Если ты прыгаешь — я прыгаю, помнишь? @Титаник
Эрен не считает дороги или количество оргазмов Хистории — та кончает струйно, ей достаточно вставить пальцы и недолго помассировать, чтобы она кончилась от удовольствия. Флока и Имир нигде не видно, они в комнате лишь вдвоем. — Ох, Эрен, — Криста пытается вырваться, но снова громко стонет, разбрызгиваясь в очередном оргазме. Эрен курит, держа сигарету зубами и ему плевать, что пепел летит на кровать, пачкая простыни. Они уже достаточно грязные, от пепла ничего не поменяется, — прекрати, пожалуйста, остановись. Эрен напоследок резко вводит пальцы, быстро перебирая пальцами внутри вагины девушки и та снова выгибается, ее тело трясет мелкой дрожью, а стон звучит словно песня. — Тебе же кайфово, так зачем останавливаться? — Я не могу больше, я задыхаюсь, — Хистория ловит ртом воздух, освобождается от рук Эрена в бессилии отползает на край кровати родителей Флока. Ее волосы похожи на воронье гнездо, глаза горят безумным огнем, а по подбородку слева течет тонкая нить слюны. Она неспешно вытирает рот ладонью, тянется к бутылке с водой и кашляет. — Всего двадцать два, — Эрен усмехается, — Флок говорил, что вам, девочкам, везёт больше. Под кристаллами вы сквиртите, пока не вырубитесь. Ну, каковы ощущения? — Будто сдохла и воскресла несколько раз, — Хистория горько усмехается, подходит на неровных ногах к столу и чертит себе сама, — мне нравится, я бы повторила. — Странная ты, — Эрен тушит докуренную сигарету в пепельнице, — такая правильная и вдруг такие желания. — Почему вдруг? Ты меня плохо знаешь, — она занюхивается, — получается. — Получается, — Эрен откидывается на подушки, поворачивается на бок. — Все привыкли видеть гламурную глупышку-Кристу, вот только не всегда приятно притворяться. — Можно этого не делать. — Настоящая я никому не понравлюсь. Не малышка, которую нужно беречь и защищать, — она щелкает зажигалкой и мгновение медлит — смотрит на огонь, и только потом покуривает сигарету, — даже Имир такая. Мол, я тебя защищать буду. Эрен молча кивает, не ожидая столь быстрого откровения от Кристы. Эгоистичного, наглого. Все девушки такие, особенно, под действием наркотиков. Флок рассказывал, как четыре часа ублажал какую-то Джинни — та кончала без остановки, а как дело дошло до потребностей Флока — подрочи сам. Эрен ощущает лёгкий укол раздражения, но он мгновенно перекрывается эйфорией. — Блять, не хочу я такого, понимаешь? Я матерюсь, грубая и бесчеловечная. Клянусь, в детстве был случай, когда мы с отцом разводили ручных домашних крыс на продажу. Я на одну из них села, так, проверить, помрёт или нет. Сдохла. А мне было все равно? Эрен усмехается. Криста всегда любила поговорить, но не в такой манере. И ее новые черты не отталкивают. Они просто есть. Это лучше, чем общаться с приторно-слащавой девчонкой, у которой только шмотки да косметика в голове. — Короче, заебало, — она выдыхает дым, садится на диванчик и одну руку опускает к вагине, начиная перебирать там пальчиками. Остановится невозможно — кристаллы действуют только так. Будто мешок Виагры всыпали в крошечную чашку чая. Криста тихо стонет, водя пальчиками по своему клитору, вверх-вниз, быстро-быстро и ей плевать, что острые ноготочки слегка царапают кожу. Она докуривает и встаёт к столу, пьет несколько глотков и идёт в туалет. Слышится плеск воды — вероятно решила смыть с себя следы своих оргазмов и освежиться. Но Эрену нет особого дела до нее. Он представляет, как Леви выходит мокрый из душа, совершенно нагой и он видит каждую татуировку на его теле. Как он медленно подходит к кровати, взбирается на нее с грацией кошки и нависает над Эреном. Капающая с волос вода приятно холодит кожу, серые глаза смотрят уверенно, холодно, словно прибивая к месту. Эрен чувствует