Home We’ll Go (Take My Hand)

Джонни не мог быть более благодарен, когда Хот Пэнтс вывел Диего из строя и оттащил его в сарай. — Что…что случилось? — Сказал Джайро, пытаясь отдышаться, когда он пришёл в себя после схватки и стресса от неожиданной встречи. Джонни позволил себе немного расслабиться, но не спускал глаз с двери. — Хот Пэнтс справились с ним. Жаль, что я не пристрелил этого уродливого ублюдка, когда у меня был шанс. — Я не думаю, что он хотел причинить какой-то реальный вред. Он просто вёл себя как тупица, как обычно. — Мягкий смешок Джайро перешёл в шипение, и он позволил своей голове с глухим стуком откинуться к стене, потирая твёрдые круги по бокам живота. Джонни осторожно отвернулся от двери, придвинулся и положил руку ему на колено. — Ты в порядке? — Мне действительно нужно поднажать, — проворчал Джайро сдавленным от боли голосом. Однако судороги немного утихли, и его голос звучал более связно, чем несколько минут назад. — Я бы сделал это в последний раз, но у Дио есть… тьфу…самый неподходящий момент из всех возможных. Прежде чем Джонни смог предложить какую-либо помощь, Джайро тихо выдохнул: — Vieni qui, Валькирия. — Гнедая кобыла вскинула голову и подошла, чтобы встать рядом с ним, скрестив ноги и с раздражением опустившись на живот в ответ на другую мягкую команду. Джайро почесал её за ушами и присел на корточки, опираясь спиной на крепкое тело, откинувшись назад и держась за седло, чтобы не упасть. — А я-то думал, ты просто дурак, что оставил ее привязанной, — сказал Джонни, несмотря на своё бешено колотящееся сердце. Объяснение Джайро в тот день о том, что «оно понадобится позже», в лучшем случае сбивало с толку. — Ты уверен, что она останется на месте? Джайро изобразил страдальческую версию своего драматически оскорблённого выражения лица. — Джонни, я доверяю своей Валькирии больше, чем некоторым членам моей семьи. Она…и, наверное, умнее, чем Диего. Ему пришлось остановиться, чтобы сосредоточиться на дыхании, неловко двигая бёдрами, пока он ждал, когда схватка достигнет пика. Джонни потёр бедро дрожащими пальцами, не сводя глаз с верхней половины Джайро. — Джайро, то, что должно…что мне делать? — Его голос дрогнул от волнения, когда Джайро внезапно зажмурился и ещё глубже опустился на пятки. Несколько секунд он молчал, и Джонни чувствовал, как напрягаются его мышцы, пока со вздохом не отпустил толчок. Сделав два глубоких вдоха, Джайро наклонился вперёд и повторил процесс, на этот раз с низким стоном, от которого волосы Джонни встали дыбом. Джайро прислонился спиной к Валькирии, испустив тяжелый вздох. — Одеяла, чистые тряпки и мой нож, — сказал он, кивая на их небольшую кучу сумок. — Поставь их там, где я смогу дотянуться, и иди помой руки. Обрадованный тем, что у него есть ощутимый способ помочь, Джонни поспешил сделать, как ему сказали, добавив ещё одно ведро воды, когда увидел, что Джайро пытается сморгнуть пот с глаз. Ещё один укол вины возник, когда он вытер покрасневшее лицо Джайро; его красивые черты были искажены болью и усталостью, песочного цвета волосы прилипли к щекам и вились по плечам, как будто он прыгнул в ручей. Джонни и представить себе не мог, насколько это было тяжело, если Джайро мог получить огнестрельное ранение (или несколько) с меньшей реакцией. Джонни прижался, как он надеялся, успокаивающим поцелуем к челюсти Джайро, прямо между квадратиками