Время лечит

Мурашки исчерчивали рельеф смуглой кожи неровными бугорками, мышцы невольно реагировали на неприятный холодок подземелья рефлекторными сокращениями, да спазмами, отчего со стороны это выглядело, надо полагать, странно. Расслабить тело в таком положении было сложно, чего не скажешь о голове.  Стараясь не стучать зубами, Эвтида лежала на тонкой простынке, брошенной на голый пол небольшого подвальчика для молока и мяса, и впервые за долгое время была довольна.  Несмотря на то, куда привело её собственное неповиновение и неслыханная дерзость в сторону хозяина, девушка более не жалела себя. Не жаловалась и не страдала. Слабая сторона, что была вызволена наружу влиянием внезапных обстоятельств, бед и растерянности теперь угасла, уступила законное место прирожденной бунтарке, которая привыкла к апогею боли с самого своего рождения.  Находиться сейчас здесь было куда легче, нежели в собственных покоях, коих никогда у неё не было и не будет. В этой сырости ощущала Эвтида нечто родное и стабильное, а там дышать было невыносимо тяжело. Напускная роскошь и уважение ломали натуру, опьяняли и вылепливали из этой рыхлой глины вовсе не то, чем являлась Эва на самом деле.  Дикая кошка, бродящая сама по себе. Указывать животинке не может никто — таких вещей она не понимает. Приручить могут только избранные, а таковых, как правило, мало. Практически нет.  Наверное, детонатором этого целительного осознания явилась совершенно внезапная встреча в пыльной кладовой, куда занесло девушку на волне противоречивых эмоций. Не веря глазам и ясности ума, узнала она в темной тени ту, кого считала исчезнувшей с концами.  — Долго же ты добиралась до меня, кошечка. — Ты… — Зря ключ украла у служанки, хотела к тебе этой ночью наведаться, — Герса потушила тлеющий огарок свечи в руках, — сама Рененутет столкнула нас именно в этой точке, значит на правильном пути мы.  Диалог был столь конкретным, будто прервался буквально на пару минут и сейчас снова возобновился. Не было разлуки, не было неведомого Эвтиде отрезка времени, который пережила Герса.  — Как тебе удалось выжить? — в отличие от подруги, Эва пребывала в оцепенении от нахлынувших в раз догадок и теорий, нахлестывающихся друг на друга огромными пластами. — Ты пропала так внезапно, я не знала, что думать… — Выжить? — она задумалась на мгновение. — А я и не собиралась умирать. У меня есть обязанности, долги, семья. В конце концов, Ливий. Этот человек просто сойдет с ума без моей помощи. Я просто не имею права уходить так рано и так глупо. В той песчаной буре мог подохнуть разве что жук навозный, не находишь?  — в словах её, несмотря на их смысл, сквозила скрываемая глубинная тревога. — А здесь ты…Что делаешь? — ступор не покидал Эвтиду, голова же оставалась пустой и переварить новый поток информации становилось как никогда тяжело. Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.  — Времени не так много, не будем тратить его на россказни… — Нет! Прошу! Не могу больше терпеть неизвестность! Просто скажи, как? — эмоции неожиданно взяли верх над вымотанной психикой и девушка повысила голос, сама того не осознавая. — Я считала тебя погибшей! Не хотела верить до последнего! Но отсюда мне выхода наружу нет, разве что в лапы следующего извращенца…Правда, я планировала искать тебя, но…Господи, скажи только, каким путем ты проникла сюда! Если есть шанс сбежать… — Хорошо, хорошо! — Герса придвинулась ближе, переходя на свистящий шепот. Рука её мягко накрыла рот Эвы, из которого вырывались явно истеричные нотки. — Не могла же я тебя бросить. В конце концов из-за меня мы тут оказались. Только не кричи.  Выждав пару секунд и удостоверившись в том, что Эвтида отдышалась и мотнула головой в знак согласия, она убрала руку и подползла ближе к стене, к которой прислонившись, сидела подруга.  