руки на своем животе, груди и плечах, он ощущает неведомые касания тонких, бледных пальцев от пупка к члену. И то, как обхватывают его член тонкие губы и влажный рот, как Аккерман насаживается сам, неторопливо, с оттяжкой, смотря в глаза. Эрен дрочит себе, представляя себе эту картину. Леви пахнет чем-то сладким, яблоками, ванилью и чем-то ещё, знакомым, вертящемся словом на языке. И ему не хочется, чтобы тот останавливался. — Ох, Леви, — Йегер стонет, поглаживая голову соулмейта, ласково и нежно, подбрасывает навстречу горячему рту бедра, но так, чтобы не принести дискомфорта. Но когда Леви взбирается на его бедра, резко садясь на его член своей вагиной? Плевать, пусть он будет девушкой в этот раз. Эрен стонет, когда Леви дразнится, не двигается так же резво, как ртом, а только пропускает головку между половыми губами, садится на половину ствола нарочито медленно, миллиметр за миллиметром. И эти погружения сопровождаются такими сладкими вздохами, что у Эрена член пульсирует и он старательно оттягивает оргазм. Леви наклоняется вперёд, целует шею, выписывая языком узоры, продолжая дразнится и впускать в себя член только на треть или половину. — Ну же, — Эрен предпринимает попытку войти глубже, но Леви хитро усмехается и не даёт, а лишь оплетает ноги парня своими, тем самым пригвоздив к кровати. Йегеру мало такой хитрой ласки, ему хочется насадить по самые яйца или даже перехватить главенство и поставить раком, чтобы знал. Но он наблюдает, как Леви жмурится от удовольствия, как закатываются его глаза при очередном погружении наполовину, а нижняя губа терзается зубами, пропуская томный выдох. Эрену хочется запечатлеть этот момент у себя в подборке навсегда, но Леви не даёт расслабиться — он резко садится на всю длину и тихо стонет, выбивая шумный выдох из Йегера. И когда Эрен хватает Леви за бедра, он немного покачивается на члене, а затем и вовсе слезает, чтобы встать раком и призывно прокачать бедрами. — Ах ты маленькая шлюшка, Леви, — шипит Эрен и ему срывает крышу. Он грубо хватает бедра Леви, приникая губами к сочащейся смазкой дырке, трахает языком, разбавляет ласку пальцами и звонко шлёпает по заднице ладонью. Его заводит эта игра, он принимает ее правила и наслаждается каждой секундой. Когда Леви уже и сам на пределе, постанывает, насаживаясь на язык и пальцы, шлепая ягодицами по лицу Эрена, тот отступает, но только на долю секунды. Чтобы ворваться в горячее нутро, вколачиваясь без разбора, под разным углом, вызывая в своем соулмейте лишь восторженные и болезненные вскрики. — Ты мне заплатишь за то утро, — Эрен тянет голову Леви за шею назад, наблюдая, как красиво выгибается его спина. Движения резкие, но тем не менее приятные. А как же тепло и влажно внутри, Эрен теряется в чувствах. Когда Эрен кончает — это ни на что не похоже. Сперма выстреливает бесконечным потоком, его сильно трясет, но он продолжает вдалбливаться в податливое тело, продлевая удовольствие, чтобы через несколько минут без сил рухнуть на кровать. Это было ошеломительно — Йегер никогда такого не чувствовал. Будто миллионы сверхновых взорвались внутри, будто цикл начался заново. Будто огромная черная дыра всосала все, до чего смогла дотянуться. Ему в пальцы вкладывают подкуренную сигарету, но пальцы дрожат, и сложно попасть фильтром к губам, чтобы наконец-то затянуться. На фоне слышится тихий смех, Эрен нехотя отрывает голову от подушки. — Кто такая Леви? — Хистория вытирает одеялом вытекающую из ее вагины сперму, отпивает воду из кружки и деловито ставит ее на прикроватной тумбе. — Такой, — выдыхает Эрен, чувствуя некую досаду от того, что это все — лишь фантазия разыгравшегося на серотонине мозга, — мой соулмейт. — Нашел соулмейта? Завидую. Эрену не хочется об этом говорить, он молча