его бороды. Должно быть, это немного сработало, так как Джайро тихо загудел и уткнулся влажным лицом между шеей и плечом Джонни. — Возможно, тебе придется ловить, — внезапно сказал он. Джонни на мгновение замер. — Ловить? — Ну, знаешь, ребенок, когда он родится. Мои руки немного заняты. — Джайро согнул пальцы, чтобы подчеркнуть, где они вцепились в седло Валькирии. Джонни, должно быть, побледнел, потому что Джайро нежно улыбнулся и наклонился, чтобы чмокнуть его в лоб. — Не нервничай, caro. Я расскажу тебе об этом. Он уже много раз слышал, как Джайро переходил на этот тёплый, ободряющий тон, но здесь это казалось неуместным, как будто Джонни вот-вот должен был родить. — Подожди, Джайро, а что, если я что-нибудь напортачу? — он взвизгнул, когда Джайро снова приготовился к толчку. Джайро спокойно встретил его взгляд. — Ты этого не сделаешь. Джонни мог только беспомощно наблюдать за тем, как Джайро кряхтел и напрягался, его прежний прилив уверенности пошатнулся, когда его мозг перебрал все возможные варианты, по которым это могло пойти не так. Что, если она застряла, или он уронил ее, или она не дышала сама по себе… Джайро издал жалобный стон, который выдернул Джонни из его мыслей, и он выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание. Джайро нуждался в нем, и меньшее, что он мог сделать, это помочь, насколько это было в его силах. Расправив плечи, Джонни закатал рукава и уселся между согнутых колен Джайро. Следующие двадцать с лишним минут ползли незаметно. Джонни был несколько огорчён той милой чепухой, которую он нёс, но решил, что Джайро, по крайней мере, не в том состоянии, чтобы помнить об этом. Похлопывание его по лицу мочалкой и втирание немного Спина в больные места быстро стало его второй натурой. — Тужься, дорогая, ты можешь это сделать, — пробормотал Джонни. Некоторое время он держал обе руки под распухшим животом Джайро, поддерживая его, пока тот яростно сжимался и разжимался; он мог только представить, какое напряжение это давило на спину Джайро. Через мгновение мышцы расслабились, и Джайро немного ссутулился, руки дрожали от усилий удержаться в вертикальном положении. — Вот так, просто отдохни минутку. — Джонни, я… — Джайро сделал паузу с гримасой, двигая бёдрами по небольшому кругу. — Я думаю, что это приближается, я чувствую большое давление. Не мог бы вы… взглянуть? Он виновато приподнял бровь, и Джонни был уверен, что Джайро сменил бы позицию и позаботился бы об этом сам, если бы пришлось, но это было бы несправедливо. Тяжело сглотнув, Джонни задрал рубашку Джайро и наклонился, чтобы заглянуть ему за живот. — Ты… ах…— Он снова поднялся на уровень глаз, делая глубокий вдох, чтобы контролировать сердцебиение. — Ты немного выпираешь, но я ещё не вижу ребёнка. — Хорошо. Ладно, это хорошо, — вздохнул Джайро. Валькирия издала тихий звук и вытянула шею, чтобы подтолкнуть его руку, и он пробормотал ей что-то ласковое по-итальянски. — Это значит, что он вот-вот завершится. Он был прав, как обычно; Джайро сильно надавил, но оборвал себя резким вздохом всего через мгновение. Джонни снова проверил его и на мгновение забыл, как дышать, когда обнаружил, что из него высовывается самая макушка головы. — Джайро…— Джонни прочистил горло, чтобы успокоить свой голос, но это не очень хорошо сработало. — Он прямо здесь, я его вижу! Джайро снова сильно напрягся, как только привык