Белый Десница

Ночь покрыла узкие улочки Староместа. Прошла неделя с момента торжеств по поводу возвращения Отто Хайтауэра. За это время люди не только наелись и напились вдоволь, но и нашли немало поводов и, что самое главное, времени на досужие сплетни. Одной из основных тем был внешний вид бывшего десницы и нынешнего наследника Высокой башни. И если седина в волосах и бороде была никому не интересна — мало ли тягот испытаешь, почти месяц скитаясь по стране, то вот целиком черные глаза многих заинтересовали. Да и знакомые с десницей люди признавались, что еще в том году он был несколько ниже и полнее. Некоторые, особенно недальновидные, начали шептаться — а не подмена ли? Не ложного ли Отто Хайтауэра подсунул народу лорд Ормунд для каких-то своих целей? Но тут настал черед поверивших в возвращение любимого в народе младшего Хайтауэра. Голос у бывшего десницы был точно таким же, то же пренебрежение оружием, вернувшийся Отто знал всех старых знакомых по работе в управе Староместа, безупречно ориентировался в городе и в коридорах Высокой башни. В общем, как будто он только вчера уехал из дома, чтобы служить королю Джейхейрису. К тому же, повелители города быстро разглядели возможную проблему, и герольды развеяли сомнения многих: сир Отто подхватил тяжелую болезнь на болотах в пути между Темной Лощиной Вирвелов и Хайгарденом. В ее результате он сильно исхудал, а глаза сменили свой цвет на, как сказали мейстеры, самый природный, самый распространенный среди людей карий цвет. А разница в росте настолько незначительна, что просто исходит от потери веса и используется злопыхателями для распространения дурных слухов. Мирдайн эти все проблемы не особенно интересовали, пусть каждый день им и приходилось слушать на улицах этот бред. Про себя слуги бывшего десницы лишь улыбались, уверенные, что уж им-то ведома истина — всему виной колдовство! Однако никто из них никогда и никому не скажет об этом. Они были заняты чем-то куда более серьезным, чем слухи. — Последние посетители вышли, — Бран обратился к чернобородому Михану, привалившемуся к подножию огромного памятника. Остроглазый егерь должен был следить за работой их цели. — Значится, можно начинать, — изображающий пьяницу лидер Мирдайн поднялся, чуть звякнув чешуйчатым доспехом. Скрытый под грязным балахоном, он не ловил свет слабого уличного освещения и никак не привлекал внимания. Двое «пьяных», пошатываясь, пошли прочь от памятника королю Джейхейрису Таргариену. Сложенный из драгоценного алебастра, в одной руке он держал свернутую карту, а второй указывал вперед. У подножия была вырезана витиеватая надпись: «Нитями дорог он связал Семь Королевств в одно». Таверна, к которой они шли, называлась «Маяк Борроса» и была построена сравнительно недавно на очень выгодном месте — на крупнейшей площади северо-запада Староместа. До размеров площади перед Звездной септой ей было далеко, но ежедневно здесь проходили тысячи горожан, путешественников и прочего люда, оставлявшего свои деньги в этом трехэтажном здании из красного кирпича. Нынешняя владелица — Изергиль — была внучкой того самого Борроса, однако она не владела таверной целиком. В этом ей «помогала» шайка «Каменных людей» — одна из многочисленных банд Староместа. Крупная площадь была поделена между несколькими такими преступными группами. Все же они на северо-западе находились в подчинении у «Старожил» — одной из старейших и крупнейших банд города, связанной с Гильдиями. Обо всем этом им рассказали болтливые жители и сам колдун-десница, когда поручал своим слугам занять место под светом из Высокой башни. И «Маяк Борроса» подошел лучше прочих вариантов. Осталось только выселить паразитов, въевшихся в будущий дом Мирдайн. — Эй вы, пошли прочь отсюда, — рыкнул громила, отходя от дверей. Его товарищ привалился спиной к косяку и безразлично ковырялся в кривых зубах. — Мы закрыты. Бран выступил вперед, как бы случайно оттолкнув Михана в сторону оставшегося на месте противника. Поведя осоловелыми глазами, он пошатнулся, выронив из рук полупустую бутылку. — Да как же закрыты, — егерь икнул. — Раньше не закрывались жеж. — Правила другие, — оскалился громила, предвкушая потеху. Схватив пьянчугу за шиворот, он вывернул одежду, заставив Брана изогнуться. — Дайка я тебе их объясню. Отрывистый удар в