курит, смотря перед собой. Привиделось. Не правда. Хотелось провалиться сквозь землю, хотелось максимально исчезнуть. Желательно навсегда. — Так плохо прошла встреча? Хистория не унимается — по лицу видно, что она жаждет подробностей, причем максимально детально. Эрен вздыхает, потихоньку пересказывает события той вечеринки, морщится и хмурится, когда Криста просит подробности их секса — это слишком личное. Но что может быть личным между друзьями, которые только что трахались? Так ещё и один из них представлял на месте другой мужика с вагиной? — Мда, не хорошая история, — Криста ложится на одеяло в сперме, ее не волнует чистота постели, — но номер же остался? — Не могу выбросить, — Эрен смеётся над своим плачевным положением. Он просто неудачник.***
Леви вытирает пот полотенцем, бросает бинты в мусорку и устало плюхается на стул. Концерт высосал из него все соки, а фотосессия с фанатами — добила. Он, как мог улыбался для фото, обнимая таких же потных людей, мечтая поскорее сорвать с себя одежду и окунуться в ванну. Ханджи была полна энергии и что-то продолжала наигрывать на гитаре, сидя на диване. Ее энергии можно было позавидовать — она на своих внутренних батарейках «Дюрасел» могла ещё три таких концерта отбабахать и все равно остались бы силы. Майк после концерта попрощался и прыгнул в такси — его ждали жена и дети, он принципиально не оставался на междусобойчики. Но Леви было все равно — Майк достойно отыгрывал концерты, знал все партии и варился в музыке достаточно, чтобы не раздражать. Немного бесило то, что он опаздывал на каждую репетицию и концерт начался на несколько минут позже, но не суть. Леви был уставшим и довольным. — Молодцы, — Эрвин вошёл в гримёрку, поправляя пиджак и сияя, словно начищенный зад порно актера перед съемками, — хороший концерт, неплохие кассовые сборы. — Рад, очень рад, — отзывается со стула Леви, хмуро отбрасывая от себя влажное полотенце. Он закуривает прямо в гримёрке и ему плевать на противопожарную безопасность, о которой вещал организатор. Сигарета никого не убьет. — Не будь букой, — Эрвин вытаскивает из цветастого пакета бутыль виски и пластиковые стаканчики, — только один, — он проворно открывает бутылку, разливает по стаканам и достает нехитрые закуски — бутерброды на шпажках, фрукты и печенье. — Толку от одного стаканчика, — ворчит Леви, вытирая руки влажными салфетками, и подхватывает один из бутербродов, — я не хотел напиваться. — Об остальном потом, — Эрвин хмурится и машет головой, пока Ханджи занята тем, что ест и пялится в телефон, — отметим же, друзья, — он поднимает свой стаканчик, чокается им по очереди с гитаристкой и Аккерманом и осушает его в пару глотков. — Не знаю как вы, — Ханджи что-то быстро листает в телефоне, — а я бы сходила в новый клуб, — на экране реклама очередного неонового бара, аляповатого и слишком пафосного. Но цены на меню вроде приемлемы, потому Леви кивает, — только помыться и переодеться домой заскочу. — А Моблит? — Леви допивает виски и закусывает половинкой персика. — Моблит домосед, в этом у нас гармония, — Ханджи хихикает, вызывая такси, — так, я поехала. Через час жду вас у «Гейзера». — Надеюсь, что ты там будешь не единственной женщиной, название больно говорящее, — едко усмехается Леви, но Ханджи уже не слышит — она упорхнула с вещами за дверь. — Забавно выходит, Леви, — Эрвин усмехается, бросает другу в руки пакетик с несколькими грамами мефедрона, словно корм рыбке. Леви фыркает, но прячет пакетик в кармане, попутно вызывает такси. — Очень, — Леви бросает вещи в небольшую спортивную сумку, проверяет наличность в кармане и наливает ещё немного виски в стакан, — ты поедешь? — Ненадолго, есть кое-какие дела. — Ну конечно, — Аккерман не обижается. Ему безразлично. Эрвин хоть и был его