к тусклому ожогу, и видимая область кожи головы расширилась, обнажив липкий светло-персиковый пушок. — Джонни, мне нужно, чтобы ты сделал для меня пару вещей. Это нормально? — Конечно — Держите головку и следите за тем, чтобы самая широкая часть не появлялась слишком быстро. Как только он выйдет, вам нужно будет пощупать шею и сказать мне, обмотана ли вокруг неё пуповина. Джонни снова пришлось тяжело сглотнуть, но он заставил свои дрожащие руки успокоиться и осторожно обхватил ими появляющуюся головку. Было скользко, и он схватил из ведра запасную мочалку, чтобы смыть немного жидкости. — Оставь это там, — внезапно вздохнул Джайро, напряжение немного спало с его лба. Прохладная ткань, прижатая к его растянутому отверстию, успокаивала. — Приятные ощущения. — Конечно, все, что тебе нужно, — сказал Джонни, с благоговением наблюдая, как ещё один толчок принёс голову вперёд в его руки. Тихий крик боли от Джайро заставил его подпрыгнуть, и он быстро усилил противодавление. — Эй, полегче, сейчас же. Я все делаю правильно? Джайро кивнул, изо всех сил стараясь выдохнуть головку наружу вместо того, чтобы тужиться. Он быстро задыхался, из него вырывались резкие всхлипы, когда ребёнок достиг полной, жгучей макушки. Какое-то мгновение он сидел там, осторожно поддерживаемый Джонни, прежде чем одним плавным скольжением выскочить к горлышку. Крик облегчения Джайро отозвался затаённым смехом Джонни. Он коснулся крошечного личика ребёнка с чем-то близким к благоговению, зрение затуманилось от внезапных слез. У него были короткие, тонкие волосы, которые были слишком светлыми, чтобы принадлежать Джайро, хотя трудно было сказать наверняка, когда они были влажными. — Проверь, есть ли шнур, Джонни, я должен снова толкнуть, — напомнил Джайро, восстанавливая силы. — Черт, точно …— Быстрое исследование ничего не дало, и Джонни изумился, когда голова повернулась в его руках сама по себе. — Я думаю, с тобой все ясно. Джайро испустил небольшой вздох облегчения и решительно толкнул, присев на корточки в руках Джонни и застонав, когда плечо быстро подставилось. — Ты готов? — выдохнул он, слегка улыбнувшись ошеломлённому, благоговейному выражению лица Джонни. — Не совсем. — Хорошо, я тоже. С приливом эмоций Джонни осознал, что вот-вот станет отцом, их ребёнок на полпути — нет, на трёх четвертях пути к его ожидающим рукам. Мгновение он боролся с этим открытием, но затем Джайро сильно дёрнул, и малыш выскользнул в мир и немедленно громко объявил о своём прибытии икающим криком. Это была самая замечательная вещь, которую Джонни когда-либо слышал. Он был слишком ошеломлён, чтобы смутиться из-за того, как быстро расплакался. Малышка от души брыкалась и извивалась, вцепившись в толстовку Джонни поразительно крепкой хваткой. — Привет, — выдавил он, сияя так широко, что у него заболели щеки. — Да, холод — отстой, не так ли? Здесь… Он осторожно передал новорождённого Джайро, который буквально светился от гордости. Он опустился, чтобы откинуться на бок Валькирии, прижимая к груди их ребёнка с самой красивой, безмятежной улыбкой, которую Джонни когда-либо видел на нем. Этого было достаточно, чтобы у него на мгновение перехватило дыхание. — О, привет. Non sei così bella? — Джайро ворковал, все напряжение покидало его тело. Он вернул свое внимание к Джонни с довольной улыбкой. — Ты видел, Джонни? Это девочка. Дыхание Джонни прервалось