***
Семью месяцами ранее — Ты — что? Джонни тут же пожалел о своей вспышке, когда Джайро слегка поморщился, опустив глаза на колени. Не то чтобы он мог повлиять на свою реакцию, на самом деле; это никогда не означало ничего хорошего, когда Джайро был тихим и замкнутым, но Джонни никогда не ожидал этого. — Беременный. Я думаю, что я беременный, — снова сказал Джайро, с несколько меньшей уверенностью. Джонни грубо провел обеими руками по волосам, тяжело вздохнув в попытке успокоить нервы. — Ты думаешь? Значит, ты не уверен? — Я врач, Джонни; я узнаю симптомы, когда вижу их. — Джайро повторил вздох, одна рука легла на нижнюю часть его живота. — Ещё слишком рано говорить наверняка, так что я просто должен посмотреть, изменится ли что-нибудь. Между ними повисло тяжёлое молчание, и Джонни безучастно наблюдал, как Джайро теребит край своего спального мешка. Что ещё хуже, он точно помнил, какой инцидент привёл их к этому беспорядку; с небольшим количеством виски в сочетании с кайфом от завершения первого этапа гонки, невысказанный интерес между ними достиг точки кипения, кульминацией которой стало то, что Джайро так сильно толкнул его в мягкую гостиничную кровать, что он на следующее утро не мог сидеть прямо на Валькирии (к большому удовольствию Джонни). С тех пор они несколько раз дурачились, хотя и не до такой же степени. В конце концов, было приятно снять некоторое напряжение, а Джайро был не только великолепен, но и очень хотел принять в нем участие. Хотя тот первый раз был немного размытым, Джонни был уверен, что он вышел из игры, но он знал, что это не совсем безопасно. — Что, черт возьми, ты собираешься делать, Джайро? — Джонни наконец справился, стараясь не обращать внимания на резь в глазах. У него не было никаких шансов ни на победу, ни даже на финиш в одиночку, это уже было ясно. Голова Джайро поднялась, лёгкое замешательство сдвинуло его густые брови вместе. — Я не бросаю учебу, если ты это имеешь в виду.— Его губы слегка скривились от шока, написанного на лице Джонни. — Пока я все ещё могу нормально ездить верхом, и я знаю, как поддерживать своё здоровье. Скорость — это тоже ещё не все, так что у меня все еще есть шанс, если я буду достаточно умён с навигацией позже. — Но ты же…что, прошло уже два месяца? Ты должен был родить во время одного из последних этапов гонки. Джонни ругал себя за то, что его сердце немного растаяло от мягкого смешка Джайро. — Это верно, но я думаю, что лучше буду рожать где-нибудь в лесу, чем иметь дело со своими родителями. — Улыбка Джайро стала немного болезненной, хотя и не исчезла полностью. — Черт, падре собирается убить меня, не так ли? По крайней мере, если я вернусь домой с новорождённым, один из моих двоюродных братьев сможет позаботиться об этом, чтобы он не подумал, что я уклоняюсь от своих обязанностей. Джонни почти не слушал, снова погруженный в свои мысли. Он почувствовал, как рядом с ним опустилась тёплая тяжесть, и поднял голову, чтобы обнаружить, что поразительные глаза Джайро серьезно смотрят на него. — Джонни. — Его тон был гораздо мягче, и плечи Джонни инстинктивно расслабились. — Я знаю, что это была моя вина. Я не отказываюсь от Марко, но я не ожидаю, что ты пойдёшь со мной ко дну — если ты хочешь идти своим путём, я все понимаю. Джонни издал короткий, немного горький смешок. — Твоя вина? Почти уверен, что я тот, кто все это начал. — Чтобы остановить меня от «болтовни моего глупого рта», я помню. — Сказал Джайро, и хитрая улыбка, которую Джонни любил и ненавидел в равной степени, вернулась на его лицо. Его впечатление о южном акценте было