Время лечит

— Эва, просыпайся! Эва! — сквозь приятную дрему ощущались вовсе неприятные расталкивания, которые вырывали сознание из сна. — Если не встанешь сейчас же, я вылью на тебя кувшин воды.  Даже не размыкая век можно было понять, что на дворе уж позднее утро. Яркое солнце било в окна, а птицы распевали на все лады, призывая всех к подъему. — Только попробуй. — Эвтида застонала и закрылась руками, пытаясь оградиться от внешнего раздражителя.  — Исфет! — послышались удаляющие шаги и стук глиняной посуды. — Я предупреждала тебя.  Дия вновь приблизилась и нависла над постелью подруги, сложив над ней руки на манер лодочки.  — Нет! — Эва взвизгнула, стоило первым каплям сорваться вниз, и подпрыгнула словно на пружине. Комната закружилась и девушка едва не рухнула от такой резкой смены положения. Дия захохотала и отряхнула мокрые руки, имитирующие посуду, орошая недовольную сонную физиономию.  — Ну чего ради тебе приспичило так издеваться надо мной? — Эва потянулась, прохрустев затекшими суставами и крякнула, стоило оторваться от опорной стены. — Я спала от силы пару часов.  — Тизиан собирает всю женскую часть поселения на неведомое собрание. Лично нам сказал, что в третий раз заходить не будет и притащит всех прямо сюда. — Дия зевнула и уселась за столик. — Как будто я спала дольше твоего.  — Какое еще собрание?  — Да откуда же мне знать? Ежели соберешься поскорее, может еще успеем утолить твое любопытство.  — Это вовсе не любопытство, а недовольство, Дия. По мне видно, что я стремлюсь тащиться куда-то сейчас? — девушка, что постепенно приходила в себя, встала в позу и ткнула пальцем в свое слегка отекшее со сна смуглое личико. — Подскажи-ка, когда в последний раз по утрам ты стремилась вообще с постели вставать? — Если там будет очередная нудная нравоучительная болтовня Эпистата, я сбегу на завтрак и глазом не моргну. — Эвтида проигнорировала явно риторический вопрос и плюхнулась рядом с подругой. Тряхнув головой, собрала густую копну волос в незамысловатую прическу с помощью палочки.  — Возился он с чем-то всю ночь. Туда сюда носился, всю прогулку нам сорвал. — Дия фыркнула. — А на рассвете и вовсе поселение покинул. Так во всяком случае Исман поведал. Так что не думаю, что сейчас обременять нас его речи будут.  — Ну видать на счет ваших ночных прогулок и собирают всех. Совсем распоясались. — Эва хихикнула и ловким движением вытащила из корзины Дии смесь сажи с галенитом. От синяков под глазами нужно было отвлекать внимание любыми способами.  — Замолкни, язва.  Та лишь ухмыльнулась. Ежедневные перепалки уже вошли в привычную рутину и полюбились обеим.  Обмакнув палочку в черный пигмент, Эвтида ловким и умелым движением прочертила линию от уголка глаза к виску по верхнему веку, далее повторив это и с нижним. Второй глаз получился не так удачно, но настрой у девушки был решительный, поэтому она упорно переделывала стрелку до тех пор, пока та не вытянулась в идеальную. Завершая образ, подвела брови кусочком жженого миндаля и окрасила губы в манящий яркий оттенок с помощью охры. Настроение потихоньку улучшалось, стоило рассмотреть в зеркале привычный хитрый прищур.  Далее следовало выбрать тряпки. Ярко красный калазирис особенно удачно сочетался с губами, потому сегодня выбор пал на него.  — И кто кого еще поторапливает в итоге? — Дия до сих пор возилась с глазами, окрашивая веки малахитовым порошком.  — Еще две минуты. — от напряжения она высунула кончик языка и со стороны выглядела весьма комично. Закончив со сборами, девушки наконец готовы были явить себя новому дню, который невесть что им готовил. — Куда идти прикажешь? — на обычном месте общих сборов - небольшой площади с колесницами сейчас было пусто.  — В дом охотников, где собрания их проходят. — Дия уверенно сменила курс и засеменила вперед.  — Неужели? — допуск туда был лишь у приближенных Амена. Жгучий интерес овладел Эвтидой, к тому же не терпелось узнать причину такого события. — Сама удивлялась. Ну уж что имеем.  Дверь солидного глиняного домика была прикрыта, но голос Тизиана обозначал присутствие людей внутри. Не церемонясь, Эва отпихнула замявшуюся Дию и вошла внутрь, быстро оглядываясь вокруг. За большим столом сидели женщины, которых, оказывается, было не так уж и много: три кухарки, ткачиха, да уборщица, совсем юная девочка.  — Сегодня вы весьма быстры. — охотник процедил это сквозь плотно сжатые зубы, явно выражая недовольство.  — Сочту за комплимент. — девушка парировала как ни в чем не бывало и уселась на один из предоставленных жестких стульев. — Мы не много пропустили?  — О, я как раз рассуждал о том, как ценю расторопность.  Дия вздернула бровь, устраиваясь подле подруги и сложила руки на груди.  — Надеюсь, теперь вы все в полном составе? — Тизиан прочистил горло и обратился уже ко всем присутствующим. — Вроде да, милый. — Нейт, милая женщина лет пятидесяти улыбнулась и кивнула. — Что же поведать нам хотел?  Неожиданно замявшись, мужчина задумчиво пожевал губы и встал со своего места, убедившись, что все внимание приковано к нему.  — Проблема у нас образовалась очень некстати. И проблеме этой всего три года от роду.  Женщины недоуменно переглянулись, пытаясь вникнуть в суть слов охотника, но рта не раскрыл никто. — Сестра Эпистата с хворью слегла на той неделе, сын её не мог более с матерью оставаться. Пришлось сюда его тащить из боязни заразить. — У Амена есть племянник? — Эва раскрыла рот и уставилась на вещающего. Никогда ранее не задумывалась она о наличии каких-либо родственников у этого человека. Впрочем, племянник еще не сын.  — От нас чего требуешь? — повариха перебила изумление и обратилась с более практичным вопросом.  — Не могу я с ним находиться круглые сутки. Да и не умею с детьми малыми обращаться. Один не может он оставаться, потому прошу оказать мне помощь.  — То есть, ищешь няньку эпистатскому отпрыску?  — Именно. И пока это лишь просьба, а не приказ.  — А где же сам Эпистат? — Дия нахмурилась, вспоминая слова Исмана о его раннем отъезде.  — Уехал Джезерит помогать, лекарей толковых искать. Все обязанности ныне на мне лежат, потому повторюсь: не могу с дитем носиться. — Прости, сынок. Я бы с радостью с мальчишкой посидела, молодость бы вспомнила. Да только кто ж вам шаровары штопать будет? За лунный цикл их снашиваете, а я на двадцать человек и так едва успеваю сшивать. — ткачиха развела руками, озвучивая в целом весьма серьезные аргументы.  — Да и на нас погляди, господин. — юная уборщица подалась слегка вперед, дабы точно услышали все и кивнула на поварих.— Все мы завязаны на работе общественной. Ищи среди тех, кто не так важен. — она перевела взгляд на Эву и Дию, одаривая их коварной улыбкой, едва заметной на сомкнутых губах.  Понимали ведь все, что возиться с ребенком не только тяжело, но и ответственно слишком. Не дай бог не уследить за ним - Амен голову оторвет на месте. Такой участи никто не желал, естественно. Эва зависла, пока до неё доходило нерадостное осознание того, что занятие на ближайшее будущее ей скорее всего обеспечено. Холодок пробежался по спине, очерчивая каждый позвонок. Последняя надежда рухнула, стоило подруге открыть рот:  — Извини, Тизиан. Но ведь я тоже занята. Исману, как практикующему лекарю помощница необходима. — фальшивое сожаление нарисовалось и на её лице.  Все взгляды устремились теперь на Эвтиду, которая в этот миг мечтала провалиться сквозь землю. — Думаете, у меня дел нет? Да побольше вашего может!  — Иероглифы можно и в жилище выскребать. — противная девчонка напротив почти в открытую насмехалась, ловко увильнув от возможной каторги.  — По всему выходит, что только ты и осталась, Эва. — Тизиан, до того молчавший, облегченно выдохнул.  — Не больше твоего знаю, как с детьми обходиться. Да и Амен не рад будет, узнав чем его писарь неумелый занимается. — она пыталась придумать оправдание, но выходило слабо.  Правда заключалась в том, что девушка боялась. Боялась детей. Боялась привязаться к этому мальчику так же сильно, как к погибшему Чизизи, которого мать по пьяни прибила. Он бы не выжил. Не смог. Но Эва успела полюбить маленького брата всем сердцем, которое разломилось на мельчайшие кусочки, когда его не стало. Он единственный тянулся к ней, ища тепло и защиту. Переставал плакать, как только сестра брала его на руки. Смеялся и улыбался, когда она строила ему рожицы. Стал смыслом просыпаться в этой ужасающей нищите и вечном голоде. И был тем, кто смог научить её любить. А мать лишь обрадовалась - лишний рот был не желателен. После этого девочка сбежала, жалея лишь о том, что не умерла вместе с ним. И любое упоминание маленьких детей разъедало изнутри всю жизнь. — Твоя писанина Джабари не пригодится. Если упертая такая, то теперь я приказываю. Идем. — охотник обогнул сидящих и ловко подхватил девушку под локти. — Остальные свободны. Дверь захлопнулась и мужчина потащил брыкающуюся Эвтиду в сторону собственного жилища.  — Почему упертая такая? Неужели заставляю за ослами вонючими ухаживать? Девушка в ответ лишь прошипела что-то неразборчивое. Честно признаться, возможность пересекаться с Аменом лишний раз тоже не прельщала. — От твоих обязанностей освобожу тебя. Если желаешь, можешь на время в мой дом перебраться, чтобы к мальку поближе быть. Я там ночевать не буду, практически каждую ночь дежурю. — Будто я согласилась. — Эва продолжала слабо сопротивляться, хоть и понимала, что выхода нет. Запрут насильно в этой конуре, да казнят, если мальчишка с голоду помрет под её присмотром.  Охотник внезапно остановился, разворачиваясь к ней.  — По человечески прошу тебя. Ребенка пожалей хоть. Мать одной ногой в могиле, а дяде вовсе до него дела нет. Отец ушел еще до его появления. Даже сейчас сидит он один, финиками играет. Никому не нужен. Все от него отказались, даже не попытавшись, сама видела. Разве заслужило дитя малое это? Я бы с радостью помог, да дел действительно по горло. Не сможет Амен мать ему заменить. Потому и попросил я девушек. Эти слова снова надавили на больное. Напомнили собственное детство, где маленькой Эве едва доставалась корка черствого хлеба, да пинок под ребра за любую просьбу. И Чизизи, которого она не сумела уберечь. Никто не заслужил подобного.  Жалость поглотила сердце, нагоняя слезы.  Стараясь проглотить горький комок в горле она лишь кивнула. Тизиан печально кивнул в ответ, словно переживая точно такие же эмоции и отвернувшись, пошел дальше, отпустив тонкую женскую руку. Был шанс убежать, скрыться.  Но теперь она шла вслед сама, словно подгоняемая каким-то долгом. Будто представился шанс вновь подарить кому то ту кроху тепла, которую сама она так и не получила. Не могла она теперь отказаться, ощущая, что больше никто не согласится и малыш окунется в ту же боль. Нельзя.  Может, была на то Божья воля? Неслышно отворилась дверь, пропуская людей во внутренний полумрак.  В аскетично обставленной хижине царила тишина, нарушаемая лишь тихим бормотанием маленького человечка, что сидел на полу и задумчиво жевал финик. Услышав шаги, обернулся и уставился на взрослых, внимательно рассматривая вошедших. Эва застыла на пороге, не решаясь пройти дальше.  — Чего испугалась? — мужчина вновь обернулся и склонил голову набок.  — А если…если я что-то сделаю не так? Не приходилось ведь…  — Не волнуйся. Не так всё сложно, как кажется.  Он прошел вглубь и присел на корточки, с забавной серьезностью пожимая маленькую пухлую ручку.  — Поди сюда.  Девушка на деревянных ногах послушно подошла и сверху вниз взглянула в голубо-зеленые проницательные глазки. Искренняя детская улыбка неожиданно озарила его бледное лицо и он потянул руки наверх, желая прикоснуться к ней.  Смотрел словно в самую душу, не позволяя отвернуться.  Эва вдруг отчаянно замотала головой, глотая слезы.  — Что случилось? Эва? — голос Тизиана слышался издалека, пока вся скопленная боль, подпитанная воспоминаниями, вырывалась наружу при виде этой улыбки.  Большие руки обхватили трясущиеся плечи в попытках понять причину, но девушка не реагировала.  — Посмотри на меня. Посмотри! Сквозь пелену она с трудом видела силуэт перед собой. Не в силах терпеть разрывающие изнутри чувства, подалась вперед и уткнулась носом в широкую грудь, ища утешение. Охотник больше ничего не спрашивал, приобнял и прижал её к себе посильнее.  Слегка покачивался, словно убаюкивал.  Давно намокшая от женских слез рубашка  неприятно липла к телу, но он не обращал внимания. Размышлял, имел ли её отказ и неожиданная истерика какую-то предисторию. Выходило, что действительно что-то было. Не из тех она людей, которые понапрасну слезы льют на публику.  Спустя время Эва пошевелилась и слегка отстранилась, размазывая остатки влаги по щекам.  — Извини. — не хотела ведь показывать свою слабость. Стало стыдно перед ним за такую распущенность. — У тебя…что-то случилось в прошлом? — мужчина говорил тихо, стараясь не давить, чтобы не вызвать новый поток слез.  Она кивнула и шмыгнула носом, не желая вдаваться в подробности.  — Спасибо.  — Может мне все же… — Нет. Я справлюсь. — Эва перебила его, не позволяя закончить уже понятное ей предложение. Она выглянула из-за мужчины и обнаружила, что ребенок привстал и настороженно наблюдал за этой сценой. Глубоко вздохнула, отгоняя последние рывки грудной клетки и присела перед ним на колени.  Протянула руку, повторяя маневр Тизиана несколькими минутами ранее.  Он пару раз хлопнул белесыми ресницами, но потом вновь улыбнулся и причмокнул, понимая, что от него хотят. Маленькая ручка легла в протянутую и легонько сжала. — Джабари, значит. Ну здравствуй.