Стоит мальчикам оказаться в комнате, как настроение Марвела меняется. Драко и Тео даже не удивлены: они изначально ожидали, что вот-вот Гарри таки накроет, и вот оно: прекратив улыбаться, он без сил падает на кровать, и плечи его начинают дрожать… Устроившись по бокам от него, мальчики просто его обнимают, не говоря никаких слов. А что сказать? Попытаться убедить, что он супер? Нет, ведь ему страшно. Сказать, как они испугались? Он почувствует вину… Поэтому они просто будут рядом.
Через десять минут он немного успокаивается и, отстранившись, садится, смотря на парней. Они точно так же садятся, практически копируя его позу, и он тихо смеётся, утирая остатки слёз и всхлипывая сквозь смех. Такой Мар им точно нравится больше: немного себя отпустивший, улыбающийся и спокойный.
— Ну всё, развёл я вам тут сырость, — улыбается он, — Ладно уж, Некромантия просыпается, значит… А это значит, что ритуал потом пройдёт отлично! Ах, да… Люциус, кажется, просил не соваться в Замок на костях до моих пятнадцати? — в его глазах заплясали чёртики, тут же отражаясь в лукавых улыбках Малфоя и Нотта, — А это значит, у нас будет целый август! Вы со мной, друзья мои?
— Спрашиваешь ещё! Это же Певерелл-кастл! Да я скорее шарф съем свой, чем откажусь поехать туда! — широко улыбается Драко, который когда-то Марвелу и рассказывал про огромное, по легендам, поместье Певереллов, — К тому же! Наши родители будут сильно заняты политикой, и если вы спрячете меня от отца на это лето, я исполню любые ваши желания!
— Уу, ты сам сказал это заметь! — смеётся Тео, пихая Драко в бок, — Ишь… Ты тоже волосы, что ль, отращивать начал? Вон, кудри глаза закрывают! Если так, хоть ободок носи пока…
— У меня есть идея лучше, — улыбается Марвел и снимает одну из своих заколок, которые без его желания и не почувствуешь пальцами… Никто до сих пор точно не знает, сколько артефактов спрятано на его теле, если честно, — Сделал буквально неделю назад, всё думал, стоит ли предложить её тебе… Думаю, всё же стоит. И для отрастающих волос удобно, и красиво: в твоём стиле, Ветерок.
С улыбкой Поттер закалывает его волосы изящной серебряной брошью с камушками в виде кленовых листьев, бледных, словно покрытых колючим осенним инеем. Драко с восхищение смотрится в зеркало и обнимает Гарри, с замиранием сердца чувствуя, как тот целует его в висок. Тео улыбается и тоже получает поцелуй, но в лоб.
— Вот уж у кого точно руки золотые, — Нотт сжимает ладонь Гарри, — У тебя и правда руки просто волшебные! Я ведь видел, как ты артефакты делаешь! Это просто настоящее чудо, Мар! Я не так давно видел, какое ты плетение ты создал в своих брошках. Такие завитки!
Марвел тихо смеётся и качает головой, но обещает потом показать, как делать более тонкие элементы украшений без потери прочности. Хотя в его руках что-то вряд ли сломается. Один из плюс работы Артефактором, это то, что в твоих руках не ломаются ни артефакты, ни украшения, ни какие-нибудь ценности.
Драко лишь усмехается и обещает дождаться этого загадочного «потом» — лет через пять, с их-то ритмом жизни. Рассмеявшись, Поттер таки признаёт, что да, явно не раньше, к его сожалению. Но, так или иначе, они всё равно будут проводить друг с другом побольше времени. Тем более, что после воскрешения Тома проблем у них станет куда как меньше. По крайней мере до тех пор, как Том не решит выйти на политическую арену официально: начать реформы они хотели тихо, изнутри, без такого шума, который подняли они с Люциусом вокруг образования в Магической Британии.
Завалившись спать все вместе, мальчишки выключаются уже через пару минут, на удивление, в этот раз под тёплым одеялом магии Марвела. После утреннего «купания» это было самое то! А вот сам юный Некромант ещё какое-то время лежит, смотря в тёмный потолок и наколдовывая на нём сияющие звёзды и галактики, просто наслаждаясь тишиной и спокойствием.
