Пепел на зеркале

ГЛАВА 8. Марсельский гамбит 14 апреля 1992 года Марсель, бульвар Дюнкерк, 20 Головной офис «Компании морских транспортных перевозок Колонна» — О-ля-ля, опять эти pazzo verde cazzo(1) со своими плакатиками… повыползали прямо с утра, спасу нет! — проворчал Энцо, едва представительский «мазерати» повернул с улицы Форбин на бульвар Дюнкерк и направился в сторону штаб-квартиры «Компании морских перевозок». Водитель виновато взглянул на патрона в зеркало заднего вида: — Простите, синьор Родольфо, это все проклятые утренние пробки на въезде в город… — Ты здесь не виноват, Энцо. Я еще приземлиться не успел, как дядя позвонил и обрадовал новостью о теплой встрече, которую мне приготовили наши местные бесноватые… — Объедем, патрон? Могу развернуться и заехать на парковку по соседней улице. — Нет, езжай прямо, я не собираюсь прятаться! — Эх, опять машину загадят каким-нибудь дерьмом… придется два часа отмывать… — недовольно пробормотал Энцо, но спорить не стал. Закрыл все окна, заблокировал двери и покрепче взялся за руль. Ему предстояла нелегкая задача — миновать пикетчиков как можно скорее и при этом никого из них не задавить. Сквозь лобовое стекло Руди всматривался в толпу, собравшуюся возле главного входа в здание. Его внимание привлекла высокая женщина в ядовито-желтом жилете и с волосами морковного цвета, торчащими над головой в разные стороны, словно после хорошего удара током. В левой руке она держала самодельный плакат и потрясала им, словно знаменем, а в правой сжимала здоровенный рупор и что было сил заряжала в толпу: — Нет природы — нет жизни! Позор загрязнителям! — Блядь, ну конечно, и Бешеная Катиш тут как тут! Без этой клоунессы ни одно шоу не обходится! Надо сказать Диего, чтобы предложил ей работу аниматором на круизном лайнере, пусть лучше пассажиров развлекает! На самом деле Родольфо было не до шуток. За последний год его компания подвергалась постоянным нападкам со стороны экоактивистов. Двойная катастрофа на Лигурийском море немало поспособствовала росту движения «зеленых». Рьяные защитники природы стремительно набирали политический вес, и теперь с ними приходилось считаться всерьез. Представители экологистов в Марселе поднимали крик и привлекали прессу каждый раз, как представители «Компании морских перевозок» отказывались от немедленного и бескомпромиссного сотрудничества с ними по вопросам защиты морских вод. Все эти скандалы, раздуваемые левацкими газетами и телевидением, каждый раз обрушивали курс акций на десять-пятнадцать процентов. Столь весомые, хотя и временные (поскольку курс быстро приходил в себя) убытки приводили в бешенство не только мажоритариев (2), но и директорат компании во главе с дядей Джу. Родольфо, как и подобало президенту, в бешенство не впадал. Он предпочитал глубокий анализ ситуации, спокойную и разумную тактику в моменте «здесь и сейчас», с одновременной разработкой более взвешенной стратегии на перспективу. Привести в баланс интересы ключевых акционеров, рядовых сотрудников и общественности, справедливо обеспокоенной проблемами загрязнения, было хоть и сложной, но вполне разрешимой задачей. Руди хорошо помнил одно из золотых правил отца: «Если ты хочешь понять истинные мотивы того, с кем договариваешься, умей примерить его обувь и пройтись в ней…» — и успел неоднократно убедиться, что это правило работает. Тем неприятней было ощущать нечто вроде идейных разногласий с дядей Джу, считающим экологов опасными сумасшедшими и коммунистами, проблему загрязнения — раздутой, а все экологические инициативы — бесполезными статьями расходов. Руди придерживался иного мнения. Он самолично просматривал программы по очистке льяльных морских вод (3) и отбирал лучшие проекты, но пока что его предложения по техническому переоснащению парка старых судов из раза в раз отклонялись советом директоров, как «дорогостоящие и с недоказанной отдачей». Преодолевать стратегическую пассивность коллег было тяжело. Руди чувствовал себя зажатым между молотом новых экологических требований и наковальней старых капиталистических традиций… Тем временем активисты «зеленых» завидели автомобиль президента компании и начали готовиться к акции. Человек двадцать высыпали с тротуара на проезжую часть, взялись за руки и перегородили половину бульвара. Водители машин, ехавших впереди «мазерати», принялись возмущенно давить на клаксоны; кто-то нетерпеливый высунулся из