грудь выбил из егеря воздух, но бандит внезапно скривился и заскулил, отведя руку. Кулак, пришедшийся на укрепленную кольчугой кожаную куртку, спрятанную под обносками, оказался разбит в кровь. Дальнейшее произошло в несколько коротких мгновений. Как бы невзначай приблизившись к отдыхающему охраннику, Михан коротким и резким движением вбил тому кадык в горло. Выпучив глаза, бандит захрипел, но второй удар пришелся ему ровно в висок. Михан подхватил обмякшее тело и для верности свернул шею. Бран, заранее подготовившийся к провокации своего противника, не терял времени и вонзил узкий стилет тому в шею, зажав рот ладонью. Принять на грудь увесистый кулак было неприятно, но вполне терпимо. Горячая кровь, коснувшись пальцев, смела сожаление о собственной нерасторопности. Был бы он быстрее, успел бы убить бандита до того, как тот ударил. Поморщившись, егерь оттолкнул от себя мертвеца, вытер нож о тряпки, в которые пришлось нарядиться, чтобы не выдать себя раньше времени. Из темных переулков вокруг «Маяка Борроса» показались остальные члены Мирдайн. Все в доспехах, все при оружии. Первым подошел старый Гёник, за ним остальные. На лицах многих волнение смешалось с сосредоточенностью. Бывшим крестьянам предстояло первое настоящее дело, которое навсегда скрепит с колдуном-десницей не только золотом, но и кровью. — Все всё помнят? — Михан сорвал с себя балахон и принял из рук старого медовара свой тесак. — Идем на третий этаж. Там все должны уже отдыхать. Действуем максимально быстро и тихо, никого не щадить, там все подвязаны. Не дай Семеро, кто сбежит и подмогу приведет. Их лидер — Кривой — бывший школяр, ходит с серебряной цепью на шее. Ни в коем случае его не упускать. Гёник у дверей, Табальд остается на втором этаже, Тит на третьем. Лестница там одна — никто уйти не должен. Девятеро мужчин быстрым шагом вошли внутрь. Многочисленные столы и лавки были едва видны под светом нескольких свечей, поставленных то тут, то там. Трое молодых парней-половых протирали запачканную мебель и мыли полы. Увидев вошедших головорезов, служки побросали тряпки и швабры, ломанувшись куда-то вглубь таверны. — Эти не сбегут, — Гёник встал у дверей, уперев в пол фальшион. — Выход тут один. Михан повел людей дальше, не ответив старику. Пройдя первый этаж насквозь, скрипя доспехами, они пробежали лестницу. На втором этаже отделился светловолосый Табальд. Он встал посреди длинного коридора с десятком комнат, в которых должны были отдыхать постояльцы. Это были простые люди, убивать которых колдун строго-настрого запретил. Табальд должен был недопустить беспорядков и проблем, пока остальные занимаются делом. Оставшиеся семеро быстро взошли на третий этаж. У пролета остался Тит, поджав поближе круглый щит, целиком закрывая спуск вниз. Зазубренный топорик, которым когда-то чуть не убили Михана, должен был образумить каждого, кто попытается сбежать самым простым путем. Идентичный коридор вел к торцевой комнате, в которой и должен был быть лидер банды, но, чтобы не оказаться окруженными и никого не упустить, было решено начать зачистку с ближайших к лестнице комнат. Так любое сопротивление будет отрезано от простейшего пути побега. Разделившись на пары, они ворвались в ближайшие три комнаты. В первой на широко кровати спал толстый мужчина в обнимку с голой женщиной. Михан, не раздумывая, одним ударом мускулистой руки отделил голову мирно спящего бандита от тела. Его напарник хладнокровно перерезал горло шлюхе. Женщина с изъеденным оспой лицом открыла глаза, схватилась за шею руками и упала с кровати. Под судорожные хрипы два бывших крестьянина уже выбегали наружу. Во второй комнате четверо «Каменных людей» играли в кости. В воздухе стоял запах пота, мочи и дешевого алкоголя. Уставшие, пьяные, увлеченные игрой, они даже не успели осознать происходящее и встать, а Эрл уже подлетел к первому, нанося рубящий удар в шею. Топор вошел в ключицу под углом, разрезая яремную вену. Но было уже понятно — как бы быстро они их не убили, а шума и криков не избежать. Смежные стены в таверне были сделаны из дерева, а не из камня — сейчас все узнают, что происходит. Быстрее, убивать нужно быстрее! Рыжий и долговязый Эрл не разменивался на шутки, толкнув умирающего на встающего соседа. Поднялся крик, но ножи не могли помочь бандитам. Взмахом