Проснувшись утром, Драко и Тео не обнаруживают его в кровати… Зато он находится в библиотеке, сидящим в кресле с ногами, жующим пирожные и беседующим с Томом. Реддл в их доме всегда был желанным гостем, хоть и несколько невольным: сам покинуть это место, как и прийти сюда, он пока не мог. Но это проблема решаемая.
— …и тогда можно уже устанавливать международные связи, в том числе и с миром магглов. Естественно, нам нужны связи с магглами! Потому что кто-то из юных волшебников может оказаться в приюте, или их родители будут слишком напуганы их способностями и, в попытке защитить детей от общества, превратят их в Обскуров, ведь раньше их было много. Да и ты не хочешь никому из детей своей судьбы, согласись. Или моей. Мне повезло, я последний Певерелл, но для остальных подобные условия жизни равны смерти.
— Ладно, ты прав. Создадим какое-то учреждение для детей магов? Например, тот же приют, но с несколько более человеческими условиями. Что скажешь?
— Да, согласен, создание приюта, это хороший план. Нужно будет обговорить его с чистокровными ведьмами: жёнами и матерями твоих ПСов. Они намного больше нашего понимают в воспитании юных волшебников, и уж тем более в их потребностях. Возможно, кто-то захочет там работать сам, а кто-то может дать обученных под нянечек домовиков.
— Драко, Тео, хватит стоять на входе. И я, и Марвел вас почувствовали, проходите уже, — смеётся Реддл, смотря на них через плечо ярко-синими глазами, пока они, покраснев, проходят и садятся на диван, — Что, сразу догадались, где может быть ваша пропажа? Иногда я вами троими восхищаюсь. Это же надо так друг друга чувствовать!
— У нас особая связь, — улыбается Марвел, обхватывая пальцами фарфоровую кружку с розовым чаем, — Тем более, что мы провели вместе примерно 70% нашего детства, и даже мои домовики их называют полноправными хозяевами Поттер-мэнора.
— Вот оно как… А ты знаешь, что статуса «хозяин» у домовиков удостаиваются только… А, знаешь, отлично. Ты ж мой умничка.
Гарри тихо смеётся и тепло щурится, глянув на Тео и Драко, которые уже принялись а свои завтраки. Домовики сегодня постарались. Сегодня вечером они устроят праздничный ужин, а завтра откроют подарки и со спокойной душой отправятся обратно в Хогвартс, на Святочный Бал. С общего одобрения друзей, партнёршей для Марвела стала Луна. На самом деле, она просто была единственной девочкой, к которой точно не следовало ревновать, ведь они оба с Марвелом — особенные. Захотели бы быть вместе, уже давно были бы.
На Святочный Бал они все идут в новеньких парадных мантиях, скорее даже полноценных костюмах. У Драко это белоснежный камзол с серебряными узорами и льдисто-голубая мантия, Тео камзол выбрал чёрно-золотой, с плотной красной мантией… Камзол Марвела же, тоже чёрный, был расшит и золотыми, и серебряными нитками, а мантия была тёмно-синей, под цвет его факультета. Луна рядом с ним, в своём платье, похожем на нежный голубой водопад, смотрелась загадочной феей.
— Я ей немного завидую, — вздохнул Драко, с улыбкой смотря на Марвела, который легко кружил Луну в своих руках.
— Смотри не начни завидовать Грейнджер! А то возьму и обижусь, — усмехается Тео, на самом деле и сам не отрывая взгляда от главной парочки вечера. Всё же, после фееричного выступления на Йоль, Марвел за этот день получил порядка сорока приглашений, которые без заранее согласной на танец Луны было бы отбивать куда сложнее.
— А что так? Виктор красавец, между прочим! — Малфой усмехается и качает головой, — Нет… Если тут и есть, кому завидовать, это Луне… Ведь именно она с нашим тигрёнком танцует. Представь, если бы он кого из нас на танец пригласил? Мне кажется, у тебя разум отказал бы в ту же секунду!
— Как будто бы у тебя не отказал бы, — смеётся Нотт и вздыхает, качая головой, — Конечно отказал бы. Но ты ведь знаешь: наш Мар об отношениях думать не привык. Ему бы с проблемами разобраться сейчас… Но да, скоро времени станет побольше. Очень на это надеюсь.
