Белый Десница

Пир шел уже целый час, десятки, сотни приглашенных гостей пили, ели и веселились во славу короны и ее бездонной казны. Мастер над монетой мог бы сейчас стенать о потраченных грошах, но был слишком занят, опрокидывая в себя одну чашу с золотым арборским за другой. Многочисленные менестрели развлекали гостей музыкой, а в отдельном свободном углу веселились шуты, во главе с карликом Грибком. Своей огромной головой, спрятанной под шапкой с бубенчиками, он играючи таранил другого толстого шута в живот, и тот падал, подвывая и забавно дрыгая ногами. В большом зале слугами были поставлены широкие и длинные столы из черного дуба, на которых сменился уже не один набор блюд. За самым большим столом, расположенным с противоположенного двери края, восседал сам король Визерис Таргариен, Первый своего имени и прочая, и прочая. С ним за столом по обе стороны сидели первые дамы Семи Королевств. Ниже вытянулись рядами места чуть менее значимых людей. По левую руку восседала принцесса-наследница Рейнира Таргариен. Отрада Королевства почтила своих будущих подданных высокой и сложной прической, оплетенной ожерельем из рубинов и черных опалов. Длинное в пол платье с узкой юбкой из самых дорогих тканей сочетало в себе династические цвета правящего дома, внешнюю элегантную легкость. Казалось, что оно совсем не помешает принцессе взлететь в воздух, оседлав Сиракс. Следом за Рейнирой сидело семейство могущественных Веларионов. Первым был жених, молодой сир Лейнор, как две капли воды похожий на типичного валирийца: орлиный нос, тонкая светлая кожа, серебристо-белые волосы и фиолетовые глаза делали из молодого человека изящного принца, героя романтической баллады. За ним по очереди сидели отец и мать, а за ними старшая сестра Лейна и несколько менее влиятельных родственников. Все как один были они в богатых одеяниях серебра и морской волны, фамильных и знаковых символов Лордов Приливов. Лорд Корлис, весьма довольный идущей свадьбой сиял белозубой улыбкой и весело шутил. По правую руку от короля сидела королева Алисента Хайтауэр. Длинные темные волосы каскадом струились по спине, покрывая роскошное платье насыщенного зеленого цвета с белоснежными застежками-сапфирами. Красивое молодое лицо было подернуто пеленой печали, но девушка держалась гордо, вытянув спину. Однако, в отличие от ее падчерицы, за Алисентой никто не сидел. Точнее, никто из действительно близких ей людей. Не считать же за такового мастера над законом, лорда Джаспера Уайлда, или лорда Лионеля Стронга, сменившего на посту десницы ее собственного отца. Мертвого отца. Королева стиснула зубы. Боль незаживающей потери резанула грудь, разойдясь в голову и живот. Уже два месяца ежедневно эта проказа преследовала ее, сколько бы она ни спала, сколько бы не пила успокоительных снадобий, выписанных бесполезным Рунцитером. Отец преследовал ее во снах, в молитвах она слышала его голос, а в лицах некоторых придворных узнавались его черты. Он был повсюду, потому королева и старалась не показываться из своих покоев. Хоть там ей не пришлось бы пугаться лица Харвина Стронга, в полутьме коридора напомнившее ее отца. Алисента постаралась взять себя в руки и наконец притронуться к еде. Нежная белая рыба на серебряной тарелке успела остыть и была уже не такой вкусной. Но каждый кусочек в ее рту едва проходил сквозь горло. Девушка посмотрела на свои руки и заметила, как они исхудали. Перед глазами вновь промелькнул тот дождливый день, когда она провожала отца. Как она не поверила его словам и корила за навязчивое желание опорочить доброе имя Рейниры. Как встала на сторону принцессы, в том числе поспособствовав решению Визериса удалить десницу от