Нас пугает наш блеск, а не наш мрак. Быть маленьким и скромным - не самая благородная роль. Ничтожность никого не вдохновляет, даже если она удобна окружающим. Мы хотим блистать и сверкать.
— Ну это же ради меня, ну Эрен, — девушка отпила из стаканчика непонятную жидкость — здесь лилось все подряд, смешивалось в красном пластике настолько, что уже не имело точного состава. Леви не рисковал напиваться до потери пульса как девушка — та уже неровно стояла на ногах, покачиваясь не только от головокружения, а в такт музыки пыталась слегка пританцовывать. Она маскировалась. Не палилась, что в говно. За этим было забавно наблюдать и слушать ее бессвязную речь, где её язык заплетался, — я знаю, что тебе не нравятся подобные места, но побудь ещё немного. — Зачем я тебе тут? Тебе и без меня хорошо. — Ну пожалуйста. Леви было скучно. Настолько скучно, что он решил отбросить от себя подцепленную девку подальше и забился в угол, как какое-нибудь эмо. Скрестив ноги, он напивался в одиночестве, наблюдая презабавную картину — девушка из своих кругов, вероятно была на подобной вписке. А вот парень нет. Как там его? Эрен? Он выглядел растерянным, напуганным, неловким и скованным — это прослеживалось в глазах, при том, что он старался максимально скрыть свои истинные чувства, прикрываясь напускным покер фейсом. Тоскливо. Ещё тоскливее то, что вечер набирал обороты — музыка громче, глаза закрыты. Или как там было? В общем толпа бесовалась, танцевала, проливала алкоголь на пол, поскальзывалась и падала — но пульсировала в такт басу из колонок, а Леви уныло смотрел перед собой, совершенно не чувствуя опьянения. Заглянув в стаканчик, он решил вылить ту жижу, что наливали минут пятнадцать назад и найти что-то покрепче. — …Но сегодня тут будет Леви из Но Нейм, понимаешь? Я его только на концертах видела, — девушка обидчиво сжимает губы. — Кто? — Ну, я включала тебе пару песен! — Все равно не знаю, — парень дёргает девушку за локоть, — пошли по домам, поздно уже. А вот это уже интересно — Леви отмечает на лице парня искреннее непонимание. Ситуация становится еще интереснее и Аккерман, вместо того, чтобы отправится на поиски алкоголя покрепче, встает и твердой походкой направляется в сторону курилки — кто из этих двоих решил там присесть было загадкой. — Подержи, — Леви вогружает в руки девушки стаканчик с выдохшимся пуншом, достает пачку сигарет из заднего кармана джинс. Пачка смята, часть сигарет поломана, Леви усмехается и выискивает целую сигарету. Щелкает зажигалкой. Выдыхает дым. Не хватало только снять солнцезащитные черные очки, с пафосом и эпиком, и спросить, где библиотека. В час ночи. Леви пропускает мимо ушей верещания девушки — он появился перед ней после её слов, пусть уверует в чудо или магию призыва. Или в прочий бред с гаданиями, нумерологией и остальную шелуху, в которую верят женщины. Её право. Интересна не она и не её желание росписи плоской груди маркером, Леви попусту его не взял. А человек, что рядом, новичок, рыба из других морей, не знакомый с грязью что творится вокруг. Свежая кровь. Леви редко встречал таких — не испорченных, тепличных цветочков, которые кроме заботы и мира, дружбы и бабл гама ничего не видели. Такие не в курсе, что кто-то живет не так, как в добрых сказках. Они живут в розовых мечтах. Таких хотелось уничтожать, втаптывать в грязь, убирая надменную ангельскую рожу со своего пути. Размазать, разрезать, распластать, испортить, опорочить, убить. Стереть. Зеленые глаза смотрят с непониманием в ответ, Леви чувствует их доброту всеми клетками кожи — он свое солнце изнутри транслирует даже черни. Безвозмездно, просто так. Просто потому что. Леви затягивается, сигарета в очередной раз режет дымом по связкам, остаётся горечью на языке и устремляется под потолок. В его стиле философствовать на тему курения, но не сейчас, когда он не достиг той точки невозврата, когда готов изливать свои мысли окружающей действительности. — А вы здесь долго будете? — Девушка заискивающе смотрит в глаза, её голос звучит приторно-сладко. Леви знает, что звучит ванильно — вся эта фанатская тема с обожанием и пусканием слюней. И она не исключение — пусть и не выглядит как фанатка его песен. В её стиле рэп, такой, для улиц, грубоватый бас на среднем по звучанию бите, написанном из-под палки и проверенный на шипящих колонках. Но оскорбление типажа не то, чего хотел Леви. Его заинтересовал спутник девушки. Без причины. И будь он таким же мудаком — было бы всё равно интересно. — Не знаю, — наконец-то отвечает Леви, смотря на девушку. Скука — вот что её характеризует. Её глаза загораются, будто она в великолепном наряде от кутюрье грациозно ступает по ступеням на сцену, чтобы произнести речь и получить Нобелевскую премию. Но получает Премию Дарвина. И потерю интереса к своей персоне. Но она напрямую завязана с Эреном. Она контакт, то звено в цепи, что не стоит упускать. Но Леви