жилеткой, а в случае с наркотой — запасным аэродромом, но когда Эрвин ткнул пальцем на метку под левой ключицей — все приостановилось. Совместный стал, порядочный. Меф поставлял и на том спасибо. — Не понимаю твоих обид, Леви, — Эрвин громко жует, будто специально, чтобы выбесить. — Я предупреждал, ты соглашался. — Да, только вот твое очко осталось цело. — Ты же знаешь, я не из таких. — Будто я такой, — Леви поджимает губы. — Такси подъехало. — Значит в клубе через час? — Да, — Леви хватает сумку, и на выходе произносит, — приберись тут. — Слушаюсь, хозяин, — Эрвин шутливо бросает в ответ, прикладываясь к горлышку бутылки.***
Из небольшого пакетика с застёжкой зип лок высыпаются кристаллы на экран телефона. В ушах долбит бит модного клубного трека, хлопают дверцы кабинок, но как-то все равно. Слышны стоны из соседней и немного потряхивает пластиковые перегородки. Клуб не дешевый, но тем он и хорош — никакого контроля. Публика напивалась неоновыми коктейлями, выдавая средний чек заведению, юные и образованные соблазняли папиков среднего достатка или разводили очередного бедолагу на коктейльную карту. Кристаллы размалываются о экран банковской картой. Леви чертит аккуратную дорожку. Трудоемко, аккуратно и красиво. Кристаллы режут нос, едва ли не до слез, он втягивает в себя все — ему всегда будет недостаточно. Главное не переборщить. А то не встанет на очередную куклу. С крышки унитаза быстро счищаются улики, пакетик отправляется в передний карман джинс вместе с трубочкой, телефон наспех протирается туалетной бумагой. Ему нужно умыться и покурить. Он ахуенен, он максимально хорош сейчас, пусть и не ловит приход. Уверенность так и течет по его жилам, ему кажется, что он сейчас разорвется на миллиарды частиц, сливаясь с космосом. И это все без эффектов. Наркотик еще не всосался в кровь, не погнал по венам волну гормонов, скручиваясь в районе члена. Еще не мажет, но вот вот. Леви зачерпывает воды в ладони и умывает лицо, вытирает рукавом рубашки, набирает воды в ладони и пьет несколько глотков. В голове бьется мысль о том, что нужно покурить и Леви вываливается из клуба на мороз без пальто, закуривая и наконец ловя долгожданную волну ощущений. Внутри разливается тепло, мысли летят быстро, мир приобретает яркость красок, картинка подрагивает, слегка, как в фильтре «Глитч». И музыка, что доносится из-за приоткрытых дверей, слаще любого меда. Его спутница заждалась — перед ней несколько пустых бокалов из-под Маргариты — она пила как не в себя. Наверное, ее польстило, что карта Леви едва ли не имела безлимит в баре. Ее красная помада размазалась и будь Леви в трезвом состоянии, подумал бы, что это отвратительно. Но сейчас он видел перед собой девку, что согласится на все, лишь бы за нее платили. — Пойдем, — Леви ведет ладонью по ее бедру, обтянутому красной тканью платья, ее взгляд загорается, будто сейчас исполнятся все ее детские мечты. Она и сама рада — хватает за руку, ведет уверенно-пьяной походкой в туалет и Аккерману плевать — женский или мужской. Он лишь на несколько мгновений задерживается у раковины — снова пьет, а затем смотрит в зеркало. Как же это прекрасно. Слегка тяжелое дыхание, расширенные зрачки и, черт возьми, как же он хорош. Никогда себя не чувствовал так хорошо, как сейчас. Девушка смеется, призывно маня наманикюренным пальчиком в кабинку. Леви усмехается. Знала бы ты, что с тобой сейчас сделают, не была бы такой спокойной. Леви проверяет задний карман на наличие презервативов, закрывая дверь кабинки за собой и резко толкает девчонку к унитазу. Там опускает крышку движением ноги и садится, призывно облизывая губы. Она сама тянется к ширинке, она сама берет в рот. Леви даже не нужно стараться, чтобы нырнуть в нее — достаточно только посмотреть. Она