на всхлипе, новая волна слез потекла по его щекам. — Неужели? Джайро безмятежно кивнул, тихий смех вырвался у него, когда Джонни рванулся вперед, чтобы покрыть его лицо водянистыми поцелуями. Он снял рубашку с одного плеча, направляя ребенка сосать грудь и ловко помогая вцепиться в сосок. Джонни вымыл ее так хорошо, как только мог с помощью Джайро, завернув ее в их звёздно-полосатое одеяло, когда она достаточно высохла. Как только пуповина была перерезана и плацента удалена, к лёгкому отвращению Джонни, он устроился рядом с Джайро, довольный тем, что их дочь мирно кормится грудью. — Ты сделал это, — вздохнул он, слегка шмыгая носом и уткнувшись подбородком в плечо Джайро. Он скорее почувствовал, чем услышал, как грудь Джайро завибрировала от смешка, и крепко поцеловал его в щеку. — Мы сделали это. Джонни со слезами на глазах рассмеялся, легонько шлепнув Джайро по колену. — Ты большой болван, я не могу приписать себе никаких заслуг. Возможно, это была самая невероятная вещь, которую я когда-либо видел от тебя. Джайро повернулся достаточно, чтобы одарить его нехарактерной для него беззлобной улыбкой. — Лучше, чем мои песни? — Определённо. Он слегка хихикнул, но Джонни немного отстранился, когда почувствовал, что он немного напрягся. — Я рад, что ты так думаешь, — сказал Джайро, быстро выдохнув и слегка передвинувшись, — потому что ты вот-вот увидишь, как я делаю это снова. Джонни моргнул, нахмурив брови, как обычно, нахмурившись. — Прошу прощения? — Глаза Джайро зажмурились, и он прижал руку к животу — на Джонни внезапно обрушилась вся важность. Его живот немного сдулся, но все ещё был твёрдый бугорок, сидящий низко в области таза, и ещё один поток жидкости намочил одеяло, на котором он сидел. — Срань господня, Джайро, ты же не хочешь сказать… Джайро кивнул, бросив на Джонни застенчивый взгляд, когда его дыхание снова стало осторожным. — Возможно, нам предстоит долгая ночь—.

***

— Наконец-то. Диего вытащил голову из-под подушки, как только первые крики новорождённого достигли его ушей. Хот Пэнтс тоже слабо услышала это; она издала небольшой вздох облегчения. — Слава богу. Это звучит здорово. Он усмехнулся, но, по крайней мере, был рад, что шумиха закончилась. — Я буду намного счастливее, когда это заткнётся. К счастью, плач прекратился через пару минут, и Диего глубже зарылся в груду одеял, чтобы уснуть. Хот Пэнтс исчезли так же быстро, но не прошло и пяти минут, как она испуганно проснулась от того, что Диего издал яростный крик и случайно порвал свои перчатки, выпустив когти. — Ты пытаешься довести меня до сердечного приступа? — прошипела она. Диего перекатился на живот, издав жалкий, уморительно драматичный стон в подушку. — У него будет еще один, — проворчал он, приглушенный тканью. — Что? — — У Цеппели будут близнецы, — сказал он, подняв голову достаточно, чтобы его было слышно. — Из всего этого чертовски ужасного везения… Хот Пэнтс посмотрела в сторону сарая, но ее беспокойство было перекроено появлением хвоста Диего и швырянием его одеял в стену. Лошади переступили с ноги на ногу, тревожно прижав уши. — Диего, возьми себя в руки, — прошипела она, прижимая толстый отросток к земле и садясь на него, чтобы он не двигался. — Тебе нужно, чтобы я заткнул тебе уши своим стендом. Она имела в виду это как шутку, но хвост Диего дёрнулся, и его голова снова поднялась. — Да, пожалуйста.