Когда первый танец заканчивается, Марвел снова поступает в полное их распоряжение, вот только… Глаза как-то больно хитро горят у их маленького проклятья. Только Драко хочет спросить у него, что вообще произошло, как Поттер с хитрой улыбкой склоняется перед ними, протягивая руку.
— Не могли бы вы, господин Малфой, господин Нотт, подарить мне по танцу на сегодняшнем восхитительном вечере? — очаровательно улыбается он, смотря на полностью ошарашенных Драко и Тео. Первым в себя приходит Нотт, который, честно говоря, просто предпочитал все странности списывать на «это же Марвел», и пихает Драко в бок, подталкивая к Гарри.
— А?.. Д-да, прошу прощения за моё промедление, лорд Поттер-Певерелл, я с удовольствием составлю вам компанию на этот танец.
Поттер, улыбнувшись, легко ведёт его за собой и, когда начинается музыка, начинает легко вести в танце, совершенно спокойно кружа Драко в своих руках. Их танец неспешный и плавный, как будто ветер подхватил листья и закружил их в спокойном вальсе прохладного ветра. Тео, подавший сигнал взрослым, тихо посмеивается и ждёт своей «очереди», а Белла, довольно улыбаясь, снимает это чудо на колдокамеру, чтобы потом размножить и оставить у себя, Сириуса, Нарциссы и Джонатана. Они за такие кадры души свои ей продадут, не меньше!
Чуть покрасневшего от смущения Драко возвращают к столу с напитками, и руку Поттеру величественно подаёт уже пришедший в себя Тео. На этот раз танец более стремительный и яркий, и красная мантия младшего Нотта летит за ними огненным шлейфом, пока тёмно-синяя мантия Марвела больше похожа на глубокий синий океан. Будто сошедшиеся в танце Море и Огонь.
— Танцевать с вами, дорогие мои, одно удовольствие, — улыбается он, тепло щурясь и целуя их руки, рассмеявшись после этого и подмигнув яркими глазами, отправляясь в сторону чаши с безалкогольным глинтвейном, так ему полюбившимся, — Простите, если смутил вас. Но я не мог упустить такой возможности потанцевать с вами, а заодно… Вот, — Марвел с усмешкой кивнул на профессорский стол, где, в компании ещё двух директоров, медленно дымился от ярости Дамблдор.
— А… Ого! Вот это у него нервы закипели… — удивлённо смотрит на директора Тео, криво усмехаясь, — Да уж… Ты просто мастер интриг, тигрёнок. Принести тебе пирожных к глинтвейну?
— Лучше шарлотку, — улыбается мальчик в ответ, лёгким взмахом руки переплетая свой пучок и вставляя в него полюбившуюся ему шпильку с рубиновым сердцем и капельками. Видеть его с рубиновыми украшениями для Тео и Драко было одно удовольствие: их подарок настолько пришёлся ему по душе, что он почти не снимал их, только иногда заменяя на какие-нибудь украшения от Полумны, — Спасибо большое, Морюшко, — кивает Мар, забирая у Нотта тарелку с куском шарлотки, отламывая вилкой кусочек и отправляя его в рот, — И так, что же будем делать с вами весь праздник? Предлагаю есть вкусности и танцевать. Жаль, вальсов больше не будет.
Они тихо рассмеялись, усаживаясь на одной из скамеек, периодически принося друг другу еду или напитки и обсуждая планы на будущее. Про ритуалы не говорили — их уже обсудили вдоль и поперёк, а вот про лето да. Пока родители будут заняты работой с Томом, они будут предоставлены сами себе, и если в августе они уже собрались в Певерелл-кастл, то что делать с июлем — было не ясно.
Пока они перебирали привычные варианты, Тео наблюдал за дурмстранговцами… Взгляд его падает сначала на Виктора, мило общающегося с Гермионой, а потом на одиноко сидящего Александра, который мирно пил огневиски и делал вид, что его тут вообще нет… В голове созрел план.
— А давайте напросимся в гости? У нас, между прочим, есть друзья и в других странах, а не только Панси и остальные. Вон, к Александру или Виктору, например… Потому что нам с Драко во Франции не интересно, а вот Болгария, или, чем Мордред не шутит, Россия… Это ведь какие просторы для изучения! Тем более, что мы и так начали изучать то, что с ними связано.