не настолько заинтересован. Он тушит бычок о стену, от чего девушка фонтанирует восхищением, а Эрен усилившимся непониманием. А Леви безразлично. Он может себе это позволить. Просто потому что. — Я так рада была встрече, — девушка напрягает и Леви приходится держать маску спокойствия. Он привык к вниманию, излишнему, неуместному и, порой, неприятному. — Я тоже, — о, а вот и дежурная полуулыбка. Мышцы сводит в спазме, будто кто-то вколол нейротоксин. Будто осьминога, ещё живого, режут, а щупальце двигается на инерции. Во рту пересохло. Он выходит из курилки, бросая взгляд на двоих, немного задержавшись на Эрене. Он притягивал своей невинностью, чистотой. Будет жаль, если кто-то испортит его. Его вот так и запечатлеть — чистого, светлого, забальзамировать и в музей. Леви встречает на кухне коллег по музыкальному цеху, здоровается наспех, слушает спор двоих на тему жанровой вкусовщины, без стеснения роется в холодильнике, выуживая у самой стенки бутыль виски, спрятанную за пакетами с овощами, сыром и прочими продуктами. Будто спрятали на потом, чтобы не досталось сброду. Он моет бокал, кидает льда, наливает и прихватывает бутылку с собой, салютуя ею спорящим. Он пьёт по пути в свой угол, идёт не оглядываясь, не тратя ресурс организма на мелочи. Кто его позвал? Он и не помнит. Да и плевать уже по сути. Его картинная показушная депрессия привела к тому, что он оказался на непонятной вписке, так ещё и впадает в полное уныние. Но уже не показушное. И размышлять о том «А если бы, да кабы» ему не хочется, смысла нет в этом никакого. Просрал бы свой вечер под такую же бутылку, только в тишине и очередной рефлексии, пытаясь понять, где лестница из ямы с говном, в которой он перманентно болтается. — Ты прости, — в его угол приходит Эрен по собственной инициативе, осматривая локацию, в которую уместил всё своё мудачество Леви, хотя вот лицо всё равно не подкачало — держит марку, что один, что второй. Вкус лицемерия оседает во рту свинцовой крошкой, Леви борется с желанием сплюнуть на пол, но уже без привычного артистизма и грации. Натурально, по-настоящему, чтобы прям «Фу». — Она ждала этой встречи, — он протягивает лист, ручку, смотрит с ангельским укором, мол «Ты чего, у тебя в обязанностях подписывать всё что можно». Леви скептически выгибает бровь, смотрит на парня и не понимает — где таких делают? Явно не в подъезде на мусоропроводе или в кинотеатре. Таких планируют годами, рожают в элитных клиниках, воспитывают исключительно в любви и материале из психологических книг, а при наличии свободного времени целуют в зад и пылинки сдувают. Леви чувствует острую необходимость покрасоваться, сделать что-то вопиюще безобразное вкупе с альтруистическим помыслом дать чертов автограф. Потому, он принимает бумагу из рук парня, складывает лист пополам и разрывает по сгибу. Непонимание его забавляет, он едва не улыбается во весь рот, но отвлекается на виски. Он катает алкоголь на языке, пробуя и оценивая. И не только виски. Он кладет один из листков на коленку, рисует витиеватую подпись, пишет романтическую отсебятину, мол, «Прекрасной незнакомке, что вдохновила No Namе», предательски лживое и то, что она хочет получить. Он исполняет её желание. На втором листе он пишет номер. Он не знает причины, не углубляется в подробности и размышления, не облизывает мысли, не генерирует догадки и идеи. Он просто, на отвали, отпускает ситуацию. Ему интересно, к чему приведет его наспех принятое решение. — Держи, — Леви встает, картинно отряхивается, смотрит в глаза, ныряет с головой в омут зеленых глаз, не теряя разума, хватает парня за ворот футболки, притягивая к себе, наклоняя его к себе, пока губы Леви не касаются его уха. Касание едва уловимое, но Леви щекотно — кожа нежная, бархатистая, хочется облизать губы максимально пошло, чтобы унесло его течение нахрен отсюда. Он коротко вздыхает, чувствуя, как Эрен вздрагивает и шумно закашливается, словно девственник — эффект кинематографичности достигнут, чувства вызваны, достижение выполнено. Заберите награду, — а это, — Аккерман свободной рукой, так же невесомо и осторожно нащупывает задний карман джинс паренька, вкладывает номер внутрь, лишь слегка коснувшись напряженной задницы, — на случай, если тебе понадобиться «Автограф». Леви нарочито наделяет слово двойным смыслом, отпускает паренька и уходит в сторону курилки — там виднеется знакомое лицо и к нему есть куча претензий, но его внутри на секунду перетряхивает от возбуждения. Надо же, актёр переиграл. Эрен остаётся стоять на месте, вероятно не осознавая, что это по ощущениям долгая сцена для них обоих, была считанными секундами. Стоп. Снято. Картину портит довольная рожа Эрвина. Тот улыбается во весь рот, жестикулирует во время общения. Не курит, но стоически переносит дым. Как и всю жопу вокруг. В его стиле английский кабак с кабаре и виски с дорогими сигарами. Джаз и обсуждение мафии. А