***

— Черт возьми, Джайро, почему ты мне не сказал?! — Не хотел тебя пугать, — задыхаясь, сказал Джайро. Он остался более или менее там, где был, удобно устроившись напротив Валькирии, но он немного откинулся назад и расставил ноги шире, когда схватки снова начались всерьёз. — Или заставлю тебя волноваться за меня ещё больше. Джонни пошатнулся. Он хотел сказать больше, но Джайро издал тихий стон, и его сердце разорвалось на части. — Я… хорошо. В любом случае, с этим ничего не поделаешь. — Он снова скользнул на место между ног Джайро, быстро вымыл руки и схватил другое одеяло. — Тебе нужно ее где-нибудь посадить? — спросил он, кивая на ребёнка, все ещё счастливо уютно устроившегося на руках Джайро. — Ей хорошо там, где она есть. Грудь… кормление помогает сохранить схватки сильными, — проворчал Джайро. Джонни потянулся к его руке, и он взял ее с благодарным пожатием, осторожно держа ребёнка одной рукой. Джайро, казалось, не так сильно спешил с этим, скорее всего, потому, что он был измотан с первых родов; он неуклонно справлялся с схватками, хотя и не с такой настойчивостью, как раньше, полностью отказываясь от некоторых в пользу дыхания и позволяя своему телу делать работа сама по себе. Первый ребёнок был желанным развлечением всякий раз, когда он останавливался отдохнуть, и он пользовался любой возможностью, чтобы потереться о неё носом и заискивать перед ней. На этот раз прошло всего несколько минут, прежде чем отверстие Джайро начало расширяться и обнажило лишь часть ещё одной головы. Джонни взял тряпку и прижал ее к напряжённой коже, как и раньше, бормоча что-то успокаивающее, когда Джайро заскулил сквозь стиснутые зубы. — Шшш, ты в порядке, это идет, — успокаивал Джонни, проводя кончиками пальцев по появившимся пушистым волосам. Она была гуще и чуть темнее по оттенку, чем у ее сестры. — Не похоже, что они идентичны. Это было бы интересно. Джайро расслабился с усталым вздохом, опустив свою руку, чтобы пощупать. — Имеет смысл отделить амниотические мешки. Джонни понятия не имел, почему это так важно, но предполагал, что Джайро знает, о чём говорит. — Ты готов снова тужиться? Мы можем смотреть на них сколько угодно, как только этот выйдет в свет. Джайро кивнул и с тихим ворчанием напрягся, но Джонни быстро понял, что этот ребёнок крупнее и родится не так легко, как первый. Мало того, Джайро выглядел таким измученным, заметно дрожа от усталости — Джонни вознёс безмолвную молитву, чтобы его силы продержались. Как только голова начала полностью увенчиваться, Джайро пришлось остановиться, чтобы вздохнуть, в результате чего она откатилась назад и свела на нет большую часть его прогресса. Он тужился и тужился, пытаясь вытащить ее обратно, но она отказывалась оставаться на месте дольше нескольких секунд. Он вскрикнул от отчаяния, и Джонни тихо выругался, легонько похлопав его по бедру. — Все в порядке, это придет, просто попробуй еще раз… Джайро покачал головой, хватая ртом воздух и хватаясь за руку Джонни. — Я не думаю, что смогу сделать это вот так. — Его пронзительный взгляд стал жёстче, и он внезапно протянул своего первенца Джонни. — Возьми ее на минутку. Мне нужно встать. Она крепко спала, прижимаясь к Джонни в поисках тепла. Пока он на мгновение отвлёкся, Джайро ухватился за седло Валькирии и заставил ее встать, позволив подтянуть себя вместе с ней. — Джайро, черт возьми, ты… — Гравитация, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, слегка сгибая колени и протягивая руку между трясущимися ногами, чтобы вытащить ребёнка. Валькирия стояла очень тихо позади него, возможно, чувствуя его неустойчивость. — У меня болят бедра от сидения на корточках, так что я… ах!.. Джонни почти ничего не видел, но по тому, как Джайро отчаянно кричал и тяжело дышал, он догадался, что ребёнок прорезывается. Он так сильно хотел как-то помочь, но Джонни распознал выражение его лица как напряжённую сосредоточенность и оставил его наедине