— А ты прав, Тео! — Мар едва не подпрыгнул, улыбаясь, — Нужно попроситься к ним, хотя б на недельку! Думаю, это был бы интересный опыт. Предлагаю напроситься к Виктору: он более известен как князь Анверский и будущий граф Крам. Что? Не смотрите на меня так! Я читал информацию о родословных нынешних представителей их аристократии. Князем он стал случайно — после второй мировой многие магические семьи были погребены в веках, и одной из таких мёртвых ветвей стали Анверские. Но, видимо, Крамы были их дальне веткой, и потому Магия, спустя время, назначила его действующим князем, ведь он был на тот момент единственным их наследником.
— Так вот почему его магия такая сильная, — понимающе кивнул Драко, — Он прямо как ты, Мар. Лорды намного сильнее наследников, а наследники — обычных магов. Вот и он — лорд, просто под другим именем. Это действительно многое ставит на место: потрясающая координация в воздухе, сильная магия, невероятные скорость и сила…
— Именно так. Жаль, что я не знал этого заранее… Но, думаю, в этом плане мы для Виктора были только лишь более привлекательными друзьями: мы не знали, кто и что он, только про его спортивную карьеру. Впечатляет. Мало кто, став лордом или князем в таком возрасте, как он или я, замалчивает свой статус и живёт обычной жизнью. Ну да, я не лучший пример, я не замалчиваю… Но сам факт!
Согласившись с таким планом, парни под конец праздника подошли к Виктору и Гермионе, с улыбками забалтывая их и аккуратно проталкивая свою идею с посещением Болгарии. И если Тео и Марвел брали чистым очарованием, то вот Драко добавил в свой голос чарующие семейные нотки. Где-то далеко-далеко в их семье были Вейлы, и потому подчиняющая магия была для них такой же простой, как дыхание.
— …и потому весной и летом у нашего волшебного сообщества всегда довольно много праздников, они ведь приходили к нам с культурой. Так, даже наши посохи являются отголосками прошлого: в России и многих окружающих её странах были известны волшебники, вроде Мороза, который своим посохом направлял свою снежную магию, и который был способен на то, чтобы сотворить зиму на половине планеты. Но было это, или нет, узнать совершенно невозможно. Легенда на то и легенда, — договаривает он свой рассказ о разнообразии летних праздников в их среде, — О, точно, что ж это я! Может, вы хотите приехать в гости после окончания Турнира? Марвел, Гермиона, Драко, Тео, что скажете? Уверен, что вам понравится! Хотя бы на июль. Причём можно не в болгарское поместье, а в крепость в России. Там как раз Ивана Купала седьмого числа будет: ух, какие гуляния!
Мальчики довольно переглянулись и с сияющими глазами закивали, принимаясь расспрашивать Виктора о том, что будет происходить там в Июле. Лично он, как оказалось, празднует Ивана Купала седьмого числа, двадцатого, как князь, поклоняется Перуну — даже близко к воде не походит, хотя многие пускаю ради благословения по реке венки. У него другое дело, он поклоняется покровителю Рода. Помимо них, после двадцатого числа, шли гадания: на любовь и воплощение мечт, на карьеру и финансовый успех… И обряд на деньги и любовь двадцать третьего числа. Двадцать пятого собираются первые утренние росы: их использовали для целебных зелий, потому и ритуалы в тот день проводятся соответствующие — для излечения тяжёлых болезней. Двадцать седьмого числа — обряды мести, если есть кому, а тридцатого гадания на любые темы.
— На самом деле, праздников намного больше, но это то, что принято исполнять в моей семье. В этом, на мой взгляд, и есть шарм русской земли, хоть и приезжаю я туда только на лето. В Европе тоже отлично празднуют, но намного меньше… Но Самайн и Йоль справляют тут намного более пышно, мне это нравится.
— Это просто потрясающе! Очень хочется побывать в местах, где происходят такие гуляния! Ты ведь поможешь нам ничего не нарушить? — тихо смеётся Гермиона, у которой глаза горели не хуже, чем у Марвела и Тео, неравнодушных к различным видам магии. Драко закатил глаза и улыбнулся.
— Я общаюсь с одними ботаниками, — смеётся он, приобнимая своих волшебников, — Но потому мне с вами и нравится! Ну что, Бал подходит к концу… Думаю, можно расходиться, — Малфой чуть щурится, с теплотой смотря на Тео и Марвела беря их под руки, — Приношу свои извинения, но своих ребят я у вас краду. Счастливого Рождества, князь, мисс Грейнджер.