Эрл раскроил лицо замешкавшегося врага, в то время как его товарищ по службе пытался дотянуться до последнего прыткого выжившего. Глаза мужчины безумно блестели от переполняющего его страха. Быстро оценив безвыходность своего положения, он с диким ором побежал к окну. Но не успел даже раскрыть створки, как ему в спину вонзился клинок догнавшего его убийцы. Небритое лицо врезалось в мутное стекло, вышедшая изо рта кровь выплеснулась пузырями на прозрачную поверхность. Очень быстро все шестеро воинов оказались вновь в широком коридоре. Бран с напарником вышли последними. В их комнате оказалось сразу шестеро спящих в одноместных кроватях. С ними расправиться вышло без проблем, но вот шум, поднятый в процессе расправ оказался слишком громок. Снаружи их уже ждали с десяток человек. Оскаленные лица крыс, загнанных в угол, не предвещал легкой драки. Пусть они все были почти в одном исподнем, но каждый при оружии. Бандитская жизнь подготовила этих людей к тому, что угроза может появиться в любой момент, так что они были готовы защищаться до последнего. — Руби их! — таиться смысла больше не было, поэтому Михан решил разменять неважную уже скрытность на воодушевление. Одоспешенная шестерка плотным подобием строя врезалась в «Каменных людей», также бросившихся в атаку. Зазвенела сталь, сталкиваясь со сталью и погружаясь в человеческую плоть. Слуги колдуна специально не брали с собой щиты, чтобы они не мешали делу, но теперь, потеряв эффект неожиданности, это только мешало им. В бывших крестьянах за два месяца невозможно было изжить страха смерти, поэтому, столкнувшись с отчаянным сопротивлением загнанного в угол противника, члены Мирдайн не сражались так отважно, как могли бы сражаться настоящие воины. Один лишь Михан в лучшем из возможных чешуйчатым доспехе рычал и рубил, будто и не заботясь о своем здоровье. От его острого тесака во все стороны летела кровь и отрубленные части тела. Давка в недостаточно просторном для боя коридоре нивелировала количественное преимущество. Привыкшие драться группами и на улицах, бандиты метили в голову, шею, привычные уязвимые места. Но доспехи не давали поразить тело, а до головы добраться оказалось совсем непросто. В то время как топоры и тесаки не находили препятствий, выпуская кишки и смертельно раня неготовых к бою врагов. Наконец, «Каменные люди» дрогнули и побежали к самой дальней комнате третьего этажа. Туда, где должен был находиться их босс. С гиканьем Михан с товарищами бросились следом, не обращая внимания на кровь и трупы под ногами. Двое выживших бандитов стучались в запертую дверь, кричали, но кто бы не запер ее — он оставался безучастен к смерти своих товарищей. — Мы с Эрлом останемся выламывать дверь, остальные — добейте выживших, — Михан утер кровь и пот с широкого лба, не обращая внимание на алую россыпь, покрывшую бороду. Вытащив тесак из груди мертвеца, он ударил им в дверь. Под стук меча и топора, оставшиеся четверо разошлись по комнатам. Самые смелые из бандитов уже погибли в самоотверженной контратаке, так что остались самые слабые или трусливые. Стоящий у лестницы Тит стряхнул кровь с топора и пнул труп единственного хитреца, попытавшегося сбежать в пылу драки в коридоре. В мыслях он благодарил свое мудрое решение взять небольшой деревянный щит, вопреки мнению Михана. В ином случае, выскочивший из темноты бандит, мог бы не только испугать его, но и убить. А так кинжал пришелся в рефлекторно поднятый щит и застрял в нем. Комната, в которую зашел Бран, оказалась пуста, поэтому егерь быстро перешел в соседнюю. На первый взгляд в ней тоже никого не было: две расправленные кровати, большой платяной шкаф и пара стульев. Однако что-то привлекло внимание лучника. Интуиция была тем качеством, которое определяло — выживет человек в лесу или нет. И Бран на нее отнюдь не жаловался. В два шага он подошел к правой кровати. С этого положения было видно, что под левой кроватью никого не было, но сомнения не утихали. Сделав вид, что наклоняется, Бран резко повернулся, когда створки шкафа за его спиной открылись. Схватив занесенную руку с ножом, он перебросил нападавшего через плечо прямо на кровать. Стилет почти вонзился под подбородок обескураженного врага, когда рука лучника резко остановилась. — Давай, добивай, уебок, — обладательница высокого