окна, погрозил кулаком и осыпал демонстрантов отборной бранью. Это возымело действие — активисты неохотно пропустили непричастных, но стоило «мазерати» к ним приблизиться, как они вновь сомкнули живую цепь, игнорируя сигналящего водителя. Позади демонстрантов в готовности выстроились представители прессы и телеоператоры с ручными камерами. Агрессивно настроенная и громогласная группа, возглавляемая Катиш, обступила машину президента компании и прямо перед капотом развернула длинный плакат с оскорбительной надписью. До слуха Родольфо донеслись гневные выкрики: — Колонна — позор! Колонна — позор! Отравитель! Убийца бакланов и чаек! Мертвая рыба — на твоей совести! Катиш подскочила сбоку, уперлась ладонями в стекло, как в последнюю преграду между Жанной д’Арк от экологии и живым воплощением всего, что было ей ненавистно, и начала истерически орать: — Ты можешь и дальше прятаться в своем бронированном танке, Родольфо Колонна! Но я все равно тебя достану! Мы не дадим тебе покоя, пока твоя компания не возместит марсельцам весь ущерб от загрязнения побережья твоими ржавыми корытами! Скоро и тебе, и другим жадным дельцам придет конец! Мы добьемся того, чтобы все суда, где не будут оборудованы системы водоочистки, пустили на металлолом! Вздохнув, Родольфо покачал головой, нажал на клавишу, опустил стекло и оказался лицом к лицу с разъяренной активисткой: — Катрин, если что и заставит всех марсельских чаек и бакланов переселиться подальше отсюда, так это твои вопли у дверей моего офиса! Ты на хрен распугаешь бедных птичек! — Тогда выходи сам! Посмотри мне в глаза! Ответь на вопрос, что стало с теми требованиями, которые мы тебе направили? Сдается мне, ты попросту подтер ими задницу! — продолжала орать Катиш. Она сейчас напоминала пифию в пророческом экстазе, однако Колонна не терял надежды утихомирить ее без применения силы. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы предложить активистке отозвать своих псов и пригласить ее заглянуть в офис. Вместо громогласных угроз представить внятные предложения, побеседовать по-человечески, без театральных жестов, гримас и заламываний рук… но вдруг на лобовое стекло «мазерати», с гулким и отвратительно хлюпающим звуком, плюхнулась дохлая жирная чайка, сплошь перемазанная мазутом. Должно быть, тушку метнул кто-то из группы поддержки Катиш, чтобы усилить ее позиции в переговорах. Действие, однако, возымело противоположный эффект. Энцо пришел в страшную ярость, выхватил из кобуры пистолет и заорал: — Stronzi cazzo! (4) Да я сейчас вас всех тут перестреляю, чертовы недоумки! Посидите, патрон, я с ними разберусь от души! Водитель нажал кнопку разблокирования дверей, но Родольфо успел схватить его за плечо: — Нет, Энцо! Вызови полицию и охрану! Я сам с ними разберусь! — он открыл свою дверь и выбрался из машины. Выпрямившись во весь немалый рост, Колонна обвел притихшую толпу пристальным взглядом и гневно осведомился: — Ну и чья это была гениальная идея — швыряться в мою машину дохлыми чайками? Учтите, это блядство никак не поможет решить проблему с загрязнением побережья! — А вот так! Ты, чертов капиталист, стоишь тут весь в белом и полагаешь, что тебя-то эта проблема никак не коснется! Но нет! Коснется, да еще как! — взвизгнула Катиш, взмахнула рукой, и по этому сигналу в Колонну полетело еще несколько «снарядов» из дохлых птиц: — Получай! Регулярные тренировки с бокеном очень пригодились Руди: он ловко уклонился от парочки тушек, но внезапная атака нанесла ущерб его одежде — в виде жирных грязных брызг на светлом пиджаке и брюках. — Блядь, вы что творите! — взревел Колонна, но его голос утонул в ликующих криках экологистов. Еще две пернатые покойницы просвистели в воздухе и все же врезались ему прямо в грудь. — Ах вот вы как, ублюдки! — Родольфо перехватил одну несчастную птицу и зашвырнул ее обратно в толпу: — Вот вам сдача! Получите! Энцо покинул водительское кресло и попытался загородить патрона от нападающих, но и ему в фуражку немедленно прилетел вонючий грязный комок перьев. — Ты вызвал подмогу? — Да, патрон! Они скоро будут здесь! — отрапортовал водитель, выдернул из кобуры пистолет и принял боевую стойку. Это заставило самых рьяных отступить, но не сдаться. Активисты не собирались лезть в лобовую атаку безоружными и оказались достаточно умны, чтобы заранее заготовить подлый сюрприз. Должно быть, именно его и ждали с нетерпением вездесущие