себя. Отправить его на смерть. Это она убила его. Убила отца. Тонкие пальцы сжали серебряные приборы. Глаза ставшим неприятно привычным усилием воли была отвращены от слез. Нельзя, невозможно плакать, когда на тебя смотрит весь зал. И особенно принц Деймон, сидящий на правом краю стола. Да, все они смотрят. Все ждут, когда она даст слабину. Но она не даст им такого удовольствия. Никогда. Сильнее нужного лезвие серебряного ножа вонзилось в податливую рыбу, отделив кусок. Скрежет металла о металл привлек внимание короля. Обеспокоенный Визерис хотел было поинтересоваться, что случилось, но тут позади к нему подошел смущенный чем-то Великий мейстер. Рунцитер наклонился к уху короля и что-то зашептал, протягивая обрезок бумаги, какой обычно привязывают к воронам. До Алисенты донесся смешок принца Деймона, отпившего вина из своего инкрустированного бокала. Над чем смеялся ее недруг, королева так и не поняла, так как король, едва дослушав своего мейстера, радостно расхохотался: — Поди прочь, дурак. Ты бы еще через полгода мне об этом донес! — пристыженный мейстер отступил, а все в пиршественном зале обратили внимание на поднявшегося со своего места монарха. Покрасневшее пухлое лицо говорило о степени выпитого, а покосившая корона прекрасно демонстрировало расположение духа Визериса. — Мои добрые подданные, услышьте же сверх всякой меры чудесную новость! Мой верный слуга, бывший десница Отто Хайтауэр оказывается жив и недавно добрался до Староместа, откуда сегодня утром пришло письмо! Верховный септон и сам лорд Ормунд, да будет он чесаться от того, что не посетил свадьбу принцессы, подтвердили, что это самый настоящий Отто. Слава Семерым за это чудо! Новость, подобно грому, разорвалась под широким сводом залы. Лорды и леди, рыцари и оруженосцы, и весь прочий люд переглядывался, не зная, как реагировать на услышанное. Отто Хайтауэр выжил? А чей череп тогда привезли в Королевскую гавань посланные на поиски останков десницы стражники? А разве он все еще не в опале? — Ваш король приказывает вам возрадоваться чуду, — Визерис насупил брови, веселья в его голосе чуть поубавилось. Получив прямую инструкцию к действию, сотни гостей заголосили, осеняя себя знаменем Семерых. Поднимались бокалы, звучали здравицы в честь государя, королевы и вернувшегося с того света Отто Хайтауэра. Алисента замерла, прижав к себе руки. В голове было пусто, в глазах словно все плыло. Неужели это правда, не сон, не наваждение? Неужели ее отец жив? Но почему же он не дал ей знать, не послал никакой весточки? Неужели тоже винит ее? Рейнира же, чувствовавшая себя жемчужиной всеобщего внимания, поблекла, лицо ее посмурнело. Но стороннему наблюдателю было невозможно понять, отчего она расстроилась. От того ли, что все на время забыли о ее празднике, или от того, что ее недоброжелатель, отец подруги детства оказался жив. Один лишь принц Деймон беззаботно пил вино и улыбался так, будто его это все совершенно и никак не касалось. — С хорошей новостью разобрались, — король махнул рукой, заставив зал притихнуть. Тон его никому не понравился. — Теперь к плохой. Лорд Джаспер, пока я не подумал, что вы могли что-то знать о покушении на жизнь моего тестя, немедленно идите и найдите капитана Драконьих врат, а также начальника городской стражи. Закуйте их и всех, кто станет их защищать в кандалы и бросьте в подземелье. Я узнаю, кто купил мою стражу и приказал им убить моего десницу. Идите и не разочаруйте меня. Лорд Джаспер с удивительным хладнокровием принял промелькнувшую над его головой секиру королевского гнева. Он поднялся со своего места, бросив короткий взгляд на королеву. Алисента все еще пребывала в трансе от услышанного. Мастер