удивительно точным, и Джонни не смог удержаться от более искреннего смеха, который вырвался у него, разрезая напряжение между ними, как горячий нож. — Итак, — сказал Джонни, когда отдышался, — ты заберёшь ребёнка домой после гонки, и это будет… это будет все? — Если это то, чего ты хочешь, то да. Тёплое, открытое выражение лица Джайро, направленное на него, послало дрожь по тому, что он все ещё мог чувствовать своим позвоночником. Предложение было ясным, но Джонни проигнорировал его; он был слишком молод, чтобы быть отцом. Ну, на самом деле, Джайро тоже, но, по крайней мере, у него была своя совместная жизнь. — Хорошо, — вздохнул Джонни, кряхтя, когда Джайро слишком сильно навалился на него. — Очень надеюсь, что он не унаследует твою уродливую рожу. Нелепый смех Джайро никогда не переставал радовать его сердце.***
К счастью, дорога обратно на ферму заняла меньше часа. Северная часть штата Нью-Йорк в это время года могла быть капризной с погодой, и надвигалось несколько здоровенных на вид снежных облаков. Дом был более или менее бесполезен, особенно из-за выпавшего снега; крыша была изрешечена дырами, а одна стена полностью провалилась. Сарай, с другой стороны, был цел и выглядел привлекательно, учитывая обстоятельства. В стойлах все ещё было достаточно свежее сено, имелся водяной насос и даже большой каменный камин. Джайро осторожно соскользнул с Валькирии с небольшой помощью спина, в то время как Джонни в спешке неудачно спешился с помощью спина, и его спас только Tusk, схвативший его за капюшон. — Полегче, Джонни, — усмехнулся Джайро. — Я не хочу латать тебя прямо сейчас. Казалось, он немного запыхался. Джонни отозвал свою стенд и обнаружил, что Джайро слегка прислонился к балке, придерживая свой раздутый живот свободной рукой и делая ровные, размеренные вдохи. — Джайро, что я должен… Джайро отмахнулся от его слышимой паники мягким взрывом смеха. Он выпрямился всего через мгновение, бросив шляпу на бочку, его повязки и плащ последовали его примеру. — Какое-то время со мной все будет в порядке. Ранние роды — это не так уж плохо, мне просто нужно успокоиться, пока все немного не сдвинется с мертвой точки. — Похоже, ты пока не очень-то их чувствуешь. Это должно занять так много времени? — Джайро сделал паузу, чтобы одарить его слегка смущённым взглядом. — Я имею в виду, я видел, как родилось несколько жеребят, и это всегда проблема, если они не выходят меньше чем через полчаса или около того. Джайро усмехнулся — было приятно снова увидеть его искреннюю улыбку, не говоря уже о неприятных ухмылках. — Лошади — хищные животные, Джонни. Мать и жеребёнок должны быть на ногах и готовы двигаться как можно быстрее. Вы никогда не задумывались, почему человеческие дети так трогательно беспомощны при рождении по сравнению с другими животными? — Он ткнул Джонни прямо в лоб над центром его подковы, заработав возмущенный визг. — Мы, вероятно, вынашивали бы наших детёнышей гораздо дольше, но у нас узкие бедра и большеголовые детёныши по сравнению с другими приматами, поэтому нам приходится вытаскивать их, пока они не стали не по размеру. Полагаю, это цена, которую приходится платить за наш обширный интеллект. — Думаю, ты кое-что из этого пропустил, — пробормотал Джонни, поправляя кепку. Сердечный смех Джайро немного ослабил узел в его животе. Всегда было немного шокирующе видеть Джайро без грилзов; он вытащил их, промыл под водяным насосом, прежде чем положить в специальный мешочек в одной из своих сумок. — Не хочу кусать слишком сильно и деформировать их, — объяснил он. У Джайро, естественно, была великолепная