репортеры и парочка операторов новостных телеканалов. Пока основная группа скандировала лозунги и потрясала плакатами, двое крепких парней в зеленых комбинезонах выступили из-за спин товарищей и… с размаху выплеснули под ноги Родольфо ведро мазута! Черная жижа, растекшаяся вонючей лужой, окончательно испортила его лоферы и брюки. Несколько ведерок поменьше достались «мазерати». — Приятного аппетита, господин президент! — злобно ухмыльнулась Катиш, явно наслаждаясь тем, что высокомерие злейшего врага сменилось бессильной яростью. Толпа взревела от радости и принялась скандировать: — Вот тебе твоя нефть! Мажь ее на багет! Заправляй в буйабес! Поливай на бифштекс! — Ебанутые недоумки! — зарычал Руди. — Вы меня достали, твари неблагодарные! — Забыли, чертовы ублюдки, сколько вы для них всего сделали! — поддержал патрона Энцо. — У меня уже руки чешутся, давайте как следует их взгреем! — Давай! Только без стрельбы! — Кулаками обойдусь! Президент компании и водитель вдвоем пошли прямо на митингующих. Активисты дрогнули, но часть из них — посмелее и покрепче — охотно ввязалась в драку. Здесь удача изменила им: Руди и Энцо раскидали «зеленых», как щенков. Какой-то толстяк с перекошенным лицом замахнулся плакатом, но Колонна попросту выдернул палку с фанеркой из рук нападавшего и, разломав на три части, швырнул обломки ему в физиономию. Сражение быстро закончилось. Из офиса наконец-то высыпали охранники, вооруженные дубинками, а на другой стороне бульвара зазвучали сирены. Подъехало несколько полицейских автомобилей, включая водомет и «салатницу». (5) — Флики! Отходим! — активисты тут же побросали плакаты и брызнули врассыпную, словно зайцы. На месте манифестации остались репортеры и горстка самых стойких и бесстрашных «зеленых», включая заводилу-Катиш. Они и не подумали сопротивляться жандармам, когда те окружили их и поодиночке затолкали в автобус. Катиш была в числе последних и, повернувшись в сторону Колонны, выкрикнула: — Надеюсь, этот урок тебя вразумит, и ты наконец-то всерьез начнешь с нами считаться! Если нет — знай, что мы не остановимся! Родольфо обернулся к ней и крикнул, перекрывая полицейскую сирену: — Моей помощи следовало просить иначе, Катрин! Теперь я ничего не стану тебе обещать, кроме судебного иска за порчу моей одежды и машины! **** Родольфо всегда работал много и с удовольствием. Какие бы встречи и задачи не значились в планинге, ему хватало задора для контактов и сил для поиска решений; но сегодняшний день в офисе прошел в режиме «too much». (6) После эпической битвы с зеленым отрядом безумной Катиш он едва успел принять душ, переодеться и выпить кофе, поскольку его уже ожидали на заседании правления. Собрание прошло нервно и бурно. Все были взбудоражены происшествием, кричали и спорили, однако в конце концов согласились, что необходимо тщательно проработать вопрос о переоснащении судов, построенных до принятия последней экологической конвенции ММО. (7) Ради этого Колонна потребовал от финансового директора и главы департамента технадзора в течение месяца провести транспортный аудит: предоставить общий отчет по состоянию доконвенциональных судов и полную смету затрат на оборудование их новыми системами очистки. Последнее поручение Родольфо дал своей ассистентке, когда директора покинули зал заседаний: — Эмили, подготовьте от моего имени официальное письмо председателю правления Большого порта, с предложением ускорить приобретение новых мусоросборных катеров и оборудования по фильтрации мазута и прочей дряни! Сообщите о нашей готовности профинансировать закупку на пятьдесят процентов. Я не хочу, чтобы эти безумцы собирали дохлых чаек прямо в акватории, поблизости от нашей штаб-квартиры! — Да, патрон, я поняла. Подготовить к вечеру или к завтрашнему утру? — К вечеру, я подпишу перед уходом из офиса. Отправите с утренней почтой. — Хорошо, патрон! — девушка преданно кивнула, сделала пометку в блокноте и спросила с легкой заминкой: — Мне распорядиться насчет ланча?.. — Нет, мне сегодня не до ланча, — хмуро усмехнулся Руди, и, прекрасно видя искреннее огорчение Эмили, добавил: — Я помню, что приглашал вас пообедать со мной, но вторник — плохой день. Предлагаю пятницу. — Согласна, месье, пятница намного лучше! Значит, подать вам только кофе? — Да, на террасу. И можете быть свободны до четырех. Кофе, сервированный на террасе, Руди пил в компании дяди Джу. Приватная беседа