Собираясь с силами и прикидывая, как бы покороче изложить всё так, чтобы не оставить вопросов и сэкономить время, Герса крутила в руках небольшой медальон. До того он болтался на запястье на подобии браслета, но в моменты скрываемых переживаний она не могла сосредоточиться без помощи моторной занятости. Цепочка украшения позвякивала в наступившей тишине, чуть заглушая поток мыслей.  Покороче не выйдет. Выдохнув, она сжала побрякушку и силой воли заставила себя убрать вещицу в глубокий карман плаща. Невыносимо хотелось прохрустеть и заломить пальцы, но сей порыв Герса запихала куда подальше и начала, наконец, свой рассказ.  — Я решила, что ты потеряла сознание от усталости и испуга в тот вечер. Свалилась с лошади и оказалась заживо погребена в песках. Не знаю, что вывело меня оттуда невредимой, но видят боги, мой покровитель постарался на славу. — она сглотнула, погружаясь в воспоминания. Сколько бы не храбрилась — проглотить пережитое так просто не выходило. — Я покрутилась вокруг, но тебя так и не нашла, только запуталась сильнее. В конце концов выехала к Ахетатону. Пересекла границу города и сразу же направилась к меджаям. Думала, они помогут найти тебя, разведчики ведь. Оказались уроды паршивые. — на этом моменте Эва фыркнула, понимая, что обращаться к ним было фатальной ошибкой. — Они просто пожали плечами, сказав что бессмысленно рисковать силами отряда ради какой-то простолюдинки, к тому же уже мертвой. Сказали, что выжить в песчаной буре маловероятно. Оклеветали, мол я все придумала…А потом…Я начала скандалить, угрожать…Их главарь потребовал документы, уточнил цель визита, устроил настоящий допрос…  Герса замолчала, порывисто выдохнув.  — Тебя били? — в свете собственного опыта, это было весьма вероятно. — Кинули за решетку, заподозрили в шпионаже. Как с цепи сорвались. А потом этот паршивец сделал мне предложение: либо рассказываю правду и каюсь, либо он повесит на меня крупные кражи, которые раскрыть не вышло. Показатели им поднимать надо, видите ли.  — Я больше чем уверена, что он блефовал. Неужто осмелился бы? Тебя бы стали искать, неминуемо всплыла бы связь с Ливием, а там и до Эпистата недалеко… — Если бы! Сама так и решила, потому отказом ему ответила. А позже оказалось, что не шутил начальник. Обвинил меня и еще двоих дворняг в совершении совместного вооруженного нападения на лавку торговца драгоценным металлом. — Боже мой… — В общем, поняла я, что дела плохи. Не ведала, жива ты или нет и сама же на пороге повешения оказалась. За такое только казнь светит. Много украли у того мужика, не в жизнь мне этого не вернуть своими деньгами. А эти гады уже по всему городу растрепали, что преступников поймали… — Погоди, получается, было это в первые два - три дня после того, как мы разминулись? Меня то нашел паренек один, чья семейка продала потом сюда. Значит, обе мы были в том состоянии, что оповестить никого не могли. Не вяжется у меня цепочка, как удалось тебе сбежать? — Сама поверить не могу в произошедшее, однако в ночь второго дня пришла ко мне девушка. Окно камеры располагалось на уровне ног прохожих, я от нечего делать и рассматривала их, сна ни в одном глазу не было. А один раз вечером смотрю — босые ножки пробежали. Один раз, второй. Туда сюда она носилась, сама не своя была. Потом вдруг наклонилась ко мне и уставилась, словно специально дразнила. Темно уже было, я разглядела только, что внешне она не похожа на нас с тобой. Слишком уж бледная.  — Босая и бледная? — Эва нахмурилась, представляя себе такую картину наяву. Впрочем, удивляться то уже пора бы и перестать. — Напугал её так кто-то поди? — Ты дальше слушай, — Герса хмыкнула, — смотрели мы друг на друга, а она и выдала через время: «невиновна ты». Я головой то понимаю, что правду говорит, а откуда знает — ума ни приложу. Ведь не будешь же ты без уверенности в своих речах такими словами бросаться тем, кто перед твоими глазами в цепи закован.  — Городская сумасшедшая?  — Не знаю, кем она являлась, но шкуру мне спасла. Присела на корточки, да пальцем поближе поманила. Я, насколько цепи позволяли, приблизилась. Предчувствие странное было, разобрать не смогла, но решила, что ждать несправедливого решения властей не хочу, потому будь, что будет. Она тогда уточнила: «права я?». Я кивнула. Она тут же выругалась на тех, кто без совести и согласия людей под замком держит и сплюнула, совсем уж я удивилась. Имена мне незнакомые упоминала, явно не только о моей ситуации речь шла.  — Думаешь, что-то похожее с ней приключилось?  — Подозреваю, что да. За идею помогала, надо полагать. Но уж как поняла, что я там по ошибке оказалась, до сих пор не могу в толк взять. Сказала она только, что глаза и душа у меня чистые, не оскверненные злодеяниями, в отличие от соседей.  Эти слова шевельнули что-то внутри Эвы, натолкнули на предельно ясную догадку. Душа чистая могла быть заметна лишь ей подобным. Необычная проницательность незнакомки теперь была подкреплена одним единственным аргументом. Шезму в тот вечер благотворительностью промышляла, не иначе. Вслух, однако, Эвтида ничего не сказала, лишь неоднозначно промычала. — Попросила меня девица не засыпать в ту ночь и испарилась, словно её и не было вовсе. Я старалась не сдавать, поверила ей отчего-то, хотя ничего конкретного она мне и не пообещала в общем-то. Но спать захотелось ужасно. Примерно часа через три она вернулась. Шипела, как змея гремучая на меня, мол сама рисковала, ключи доставая.  — То есть, она проникла внутрь, и каким-то чудом обнаружила то, что искала? — в уме же Эвтида прикидывала, как можно было провернуть такое, воспользовавшись особой силой.  — Выходит, что так.  — Странно… — действительно, вроде бы казавшейся понятной загадка теперь вновь уперлась в тупик риторических вопросов.  — Она передала мне медальон и сказала, что маленький ключик находится внутри. Мол для конспирации так надо, а я же думаю, что просто избавиться от него хотела, потому и засунула ключ внутрь. А он и к двери и к кандалам подходил. Обещала она подождать на улице, во внутреннем дворе.  — А разве не сторожили вас дежурные?  — Вот и еще одна странность. Не было ни души, всех согнали на другой конец города то ли на учения, то на что-то слишком чрезвычайное. Я в подробности не вдавалась. Один только из них на посту спал, не додумался видать, что я такой прыткой окажусь. Везло мне по-страшному, а уж кого благодарить кроме этой девчушки и не знала. В общем действительно, как она и обещала, открылось всё без проблем. Я выскочила, но напоследок все таки скота этого обчистила — монет забрала, чтобы первое время на что жить было, да оружия немного прихватила. Не зря же я двое суток отсидела, хоть будет за что.  — Обалдеть, подруга. Да ты опасная женщина, — Эва окончательно успокоилась и даже немного подшучивала, стараясь не выдать своего интереса к неизвестному черномагу. — Не жалуюсь, — Герса прочистила горло и продолжила уже без прежнего гонора, — только вот на улице никого я не обнаружила. Не дождалась меня спасительница. Я все углы обшарила, не хотела уходить просто так. Видно было, что и ей не сладко пришлось: худая и вся поникшая, хоть и прикрывалась живостью. Не в моих правилах людей хороших бросать, забеспокоилась я, что заметили и схватили её, но все напрасно. Как сквозь землю провалилась. Теперь вот думаю, не приснилось ли мне всё это. — девушка вздохнула и полезла в карман. — Но украшение это оставила на всякий случай. Жалко было выбрасывать такую красоту. Ежели свидимся с ней еще раз, непременно верну, даже если и не её это. Несмотря на кромешную тьму, что окружала их плотной пеленой, Эва протянула руку и на ощупь нашла медальон, сиротливо лежащий на коленях у Герсы. Холодная поверхность коснулась кожи, отзываясь непривычным теплом.  — Зажги еще одну спичку.  — Уверена, что это необходимо? Она последняя.  — Да, прошу.  Комнатку заполнил уже знакомый привкус гари и подпаленной пыли, витавшей в затхлом воздухе. Тусклый свет нарушил тьму, разрушая её непроглядную стену.  — Это не просто медальон, Герса. — Эвтида внимательно разглядывала медный овал, украшенный несколькими вставками из мутноватых минералов. Он был столь страннен, что глубокая морщинка, залегшая меж бровей от напряженной работы памяти и логики, сходить с юного лица не собиралась. — Это амулет.  — Откуда тебе это известно?  — Рем рассказывал, когда учились. — то была чистая правда. — Что он означает? — Герса приблизила горящую деревяшку ближе, всматриваясь в тонкие пальцы Эвтиды, что задумчиво поглаживали неизвестные узоры. — Ммм…Это Сесен, насколько я понимаю. Лотос. Символизирует возрождение, обычно принадлежит тому, кто находится в состоянии кризиса. По преданию, он способен подарить владельцу силы на реализацию новых идей. Одним словом — помощник в переходе в новую, лучшую жизнь. Но вот это… — Эва закусила губу и остановилась на одном, выделяющемся символе, — Уаджет, око Гора. Олицетворение защиты от любого темного колдовства…Сочетание странное. Я такого ранее не видела. — ровный голос вещающей никак не выдавал физического дискомфорта, начинающего перерастать в настоящую боль. Амулет нагревался с каждым её словом, держать его в руках становилось невыносимо. — Забери. — опасаясь, что лицо уже перекосило, Эва дрожащими руками спихнула с ладони металл и с опасением взглянула на покрасневшую от ожога отметину. Едва сдерживаясь от того, чтобы не поднести саднящее место к губам, она убрала конечность за спину. — Скорее всего, он сделан на заказ. — помощница лекаря если и заметила странности в поведении Эвтиды, то предпочла не акцентировать на этом свое внимание. Судя по тому, как спокойно она дотрагивалась до украшения, оно не причиняло ей той боли, какой наградило вторую девушку.    «Дело во мне.» — пронеслось в голове. — Хотя не скорее всего, а точно. — щелкнув простым замочком и взяв щепку в рот удобства ради, Герса открыла створки и подчеркнула ногтем некую закорючку на внутренней поверхности. Иероглиф. — Хоть и темно там было, я сразу же заметила буковку. Либо имя той, кому дарили, либо того, кто дарил.  Опасаясь вновь контактировать со странным предметом, Эвтида прищурилась и даже с приличного расстояния разобрала короткую гравировку.  — «А»?  — Ага.  Кусочки мозаики из разбитых осколков кувшина в доме Акила снова восстали перед внутренним взором. Новые картинки, дорисованные пополнившимися фрагментами истории, завертелись, запрыгали. Так мучительно было ловить догадки, не имея возможности хлопнуть по столу и собрать пазл воедино. Даже сформулировать сейчас хотя бы одну из них было проблематично, но она буквально вертелась на языке. Но информации по прежнему мало. Слишком мало. — И что же ты стала делать после побега? — переведя тему, Эва одновременно и облегченно и разочарованно выдохнула, оставляя тяжелую «пищу» для размышлений на потом.  — Не поверишь. Пошла по трущобам, чтобы переночевать хоть где-нибудь и встретила Ливия в одной из круглосуточных лавок. А вместе с ним и Тизиана впридачу. Да, знаешь ли, у меня тогда были такие же шары, как у тебя сейчас. — потушив огарок, Герса кисло усмехнулась, напоследок насладившись вытянутой физиономией соседки. — Хотела сбежать, но заметили они меня. Говорю же, что удача неслыханная. Оказывается, рассекретили они нас в два счета, помчались следом, да только шторм все планы попутал. Вот так вот. А уж утром узнали мы втроем, что в поместье первого богача и торговца проститутками на редкость противную девицу притащили. Да еще и брыкающуюся. Слухи здесь быстро разносятся. Пошли проверить от безысходности и не ошиблись. Ругаться и права качать с этим человеком бесполезно — он за тебя деньги немалые отдал, получается, что все по закону. А как ты уже знаешь, закон у них тут писан дерьмом собачьим. Ну это так, очень скомкано. Время поджимает.  — Погоди, если знает Тизиан, то и Амен в курсе… — внутренности похолодели, стоило представить масштабы гнева Верховного Эпистата.  — Нет. Он то здесь так же не официально. Никто не знает, кроме них. Ну и нас, конечно. Собственно, проникла я сюда под конвоем Ливия, если можно так выразиться. «Продал» он меня в бордель. Сам пока с богиней-обольстительницей развлекается, резину тянет и хозяина нашего отвлекает. Но думаю, что он уже на исходе.  — То есть ты здесь в качестве моей соперницы? И завтра… — И завтра я тоже отправляюсь на аукцион, где меня выкупит обратно мой «господин», — она фыркнула, упоминая бедного лекаря в таком ключе, — и тебя за компанию тоже. Таков наш план. — А после этого мы полгода будем копать траншеи во славу великого и могучего охотника, и ночами охапками носить Ливию лечебные травы, собирая их по колено в грязи Нила? — нервный смешок вырвался из горла. — Какова плата за спасение?  — Увидим.  — Почему мы не можем сбежать прямо сейчас? В окно?  — Не знаешь ты, какое влияние этот гад имеет в городе. Да к тому же я в розыске теперь, если попадемся вместе — точно на поля Иалу не отправимся. Официально же, под присмотром своего владельца, мы сможем покинуть город без особых проблем. И да, вся территория этого дома охраняется, включая и окна. Свой товар здесь берегут как зеницу ока. Со стороны коридора все четче доносились крики и нелицеприятные выражения в сторону беглянки.  — Тебя ищут? — Герса хохотнула, окончательно отпустив тяготы рассказанной истории. Дальнейшие действия казались предельно простыми. — Как догадалась?  — А как бы еще ты тут оказалась? Ясно дело, что очередную глупость совершила и теперь прячешься по углам. Эва надулась, наконец обидевшись на претензии, которые были подкреплены лишь необоснованной репутацией дикарки, коей любезно наградил её господин Эпистат. — Будто я на людей бросаюсь без причины.  — Ну ладно, заболтались мы. Теперь же слушай внимательно и мотай на ус. Выйдешь к ним и покаешься, скажешь, мол чуть сдурела от испуга. Не знаю уж, что такого ты сделала, но настроены они серьезно. А иначе завтра здесь с концами останешься. — Угу, — промямлила Эвтида, в корне не согласная с такой методой. Но деваться было некуда. Ставить на кон свою свободу в противовес возможности остаться в заключении желания не было.  — Завтра держись поближе ко мне, но не разговаривай и на наших мужчин не глазей слишком — никто не должен догадаться, что знакомы мы. Не выдавай себя, сострой дурочку.  «Они и так меня таковой считают.» Поднявшись с пола и кряхтя, Эва стремительно обнялась с Герсой и не оборачиваясь назад, вышла прямо в лапы прислуге, которая уже с ног сбилась.  Не говоря ни слова, они потащили её вниз, где, как оказалось, оказался злополучный подвал. Да уж, недалеко от подруги ушла. К счастью побоев более не было — боялись, что останутся синяки. Бросив девушке минимальный набор белья, они ушли, захлопнув прочную, вероятно непробиваемую ничем дверь.  Часом позже к ней снизошел и хозяин.  — Удобно? — мужчина с ухмылкой на тонких губах кивнул на пол, намекая на мягкую и просторную постель, которой Эвтида лишилась.  — Сносно. — скрипнув зубами, Эва вскинула подбородок и проскрежетала: — Извините за то, что сделала. Сама не знаю, что на меня нашло.  — Молодец. Осознаешь свои ошибки. Однако за одно извинение я тебя отсюда не выпущу, дорогуша. Посиди ночку, подумай. Ногти только не ломай, все равно не вылезешь. — он рассмеялся, довольствуясь «покорным» молчанием непослушной и вышел, предварительно оставив снаружи одного человека из своей многочисленной охраны.  * * * Утро следующего дня началось с примерок до того открытых нарядов, что даже перед женщинами стоять было ужасно неловко. Тонкие брители крошечного топа впивались в кожу, а сам верх приподнимал грудь таким образом, что она казалась как минимум на размер больше имеющегося. Низ же представлял собой полупрозрачную  нежно-розовую юбку, которая едва доходила до середины бедра и практически открывала полный обзор на округлые ягодицы. Мысль о том, что глазеть на это будет не одна дюжина опошленных мужчин и Ливий, вгоняла в отчаяние.  Стрелки галенитом были нарисованы профессионально, глаза визуально сделались более открытыми и выразительными, а яркие тени подчеркнули их цвет. Однако губы и щеки остались нетронуты косметикой. Ситуация разрешилась довольно сносно. Приставленная к Эвтиде девушка принесла нечто похожее на хиджаб, где открыта была лишь верхняя половина лица. Волосы и нижняя часть оказались сокрыты под плотной черной тканью, сквозь которую не было видно абсолютно ничего.  — А какой смысл? Хотите, чтобы меня выбрали исключительно, как тело? Лицо останется загадкой или не столь важно в этой сделке? — вопрос растворился в тишине, прислуга отвечать не осмелилась.  Мнимое негодование было лукавством, светить своей внешностью вовсе не хотелось. Стараясь не привлекать внимания, Эва постоянно одергивала кусок ткани на бедрах вниз, стремясь защитить остатки чести от масляных взглядов.  Неизвестно, скольких девушек готовили к сегодняшнему представлению, но вчера, судя по болтовне работников, на обещанную прогулку выводили около пятнадцати. Всех рассадили по разным комнатам, личности таких же горемык кроме одной, Эвтиде известны не были. Куда подалась Герса после вчерашнего разговора и готовится ли сейчас так же, как и все, осталось под завесой тайны, что знатно нервировало. Ожидание и мутное представление скорого будущего томили, но все же от мысли о скором освобождении становилось чуть легче. Час — максимум два позора и конец спектаклю.  Завтраком девушку не наградили, от голода начинала кружиться голова. Абсурда добавила шелковая повязка, которую плотным узлом завязали на единственной щелке головного убора, который явно не вписывался в этот образ ни с точки зрения морали, ни с какой-либо еще.  Как на поводке, всех участниц вывели на улицу и усадили в четыре колесницы, которые стройным кортежем направились в центр города, сопровождаемые оглушительным свистом и улюлюканьем. Все знали, кого и куда везут. Приехали на удивление быстро. Грубый толчок в спину и звонкий шлепок по мягкому месту выдал в сопровождающем того, кому сегодня отойдет вся прибыль.  Спотыкаясь, Эва шагала неизвестно куда и уповала на то, что урод не пялится прямо сейчас на полыхающий след от своей ладони. Наивно, конечно.  Гул толпы раздавался впереди, как преддверие шторма. Чем ближе он становился, тем быстрее билось сердце девушки. Будь глаза открыты, было бы прекрасно, так как это было подобно вхождению в незнакомый водоем — глубины еще не знаешь, но нырять заставляют.  Визуализировав перед собой бурлящий и сшибающий с ног Нил, Эвтида задержала дыхание как раз в тот момент, когда орущие люди буквально поглотили её. На предплечье оказалась цепкая рука, которая уже не подталкивала, а тащила вперед, не позволяя пираньям сцапать добычу раньше времени. Чужие мимолетные касания хотелось стереть вместе с кожей. Накатившая паника больше не поддавалась контролю и в порыве ненависти ко всему происходящему Эва потянулась к лицу, желая открыть обзор на местность и начать увиливать самостоятельно, не полагаясь на ведущего её человека. Однако он быстро пресек это, больно дернув вперед и едва не роняя на землю, под ноги остальным.  