с его устройствами, оставаясь на расстоянии вытянутой руки на случай, если он понадобится. Джайро внезапно издал резкий звук и немного расслабился, опустив плечи. Теперь Джонни мог видеть голову, покоящуюся на ладонях Джайро, и… О, эта определённо была больше. Он сочувственно вздрогнул, и его пульс участился, когда ребенок повернулся, а Джайро принял более широкую позу, делая глубокие вдохи через нос и выдохи через рот. — Давай, Джайро, толкай! — Джонни задумался, не желая отвлекаться. Он обнаружил, что затаил дыхание, слегка дрожа в предвкушении. Он почти закончился, ты так близко… Джонни мог только потрясённо наблюдать, как Джайро одним мощным толчком освободил и плечи, и тело, оторвав ребёнка от своего тела со вздохом такого глубокого облегчения, что Джонни почувствовал это сам. Его колени задрожали, но Валькирия опустила голову и позволила ему обнять себя за шею, чтобы он мог опуститься на землю. Новорождённый на руках Джайро кашлял и мяукал вместо того, чтобы кричать во все горло своими крошечными лёгкими, но звук был не менее приятным. — Еще одна девочка, Джонни, — задыхаясь, сказал Джайро, выдавив совершенно измученную улыбку, которая не имела права быть такой ошеломляющей. — Я думаю, что это может быть то, куда делась вся наша еда. Он не шутил; она, вероятно, была по крайней мере на полтора фунта тяжелее своей сестры. Джонни рассмеялся, впервые за несколько недель почувствовав себя по-настоящему непринуждённо. Он снова плакал, но даже у Джайро были немного затуманенные глаза, так что он не мог заставить себя беспокоиться. Джонни был в полной растерянности, но ему удалось осторожно уложить старшего близнеца в кучу одеял и помочь, пока Джайро растирал и ухаживал за младшим. Немного позанимавшись гимнастикой, Джонни смог сменить грязные одеяла и привести Джайро в порядок настолько, что тот перестал чувствовать себя мёртвым, переодев его в тёплую и сухую одежду. И только когда Джайро наконец устроился в их уютной импровизированной кроватке с обоими малышами, по одному на сгибе каждой руки, Джонни заметил крошечные звёздочки у них на плечах. — Джайро, смотри, — пробормотал он, успокаивая свой сдавленный голос и отводя в сторону полосы мягкой ткани, чтобы Джайро мог видеть. — У них моё родимое пятно. Брови Джайро приподнялись, прежде чем снова опуститься на пустое выражение. — Эта штука у тебя на спине — родимое пятно? — Э-э… да? Джайро запрокинул голову и рассмеялся, слегка поморщившись от напряжения, которое это вызвало в его ноющем теле. — Я все это время думал, что это татуировка! Ты хочешь сказать, что в твоей семье есть родимое пятно? Джонни усмехнулся, вытирая глаза, кажется, в сотый раз за вечер; смех Джайро всегда был заразительным. — Да, да, это странно. По крайней мере, это хорошее начало для начала разговора. Джайро хихикнул, но Джонни видел, что он изо всех сил старается держать глаза открытыми, и удобно устроился рядом с ним, натянув на них четверых дополнительное одеяло. Четыре. Он с трудом мог поверить в существование своей новой маленькой семьи. — Ты хорошо себя чувствуешь? — тихо сказал он, когда Джайро наклонился к нему. — Ощущение такое, будто проехались катком, так что сомневаюсь, что завтра смогу много двигаться, — ответил Джайро, сонно улыбаясь в ключицу Джонни, — но через пару дней я буду в отличной форме. Джонни расплылся в дрожащей улыбке. Джайро говорил на почти идеальном английском, если не считать вопроса о случайном термине (и настаивания на том, что «белка», должно быть, фальшивое слово), но он перенял немало разговорных выражений, любезно предоставленных Джонни. — И вы думаете, что дети здоровы? Джайро переместился, чтобы тепло улыбнуться ему. — Совершенно верно. Сердце Джонни разрывалось, но он едва сдержался, чтобы не выплеснуть наружу что-нибудь постыдное, и вместо этого поцеловал Джайро в макушку. — Итак, как ты хочешь их назвать? — «Uno» и «Due» работают нормально. — Джайро. Джайро издал