не игра на барабанах, на нервах и публику. И на третьем плане. — Леви, приятно снова видеть твою хмурую рожу, — Эрвин подмигивает, отпивая из стакана. Он слишком взросло выглядит на любой тусовке, как родитель, ищущий своего паршивца-ребёнка, что связался с дурной компанией. Его речь тем более пахла нафталином, он казался неуместным, как ростовой картонный лысый из Бразерс на детском утреннике. — Ты покинул кружок вязания и решил почитать морали подрастающему поколению? — Смотрю, у кого-то недогон, — Эрвин усмехается, осматривая Леви, — хотя, скорее ненаход. — Тебя забыл спросить, — Аккерман фыркает, глотая подъеб по самые гланды. Что ж, признает, уделал, слил. Даже нагнул. И дело не в ненаходе, дурь у Леви была всегда, любого сорта и эффекта. Пользоваться услугами покупной шлюхи было более чем стрёмно, даже если втихую. Перед собой, уже точно. Не было того, что тянуло Леви в сторону таких мероприятий — весельё для него не обитало на дне бутылки. Скорее в зиплоке. Но тут этим не грешили. Здесь тусили те, кто ещё не дорос, но вот-вот перейдут черту. Мысль устремилась в сторону Эрена и он не вписывался ровно так же, как и Эрвин. — Хватай кого-нибудь, да поехали, — Эрвин ставит на пол свой стакан, — раздражает твоя кислая рожа. — Хорошо, мамочка, — язвит Леви, думая над вариантами. И вспоминает, кто позвал его на эту тухлую тусовку. Потому он уверенно идёт к местному диджею. Тот пляшет сам по себе у пульта, включая то, что нравится ему — толпе уже плевать под что дрыгаться. Он не учитывает вкусы аудитории, а Леви не учитывает приличия, а потому сдвигает диджея в сторону, выкручивает громкость на минимум и стучит пальцем по дешевому микрофону, который мгновенно выдает противный ультразвук. — Чувак, это неуважение, — губы Леви рядом с микрофоном, а потому слышат все, как он обращается к диджею, — в общем, кто готов свалить с тухлой вечеринки, поехали. Ответственность за вами. Я не собираюсь откачивать бедствующие тела. Хуже приглашения не придумаешь, но Леви демонстративно отодвигает микрофон, осматривая толпу и уходит за вещами — решает прихватить с собой тот вискарь. И дело не в том, что он не может позволить себе купить такой же — может. Ему не хочется лишних телодвижений. А Эрвин присвистывает — ему смешно от ситуации, он бы даже похлопал, но он не гиперболизирует восторг. Он просто есть. Забавно, как Эрвин портит его. Как сужает его круг мыслей до простых действий, до нуля возводит. И дело не в наркотиках, а с каким изяществом он преподносит юзанье. Его аристократичность на фоне грязных и развратных — пугает и вызывает жалость. Эрвин родился не в ту эпоху. Но пытается соответствовать. Его попытки смехотворны. Но они есть. Он выступает стоп краном в поезде безумия, наседкой-мамашей, что спрячет под крылом. И его предельная внимательность к деталям и блядская забота раздражают. Даже если эта забота состоит в том, чтобы найти дурь и скормить её Леви по его же желанию. Как такое называют? Медвежья услуга? Эрвин Смит тот еще педобир. Но все грузятся по машинам такси, без особых препятствий и людей порядком. Эрвин с довольной рожей смотрит в толпу — вероятно нашёл очередную жертву на вечер. Леви оглядывается, замечая девчонку с автографом. А это уже не входит в планы, но Леви с себя ответственность снял. Он не тащит силком, его дело предложить. А грамотный юрист разберётся с последствиями закрытой вписки. А последствия явно будут — исходя из опыта и практики. Фанатская любовь ещё никого до добра не доводила. Леви садится в машину на переднее, тянет аукс на себя, втыкая телефон и фривольно садится, поджимая колено под себя, не пристегивается. Помирать, так с музыкой. А подборка неплохая, ненапряжная, на фон. Под мелькающий, ещё не до конца уснувший пятничный вечер. Под горящие окна в домах, под неоновые вывески, под 70 километров в час, чтобы долго не ждать. Внутри, в районе желудка скручивается узел от ожидания, дыхание тяжелеет и учащается. Предвкушение уже тянется по венам горящей лентой, как перед победой любимой команды. Перед решающим голом на повторе. Волнительно-восхитительно. Эрвин торчит всю дорогу в телефоне — переводит-покупает, расчитывая колличество в калькуляторе. Кто-то матерится в чате, что забирать далеко и напряжно, но Эрвин светят золотые горы, а ещё море кайфа для тех, кто найдёт и доставит. Телефон Леви жужжит от сообщений, те, кто собирается из чата — к примеру, Оруо, менеджер, что сам грешит солями, выезжает по указанным координатам, пока вся группа едет в сторону коттеджа. Безопаснее. Спокойнее. Не на панике, без легавых и возможности спалить. Эрвин — любитель подстраховаться повсюду, это ему юрфак машет на перефирии, а юрист что? Юрист молодец, грамотный папаша. Колонна такси нестройным рядом въезжает в пригород, врассыпную, что не оставляет подозрений даже конспирологам. Машины подъезжают с разных сторон в разное время — водители