прошла отнюдь не в дружеской атмосфере. Дядя довольно вяло поинтересовался результатами переговоров в Нью-Йорке, но пару минут спустя прервал племянника на полуслове и набросился на него с упреками, которые не мог высказать на совещании. Руди по-отечески досталось и за то, что он опять пренебрег «нормальной охраной», и за то, что самовольно вылез из машины, окруженной хулиганами, и уж конечно за то, что позволил «этим мусорным крысам» безвозвратно испортить пару из новой коллекции Сен-Лорана, да еще и на глазах у журналистов. — Теперь этот позор будут неделями мусолить в газетах, и паршивые телевизионщики своего не упустят! — бушевал дядя, и Родольфо оставалось только покаянно опускать голову. Больше всего Джу возмущался из-за готовности Руди пойти на реальные уступки экологистам. — Мадонна! До чего я дожил!.. Колонна мало того что сам прогибается под этих наглых cazzo frocio, так еще и требует, чтобы правление следовало его дурному примеру! Ах, надеюсь, мой бедный брат не видит этого позорища из своего райского сада! Руди счел апелляцию к памяти отца ударом ниже пояса и резко сменил тему: — К твоему превеликому невезению, Комитет (8) сейчас вовсе не на твоей стороне, старый ты упрямец, а на стороне вот этих самых мусорных крыс! — Чушь! Эти ненормальные и десяти мест никогда не получат в парламенте! По ним по всем тюрьма плачет, и заодно еще сумасшедший дом! — Времена меняются, дядя! После войны в Заливе и актов нефтяного терроризма все политики разом вспомнили об экологии! Вопросы защиты морей от загрязнения обсуждаются как приоритетные! Вот увидишь, очень скоро ИМО не устоит под напором «зеленых» и поднимет для нас штрафы до небес! — Хорошо, что ты вспомнил о Комитете! Осенью у них конференция в Египте по Красному морю и Нилу, а потом сразу в Эмиратах, как раз по Персидскому заливу! — Ну и что? — Как это — что? Представлять «Компанию морских перевозок» на одном из этих заседаний — твой прямой долг! Говорить с позиции здравого смысла, отстаивать наши коммерческие интересы, черт побери, а не расстилаться под пятой у ненормальных паникеров! Дай им волю — они весь мир оставят без нефти и электричества, заставят человечество вернуться в пещеры и жрать траву! — Ты преувеличиваешь! — хмыкнул Руди, раздумывая, стоит ли прямо сейчас сообщать дяде, что не собирается ни в какой Египет, и тем более — в Эмираты, поскольку все эти «конференции» вблизи морских курортов — не более чем уловка чиновников и консультантов, мечтающих устроить себе внеочередные каникулы в бархатный сезон и за чужой счет… Он умел ценить время и деньги, и ему до отвращения претила бессмысленная трата и того, и другого. Неожиданно у него мелькнула мысль, короткая, толком не оформленная, но сознание зацепилось за этот крючок, и Руди спросил: — Скажи, дядя, а откуда ты узнал про конференцию в Египте? Точнее — от кого? — От небезызвестного тебе Ханса ван Бурена, от кого же еще! — Он что, тоже туда собирается? — Разумеется! Ты что, запамятовал, он ведь председатель МЕРСа с января этого года! Планирует сам выступить с докладом о новых подходах к устранению разливов нефти, с помощью какой-то там химии — как раз твоя любимая тема! Очень надеется встретиться там с тобой, ну а я, помня твои рассуждения о выгодах сотрудничества с комитетом, ему это практически пообещал! А в чем, собственно, дело? — Нет, ни в чем… — Руди предпочел уклониться от прямого ответа, но и не стал решительно возражать против поездки. Ловко подбросил дяде новую тему для разговора, и они еще добрых полчаса азартно обсуждали судебный иск к «зеленым» и размер компенсации за порчу имущества. **** — Хорошо, Пьетро. Спасибо тебе за информацию. Буду должен… ну что ты, дружище, конечно, мы их дожмем, не сомневайся! Ciao… — закончив разговор с Бергами, чей офис в Генуе накануне тоже подвергся нападению «зеленых», Колонна положил трубку, потер уставшее горло и потянулся за минеральной водой. Она успела нагреться, но все-таки приятно освежила рот. Ослабив галстучную удавку, Родольфо откинулся в кресле и повернулся к панорамному окну. Высоко в небе проплывали белоснежные облака, подсвеченные по краям золотом и розовым перламутром, а внизу расстилался Марсель, прогретый весенним теплом. От гавани до горизонта ярко синела гладь залива. Знакомая с детства и любимая до щемящей боли картина родного города подействовала на Руди лучше любого тонизирующего средства. Мысли