облизывает головку члена, невинно смотря большими глазами вверх, рукой массируя член у основания. Она старательно вылизывает каждый сантиметр, но это не приносит облегчения. Но выглядит довольно эстетично — губы обхватывают член, едва ли не размазывая по нему помаду. Она сосет, пытаясь взять глубже, двигая головой в нужном темпе, но все же давится, выпуская орган изо рта и закашливаясь. Леви благодарит за ее усердие легким прикосновением к подбородку, достает презерватив из кармана, открывая его зубами. Она все понимает, разворачивается, призывно раскрывая бедра, одной рукой опираясь о бачок унитаза. Леви пропускает мимолетную мысль о грязи и антисанитарии, надевая презерватив, а второй одевает на пальцы — касаться ее вагины изнутри голыми пальцами совершенно не хочется. А ее все устраивает — она громко стонет, когда ловкие пальцы теребят клитор, когда проникают внутрь, когда трахают, дожидаясь обилия смазки — Леви жесткий, но все же гуманный. Но ощущения все равно не те. Внутри пусто, хоть и член стоит так, что им гвозди можно забивать, а музыка только добавляет огня. Леви даже узнает ее — где-то в одном из его плейлистов встречал. Когда девушка уже сама начинает насаживаться на пальцы, требуя большего, Леви стряхивает презерватив с пальцев, притягивая ее задницу ближе входит резко и глубоко. Девушка вскрикивает, но Леви не утруждает себя выяснением от боли или удивления. Он вжимает ее в бачок унитаза, втрахивает в стены кабинки, вырывая из нее громкие стоны. Ей чертовски хорошо, но Леви чувствует все только наполовину. Это не то, чего он желал сегодня, но ему остается только смириться. Или отправиться на поиски другого варианта. Незнакомка едва ли не валится на пол после очереди жестких толчков и когда ее тело дрожит, а она едва ли не кричит от накрывшего ее оргазма — Леви в наглую вытаскивает член, срывая презерватив. Отодвинув девушку в сторону, что та падает на пол, он открывает крышку унитаза и беззастенчиво мочится, вытирает член туалетной бумагой, вжикает молнией ширинки, моет руки и покидает туалет. Все не то. Леви вызывает такси, расплачивается в баре и забирает пальто из гардеробной. Его накрывает еще одной волной, а на морозе немного попускает. Сигарета в его руке предательски тлеет, он затягивается несколько раз, наслаждаясь музыкой снаружи. Ему сейчас легко, комфортно и он признается сам себе, что скучал по этому состоянию. Скучал по запаху, по горькому вкусу в горле. По удовольствию, что приносит наркотик. И ему плевать, в какой лаборатории делали его. Дизайнерские всегда славятся тем, что формулу меняют слишком часто. Когда такси подъезжает, Леви докуривает вторую и просит отвезти в менее унылое место, а еще и аукс — ему тоскливо ехать без музыки. Он с наслаждением втыкает кабель в телефон, включая Lykke Li, которая течет из колонок плавной волной удовольствия и эстетики. Леви прикрывает глаза, наслаждаясь мягким голосом певицы, подпевает шепотом, растворяясь в музыке. Таксист молча сворачивает в центр — видать крупная купюра перед лицом заставила его выполнить заказ исправно. Когда они останавливаются у одного из популярных клубов города, Аккерман кивает — ему нравится выбор таксиста. А потому — крупная купюра отправляется в карман таксиста, а сам Леви покурить. У входа немноголюдно — фейс-контроль работает исправно. Леви не беспокоится о своем состоянии — ему достаточно приплатить. Любой даст за красивую бумагу. Сигарета кажется такой сладкой, но он вспоминает, что давно не пил воду, да и стоит посетить туалет — его попускает, а это не есть хорошо. Не хватало впустую просадить вечер, ничего не добившись. Фейс-контроль он проходит быстро и без очереди — под недовольные возгласы ожидающих. Крупные купюры решают любые вопросы. И перво наперво он