практически не видят друг друга, а Леви успевает выкурить пару сигарет, ковыряясь в своих плейлистах. На любой случай есть музыка — и это, пожалуй, лучшее, что есть у Аккермана. Кроме его самооценки, что пробивает стратосферу. — Что взяли то? — Аккерману лень пролистывать чат в поисках колличества и качества купленного. Он занят тем, что подбирает что-то новое в плейлист для юзанья через один блютуз наушник. На улице прохладно, Эрвин накидывает на Леви свой моднявый пиджачок — солисту группы нельзя простужаться. — Твоё любимое, — Эрвин мнет плечо друга, — муку, кристаллы, всего по-немногу. — Знаю я твоё немного, — фыркает Леви, оборачиваясь, — в прошлый раз так же говорил, а потом марафонил со своим дружком. Проебали две репетиции. — Ну прости, — Эрвин притворно строит глазки, смеясь над собой же, — зато он был максимально хорош. — Мурлыкал чтоли? — Ещё как. — Мило, — бросает Леви, отворачиваясь и занимаясь плейлистом. — А как же ты? — Подрочу, спасибо за заботу. — Вредный. Когда вся толпа собирается у крыльца дома, подъезжает юрист. Казалось бы, просто тусовка. Но Леви любит порядок, а безумный под кайфом Смит — страховку. Потому Аккерман садится в садовое кресло, абстрагируясь от очередной инструкции о том, что будет происходить и об ответственности сторон. Как малым детям разжевывает текст документов, которые некоторые подписывают даже не глядя на пункты. Что ж, их проблемы. Леви завершает работу над плейлистом, потирает усталые глаза и думает, что перед всем этим бедламом всё-таки стоило поспать. На отходах, конечно, выспаться возможность есть, но всё не то. Леви тщательно следил за здоровьем, хоть и периодически сидел на веществах. А как иначе, когда ты медийная личность, и Леви был готов делать ставки на то, какой процент из подписавших пришли по его душу. Это вполне обычная практика собирать девочек после концерта потусить, а потом жестко трахнуть — они и сами рады. Но в трезвую скучно, под алко ещё более менее. Но когда нужна встряска — только вещества. Иначе никак. У Леви нет интереса слушать одну и ту же байду о том что в суде хуй кто что-то докажет. Те, кто не подписал, не прошел по возрасту и решил уйти — уже прыгали в такси с огромными глазами — никто им не поверит. Всем плевать на медийные тусовки, если они не по телеку и вы не бабушка. Леви просто идёт в дом, подключает телефон к зарядке и колонке, садится в кресло, закуривает очередную сигарету, врубая Sex, Drug, Etc. Он включает громко, так, чтобы было комфортно подпевать, но перекрыло его голос для остальных. Бесплатно развлекать публику нет профита, а строчки попадаются личные. И на них всегда акцент. Разномастная компания вваливается в дом, Леви видит знакомые лица — были те, кто были постоянными посетителями данного мероприятия. Кто-то уже по пути успел юзануть, ловя приход под расслабляющий трек. Леви требовалось другое. Ему не было так просто занюхать дорогу и сидеть на похуй, ждать без напряжения и страха. Леви всегда ловил панику, короткую и лёгкую, но всё же ловил. Первая дорога всегда тяжелая. Он бы даже сказал, трасса — Эрвин всегда чертил чересчур. На его вес-то понятно — он вполне мог сожрать жирную и не подавится. Пылесос, чтоб его. Чертили знающие, новички наблюдали с благоговейным страхом и интересом. Новички не знали нормы, не знали, когда нужно тормозить. Они слышали о нём только в песне Мукки, и то, в последнее время под цензурой. Жаль, но девочек с каре сегодня не было. Зато был Эрен с подружкой. И Леви прихуел с того, что сюда забралась фиялка. Подружка мгновенно просияла от того, что сам Леви, мать его, Аккерман наконец-то обратил на неё внимание. Мило, аж тошнит. Эрвин перехватил эту перестрелку взглядами, усмехнувшись. Он показал Леви на телефон, быстро что-то печатая в чат. «Не думал, что тебя привлекают такие» «Кто позволил им войти?» «Подписались» Леви раздражённо закрывает чат, вернувшись к плейлисту. Это пиздец, а по-другому он это не назовёт. Такие раздражают, мешают, бесят. Долгожданный отдых летит коту под жопу. Всё из-за девчонки. Из-за побуждения альтруизма. Из-за зелёных глаз, мелькающих рядом. Наверняка он мягкотелый. А ей хотелось. А он защитник. История стара, как мир. Вот только пути назад уже не будет. Леви даже немного жаль этих двоих. Буквально несколько секунд. А потом он кладёт на все это. В конце-концов, можно побыть немного со всеми, а потом подняться в комнату наверх, любую, какая будет свободна и от души подрочить. Никто из присутствующих его не вдохновлял и даже визуально не находил отклика в трусах, но кто знает, куда их всех заведут пути-дороги? Мерзопакостное настроение сменяется лёгким налётом воодушевления, Леви пьёт воду и идёт в туалет, пробираясь сквозь стоящих и не понимающих новичков. Эрвин басом выдает инструкции, перекрывая музыку своим голосом, что весьма забавляет. Ей-Богу, ему вожатым в лагерь, а не вот это всё. — Не думал, что тебе