обратились от работы к любви, и губы тронула ласковая улыбка. «Анхель… мой джинн, надеюсь, ты уже оседлал ветер, и вскоре мы с тобой встретимся снова…» Его рука скользнула в карман за мобильным телефоном. Достаточно было нажать всего одну клавишу, чтобы набрать номер обожаемого возлюбленного. «Давай, ответь мне, хабиби…» Увы, к страшной досаде Руди, вместо мягкого баритона Анхеля в динамике раздалось бездушное сопрано робота: — Абонент временно недоступен… — Ах, ну за что ты со мной так! — посетовал он вслух, но постарался смягчить разочарование и уговорить самого себя: — Ладно, сочту это добрым знаком. Значит, ты уже на ковре-самолете, и единственное, что мешает тебе поговорить со мной прямо сейчас — это ветер! Так… позвоню Вито, пожалуй. Если и Прилипала недоступен, значит, вы с ним оба на пути в Марсель… Набрав для контроля номер брата, он, к своему удивлению, вместо механического «абонент недоступен», услышал запись с личного автоответчика Вито: — Привет-привет, вы дозвонились до Витторио Колонна! Увы, в данную секунду я занят чем-то настолько чертовски важным, что просто не в состоянии взять трубку! Тысячу извинений, дорогие месье или мадам, прошу вас оставить послание через моего телесекретаря, чтобы я мог ответить вам, когда… — Руди не стал дослушивать до конца цветистую болтовню брата, поскольку знал этот монолог наизусть, и сердито сбросил вызов. — Так-так, а вот это уже любопытно, братец… какого черта ты еще в Париже? Разве что мой джинн увел у тебя из-под носа последний билет в бизнес-класс, и поэтому вы с ним летите разными рейсами? Ну-ка, где тут у меня Франсин… — перелистав список контактов, он набрал номер своей бывшей ассистентки, а ныне — личной помощницы Анхеля. Она занимала в компании особое положение, так что на сто процентов была осведомлена о планах Вито, своего бывшего любовника. Франсин не обманула ожиданий президента и дала ему подробный отчет: — Да, патрон, месье Штальберг недавно вылетел в Марсель из Орли, своим обычным рейсом, в семнадцать пятнадцать. Я уже вызвала для него автомобиль в Мариньян. — Прекрасно! А что насчет месье Колонны, того, который зовется Витторио? — не скрывая иронии, спросил Родольфо. — Он еще в офисе? — Нет, патрон. Он с утра не появлялся здесь. Позвонил мне пару часов назад и просил передать всем, кто будет разыскивать его из Марселя, что вынужден задержаться в Париже еще на пару дней по… эммм… личным обстоятельствам. Кажется, какие-то проблемы с подрядчиком по ремонту. — Вот как! Ну что ж, если он позвонит вам раньше, чем свяжется со мной, передайте ему, что я рассчитываю на его возвращение не позднее четверга! Напомните ему, что в четверг на одиннадцать запланировано рабочее совещание по круизному направлению. И пусть только попробует на него не явиться! — Непременно напомню, месье, будьте уверены! Распрощавшись с Франсин, Родольфо заботливо пристроил свою моторолу на зарядное устройство, а сам потянулся, размял плечи и поудобнее устроился в кресле, что много лет подряд верой и правдой служило отцу, а теперь стало личным троном старшего сына…  Он закрыл глаза, чтобы немного подремать. Горячие солнечные лучи ласкали его лицо, словно губы Анхеля… в эту фантазию хотелось погрузиться подробнее, но тут о себе напомнила насущная и весьма прозаическая потребность. Неохотно покинув кожаные объятия кресла, Руди встал и прошел в уборную.  В самый неподходящий момент офисная радиотрубка, которую он машинально захватил с собой, завибрировала и взорвалась бодрым рокабилли. Эта мелодия была установлена на звонки Диего.  — Ну супер! Самое время и место, чтоб станцевать ковбойский танец! — проворчал Колонна. Он не ответил на первый звонок, но кум немедленно перезвонил во второй раз. Зная по опыту настырность синьора Морено, Родольфо преодолел искушение проигнорировать повторный вызов и нехотя принял его: — А, Диего! Ты как всегда «вовремя»! — Привет! Ты занят? — Говори побыстрее, а то у меня тут срочное дело. — Какое совпадение! У меня к тебе тоже! Разведка донесла, что ты еще не обедал! Это так? — Да какой еще обед! Мне сегодня отлить было некогда! — Аааа… ну значит, тем более пора освежиться! — Я как раз… в процессе… — Руди зажал трубку плечом, застегнул ширинку, и, спустив воду, подошел к раковине. — Поздравляю! Раз ты уже закончил, три секунды тебе на раздумье: ты спустишься пообедать в мой офис — или пригласишь меня в свой? Обед из ресторана