улыбка, но Джонни обнаружил, что скучает по безвкусной резной позолоте больше, чем готов был признать. — Итак, что происходит сейчас? — Спросил Джонни, когда Джайро осторожно опустился на тюк сена рядом с ним. — Мы ждём. Боюсь, вероятно, на какое-то время; схватки все ещё довольно далеко друг от друга, и первые роды могут занять некоторое время. Джонни кивнул и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Джайро тепло усмехнулся, обнимая его за плечи сильной рукой. — Эй, почему бы тебе не развести огонь? Tusk может помочь мне распаковать девочек. Обычно Джонни возражал бы против того, чтобы слушать, как Джайро нянчится с лошадьми в течение следующего получаса, но в этот момент любое отвлечение звучало неплохо. — Конечно.***
Четырьмя месяцами ранее У Джайро была привычка бормотать себе под нос, обычно по-итальянски, когда он думал вслух. Иногда, когда он тоже был расстроен, это сопровождалось тем, что Джонни узнал как череду ругательств. Он должен был признать, что они звучали красивее, чем их английские коллеги — опять же, все, что исходило из уст Джайро, звучало для него приятно. Однако было странно слышать, как Джайро бормочет что-то на своём родном языке после того, как они устроились на ночь. Джонни мог бы списать это на свою сладкоречивую Валькирию (тон был достаточно похож), но лошади паслись неподалёку. Джайро тихо рассмеялся, и Джонни перевернулся лицом к спине. — С кем, черт возьми, ты разговариваешь? Джайро слегка вздрогнул, обернувшись, чтобы посмотреть через плечо. Джонни был готов к тому, что его будут дразнить из-за его усиленного во сне акцента, но этого так и не произошло. На самом деле, Джайро выглядел почти застенчивым, если это вообще было возможно. — С ребёнком. — сказал он через мгновение, поворачиваясь, чтобы лечь плашмя, закинув руку за голову. — Почему? О, нет. Джайро оживился, и Джонни слишком поздно понял, что задействовал свои обширные запасы медицинских знаний. — На данный момент нарождённые дети могут слышать просто отлично, позже они даже учатся распознавать голоса. Выйдя на свет, они обычно могут опознать своих родителей только по голосу, — весело сказал Джайро, когда Джонни придвинулся ближе. — Даже через, понимаешь, — Джонни неопределённо пошевелил пальцами в сторону живота Джайро, — все органы и прочее на пути? — Это верно. Классно, не правда ли? — Брови Джайро внезапно приподнялись, и он расплылся в теплой улыбке. — О, он немного движется. Ты хочешь почувствовать? Джонни колебался. Он на самом деле не хотел беспокоиться, но нетерпеливый взгляд на красивом лице Джайро выбросил его здравый смысл в окно. Он придвинулся ещё ближе, пока их бока не соприкоснулись, и Джайро усмехнулся, направляя руку Джонни под свою рубашку, чтобы она легла на тёплую кожу. Хотя это не было видно под одеждой, уже был заметен бугорок, подтянутый живот слегка выпирал на ладони Джонни. — Я не чувствую никакого… — Дай ему секунду. Джайро слегка повернул руку, прижав ее чуть ниже пупка, и Джонни почувствовал мягкий, внезапный пульс под пальцами. — О, — сказал Джонни, немного задыхаясь. Джайро просиял, золотая вспышка в свете костра. Джонни знал, что установление какой-либо связи с ребёнком было не самой мудрой идеей, но серия крошечных пинков и толчков под его рукой была суровым напоминанием о том, что Джайро носит его ребёнка. Может быть, когда-нибудь все это закончится… — О, посмотри на себя! — Проворковал Джайро, взъерошив волосы Джонни и сбив его шапочку с места. — Ты слишком милый для твоего же блага, Джонни Джостар. Джонни хмыкнул, пригладил волосы и плюхнулся на спину. Предоставьте