над законами решил не напоминать королю, слишком увлеченному свадьбой, что сегодня с утра половина всех наличествующих сил тушила пожары, разразившиеся в пяти казармах стражи. И потери до сих устанавливаются. — Будет исполнено, ваша милость. Мастер над законом подозвал своих людей, прятавшихся в нишах зала, и исчез, выйдя за двери. Стоило массивным створкам захлопнуться, в тишине зала раздались тихие всхлипы. Все головы повернулись к королеве Алисенте. Визерис, было взявший бокал с вином, чтобы произнести тост, недоуменно обернулся к молодой жене. Девушка закрыла лицо руками и тихо, протяжно рыдала. Она думала, что справится, что все слезы были выплаканы уже как месяц назад. Но одна мысль, одна надежда, что отец жив, что она не виновата и, что он ее простит — уничтожили все остатки самоконтроля. Все, чего она только хотела — это уйти отсюда. Внезапно нечто мягкое и тяжелое окружило ее. Девушка подняла заплаканные глаза и увидела лицо лорда-командующего Королевской гвардией. Сир Кристон Коль сорвал свой белоснежный плащ и укрыл плачущую королеву от остроты чужих взглядов. Алисента всхлипнула и утерла глаза тканью плаща. — Это все правда очень проникновенно и интимно, но, может быть, мы продолжим праздник? — голос принца Деймона прозвучал как насмешка, но все люди с недоеденными блюдами и недопитыми винами соглашались с ним, как никто другой. — Хм, сир Кристон, отведите мою жену в ее покои. Ей нужно отдохнуть и написать отцу, — король отодвинул от жены рыцаря и прошептал ей на ухо. — Прости, милая, но король должен быть при гостях на свадьбе своей дочери. Я надеюсь, теперь тебя не будет ничего терзать. Может быть, скоро у тебя получится отправиться на юг, к нему. Только в письме напомни, чтобы он не ждал возвращения на свою шею цепи десницы. Мое решение окончательно. А теперь иди, буду ждать тебя к вечеру, на состязание рыцарей. --- Со стуком кружки встретились в воздухе. Полные до краев пенным напитком, они расплескали пивные шапки прямо на квадратный стол. — Криворукие свиньи, вы попали мне на карты, — зашелся в хмельном хохоте седобородый великан с капитанской подвязкой. Опостылевший доспех с золотым плащом остался в оружейной, поэтому Харкон щеголял волосатой грудью, выглядывающей из-под рубахи. Смех стал ему ответом. Его подчиненные были в еще худшем состоянии, чем их капитан, так что им было совершенно плевать, куда и чем они там попали. — Смотрите, Хайтауэр! — один из стражников указал на крупную каплю и ткнул в нее пальцем. — Опа, нет Хайтауэра! Харкон Ларджент сделал большой глоток, промокнув в кружке седые усы. Жизнь шла хорошо. После скандального убийства бывшего десницы, город несколько раз переворачивали вверх дном, но стража была вынуждена развести руками. Спустя вторую сотню повешенных и сосланных на Стену всем вокруг стало ясно, что ничего найти невозможно. Поэтому постепенно поиск убийц Отто Хайтауэра прекратился сам собой. И если по началу Харкон и его люди хоронились и оглядывались по сторонам, то сейчас, окруженные соучастниками, перестали чего-либо бояться. Никто уже не ищет, а свои одни плащом мазаны — не сдадут. — За счастливую жизнь! — помощник Харкона на воротах поднялся и объявил тост. — За счастливую жизнь и принца Деймона! — Да! Подхватив тост, четверо опрокинули весь остаток пива. Харкон тут же потянулся за румяной колбаской. Про карты все уже забыли. Чем больше пили — тем тяжелее было играть. — Вот бы и дочурку его кончить, — рыгнул сидящий слева стражник с пьяными глазами. — Развелось Хайтауэров в столице. Жить спокойно не дает — все просит короля дальше убийц искать. Помощник Харкона грязно захихикал: — Подожди, может еще и ее придется. А там всякое