так быстро понадобится автограф, — Леви вжикает молнией, вытаскивая член наружу и целясь, чтобы не обделать ободок унитаза. — Надеюсь, жопа моя тебя не смущает. — Меня смущает то, что здесь происходит, — лицо Эрена выражает праведный гнев, словно ангел с небес спустился дьявола наказать за деяния. Святая простота. — Так чего остался? Подружку охранять? — Леви встряхивакт пару раз член, вытирает его туалетной бумагой от влаги, кидает бумажку в утиназ, — её никто насильно не тащил, я намеков ей не давал. — Она влюблена. — Её проблемы, — Леви жмёт на кнопку смыва, натягивает приспущенные штаны с бёдер на пояс, застёгивает молнию, оборачиваясь, — если бы я давал каждой фанатке надежду, меня уже давно бы разорвали, как того парня из фильма Парфюмер в конце. Эрену нечего сказать, потому он просто злится. С одной стороны, Леви понимает его — друзей в беде не бросит, лишнего ещё как спросит. Но, факт остаётся фактом. Даже в жёсткой и неприглядной форме. — Если это всё — съеби с дороги, — Леви выходит из туалета в сторону раковины, капает побольше мыла с дозатора, включает сгибом логтя воду. Тщательно моет руки, хотя прекрасно понимает, что через какие-то считанные минуты, а то и часы здесь будет ГРЯЗЬ. И после неё отмываться придется подольше, — небольшой совет, — Леви видит в зеркало стоящего за спиной Эрена. Тот, вероятно, размышляет, что ещё бы высказать — весь умственный процесс написан на лице, — не юзай, если не готов. И подружку постарайся оградить. И лучше бы вас тут не было. — Знаю, что нам тут не место, — Эрен смотрит с вызовом. Аккерман вытирает руки, разворачивается и опирается на раковину. Он занятный, интересный и интригующий. Хоть и простой, как карандаш. — Хорошо, что ты это понимаешь. И знай, последствия будут гораздо хуже прогула школы или двойки. Многие привыкают, садятся на иглу. Так что, береги себя. — Не такой уж ты мудак, как показалось. — А я думал ангелы не выражаются, — Леви удовлетворительно улыбается, наблюдая за мимикой Эрена. Из общей комнаты слышится радостный возглас одного из постоянников — вероятно, Оруо пришел с подарочком. Узел предвкушения с новой силой вкручивается в низ живота, Леви облизывает пересохшие губы. — Если всё-таки придется, то мука лучший варант для тебя. Крисы не трогай. — Что? — Леви, ну и долго тебя ждать? — Эрвин, падла, раздобыл микрофон, крича басом на всю мощь колонок. Стоит спрятать это орудие пыток — Эрвин не лучший певец, а под кайфом его тянет на минуту славы. — Просто запомни, — Леви усмехается, бросая последний взгляд на паренька, — не забудь про автограф.***
Леви курит, выпуская облака дыма, а позже тушит в пепельнице. Музыка плывет внутри него, пульсирует и взрывается звёздами фейерверков. До пика далеко, но крисы входят уверенно, раздражая слизистую носа. Леви изводит на ноль все свои страхи, успокаивая себя и нарастающую панику. Главное плавно войти, а там всё будет как по маслу. Леви вообще запаздывает со входом — многие лица уже преобразились, а глаза загорелись пустотой широких зрачков. Возня с плейлистами отняла много времени, зато за фон Леви спокоен и проваливается в эйфорию по приятных трек Delirium. Он попадает в тайминг, восхищаясь красотой музыки, которая звучала выпукло, объёмно, созвучно с сердцем, в сто крат лучше, чем когда либо. Наслаждение накрывает его с головой, все ощущения концентрируются на зрении — начинается тряска, первый эффект, приятно-неприятный, Леви ждёт его конца и впоминает отчего-то фоторедактор Глич. Волна возбуждения появляется на задворках сознания огромным цунами, она сносит всё на своём пути от головы до кончиков пальцев. В штанах тесно, но это не к спеху. Он наблюдатель, он оценщик, но не скупщик. Когда становится уже «Хорошо», Леви любит мир. Весь этот мир с его несправедливостью и дерьмом. С его болезнями, войнами, лживостью и мерзостью. Он ловит кайф, он погружается настолько, что ему не хочется выплывать. Но контроль остаётся. В их паре всегда Леви занимает главную позицию. Не вещество. Оно лишь открывает ему удивительный мир. Даже неправильный, осуждаемый. Болезненно хороший, отвратительно прекрасный. Он ловит взгляд Эрвина — томный, душный. Его радужки почти не видно. На коленях крутится и ерзает блондинка, что он высматривал перед посадкой в такси. Ей уже достаточно, чтобы раскрепоститься и отдаться воле животных инстинктов. Эрвин тычет в неё пальцем, изображая смех. Леви кивает, но ему, если честно, не особо смешно. Ему не хочется думать о том, что сейчас Эрвин потешается и ждёт пика, а потом будет втрахивать тело в кровать с кляпом во рту. И для него это будет правильно. Потому что он такой. Противоречивый аристократ с детскими проблемами. Привычка многих — фотографироваться. Леви этой участи избегает, как и случайных фото. Чудеса, не иначе. Кто-то снимает видео на фронтальную камеру, обнимаясь и хвалясь, но по факту — утром они будут стыдится того, что