Джайро портить момент. — Назови меня милым ещё раз, сладкий и ты огребёшь, — протянул он. Не то чтобы он возражал против этого, но о том, чтобы дать Джайро понять, что он не возражает, не могло быть и речи. Джайро нахмурил брови и сморщил нос способом, который Джонни нашёл отвратительно милым. — Сладкий. Это американцы так называют друг друга? — Я не знаю, — сказал Джонни. — Я думаю, что это скорее региональная проблема. — Например, — нет? Джонни фыркнул. Он должен был знать, что это произойдёт; казалось, Джайро не мог прожить больше пары часов без того, чтобы не пошутить над его манерами. — Да, тот же диалект. Немного богато от тебя, правда, мистер: «Я готовлю фрикадельки, Джо-ни». Джайро разразился хихиканьем. Обычно он был прекрасным поваром, даже учитывая их ограниченные запасы, но его попытка имитировать местную кухню с мясом индейки, подстреленной Джонни, привела к получению всего лишь хрустящих шариков на углях. Джайро настаивал, что его можно было бы продавать, по крайней мере, как средство для чистки зубов. — У меня не такой сильный акцент, — выдавил он, как только успокоился. — Это когда ты устал, или взволнован, или зол. Итак, в 90% случаев. Джайро издал ещё один короткий смешок, который был больше похож на выдох воздуха через нос, чем на что-либо ещё. В его глазах было что-то такое нежное, что заставило сердце Джонни перевернуться. — Хорошо, иногда мы оба звучим глупо. — Я думаю, что смогу с этим жить, — тихо сказал Джонни, обхватывая рукой затылок Джайро, чтобы поцеловать его в полные губы. Это было мягко, немного лениво, учитывая время ночи, но Джайро все равно растворился в нем. Потребовалось на удивление мало времени, чтобы превратить его в податливое месиво. Веки Джайро сонно опустились к тому времени, когда они разомкнулись, и он воспользовался возможностью, чтобы перекинуть одну ногу через бедра Джонни и свести их вместе в уютный клубок. С тех пор как его любимый плюшевый мишка развалился на части, он стал похищать недовольного Джонни в качестве замены, пока не появился новый. Он предположил, что просыпаться, прижимаясь к широкой груди Джайро, было лучше, чем мёрзнуть. — Спокойной ночи, Джо-ни, — сказал Джайро, вкладывая столько своей итальянской напевности, сколько мог, в искажение имени. Джонни почувствовал слабую улыбку там, где губы Джайро касались его лба. — Мамма миа, — проворчал Джонни в ответ и почувствовал, как Джайро затрясся от сдерживаемого смеха.***
Прошло несколько часов, прежде чем все действительно начало развиваться. Джайро немного вздремнул, как только лошади были тщательно вычищены, и хотя Джонни слишком нервничал, чтобы присоединиться к нему, он позволил безжалостно обнять себя на куче сена, покрытого одеялом, которую они сложили возле камина. Они приготовили лёгкий ужин, а затем Джайро беспокойно ходил по сараю, пока холод и быстро накапливающийся снег не загнали его обратно внутрь. К беспокойству Джонни, он продолжал медленно расхаживать взад и вперёд по сараю. Валькирия оставалась рядом с ним, чтобы он мог использовать её крепкую шею для поддержки, но он начал выглядеть немного шатким, пот выступил на его лице и шее, в то время как он ровно дышал во время каждой схватки. — Джонни, ты не мог бы принести мне немного воды? — позвал он, вырвав Джонни из водоворота тревожных мыслей. Насос находился в другом конце сарая, поэтому он послал Клыка наполнить чашку, стенд со свистом вернулся, чтобы осторожно предложить ее Джайро — его шипастые придатки не совсем подходили для этой задачи. Джайро выдохнул мягкое «grazie», которого Джонни, по его мнению, ни