случиться может. — А ну не глупить. Одно дело старик, другое дело королева, — Харкон хлопнул по затылку сидевшего слева пьянчугу. — Без десницы они уже ничего из себя не представляют. Не хрен внимание привлекать. Принц не наградит. — За что не награжу, стража моя? Четыре головы резко, насколько хватало чистоты сознания, повернулись к двери, в которой стоял принц Деймон Таргариен. Полный пластинчатый доспех с таргариеновским драконом на груди, золотой плащ за спиной — они будто вернулись на пяток лет назад. В те славные времена, когда принц ходил с ними по узким улицам и вершил королевский закон, когда они стали чем-то большим, чем оборванцами. — Принц! Все четверо попытались вылезти из-за стола, чтобы склониться перед своим благодетелем, на что Деймон просто помахал рукой, призывая их остановиться на местах: — Не вставайте, я просто заглянул на кружечку хорошего эля, — принц зашел в капитанскую палату, как к себе домой. — Оставьте нас с капитаном переброситься парой слов. Трое стражников торопливо похватали первое попавшееся под руки и вышли. Никто из них не знал, что именно Деймону нужно от их начальника, но никто не собирался вставать между принцем и тем, чего он желает. Харкон кряхтя налил себе еще пива, а затем достал из-под стола лишнюю кружку и пузатую бутыль черного эля. Беспокойства перед неожиданным приходом принца у него не было — все исполнено в лучшем виде, поэтому, наверняка, прибывший со Ступеней благодетель захотел узнать подробности дела. Молча чокнувшись, оба мужчины сделали щедрый глоток. Харкон потянулся за огурчиком, когда Деймон нарушил тишину вопросом: — Расскажи мне все, Харкон. Старший из братьев Ларджентов смачно хрустнул соленьем. Вот и пришло время держать ответ перед тем, за чьей спиной и в чьих интересах они с Мисарией и устроили убийство Отто Хайтауэра. Когда рассказ подошел к тому моменту, как Харкон лично насквозь проткнул горло десницы короля обломком копья, внимательно слушавший Деймон остановил капитана. — Ты хочешь сказать, что после того, как ты выстрелил в него в упор, для верности ты еще и раскурочил ему горло? — Все так, мой принц. Своими руками по самое древко погрузил. Позвонки должно было хорошо перебить. Он и так был уже мертв, но тут просто для красоты, — улыбнулся Харкон, отпивая еще пива. От непривычно долгого монолога пересохло горло, но принц отчего-то хотел знать все подробности. — Вот как, — Деймон тяжело вздохнул, поставил пустую кружку и поднялся. — Тогда не буду больше отвлекать тебя от отдыха, Харкон. Доброй ночи. Капитан Драконьих ворот непонимающе посмотрел в спину принца. Неужели его рассказ не понравился или как-то обидел брата короля? Что, что, матерь Неведомого, он сделал не так?! Он же убил Отто Хайтауэра! От обиды безносый метнул наполовину полную кружку в стену напротив. Попытавшись встать, Харкон пошатнулся — выпитое ударило в голову. — Блять… Завтра на дежурство… Пока пьяный капитан шептал под нос проклятья, из-за двери послышались странные звуки. Ларджент повернул шею в ту сторону, но к потному лицу пристали седые пряди, мешая смотреть. — Опять скоты баб привели? Внезапно дверь вылетела с петель, как от сильного удара. Харкон тряхнул головой, отгоняя хмель и стряхивая с лица мокрые волосы. Широко расставленные черные глаза быстро наполнялись животной яростью, сменяющей растерянность. Внутрь ввалились несколько фигур, чья одежда прямо-таки кричала об их происхождении. Вонь Блошиного конца ударило в широкие ноздри капитана стражи. Лица нападавших были закрыты тряпками и капюшонами, в руках под неровным светом факелов блестели ножи. — Да я выпотрошу вас, как свиней! С медвежьим ревом Харкон Ларджент схватил деревянный стол