натворят. Через полчаса наслаждения музыкой, Леви догоняется. Чертит аккуратно размолотые кристаллы, втягивает носом, чувствуя горький ком в горле и пьёт несколько глотков воды. И не забывает пойти в туалет — за этим важно следить, новые почки не растут на деревьях. — Слушай, Леви, — Оруо останавливает парня на пути в туалет, — там двое проблемных. — Так разберись, — Леви подходит к унитазу, чтобы поссать, но ситуация с осмотром его жопы повторяется. Только с менеджером, — ну, кто? — Пацан с девкой. Вместе пришли. Он говорит, она в отключке. — Она что-то употребляла здесь? — Нет вроде, — Оруо задумывается, но он чертовски спокоен, а значит — ситуация под контролем. — С пацаном что? — Леви вытирает член, смывая. Руки он моет наспех. — А вот хуй знает. Я их в комнату проводил наверх. Леви поднимается наверх, проверяя каждую из пяти комнат и находит парочку в самой дальней — тут менеджеру почтение. Эрен сам не свой, сидит как на иголках, вскакивая при звуке открытия двери. — А, это ты? — Эрен сглатывает, — похоже она перепила и ей было плохо, тошнило. — И всё? — Да, — Эрен отпивает что-то из стакана, — спасибо, что побеспокоился. Ваш менеджер дал нам комнату до утра. — Сиди и не высовывайся, — Леви присаживается на край кровати, протягивает руку за кружкой Эрена. — Что пьешь? — Леви отхлебывает воду, чувствуя горечь на языке, — твою мать, ну почему сегодня всё идет через жопу? — Что-то случилось? — Эрен искренне интересуется, нет, ну точно ангел Божий, не иначе. Знал бы ты, что здесь только грязь. — Где ты взял воду? Отвечай. — Мне принёс какой-то парень, — простодушно отвечает он, хлопая невинными зелеными глазами, — все такие добрые. — Кто принёс? Леви готов пробить голову фейспалмом. Святая простота, наивность в чистом виде. И как он выжил-то до этого момента с такой глупой доверчивостью? — Ой, да я не разглядел. — Скажи мне ты дурак или да? Кто в незнакомом месте что-то ест и пьёт, особенно с чужих рук? — Что? — Дошло? — Леви раздражен, что не уменьшает эффекта наркотика — эйфория катит волнами, — Два варианта, Эрен. Я закрываю тебя в комнате, ключ остается у тебя. Либо мы сейчас вдвоём уходим, — в штанах напряжение достигает пика и Леви чувствует пульсацию члена — пик просирает. — Что я принял? — его глаза округляются. — Мяу. Довольно распространённая штука для секса. И я очень надеюсь, что не переборщили. Передоза не хватало. — Что мне делать? — Эрена накрывает паника, Леви явно видит, как широки его зрачки. Твою мать, негативно вошёл. — Тише, тише, спокойнее, — Леви подскакивает, хватая парня за руку, слегка целуя пальчики — это должно отвлечь его от паники, — дыши глубже, всё хорошо, я рядом, котёнок. Эрен мотает головой в разные стороны, открывая и закрывая рот, шумно дыша — какая-то тварь переборщила. Узнать бы кто. Но сейчас самое важное — вывести его из паники. — Дай телефон, — Леви выхватывает из дрожащих рук телефон — без пароля, мило, — какую песню любишь? — Твою? — Хочешь моё послушать? — Да, включи. Пить, пить хочу, — Эрен мечется, Леви вовремя выхватывает кружку, — включи что-нибудь. — Держи, — Леви подкуривает сигарету, — только вдыхай поглубже, знаешь как хорошо тебе будет. — Это сигареты? — Лучше. Они с ментолом. Леви набирает Оруо, напевая что-то спокойное, даже не своё. Эрен качает головой, ему нравится. Когда Оруо отвечает, Леви дает инструкции и через минуту возникает в комнате с новой бутылкой воды и телефоном наперевес — частная скорая приедет, только что толку? Антидота от дизайнерских наркотиков не бывает. Эрен под включенный бит двигает телом так, будто он полгода ходил на стрип-пластику, хоть и неуклюже, но всё же. — Ахуеть, — тот присвистывает, — вот тебе и парень-ромашка. — Косяк, Оруо, — Аккерман дает попить пареньку, но совсем немного. Ситуация пиздец, да настолько, что Леви не то, что пропускает пик, а почти трезвеет, — сиди тут, следи за ним, я сейчас вернусь. — А что делать то? Он уже готовый, — Оруо пожимает плечами. — Красоту включи, пусть позалипает. Отвлеки. Леви спешит на первый этаж, отсыпает себе в зиплок немного рисов, хватает доску, карту, да трубку — догонится наверху. Эрвин уже во всю лапает блондинку, Леви давится слюной — вот кто ничего никогда не проебет. Все шишки Леви, как обычно. — Проваливай, Оруо. Леви кладет на стол доску, высыпает горку кристаллов, мнёт картой менее тщательно — времени нет, а безумная идея в голове вытесняет здравый смысл. Продолжительный вдох, глоток воды, шумный выдох. Оруо испарился, а Эрен уже давно на своей волне — он листает музыку, вслух комментируя, что бы ещё послушал, но Леви отбирает телефон, ставит громкость на минимум. — Тебе сейчас так хорошо, котёнок, — он притягивает лицо Эрена к себе поближе за подбородок, — и пока ты ещё в адеквате, ответь — ты остаешься тут в безопасности или идешь со мной? Я не знаю, что за хуйня, но я безумно хочу тебя всего. Прямо сейчас. Подумай, пока