в малейшей степени не заслуживал. Все, что он сделал, это разжёг костёр и часами сидел на заднице, пока Джайро рожал, с ребёнком, который был его собственной виной, не меньше. Чёртова лошадь была гораздо более полезной, чем он. Лицо Джайро исказилось от боли, и Tusk отставил чашку в сторону, тяжело опираясь на Валькирию. Она тихонько заржала, уткнувшись своим бархатистым носом ему в спину, пока он тяжело дышал. Низкий стон вырвался из него, когда судорога достигла своего пика, и сердцебиение Джонни ускорилось на несколько ступеней. — Может быть, тебе стоит прилечь, — осторожно сказал он, когда боль прошла. Он знал, что это, должно быть, становится серьёзным, когда Джайро кивнул, опускаясь на колени, чтобы он мог прислониться к укрытому одеялом тюку сена. — Может быть и так, — сказал он с задыхающимся смешком, вытирая лоб тыльной стороной рукава. — Это действительно было больно. Наконец, обнаружив возможность помочь, Джонни намочил тряпку в ведре с водой, которую предусмотрительно налил, и осторожно промокнул лоб и затылок Джайро. Он расслабился с благодарным вздохом, положив голову на сложенные руки. — Мне очень жаль, Джайро. На самом деле, так и есть. — Для чего? — Для… все это, — сказал Джонни, нерешительно указывая с тяжёлого живота Джайро туда, где ветер завывал у стен. — Ты должен быть дома в хорошей, мягкой постели, с кем-то вроде твоей матери, чтобы помочь тебе. Только не я. — Да ладно, это не так уж и плохо. Здесь безопасно и тепло, и это самое комфортное место, где я был за последние недели. Кроме того, я рад, что ты со мной. — Какая от меня польза? Джайро поднял голову, и выражение его лица сменилось чем-то невероятно нежным. — Джонни. Ему пришлось отвести взгляд, прежде чем его сердце выпрыгнуло из задницы, по крайней мере, до тех пор, пока Джайро не издал тихий стон и не схватил его за руку. — Эй, полегче, полегче… — сказал Джонни немного неуверенно. Комфорт определённо не был его сильной стороной, но Джайро, казалось, находил его мягкое протяжное произношение успокаивающим, поэтому он выпустил поток бессмысленных ласковых слов. Это все ещё казалось незначительным — гладить Джайро по волосам и ворковать над ним, когда ему было больно, но то, как он таял от прикосновений, говорило Джонни, что он делает что-то правильно. — О, наконец-то, — резко выдохнул Джайро. Только когда он потянулся расстегнуть штаны, Джонни понял, что они пропитаны прозрачной жидкостью. — Да, это должно было случиться, — добавил он с мягкой улыбкой в сторону Джонни. — Я знаю об этой части, — сказал Джонни, сам слегка улыбаясь, несмотря на нервы. Дрожащими руками он помог Джайро снять штаны и нижнее белье, но под его кожей отчетливо ощущалось возбуждение. — Ненамного дольше, как ты думаешь? Джайро кивнул, слегка сжимая запястье Джонни. — Ненамного дольше.***
Двумя месяцами ранее — Ты утяжелишь лошадей всем тем дерьмом, которое продолжаешь покупать. Джайро изобразил обиду, театрально ахнув и прижав одну руку к груди. — Как ты мог, Джонни? Все это «дерьмо», как ты так красноречиво выразился, совершенно необходимо. Повернув голову, чтобы лениво заглянуть в открытую дверь ванной, Джонни наблюдал, как Джайро продолжает раскладывать свои новые покупки на кровати для осмотра. Он купил несколько маленьких плюшевых игрушек, восхитительно крошечную одежду и несколько красивых планальных одеял (Джонни действительно питал слабость к синему с серебряными звёздами) во время похода по магазинам, воспользовавшись перерывом между этапами забега. Они также нашли хороший отель типа «постель и завтрак» недалеко от города, и Джонни