Посмеиваясь, он уводит ребят из Большого Зала под заинтересованные вопросы Гермионы о титуле её сегодняшнего спутника. Марвел тоже заулыбался, снисходительно качая головой и покорно следуя с ними в спальню Слизерина, замечая по пути сидящих на подоконнике Ровену и Салазара.
— Хей, ребят! Как вы? Что сидите здесь, а не на празднике со всеми? Годрика с Хельгой я видел на танцполе…
— Да так… — вздыхает Слизерин, чуть морщась, — Просто это годовщина… Ну, его смерти, понимаешь? И я правда не хотел никому портить праздник, но… Не получается у меня веселиться, простите… Он… Это он. И этим всё сказано.
— Да, он был в него влюблён, как и мы все, — согласно кивает Ровена на вопросительный взгляд мальчиков, — Но это был Магнус. И он слова «любовь» просто не понимал. Я не стану пока называть вам полного его имени, если позволите, но немного расскажу о нём… Нам… Нам всем нужно выговориться о нём. Каждого из нас он по-своему держал за сердца.
Марвел согласно кивает, и маршрут они меняют. Отводят его помощников в его комнату в башне Равенкло, устраиваясь на огромном ковре у камина. Домовики, школьные, приносят им глинтвейн из Большого Зала, и Ровена, вздохнув, начинает свой рассказ, пока Салазар пустыми глазами смотрит в окно. Марвел притягивает его к себе и, закутав в плед, обнимает, окутывая своей огненной магией, от чего Слизерин, крепко зажмурившись, благодарно кивает.
***
Годрик и Салазар с раннего детства жили в одном поместье. Хоть они и были только дальними-дальними родственниками, проживали их семьи на территории одного из многочисленных поместий Певереллов, и потому мальчики были крайне дружны. В те времена о Певереллах ещё помнили, как о королях, и потому юные наследники Слизерина и Гриффиндора с гордо поднятыми головами носили титулы принцев.
Они очень любили путешествовать, и потому, когда родители им позволяли, брали слуг и отправлялись в совершенно случайную точку Англии. Вот и сейчас, сидя на двух прекрасных конях, они скакали по дороге на встречу очередному приключению! Им и слуги-то особо нужны не были: два волшебных принца могли не опасаться, что на них нападут, или что закончится еда… Но волю родителей исполняли беспрекословно.
Остановившись на привал на опушке леса, они спрыгнули на мягкую, пружинящую траву, потягиваясь и разминая мышцы. Годрик, поправив золотые волосы, взмахивает своим мечом и втыкает его в землю. Вокруг них тут же заструилась магия, возводя для них палатку и костёр со специальными креслами вокруг него. Салазар, достав серебряную чашу из-за пояса, склоняет её над котелком, и из пустой чаши в него набирается чистая вода… Коснувшись изумрудов на крае чаши, он, всё так же из неё, засыпает в нагревающуюся воду ингредиенты для рагу.
— Вот и зачем нам ещё кто-то, Сал, не знаешь? — смеётся Годрик, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу, сверкая золотыми глазами и смотря на пляшущий огонь под котелком, — Мы ведь с тобой можем что угодно! И даже простые люди отлично знают, что это так!
— Твоя маменька будет волноваться, если с нами не будет взрослых волшебников, Годрик, ты ведь понимаешь. Мы можем многое, но они умеют колдовать куда быстрее нас с тобой. К тому же, с ними не скучно в пути, — Салазар так же садится в кресло у костра и прикрывает глаза, прислушиваясь к шелесту листьев и треску костра, — К тому же, наши с тобой магические проводники не такие, как у остальных. Они пользуются палочками — это быстро и удобно, и хоть мы тоже так умеем, нам куда больше подходят чаша и меч. И то, чашу я использую только потому, что родовой амулет-кулон носит мой отец.
— И то верно… Ладно, ты как всегда прав, братишка. Куда двинемся на рассвете? Знаешь, будь моя воля… Я бы построил огромный замок, и сделал бы из него школу! Для таких, как мы. Чтобы они учились творить магию все вместе, и могли больше не прятаться по подвалам со старыми наставниками… Ты только представь! Подбирать другим проводники магии, постигать её вместе с ними! А твоя любимая Алхимия? Ты представь! Можно было бы сделать так, чтобы ей мог заниматься кто угодно, пусть и не получая настолько потрясающих результатов, как прирождённые алхимики!