и метнул в незваных гостей. Не ожидавшие такого убийцы едва успел рассыпаться в стороны. Двух самых неповоротливых сбило с ног. Харкон зашарил по поясу, не отводя взгляда от отребья, приближающегося к нему со всех сторон. Но пояс был совершенно пуст. Фальшион, как и доспехи, он оставил в оружейной. Озлобленный, он схватил одну из бутылок и разбил ее о голову первого бросившегося к нему с ножом противника. Получившейся розочкой он ткнул в лицо второму. Очередной полный ярости крик чуть отпугнул убийц, но из-за двери выходили все новые и новые «свиньи». Их оружие и одежда была покрыта свежей кровью, отчего Харкон быстро понял — его люди уже не придут к нему на помощь. Первый удар он заблокировал, схватив нападавшего за руку. Сломав ее одним движением, он увернулся от еще одного убийцы. Его пудовые кулаки летели во все стороны, подобно мельнице. Сила удара сносила бандитов из Блошиного конца с ног, но постепенно Харкона загоняли в угол, нанося все больше и больше ран. Пока ни одна из них не была серьезной, но кровь, смешанная с потом, уже стекала по лицу. Оказавшись в углу своего же кабинета, Харкон замер, как остановились и убийцы. На мгновение обе стороны решили восстановить дыхание. Красные глаза капитана метались от одного бродяги к другому. Он все еще отказывался верить, что он так закончит. И тут в голову ворвалась последняя, отрезвляющая мысль. — Деймон… Будь ты проклят! — стоило ему заорать, как сразу четверо бросились на безносого великана. По одному они повисли на его могучих руках, в то время как еще двое наконец вонзили в его широкую грудь свои ножи. — Я убью вас всех! Харкон оттолкнул от себя мешавших бандитов, но все новые и новые убийцы оказывались рядом, вонзая в него кинжалы и ножи, оставляя глубокие колющие раны в боках, ребрах, груди и спине. Наконец, ноги капитана подломились, и он упал на колени. Без жалости несколько ножей опускались на склоненную шею, на покрытый кровью затылок. Кровь залила все вокруг, когда Харкон Ларджент наконец упал на дощатый пол. Десятки ножевых ранений покрывали его огромное тело. Десяток бандитов из Блошиного конца лежали подле него, напоминая о животной силе убитого. Через десять минут вся казарма Драконьих врат полыхала ярким пламенем. А следом за ней горели еще четыре казармы. В городе надежно установилась единственная верная версия произошедшего — ложно обвиненный в убийстве десницы Хайтауэра Блошиный конец нанес по городской страже ответный удар. И слухи эти подтвердились на следующий день, когда свадьба принцессы принесла за собой весть о выживании Отто Хайтауэра. Только, к сожалению, в пожаре нашли обгоревшие тела всех подозреваемых. Остался в живых только начальник городской стражи сир Веллинг Кресси, которого от безысходности и бросили в казематы. Неделю и десятки часов бесполезных допросов спустя, сир Кресси потребовал суда поединком. Отвечать ему вызвался новый фаворит королевы, лорд-командующий Королевской гвардии сир Кристон Коль. Бывший начальник стражи не отразил и двух ударов, как был обезглавлен. Согласно красивой истории, быстро разошедшейся по двору, сир Кристон посвятил победу на дуэли королеве Алисенте и доброму имени ее чудом спасшегося отца. Так расстановка сил при дворе вновь поменялась. В качестве жеста доброй воли, по совету лорда Джаспера, король назначил новым капитаном Драконьих врат сира Гвейна Хайтауэра — младшего брата королевы. История же об «убийстве» десницы Отто Хайтауэра подошла к своему концу. Король был доволен тем, что все виновные понесли наказании, а мысли о заказчике быстро ушли на десятый план, когда выяснилось, что королева снова беременна. В Семи Королевствах снова установился покой и порядок.