можешь думать. Но Эрен не думает, он находит знакомую песню и подпевает ей. И он прекрасен в этой дурашливой наивности, Леви хочется всего его прямо сейчас, испачкать, запятнать, растлить его. — Эрен, времени мало, — Леви сдерживается из последних сил — настолько притягателен сейчас парень, — ты остаёшься или уходишь? — А что лучше? — Эрен танцует сидя, маша руками невпопад, его состояние такое чудесное, что Леви съедает зависть. — Остаться в безопасности, — Леви притягивает ближе к себе, щекотит щеку Эрена губами, невесомыми касаниями, что вызывают взрыв в головах обоих, доборается до мочки уха, целует, прикусывает и Эрен так сладко стонет, что остатки разума держаться на соломинке. А Леви рад стараться — распаляет себя и его, отпуская здравый смысл, уступая место похоти, — или я тебя уведу с собой, Эрен, — Аккерман ласкает языком ушную раковину парня, вырывая вздохи, — раздену тебя, — Леви спускается не только губами, но и рукой к шее, сжимая её слегка, словно прощупывая почву. Тело Эрена отзывается приятной дрожью, а его руки зарываются в волосы Леви, оттягивая от шеи, — и трахну. Глаза в глаза. Безумие в безумие. Внутри огонь, сжигающий всё на своем пути. И времени на отступление почти нет. Эрен встаёт, передавая ключ от комнаты в руки Леви. — Она будет в порядке? Ой, а мне нравится, прикольное ощущение. Будто разум и чувства спорят в его словах. Леви тоже борется с совестью и диким желанием засадить уже что-нибудь куда-нибудь. Еще рано, нельзя, нельзя — повторяет, как мантру. — Да. Если её тут закрыть до утра и ключ оставить внутри. — Я согласен. Эрен хищно улыбается и эта чудовищная улыбка на ангельском лице выглядит страшно, пугает и заводит — даже ангелы падают. Но Леви плевать, он собирает поднос, он выталкивает Эрена за дверь, прихватив кружку с мяу с собой. Закрывает дверь снаружи, бросает ключ на пол и пинком отправляет его в щель двери — ключ в комнате, действия на автомате, а в штанах бардак. — Идём, — Леви едва не рычит, пиная Эрена в сторону комнаты, в которой зависает на постоянной основе в такие тусовки. Плюс такой комнаты, что в ней есть душ и туалет. И огромная двухметровая кровать — эта здоровенная дура не раз вызывала прилив комплекса низкого роста. Сейчас приливы другие — трахать всё, что движется. Что не движется — двигать. Комната замыкается изнутри, ключ убирается в комод. Леви подкатывает журнальный столик к кровати, ставя всё, что с собой прихватил. — А это больно? — Ты о чем? — Леви заходит в свой аккаунт спотифай, настраивает порядок плейлистов, сначала ставя что-то спокойное, без триггеров, а на сороковую минуту — плейлист для жёсткого секса. Без музыки никак. Даже с ним. — О тату, они красивые, мне нравятся, — Эрен гладит крылья на шее, его пальцы нежные, вызывают мурашки, которые пролетают по телу, концентрируясь в члене. — Котёнок, тебе всё сейчас нравится, — Леви усмехается, ставит пароль на блокировку — оставляет только возможность переключать музыку вперед-назад. Иначе, Леви будет наблюдать ту же картину, что и на первом этаже — танцы и бесконечную съемку. Леви кладёт телефон на безпроводную зарядку, и берет Эрена за руку, — пойдем со мной, ангел. — Куда? Хочу тут сидеть, музыка классная, — Эрен мечтательно закатывает глаза, двигаясь хаотично, но Леви этого мало. — Пописать нужно, котёнок, это обязательно нужно делать, — Леви тянет парня в туалет, и тот кивает, — если плохо с прицелом, писай сидя. Откуда в Леви нежность — он и сам не понимает. Хотя, тут скорее помощь и адаптация нового юзера. И кажется, чистый Эрен покрылся пятнами его грязи. В туалете Эрен, сидя на унитазе, говорит без остановки. О учёбе и друзьях, о Имир, что спит в соседней комнате. И он искренне интересуется тем, что поёт Леви. Но это всё действие мяу. Леви знает это, но не одергивает, не исправляет. Он ждёт, пока Эрен закончит дело и ссыт следом, смывает и берет лейку душа. — Сполосни лучше член, не люблю запах мочи. Эрен продолжает вещать обо всём на свете, старательно промывая полувставший член, моча водой штаны и толстовку, а в какой-то момент оссекается и начинает поглаживать свой член, тихо постанывая. И великолепнее картины быть не может. Леви шумно выдыхает, быстро поласкает член в воде, выключает душ и тянет с полуснятыми штанами Эрена в комнату. Тот неуклюже шлёпает по полу, но остается таким же желанным. — Ты весь замочился, котёнок, — Леви проводит большим пальцем по губам Эрена и тот выдыхает в него, оставляя тонкие иголочки своего дыхания, — давай я тебе помогу, — Леви стягивает толстовку, не удивляясь футболке под ней, а вот от штанов с трусами избавляется ещё быстрее. У ангела нет смущения, он хихикает, просит воды и смотрит так, будто на быстром лифте летит в пропасть ада. — И мне приятно, что ты любишь поговорить. — Включи мне то, что тебе больше всего нравится, — Эрен с восторгом смотрит на Аккермана, ластится, но всё же