продирается сквозь толпу в сторону туалета — там успешно облегчается, а затем повторяет процедуру — опустить крышку унитаза, положить телефон, высыпать, раскрошить, начертить, занюхать, убрать следы преступления, попить воды. Леви шмыгает носом, чувствуя, как скомканные, стертые в порошок кристаллы проваливаются в горло, обжигая горечью. Он пьет немного воды — ему лень идти до бара, и поправляет прическу, делает пару памятных фото на телефон в зеркало туалета. Он горяч и чувствует всем своим нутром — ну а кто устоит? Черная рубашка, обтягивающая подтянутое тело, узкие джинсы, слегка растрепанные волосы. Леви бы трахнул зеркало сейчас. На танцполе многолюдно, но Леви тянет в эпицентр толпы — настолько его несёт эндорфиновая волна. Ему в кайф этот вечер, он почти забывает неудачный секс в кабинке, он погружается в музыку, растворяясь в ней, слегка качаясь в такт. Ему лениво танцевать, но музыка так и тянет не стоять на месте. Единственное, что выбивает из колеи — в центре танцполе Эрен. Он движется в такт музыке, держа за талию какую-то блондинку, внутри Леви просыпается мимолётная ревность. Посягнули на его собственность. А соулмейт тоже хорош — он плавными движениями поглаживает бедра спутницы, опуская свои ладони на ее задницу и сжимает. Девчонка смеётся, прижимается к нему всем телом со спины и Эрен обнимает ее, оглядываясь. И встречается взглядом с глазами Леви. Музыка в ушах замедляется, пульсирует и пузырится, растет до размеров облаков, грозясь рухнуть вниз. Эрен медленно убирает руки, не разрывая зрительного контакта и что-то говорит на ухо своей спутнице. Та поправляет блестящее серебристое платье и ошеломлено смотрит в сторону Леви. Ее щеки румяные, а в глазах пьяный блеск. Она нагло машет рукой. Леви разворачивается к бару, заказывает воду и жадно пьет. Вот уж подстава. Он никак не ожидал встретить Эрена хоть ещё один раз, он думал, что тот пропадет с концами и никогда больше не покажется на глаза. Но он показывается, заказывает в баре напиток и садится на высокий барный стул рядом, смотрит в глаза и даже касается рукой плеча. — Я думал, мне показалось, — он слегка улыбается, пьет залпом, будто воду, вытирает рот предложенной салфеткой. Он весь такой забавный в этой синей рубашке и светло-коричневом пиджачке, будто сбежал с собрания пенсионеров. Волосы собраны растрёпанным пучком на затылке и Леви замечает — не все так радужно у парня. Под глазами заняли свое место синяки от недосыпа, руки дрожат, а глаза бегают от шеи Леви к лицу и глазам. Как будто Леви — доза покрепче алкоголя. Аккерман фыркает, закатывает глаза и просит у бармена ещё воды. Общение не склеится — они в разных мирах и даже развязывающий язык наркотик не даст им поговорить. Леви не позволит. — Молчишь? Будто я утром сбежал. — Не нужно осуждать меня, — Леви тормозит его жестом руки, — не я припёрся вынюхивать для братца информацию обо мне под видом сущего ангела. — Ой ли, Эрвин всё-таки догадался, — Эрен кивает бармену и тот льет из бутылки в стопку порцию водки, — настолько я переиграл? — Нет, но ты только что подтвердил мою теорию, — Леви нарочито улыбается, пока Эрен признает поражение ещё одной стопкой. — Ну вот он я, — Эрен расставляет руки в стороны, шутливо поддаваясь вперёд, — делай что хочешь, мне плевать. — Хорошо, — кивает Леви, — Идём. — Дай угадаю: накачаешь наркотой и трахнешь, — Эрен ставит стопку на стойку и кладет деньги, — как в прошлый раз? — Какой догадливый, — Леви встаёт, поправляет одежду и притягивает парня за ворот к себе, — а теперь заткнись и шагай за мной, пока я не передумал. Эрен усмехается, но все же идёт вслед за соулмейтом, который уверенным шагом направляется к мужскому туалету. Тот времени даром не теряет — выбирает центральную кабинку, просит подождать и