Спустя несколько минут, показавшихся ей адом, наступила тишина. Судя по запаху благовоний, они зашли в какое-то помещение.  — Не советую больше нарушать правила, — грубый голос раздался прямо сбоку, — если я не говорю снимать, значит делать этого не стоит. Уяснила?  — Да, — глухой ответ удовлетворил мужчину. Судя по движению воздуха, он сдвинулся немного вперед, оказываясь прямо напротив Эвтиды. Подавив в себе инстинктивное желание отшатнуться прочь, она стояла и в напряжении ожидала чего-то вновь из ряда вон выходящего.  — Внешностью родители тебя наградили шикарной, девочка, — его пальцы оказались на уровне затылка и принялись развязывать узелок, — только вот характером не вышла. Но если молчишь, этого и не заметно.  Ткань спала, открывая взору ненавистного ей человека, что с алчностью во взгляде оценивал качество нанесенного макияжа и продолжал бормотать что-то про дурное воспитание и манеры крестьянки.  Осмотревшись одними глазами и не крутя головой, Эва поняла, что находится в шатре. Это настораживало. Сколько бы она себе не представляла свою участь, неизменно в фантазиях была импровизированная сцена и толпа девиц, на которых снизу вверх пускают слюни потенциальные покупатели. Но вот индивидуальный прием в планы никак не входил. Вся стратегия, продуманная на ходу компанией спасателей, рушилась на глазах.  — Поблагодари мать за красивую мордашку, к тебе буду запускать особенно зажиточных, — он ухмыльнулся, — ну и мне можешь спасибо сказать, быть может и в гарем тебя устрою, будешь мне открытки присылать с половиной жалования. — А остальные? — севшим голосом поинтересовалась несчастная. — Тебя это волновать не должно. Готовься. — хозяин покрутил в руках тряпочку и с притворным сожалением сказал, снова завязывая ей глаза: — Оставил бы тебя себе, честное слово. Уж больно хороша чертовка, мне такие дерзкие нравятся. Но надеюсь, что ты сумеешь обогатить меня финансово, раз уж душевно у нас не вышло.  Не разочаруй, красавица.  Толчок в грудь спровоцировал падание, которое немного смягчили многочисленные подушки, ковры и пуфики, набитые перьями и соломой. — Я предупредил тебя на счет выкрутасов. Попробуешь сбежать — пожалеешь.  Удаляющиеся шаги раздавались набатом в голове. Пошевелившись и оценив целостность своих костей, Эва отползла подальше от противоположной стены — выхода из этой палатки. Подушки мешали пятиться, а в полной дезориентации она и вовсе пару раз свалилась обратно. Наконец спина уперлась в брезент и девушка замерла, вслушиваясь в наружную суматоху. Судя по всему, начало представления было совсем близко, потому как рядом уже слышались смешки и пошлые шуточки тех, кто выстроился в очередь в желании прицениться. Подобрав ноги к себе и уперевшись подбородком в оголенные коленки, на ощупь Эвтида принялась наскоро закрываться пуфиками и с трудом отказала себе в порыве целиком завернуться в ковер. Что теперь делать? Ей совершенно не льстила та оценка, которая открыла этот портал. Сейчас бы она с радостью предпочла ютиться в загоне с козами. Неизвестно, сколько денег при себе имеет Ливий, но сюда, похоже, разве только не сам Менес заявится… Угнездившись в своем самодельном укрытии, Эва чуть перевела дух. Действовать будет по ситуации, во всяком случае все кто должен знать — осведомлены о её местоположение. Если нашли в первый раз, найдут и во второй где бы то ни было. Оставалось лишь пережить временной отрезок между этими событиями. Самое отвратительное же заключалось в том, что новый хозяин уже церемониться точно не будет…