требует, — хочу знать, что тебе нравится. — За поцелуй, котёнок. — Но я не целовался ещё, — Эрен отворачивается — его смущает факт девственности, а не того, что он полностью голый перед Леви. Это умиляет, — но можно попробовать. — Песня называется «Я впадаю в кому». Ты поймешь, когда услышишь. И надо бы тебе попить просто воды. — Да, хочу пить, — Леви дает Эрену воды, контролируя, чтобы тот сделал только несколько глотков. — А как я её узнаю? — Она следующая. — Но я почти не слышу ничего. Эти долбоебы снизу слишком шумят. Леви смеется, но отрывается от созерцания тела Эрена и подключает телефон к колонке. Она перекрывает звуки с первого этажа, а Эрен охает. — Музыка объемная, никогда такой её не слышал. — Ты и не чувствовал такого, — Леви достает сигареты, накидывает покрывало на Эрена и открывает окно, — пойдём, покурим. Под эту песню только курить. И, похоже, Эрен понимает почему — она такая уместная, такая правдивая, чертовски хорошая. Эпитеты бесконечно мелькают в голове, но точного описания нет. Эрен курит, кашляя, но улыбается, качая головой. Он молчит, он слушает очень внимательно, он кайфует от музыки. — Потрясающе. — Да, — Леви курит, смотря за Эреном — для первого раза он справляется, почти сам преодолел панику и в целом — всё как надо. Ничего лишнего. — Мне хочется тебя обнять, если эта песня твоя, твоей души. Эрен так прямолинеен, но всё дает мяу. Он настоящий будет вряд-ли таким, но Леви не загоняется — он наслаждается моментом. Когда они докуривают, Леви решает, что можно ещё. Крисы сыпятся на доску, а Эрен наблюдает и болтает без умолку. Леви чертит толстую полосу, а затем кладёт карту поверх горки и давит, перемалывая кристаллы и так несколько раз. — Попробуешь? — Леви чертит две небольшие дороги, сейчас Эрену нужен догон для пика, чтобы его разнесло во все тяжкие. — Страшно, — Эрен наклоняется над столиком, — А как? — В себя, котёнок. Вдыхай. Эрен пробует и вопит от боли в носу. Леви говорит, что делать и Эрен со всей силы шмыгает носом, вопя и жалуясь на горечь, запивает водой и падает на кровать, переворачиваясь, открывая вид на сочную задницу. Леви догоняет, привлекая внимания Эрена тем, что достает из-под кровати приличного размера коробку. Тот ныряет и непонимающе смотрит. — Я постараюсь не сделать больно, — Леви облизывает губы, нарочито сохраняя зрительный контакт, и как можно медленнее растегивает пуговицы своей рубашки, — я хочу, чтобы ты почувствовал себя так, как никогда. Чтобы никто потом не стёр из памяти эту ночь. Эрен облизывает губы и Леви хочется любовно так погладить их. Членом. Ротик красивый, соблазнительно-горячий, губы пухлые, немного покусанные. Чертовски вкусно. Леви стягивает джинсы вместе с бельем, раскрывая Эрену еще больше своего тела — Эрен жадно осматривает тату, вставший член и до него доходит. — Я тоже, — он отводит взгляд, вероятно, размышляя, ловя внутреннюю борьбу, — хочу. Леви ни с кем не борется, а потому нависает над сидящим Эреном, проводя пальцами по его лицу и останавливается на его губах, очерчивая их. Эрен приоткрывает их в выдохе, и Леви гладит нижнюю губу, касаясь кончиком пальца зубов. — Возьми пальчик в ротик, — Аккерман нажимает большим пальцем на губы и Эрен неуверенно, но приоткрывает их, впуская в свой рот. Это выглядит пошло, что Леви задерживается взглядом на собственном пальце в чужом рту. Он там на месте, но в голове уже рисуется картина маслом. Только вместо пальца член, — вспомни о чупа-чупсах, пососи, — Аккерман выдыхает, когда палец оцарапывают зубы, Эрен сосет просто палец, но он постанывает так, будто Леви воплотил фантазию. Эрен с присущей девственникам старательностью, с синдромом отличницы справляется, слушая просьбы и желания, но позже сам тянется к губам и Леви целует его. Наотмашь, как удар. Горячо, влажно, глубоко. Не церемонится, врывается в рот, трахает его, ловя тяжёлое дыхание. Он и сам уже на измене — хочется жести, но Эрену нужна подготовка. Больная задница и опухший член — не лучший вариант на отхода. Леви толкает Эрена и тот валится на спину, призывно смотря в глаза, раскрываясь перед Леви. Чертовски горяч, Леви задыхается от великолепного зрелища разведенных в сторону ног и невинной дрочки Эрена. Он гладит свой член осторожно, словно пробуя на вкус, осторожничает. И несомненно ловит кайф. — Какая же ты шлюшка, котёнок, — мурлычет Леви, перехватывая инициативу в свои руки. Он надрачивает Эрену, но не долго — до пика еще десять минут, просто ему хорошо. А должно стать ахуенно. Он смазывает анальную пробку, переворачивает Эрена в коленно-локтевую и постепенно вставляет, целуя нежную кожу бедер и ягодиц. Эрен расслаблен максимально, но все равно протестует, пока Леви не обещает, что будет хорошо-хорошо. Они курят у окна, снова, выдыхая сизые облака сигаретного дыма. И Леви чувствует, что ему не избежать этого омута зеленых глаз. Потому, что не хочет. Потому, что не сможет.