тихий смешок, уткнувшись ему в плечо. — У тебя есть какие-нибудь идеи? — Мягкая складка пролегла между бровей Джонни. — Ты должен получить возможность выбрать. Мне не нужно было… ну, знаешь, отращивать их. Выражение его лица смягчилось, превратившись в нежный взгляд, от которого переполненное сердце Джонни перевернулось. — Как насчёт того, чтобы я назвал первое, а ты второе? — Взгляд Джонни упал на младшего близнеца, и Джайро практически услышал, как шестеренки в его голове вращаются от идей. — Хорошо, это справедливо—. — Я собираюсь воздержаться от любых важных решений, пока не просплю хотя бы восемь часов, — сказал Джайро, продолжительно зевая и потягиваясь так тщательно, как только мог, не потревожив спящих детей. Глаза Джонни снова наполнились слезами, и плотина между его головой и ртом наконец прорвалась. — Ты потрясающий, Джайро. Я серьёзно. — Он спрятал лицо в волосах Джайро, чтобы не встречаться с ним взглядом. — Я так боялся за тебя. Я бы никогда не справился с чем-то подобным. — Не недооценивай себя, — сказал Джайро, его голос стал тяжёлым от усталости, — но спасибо, что остаёшься со мной. Я тоже была напуган. Он поцеловал каждого из малышей в лоб, прежде чем прижаться к маленькому Джонни, его густые ресницы коснулись его щеки. — Ti amo, Джонни. Джонни надеялся, что долгий, нежный поцелуй, который он прижал к губам Джайро, передал чувства, которые он не мог выразить словами. Его попытки копировать итальянские фразы никогда не звучали гладко или естественно с его протяжным акцентом, но все равно это заставляло Джайро светиться от радости.

***

Диего убедился, что Хот Пэнтс крепко спит, прежде чем высвободиться из ее объятий и проскользнуть мимо лошадей. Он был рад, что хвост помог ему лучше удерживать равновесие, когда он крался к сараю, осторожно, чтобы его ботинки не слишком громко хрустели по снегу. С другой стороны, он стал вялым на холоде, даже частично трансформировавшись таким образом — ему пришлось бы действовать быстро. Он смог пролезть через маленькое окошко на сеновале, бесшумно спрыгнув в нескольких футах от дремлющих лошадей. Они повернули головы, чтобы посмотреть ему в лицо, но он пришёл подготовленным и успокоил их, дав каждому по сахарной свёкле. Как только они покончили с едой, он присел на корточки рядом с грудой седельных сумок и начал рыться в них; он знал, что Джостар и Цеппели не оставили бы нетронутыми ни одной части трупа, но у него и Горячих Штанов было мало припасов, и он подумал, что немного еды (и, возможно, немного денег) не будет упущено. Младенец что-то пролепетал, и Диего на мгновение замер, выглядывая из-за пакетов, чтобы взглянуть на груду одеял в углу. Джонни и Джайро были без сознания и спали лицом к лицу, а их новорождённые были завёрнуты в маленький тканевый кокон между ними. Отвратительно. Диего усмехнулся и вернулся бы к своему воровству, но один из младенцев издал ещё один тихий звук и зашевелился, высвобождая руку из одеяла и бесцельно размахивая ею. Все ещё спящий, Джайро пробормотал что-то по-итальянски и успокаивающе положил руку на младенца, нежно поцеловав ее в розовую щёчку. Подойдя немного ближе, как только Джайро снова устроился, Диего изучал крошечные лица младенцев, ожидая всплеска отвращения, которого так и не последовало. Более деликатный выглядел слегка раздражённым, идеальная имитация стандартного выражения лица Джонни. Старший близнец внезапно проснулся, моргая на Диего мутными жёлто-белыми глазами. Вопреки здравому смыслу, он оскалил зубы в беззвучном шипении. Все, что он получил, это довольное воркование и неуклюжую руку, потянувшуюся к его лицу. Диего с тяжёлым вздохом сел на корточки. Он мельком подумал о том, как его отвратительное подобие отца обошлось с младенцем, и с хмурым видом отбросил это напоминание, но он знал, что его решение принято. Смущённый и недовольный своими внезапными моральными ограничениями, Диего молча ушёл тем же путём, каким пришёл.