планировал в полной мере воспользоваться всеми удобствами. — Если ты настаиваешь, — вздохнул он, отодвигаясь в ванне, чтобы освободить место, когда Джайро, наконец, начал раздеваться и присоединяться к нему. — Поторопись и иди сюда, или я могу заснуть. Джайро скользнул в ванну со слишком большим изяществом для человека в его состоянии. Всякий раз, когда они останавливались в городах, Джайро снимал свои большие пальто, чтобы скрыть свою фигуру — в конце концов, была зима, так что никто и глазом не моргнул — и тщательно избегал любопытных взглядов других участников, в частности Диего. Небольшая помощь от его энергии вращения позволила Джайро передвигаться так, как будто он не был на седьмом месяце беременности, и это было более или менее единственное, что удерживало их от отставания в гонке. Джонни предпочитал отдыхать на Джайро всякий раз, когда они могли позволить себе роскошь принять ванну, но теперь, с его таким большим животом, это было не совсем удобно. Конечно, то, что Джайро вот так вытянулся на руках (хотя его ноги покоились на дне ванны; он был слишком высок для этого даже без присутствия Джонни), было совсем неплохо. — Как тебе удалось так испачкаться? — Сказал Джонни, когда Джайро вынырнул на поверхность после мытья своих длинных волос, оставив после себя грязную плёнку в воде. — Я тот, кто половину времени сидит на земле, и я никогда не выгляжу так, будто проиграл битву с пыльным дьяволом. — Может быть, грязь так же безнадёжно привлекает меня, как и тебя. — Джайро пошевелил бровями, и Джонни пришлось подавить желание толкнуть его локтем, вместо этого закатив глаза. К счастью, все дальнейшие поддразнивания были временно забыты, когда Джонни нанес немного приятно пахнущего шампуня на волосы Джайро, любуясь их шелковистой тяжестью между пальцами. Он понятия не имел, как Джайро удерживал их от спутывания без надежды на починку, но они определённо выглядели красиво, даже несмотря на то, что он давно не мылся как следует. — Джонни? — Пробормотал Джайро, когда они закончили уборку и ненадолго погрузились в комфортную тишину. — Хммм? Джайро поёрзал у него на коленях, глядя на него с нехарактерно серьёзным выражением лица. Джонни проигнорировал мимолётную, тошнотворно домашнюю мысль о том, что он надеется, что у ребёнка глаза Джайро. — Я тут подумал, — тихо сказал Джайро. — Если у тебя нет никаких планов сразу после гонки, может быть… может быть, ты мог бы поехать со мной в Италию? Только на некоторое время, — добавил он. От обнадёживающего выражения его лица у Джонни сдавило грудь. — Ты мог бы познакомиться с моей семьёй, провести некоторое время вдали от всего, чтобы расслабиться. Я уверена, что смогла бы уговорить своего отца дать мне немного свободного времени с тобой и ребёнком. Джонни глубоко вздохнул, поглаживая Джайро по волосам, пока тот собирался с мыслями. — Я думал, что захочу снова участвовать в гонках, если у меня вернутся ноги, но… Я больше ничего не знаю, Джайро. Он откинул голову назад, прислонившись к краю ванны, чтобы не пролить несколько горьких слез. — Ты много значишь для меня, больше, чем я могу выразить, но я не думаю, что это лучшая идея — связывать меня с ребёнком. Я хреновый отец. — Ты этого не знаешь, — сказал Джайро мягко, но не оставляя места для возражений. Он обхватил ладонью щеку Джонни, потирая большим пальцем его висок. — Я не буду давить на тебя в любом случае, но ты хотя бы подумаешь об этом? Джонни крепко поцеловал его в ладонь, подавляя внутренний голос несогласия; это было достаточно легко, когда Джайро лежал в тепле и расслабленности в его объятиях. Он положил одну руку на распухший живот Джайро, и толчок крошечной конечности, прижавшейся к его ладони, вызвал внезапное тепло, расцветшее в его груди. — Хорошо. Я могу это сделать.***