женского голоса попыталась лягнуть Брана коленом, но тот легко увернулся. Узкий клинок дрогнул, когда егерь вгляделся повнимательнее в лицо своей несостоявшейся убийцы. Молодая, ей не было и семнадцати, почти как его жене, когда их родители устраивали брак. Сердце предательски сжалось, в голове страшным клубком свились недобрые мысли. — Что такое, хочешь трахнуть перед тем, как убьешь? — шлюха, а никем другим в доме бандитов девушка быть не могла, извивалась всем телом, но но не могла вырваться из цепкой хватки Брана. Посмотрев на ее не избавившееся еще от детскости лицо, лучник бессильно зарычал, выпустил стилет на кровать, закрывая рот девушки. Никто не должен ее услышать. Никто не должен ее найти, пока он не придумает, что делать. Очевидно решив, что так насильник пытается усмирить ее, девушка сжалась и резко выпрямила ноги, наконец задев навалившегося сверху егеря. Одновременно с этим острые зубы укусили Брана за палец. Чертыхнувшись, он перехватил вывернувшуюся было шлюху и быстрым шепотом заговорил ей на ухо: — Ты сейчас же спрячешься в шкаф, откуда ты вылезла. Сиди там и не высовывайся, пока я не приду за тобой. Иначе тебя убьют. — С чего мне тебе верить, уебок? — девушка не унималась, попытавшись плюнуть ему в глаз. — Я все еще не убил тебя, мать твою, — в последний момент увернувшись от плевка, Бран ударил ее по щеке, пытаясь сбить ярость страха. — Замолчи и спрячься. Девушка замолчала, на белой щеке красным пятном растекалась отметина. Но глаза как будто потеряли огонек. Зеленые, чуть раскосые они внимательно внимательно следили за Браном. Было понятно, что сейчас она принимает решение, которое может стоить ей жизни и очень сильно сомневается в словах своего неожиданного спасителя. — Я откушу тебе член, если попытаешься что-то со мной сделать, — прошипела смирившаяся с судьбой девушка. Почувствовав, как хватка рук исчезла, она вскочила с кровати и, несмотря на опасения Брана, встала в открытые створки шкафа. Нож все так и не покидал ее тонких рук, словно бы острая железка был для нее защитой, хоть какой-то гарантией. — И надеюсь, ты заплатишь. Потому что вы убили этих уебков до того, как они смогли мне заплатить… С тяжелым вздохом Бран закрыл перед ее лицом дверцы шкафа. Сел, прислонившись затылком к нему, и закрыл лицо руками. Хотелось кричать. Почему он решил рискнуть своей жизнью, благополучием жены и ребенка в Пустырном ради какой-то продажной девки? Ведь неисполнение воли колдуна — смерть. Все знали это еще по исчезновению Вильямара. Почему он ее спас?! Кулаки сжались, глаза метнулись к оставленному на кровати стилету. Убить ее сейчас и все будет в порядке. Убить и никто не узнает о его малодушии. Он нарушил приказ — никого на третьем этаже нельзя оставлять в живых! Глаза защипало, челюсти сошлись до зубового скрежета. Бран замотал головой в отчаянии. Он не мог, не мог! — Какого хера ты тут расселся, — гневный окрик Михана вернул Брана в суровую реальность. Лучник обернулся к человеку, из-за которого он, может быть, никогда не увидит жену и ребенка. Но тот будто и не заметил злобы в синих глазах. — Этот подонок выпрыгнул в окно. За ним блять, пока не сбежал! А вот это было очень плохо. Вина за спасенную жизнь шлюхи ушла на задний план, когда егерь понял, чем им всем грозит выживание Кривого. Лидер бандитов мог в два счета сбежать в малознакомые для Мирдайн пока улочки, привести целый отряд вооруженных головорезов от «Старожил», чтобы отбить обратно свою базу. Таким образом, по словам местных, он однажды и занял «Маяк Борроса», пообещав местным заправилам хорошую прибыль. В таком случае, колдун избавится от бесполезных слуг с гарантией. А девка… Ну, если не попадаться ему на глаза — о ней он может и вообще не узнает. Бран поднялся с места, схватил стилет и побежал следом за Миханом. Весь третий этаж представлял из себя место самой настоящей бойни: распахнутые двери, одна из которых была выбита с петель, трупы и кровь повсюду. На втором этаже было лучше, но разбуженные постояльцы, кое-кто даже в доспехах, сдерживались уже четырьмя бойцами, следы битвы на лицах которых явно предостерегали разбуженных людей от еще одной драки. На первом этаже Бран увидел дородную женщину и стоявших за ее спиной слуг. Это и была та самая хозяйка, Изергиль. Напряженное лицо, морщины, широкая