я уже заказал, официанты на низком старте. — Пусть стартуют ко мне. Подъем на лифте их не сильно утомит, полагаю. Ну и ты тоже… поднимайся. «Хотя и так высоко забрался, куда уж выше…» — Ну ладно! Так и быть, поднимусь… — Руди словно наяву увидел, как синьор Морено капризно надул свои полные губы, которые Сонья (любя, конечно же) называла «верблюжьими». — Хотя ты многое теряешь! Из моего офиса вид на закатный Марсель куда красивее! Жди… я лечу чаечкой! Диего бросил трубку, оставив Руди наедине с мерзким воспоминанием про чаечек, что сегодня уже прилетали к нему. «Ах, чаечкой он летит, сукин сын!» — Колонна ощутил кислый привкус во рту — как будто откусил недозрелый лимон, и вынужден был смыть его теплой минералкой. «Надо же, снова заладил про «мой офис», выскочка! Да где бы ты сейчас был, камарканский фигляр, если бы не Сонья, и не моя помощь с вашей свадьбой… и твоим приданым! У тебя же ни гроша не было за душой, пока я не дал тебе ренту, а мои парни не взяли тебя в долю!» Отец, а тем более — мать, не говоря уж об Анхеле, наверняка не одобрили бы подобные мысли. Конечно, любимые люди были правы. Родольфо и сам не любил себя таким — высокомерным богачом, но ничего не мог поделать со своими чувствами. С некоторых пор самодовольное нахальство Диего все больше коробило его. Бывший циркач и повар за три года полностью освоился и в особняке, подаренном молодоженам Бенито Ламберто, и в компании, принадлежащей семье Колонна. Он везде вел себя как наглый уличный кот, украдкой пробравшийся в дом и вообразивший себя хозяином всех комнат. Правда, в марсельской квартире самого Колонны уже много лет благоденствовал такой же наглый подобранец из мира кошачьих… но с точки зрения Руди, его кум Диего не обладал и десятой долей харизмы и обаяния серого и хвостатого Мистера Марчелло. Диего поднялся на десятый этаж так быстро, что даже опередил официантов из ресторана, но и те не заставили себя ждать. Кумовья только и успели поздороваться и пожать друг другу руки, как в комнате отдыха, примыкающей к кабинету Родольфо, и служащей ему личной столовой, началась сервировка стола. С тех пор, как Диего оставил работу домашнего повара и занял высокое положение в обществе, ему очень нравилось пользоваться чужим трудом, особенно по части всего, что было связано с кухней и кулинарией. Он превосходно умел управляться с любым мясом, птицей или рыбой, разделывать самое сложное блюдо и красиво оформлять подачу, но и пальцем не шевелил в присутствии официанта. Обсуждать рецепты и секреты приготовления особого кушанья, вроде кассуле или паэльи, он тоже перестал, зато превратился в ценителя тонких и дорогих вин, и всегда старался блеснуть своим талантом дегустатора — который у него и правда имелся. Сейчас, садясь с Родольфо за стол, Диего не то что бы изменил своим новым правилам, но в шутовской манере исполнил обязанности метрдотеля: — Простите, месье, я не знал, что вам желается сегодня откушать… но заказал на свой вкус и, смею надеяться, не ошибся! Для начала позвольте предложить вам салат по-каталонски и лангустинов, запеченных с укропом и сливочным маслом… Затем — конечно же, буйабес! Признаюсь, я думал о супе из бычьих хвостов, но католик во мне победил гурмана, все-таки идет Страстная неделя! Поэтому завершить трапезу я предлагаю лососем, запеченным на гриле с белой спаржей… Руди разгадал шпильку Диего, скрытую в упоминании бычьих хвостов, и не остался в долгу: — Ты очень любезен, Диэ. Правда, я тронут, что ты все еще помнишь про мой любимый суп в твоем мастерском исполнении! — он окинул взглядом нарядную сервировку, оценил соблазнительные ароматы и уже непритворно вздохнул: — Эх, боюсь, сегодня я не в силах буду оценить по-достоинству все это великолепие… — Вот как! — Диего слегка нахмурился. — И что же тебе помешает, скажи, насладиться трапезой, подаренной морем, в прекрасной компании любимого кума? — Нефть. Точнее, запах того самого мазута, в котором меня сегодня утром искупали «зеленые». Мне кажется, он до сих пор на мне, и даже в нос забился… — Бррр, гадкое, должно быть, ощущение! — Диего, чрезвычайно чистоплотный от природы, поморщился без всякой наигранности и сочувственно покачал головой. — Врагу не пожелаю. Другу тем более. Так что заранее приношу тебе извинения, если мои рецепторы, отравленные защитниками природы, не дадут мне в полной мере насладиться ни этими лангустинами, ни буйабесом, ни всем