кажется справляет нужду. Эрен думает, что судьба — штука злая, с хуевым чувством юмора. Но именно она сегодня свела их вместе. — Иди сюда, котенок, — слышится из кабинки поверх звука слива и у Эрена сжимается сердце от этого слова «Котенок». Оно звучит ласково, тепло и нежно. А голосом Леви ещё и горячо, да так, что Эрен сглатывает, вытирая вспотевшие от волнения ладони. Это все по-настоящему. Не фантазия. Леви в кабинке время даром не теряет, чертит две дороги, аккуратно и у Йегера просыпается член в штанах только от движения рук Аккермана. Леви достает из заднего кармана узких джинс трубочку и сразу же занюхивает дорогу в одну ноздрю, поднимая голову вверх и открывая притягательный вид на шею и кадык. — Иди, — Леви передает трубочку, указывая на свой телефон — дорожки начерчены на нем. Эрен пожимает плечами и не торопится. — Я алкоголь пил, последствий не будет? — Будет, — фыркает Аккерман, — от алкоголя отрезвеешь, другое накроет сильнее. — Забавная штука жизнь, — говорит Эрен, втягивая в ноздрю дорожку хорошо помолотых кристаллов. У него, тогда с Хисторией, так не получалось. Вероятно, сказывался опыт. Эрен отдает трубочку обратно, отсасывает немного туалетной бумаги и вытирает телефон от остатков мелкой крошки. Леви убирает телефон в карман, захлопывает крышку унитаза ногой, отчего чувствует прилив ностальгии и садится. — Особое приглашение нужно? — серые глаза сверкают ноткой ярости, Леви тянет за ремень брюк Эрена поближе и, привстав, закрывает кабинку. Им тесно, но они не жалуются. А Эрену грех жаловаться вообще на что либо, когда перед глазами настолько великолепная картина — угашенный соулмейт борется с пряжкой на ремне, стягивает брюки вместе с бельем и дует на полувставший член, касается рукой, оттягивает ладонью крайнюю плоть, чтобы обнажить головку. И уже это чудо, магия, волшебство, не иначе. Хочется курить, чувствуется приливающая стимуляция, а это значит, что первые волны эйфории Эрен встретит смотря в эти серые глаза. И он готов поклясться, что не в наркотиках дело. Дело в глазах, в руках Леви, что надрачивают его член. Или все же дело в языке, что одним влажным движением обводят головку, спускаются по стволу вниз и обратно, дразнящие и горячо опаляя дыханием. Или дело в нарастающем возбуждении, которое так и вопит — сегодня Эрену будет хорошо, как никогда. И он даже забывает о Хистории, когда его член погружается в такой желанный рот. Леви покачивается вперёд назад, в своем странном танце вокруг паха Эрена, как кобра — манит, влечет и загоняет в ловушку. Волосы Леви мягкие на ощупь, не такие, как в его представлениях и так хорошо помещаются в кулаке. Леви шипит, когда Эрен оттягивает его голову назад, нарушая его, Аккермана, личный порядок, и водит головкой по губам, изредка погружая член в рот. — Ты хорош, — Эрену в кайф, ему хочется сесть, ему хочется вдалбливаться в рот Леви настолько глубоко, что аж прошить затылок, как крупнокалиберной пулей, но он сдерживается. Чтобы чудеса не закончились. — Америку не открыл, — Леви усмехается, стягивает с себя белье, — смазки нет. — Хреново, — соглашается Эрен, слегка присаживаясь на Леви и касается его члена своим, — у меня есть, дома. — Заткнись и дрочи, — Леви теряет терпение, обвивает пальцами руку Эрена и их члены соприкасаются между их ладоней. Другой рукой Аккерман притягивает Эрена за шею для поцелуя и тот с жадностью впивается в губы, едва ли веря своему счастью. Сколько фантазий и бессонных ночей, сколько тихих дырочек, чтобы никто не услышал. А сколько страданий приносили только изображения. Его изображения. Того, кто без стыда и совести сейчас трахал его рот своим языком, тихо постанывая и дроча оба их члена в одном резком и быстром темпе. И Эрен задыхается от нахлынувших чувств, эйфории и