юбка красного с белым сарафана, седина в рыжих волосах — но ни капли страха в глазах. Тем не менее, разглядывать женщину, с которой еще придется обстоятельно договариваться, было некогда. Двое выбежали наружу. Холодный ночной воздух вцепился в разгоряченное битвой и бегом лицо. Но взгляды обоих приковал седобородый Гёник, зажимавший рот мужчине, полулежащему на камнях мостовой. — Добегался, — умехнулся в усы медовар, так и не поучаствовавший в сегодняшней резне. Поудобнее перехватив мужчину с серебряной цепью на груди, он указал острием фальшиона на торчащие из штанин белые кости. Спрыгнув с окна третьего этажа, лидер «Каменных людей» не рассчитал высоту и сломал обе ноги. А затем оказался в руках Гёника, вышедшего из таверны на истошные крики. — Затаскивай его внутрь, — устало сказал Михан, убирая тесак за пояс. — Пора кончать со всем этим. На первом этаже собрались оставшиеся позади трое бойцов Мирдайн и все та же Изергиль со слугами. Между ними повисла тяжелая тишина, пока на глазах хозяйки рыжий Эрл счищал остатки мозгов с лезвия топора. Все взгляды тут же приковал полубессознательный Кривой, безраздельно хозяйничающий в «Маяке Борроса» уже несколько лет. — Вы не знаете, кто стоит за этим человеком, — Изергиль устало покачала головой. В ее глазах ворвавшиеся ночью головорезы были уже мертвы. — Это не твои проблемы, женщина, — отрезал Михан. — У нас есть к тебе предложение, а со «Старожилами» мы разберемся сами. Чернобородый кивнул старому медовару и тот одним движение перерезал горло Кривому. Бывший школяр что-то просипел в ладонь Гёнику и осел на пол, как куль с зерном. — Теперь у этого места новый хозяин — мы. — Посмотрим, что на это скажут настоящие хозяева, — Изергиль флегматично пожала плечами. — Надеюсь вы же тут и приберетесь после всего, мальчики. Мне еще с постояльцами разбираться. И не дожидаясь ответа, женщина пошла к лестнице, оставив половых трястись от страха перед пятерыми покрытыми кровью с головы до ног мужчинами. Один лишь Бран не находил себе покоя. Все мысли его были прикованы к платяному шкафу. Ничего, у него все получится. Он и так уже по уши в дерьме. Хуже не будет, если он спасет одну девчонку. До утра нужно было привести таверну в порядок, чтобы захват произошел бесследно. Это выиграет время для того, чтобы укрепиться и иметь какие-то козыри в неминуемом столкновении со «Старожилами». Колдун наверняка уже узнал об успехе своих Мирдайн, а значит тоже приложит усилия, чтобы сохранить результат. Поэтому, когда Михан заперся с Изергиль в кабинет, оставшиеся бойцы, вместе с дрожащими половыми, занялись уборкой. Выносили и складывали на покрытую телегу тела, засыпая их, по совету хозяина, известью. Тряпками стирали со стен кровь, смывали ее с пола, оставляя в ведрах черно-красную жижу — смесь грязи и крови. В процессе Бран, вынося очередной труп, завернутый в черную одежду «Каменного человека», не выбросил его в телегу, а аккуратно опустил в неосвещенный угол. Из тряпок показалось бледное лицо спасенной шлюхи. — Ты странный, — произнесла она, вставая и оглядываясь. — Не боишься, что свои же грохнут? Бран промолчал. Любая мысль, любое слово делали только хуже. Ведь он до сих пор не нашел ответа на простой вопрос — зачем он это сделал? — Ладно, давай деньги, и я пойду, — девушка забросила длинные черные волосы за плечо и поежилась. В одной ночнушке недолго было и околеть на ночной улице. Не дожидаясь ответа, она закуталась в окровавленную одежду, снятую с трупа бандита и служившую ей только что маскировкой. При этом ее лицо никак не изменилось, когда кровь коснулась тела. — У меня нет денег, — нехотя сказал Бран и насупился. — Будь благодарна, что вообще живой осталась. Девушка нахмурилась, но, видимо, оценив ситуацию и прикинув что-то в голове, расцвела в приторной улыбке и мимолетно поцеловала лучника в щеку. Бран не успел ничего сказать, как она махнула ему в лицо копной волос и исчезла во тьме. Как громом пораженный, егерь коснулся заросшей щеки. Стыд и омерзение к самому себе смешались с противоестественным удовлетворением. Постаравшись отогнать эту мысль, Бран резко повернулся и зашел обратно в таверну, благо, что товарищи не искали его. Ему очень хотелось, чтобы этот проклятый день наконец-то закончился. И он очень надеялся, что не сделал хуже.