прочим. Ну… разве только спаржей, ведь ее вкус и аромат даже мазут перебить неспособен! — Мда, вот умеешь же ты разочаровывать… — Диего вытянул губы трубочкой, но быстро сменил обиженную гримасу на маску комического сомелье и церемонно спросил: — Ну, а пить-то ты будешь… отменный рислинг Рейнгау, восемьдесят девятого года, (9) что я припас нарочно для обеда с тобой, или… ограничишься водичкой, как учит тебя наш общий знакомый — почитатель рамадана, полумесяца и сухого закона? Руди передернуло от панибратского тона и слишком явного намека на то личное, что никак не касалось Диего. Пусть он и был компаньоном и добрым приятелем Эдгара Штальберга, но не имел дозволения совать нос в восточные привычки Анхеля, давно уже скрытые от посторонних глаз. — Для этой марки мои рецепторы точно не готовы. Лучше прибереги Рейнгау для тестя, он оценит. А я буду воду. Минеральную. — сухо отрезал Родольфо и принялся за салат, который показался ему слишком уж цитрусовым. Диего озадаченно умолк и, чтобы сгладить возникшую неловкость, с аппетитом налег на свою порцию. Тишина продлилась недолго, он собрался с мыслями и снова заговорил: — Знаешь, а ведь я пришел к тебе поругаться. Принес Рейнгау, потому что это лучшее вино, чтобы выпить за упокой отличной сделки, которую ты сорвал в последний момент! Хорошо еще, что сумел выкрутиться, и меня не принесли в жертву, как барашка! Родольфо с искренним недоумением воззрился на кума: — Да ты уже пьян, похоже! Какую сделку я тебе сорвал? Когда? С кем?! — Да с кем же, как не с арабами, которых я послал к тебе прямо в Париж! — взвился Диего и в возмущении так швырнул нож и вилку на опустевшую тарелку, что тонкий фарфор треснул и едва не раскололся пополам. — Ааааа, вот ты о чем… — Руди чуть приподнял бровь и с олимпийским спокойствием продолжил есть. — Да, вот как раз об этом! И что же получилось? Ты отшил шейхов без внятных объяснений! Просто одним звонком в ночи обрубил концы, и все! Эдгару и Вито тоже оказалось невозможно дозвониться! Целое, мать его, Пальмовое воскресенье! Тоже мне, деловые компаньоны! В итоге все мои усилия пошли прахом! Пфффф! — Диего жестом фокусника растянул перед собой салфетку и что было сил дунул в нее, так что она заколыхалась как парус. — Прощайте, арабские инвестиции, прощай, мечта об эксклюзиве на Ближнем Востоке! Без шейховых финансовых вливаний мы еще долго будем тащиться в хвосте у итальянцев и британцев с немцами! Родольфо наблюдал за кумом со смешанным чувством жалости и раздражения. Рвение, с каким Диего взялся за переговоры на том уровне, что был ему явно не по зубам и не по росту, заслуживало сочувствия; но упрямая самоуверенность не позволяла начинающему бизнесмену понять, что именно он сделал не так… Руди мог бы подсказать ему, но считал, что Диего должен испить эту чашу до дна и прийти к нужным выводам самостоятельно. — Это все претензии, какими ты намеревался меня накормить сегодня? — Нет! Ты еще не отведал десерта! Самое главное — ты лишил меня семейного праздника! Вместо того, чтобы провести время с женой и сыном, я вынужден был сперва метаться в ваших поисках, а после — в одиночку рассыпаться перед этим напыщенным верблюдом в извинениях! Извиняться за всех вас, пока вы там в Париже развлекались по полной! — Твои семейные дела меня не касаются! — Колонна сходу блокировал запрещенный прием и подвел жирную черту под разговором, вышедшим за рамки обычного делового спора: — Тебе прекрасно известно, что ни я, ни Анхель, ни Витторио не занимаемся делами в воскресенье. Точно так же, как и ты, и девяносто девять процентов французов! — Из всякого правила можно сделать исключение! Арабы отдыхают по пятницам и субботам, а воскресенье у них, как у нас понедельник! Родольфо холодно улыбнулся: — Арабы делают много такого, что тебе и представить трудно… но мы французы. Во Франции мы следуем нашему деловому стилю и нашим обычаям. — Ну и очень глупо! Так мы всех арабов распугаем, и никогда ни с кем не договоримся! — Запомни как следует, арабы никогда и никуда не торопятся, это не американцы. «Тише едешь — дальше будешь» — с ними так и только так. — Ну послушай!.. Я ведь для общего дела стараюсь!.. — Нет, теперь ты послушай! — Руди слегка повысил голос, напоминая, кто занимает пост президента «Круизной компании Колонна-Штальберг». — Ты вступил в переговоры с шейхом и стал делать ему авансы прежде, чем посвятил меня и остальных компаньонов