ощущений. Он молится всем богам, даже в шутку Тору из Мстителей, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы музыка била по ушам танцевальным битом, чтобы стоны Леви отзывались в сердце, чтобы ощущения внизу были бесконечны. Он боялся полночи, ибо в полночь любая Золушка остаётся с тыквой. Но у Эрена было здесь и сейчас. И он этим нагло пользовался. — Поехали, — Леви отрывается от губ Эрена и убирает руку с члена, — гавно идея трахаться в клубе. — Да, — Эрен встает, вызывает такси через приложение, не указывая конечный адрес, натягивает штаны, — куда едем? — Дай сюда телефон, — Леви набирает адрес, передает гаджет обратно, быстро одевается, поправляет одежду и кладет телефон на бачок, — ехать далеко, придется сейчас немного догнать. — Я не против, — Эрен говорит фразу многозначительно. Настолько, что она означает все — хоть монтажную пену в задницу заливай. А что? Хороший способ убийства. Леви даёт первенство Эрену и тот старательно занюхивает дорожку, по половине — целую в один присест не осилит. Леви чертит не дорожки, а трассы М-5, возможно, поэтому его сейчас так прёт. Когда они выходят на улицу, приложение сигналит о том, что машина подъедет через несколько минут и Леви тянется к сигаретам, одну из них передавая Эрену. Тот покуривает осторожно, едва не закаливается. Привычка вредная, не особо приятная, но сейчас хороша как никогда. Леви курит слишком кинематографично — держит сигарету аккуратно, между указательным и средним пальцами, прикладывает фильтр к слегка обветренным губам и делает затяжку, вдыхая и слегка запрокидывая голову. А когда выдыхает, Эрен готов поклясться, что на такое нужно жаловать и точно запретить — слишком красиво это выглядит. — Это странно, не находишь? Леви выдыхает дым, откручивает крышку от бутылки и делает несколько глотков. Он смотрит так пронизывающе, будто за долю секунды ощупал каждый миллиметр эпителия изнутри. Будто всю подноготную узнал моментально. Будто Эрен стоит голый во всех смыслах. Без секретов и тайн. Будто от Эрена ничего не осталось. — О чем ты? Эрен тушит сигарету и его опьянённый ощущениями мозг не улавливает сути зарождающегося разговора. В его голове играет музыка, он едва ли не мурлычет ее под нос, а та самая мартышка из головы Гомера Симпсона держит тарелки наготове. — Ты бросил свою спутницу, — Леви кивает в сторону входа в клуб и до Хрена доходит. — А, ты о Хистории, — Эрен пожимает плечами, заглядывает в приложение и борется с сильным желанием сделать скриншот адреса, — она там не одна. — Бросил компанию друзей? — Если двух напившихся девчонок можно считать друзьями, — Эрен усмехается. Такси подъезжает и Эрен дожидается, пока Леви докурит, сядет в машину и садится сам. В машине от чего-то становится неловко, будто они не творили с друг другом сейчас в туалете что-то запрещённое, горячее и разжигающее воспалённый мозг. Леви молча отворачивается к окну — он наверняка обдумывает что-то своё, даже при условии, что их жестко прёт. Эрен достает наушники из кармана, подключает их к телефону, открывает один из вечерних плейлистов. Один наушник он передает Леви и тот смотрит удивлённо. Эрен понимает этот взгляд. В последнее время музыка для людей стала чем-то личным. Как шкаф с бельем или, к примеру, несколько старых личных дневников, спрятанных под кроватью в коробке из-под обуви. Настолько личное, что в любом плейлиста незнакомого человека можно услышать его историю — трагичные или радостные события жизни или как меняется настроение в течении дня. Или строки, которые вырезаны на сердце. Леви кивает, принимает наушник из рук и все же отворачивается к окну. Эрен включает Shell Suite и растворяется в ее звучании. Леви берет его за руку, не смотря на Эрена. Внутри Йегер немного, но ликует. Это ему не снится.