— Дыши, Джайро, у тебя хорошо получается. Это пройдёт через минуту. Бессловесный стон был единственным ответом, который он получил, но руки Джайро, сжимающие его немного крепче, сказали ему, что поддержка была оценена. Они вдвоём стояли на коленях в углу комнаты на одеяле, Джайро на руках Джонни, в то время как его тело усердно работало, чтобы опустить ребенка вниз. Прошло совсем немного времени, прежде чем ему пришлось тужиться, схватки шли одна за другой, почти без перерыва. За все время испытания Джайро ни разу не пожаловался, если не считать непроизвольных звуков боли. Он был сосредоточен, как Джонни видел только во время боя, глаза были устремлены куда-то в точку на дальней стене, пока он изо всех сил пытался контролировать своё дыхание. Он был весь мокрый от пота, но настоял на том, чтобы оставить свою нижнюю рубашку с длинными рукавами и накинуть на плечи одеяло, чтобы защититься от холода. Он все ещё неослабно дрожал, но Джонни подозревал, что это было больше от напряжения, чем от температуры. Ещё несколько затруднённых вдохов, и схватка ослабла, Джайро с усталым вздохом повалился на плечо Джонни. — Ну вот, милый, все в порядке, — промурлыкал Джонни. Он немного покраснел от слащавых выражений нежности, которые срывались с его уст все чаще и чаще, но Джайро, казалось, они нравились, он глубже зарылся носом в его руки с довольным урчанием. — Нужно что-нибудь? Глоток воды или… Джайро покачал головой, хотя и откинулся немного назад, ещё шире разведя колени и пытаясь устроиться поудобнее. Он с шипением выдохнул с болью, глубокая складка между его бровями выдавала, насколько сильно ему было неудобно. — Боже, мои бедра… Джонни немедленно потянулся к своей талии, вложив немного энергии спина в пальцы, чтобы облегчить ноющие мышцы. Он не был экспертом, но, должно быть, это что-то дало, потому что Джайро издал отчаянный звук облегчения, мягко покачивая бёдрами, чтобы склонить ребёнка ниже. За окном хрустел снег, и они оба застыли совершенно неподвижно. — Наверное, просто олень, — тихо сказал Джонни. Снежная буря обрушилась сильнее, чем они ожидали, и Джайро намеренно повёл их по маршруту, удалённому от других гонщиков, поскольку его время приближалось. Один из стальных шариков Джайро начал вращаться там, где он сидел с их сумками, и он резко вдохнул, двигаясь с немалым трудом, чтобы они были вне поля зрения главных дверей. — Нет, кто-то идет, — выдавил он. — Два человека. Джайро обычно был защитником из этой пары, но сейчас Джонни едва успел подумать, прежде чем убрать Джайро подальше из поля зрения. Он подозвал лошадей тихим свистом, и они побрели из своих (к счастью, незапертых) стойл слишком медленно, на его вкус; Tusk помогал подгонять их, уводя от греха подальше позади Джонни. Он выглянул из-за тюка сена как раз в тот момент, когда засов на дверях поднялся, выстраивая свои вращающиеся ногти в линию с тем невезучим ублюдком, который собирался войти. Боковым зрением Джонни увидел, как Джайро схватился за живот. Судя по тому, как исказилось его лицо, это была не та схватка, которую он мог бы пережить молча. — Джонни… — Я знаю, знаю, просто держись, — сказал он торопливым шёпотом. Джайро отчаянно закивал, вцепившись зубами в рукав рубашки, чтобы приглушить голос. — Ш-ш-ш…— Джонни повернулся и скорректировал прицел как раз вовремя, чтобы увидеть золотистые волосы и свитер с ромбовидным рисунком. — Черт, это Диего.