в свои планы. Это твоя первая ошибка. Ты назначил шейху встречу со мной от своего имени, не получив на то моего согласия. Это твоя вторая ошибка. Наконец, ты обвиняешь других в своем провале, вместо того, чтобы проанализировать его причины — и выстроить новый план. Это твоя третья и самая важная ошибка… По лицу Диего нельзя было прочесть, осознал ли он хоть что-то, или продолжает плавать кругами по озеру собственной обиды. Скрестив руки на груди и вздернув верхнюю губу, кум упрямо смотрел в окно, словно надеялся прочесть на облаках послание от высших сил, подтверждающее его правоту. — Ладно. Я вижу, тебя не переубедить — ты залепил свои уши воском гордыни. Но… — Что?.. — Ты безусловно прав в том, что вопрос с Ближним Востоком действительно важен. Настолько важен, что мы вернемся к нему на совещании в четверг. Теперь настал черед Диего изобразить непонимание и удивление: — На совещании в четверг? В смысле… у нас, в круизной компании? — Да. — Ты намерен присутствовать на оперативном совещании? — Тебя это удивляет? — Да нет, не то что бы… — Диего замялся, но потом все-таки решил не врать. — Да, черт возьми, удивляет! У тебя же своих дел всегда по горло! Ты большой босс, патрон… но в «Компании морских перевозок»! Не в «Круизной компании»! — Что, черт возьми, ты хочешь сказать?! — Что тебе вообще-то всегда было плевать, как мы втроем вот уже полтора года крутимся, как выплываем, с нашими жалкими круизами и двумя с половиной кораблями! Сами по себе! И вдруг ни с того, ни сего — собрался снизойти со своего десятого на наш четвертый этаж! При чем здесь ты?! Мы и без тебя справимся… и с текучкой, и со стратегией! — Я — Колонна, и это моя компания! Моя и Эдгара Штальберга! И если ты, Диего Морено, напрочь позабыл о том, что такое субординация, я тебе напоминаю, в последний раз! — в голосе Родольфо зазвучали громовые раскаты, а взгляд блеснул такой чистой яростью, что Диего невольно вжался спиной в кресло и почувствовал себя Одиссеем, прогневавшим Посейдона. Примечания: 1. pazzo verde cazzo — (итал) сумасшедшие зеленые ебанько 2. Мажоритарий — под мажоритарным акционером обычно понимается акционер, количество акций которого позволяет ему влиять на деятельность акционерного общества путем голосования на собраниях акционеров. 3. Льяльные воды (балластные, подсланевые) — воды, которые скапливаются в трюме судна в процессе его эксплуатации и содержат в себе различные вредные примеси в виде машинного масла, топлива, мазута и пр. Экологическое загрязнение прибрежных вод прежде всего связано с отсутствием систем фильтрации и сбора таких вод на старых судах — их попросту сливают в море. Ущерб, наносимый морским экосистемам от такого загрязнения постоянен, в отличие от локальных разливов нефти и нефтепродуктов. 4. Stronzi cazzo (итал) — засранцы, блядь! 5. «Салатница» — жаргонное название автобуса с зарешеченными окнами, для перевозки задержанных или вооруженных отрядов полиции. Аналог автозака в России. 6. Планинг — книга для планирования и записи дел, которая по виду напоминает календарь. Too much — дословно «слишком много», здесь в значении «перебор». Часть менеджерского жаргона. 7. Конвенция по предотвращению загрязнения с судов (МАРПОЛ 73/78) была предложена к разработке Международной морской организацией (ММО) в 1973 году на смену конвенции от 1954 года, и вступила в законную силу в октябре 1983 года. В ней закрепляются общие положения об обязательствах и ответственности государств-участников по вопросам загрязнения моря с судов конкретными веществами: нефтью и химикатами, перевозимыми наливом или в упаковке; льяльными и прочими балластными водами; мусором. 8. Руди имеет в виду Комитет по защите морской среды (Marine Environment Protection Committee) — одно из подразделений Международной Морской организации. 9. Рислинг — одно из лучших вин для сочетания с морепродуктами. Но у этого сорта и урожая есть свои особенности: после открытия бутылки рислинг Рейнгау нагревается, начинает дышать и поначалу выделяет явственный запах керосина, бензина, лака. Удивительно, но такой химический шлейф обычно воспринимается, как приятный. Само вино очень достойное, просто день для его дегустации Диего выбрал неподходящий. 10. Оперативное совещание — это деловое мероприятие, на котором происходит обсуждение текущих вопросов, актуализация проблем, поиск путей их решения, а также сдается время от времени отчетность.