— Да, было бы здорово… — задумчиво тянет мальчик, согласно кивая, — Ну, может, как женимся и примем титулы глав Родов, сможем создать что-то такое. Давай прогуляемся, пока рагу готовится? Не хочу просто так сидеть и ждать. И так всю дорогу сидели, пусть и на лошадях.
Мальчики поднялись и отправились в сторону леса. Проходя мимо поилок для лошадей, Сал просто наклонил над поилкой свою чашу, и та наполнилась. Юные принцы очень любили использовать свою силу, в особенности перед восхищёнными слугами, ведь они двое были воплощением сути древних Королей Смерти: артефактор Годрик, способный из веточки создать самый мощный и острый меч, и алхимик Салазар, создающий из воздуха всё, что только пожелает.
Идя по тропинке через лес, братья тихо переговариваются, собирая на ходу дикую землянику и осматривая местные красоты: в этом лесу они пока не бывали. Услышав шум, бесстрашные и уверенные в своей неуязвимости, они бросаются на звук… Оказалось, что это были девчачьи голоса и рычание огромного чёрного дракона! Девочки старались защититься от его пламени, создавая магические щиты и при этом пытаясь увернуться от огромных когтистых лап…
Первым к дракону бросается Годрик, оказываясь между ним и девочками, выставляя свой меч в качестве щита, от которого драконье пламя просто отскакивает. Но вот лапы он не предусмотрел… Она из девочек за его спиной всхлипнула и кинула семена в траву: лапы дракона оказались связаны лозой, хоть и не на долго. Салазар приходит в себя и взмахивает чашей, выдавая из неё огромный водный фонтан, помогая расти лианам, одновременно с тем отвлекая дракона от брата и неизвестных ведьмочек.
Постепенно дракон начинает сдавать позиции, но и их силы тоже не безграничны: резервы начинают заканчиваться. Девочка с растениями восстанавливает их уже в пятнадцатый раз, сам Салазар раз за разом направляет свои силы на создание воды и ядов, в которые в неё добавляет, а Годрик и вторая девочка тратятся на мощные щиты… В момент, когда щит Гриффиндора наконец раскалывается, дракон вдыхает, чтобы выпустить новую порцию огня, но с другой стороны поляны мелькает чёрная тень…
Чёрным дымом эта тень бросается на дракона, обвивая его и роняя на землю… Дракон бьётся в конвульсиях, ревёт от боли и стучит по земле лапами и крыльями, а из его разодранного горла, из-под этой странной дымки, льётся кровь… Как только зверь перестаёт дёргаться, дымка соскальзывает на траву и становится черноволосым мальчиком примерно их возраста. Белоснежная кожа с кругами под глазами, огромные зелёные глаза с какими-то странными серебряными узорами на радужках, длинные, до пояса, спутанные волосы…
— Из-за вас пришлось убить Девона. Кто вы, и что вы делаете в этом лесу? — его глаза горят чем-то потусторонним, и Салазар с Годриком чувствуют знакомую магию самой Смерти.
— Мы приносим свои извинения и соболезнования за смерть Девона, — чуть кланяется ему Салазар и с интересом смотрит на него, — Мы с братом ехали гулять и услышали крики этих юных леди. Мы не могли оставить прекрасных дам в беде, но нам жаль, что из-за этого погиб такой прекрасный дракон.
— А ты умный. Это хорошо, — кивает незнакомец, — Вы откуда? В наших землях таких нет, с золотыми глазами.
— С юга Англии. Меня зовут Годрик Гриффиндор, это мой брат, Салазар Слизерин. К сожалению, как зовут прекрасных леди, я не могу сказать, — чуть улыбнулся блондин, уже помогший девушкам подняться и привести платья в порядок.
— Леди Ровена Равенкло, а это моя подруга, леди Хельга Хаффлпаф, — учтиво кивает синеглазая брюнетка, проводя рукой по юбке пышного платья, — А как зовут вас, таинственный спаситель? — она, само собой, знала, кто такие Гриффиндоры и Слизерины — наследные принцы, но говорить не собиралась, раз они решили не заострять на этом внимания. Им всем всего по двенадцать лет.
— Клейт Магнус
Азкабан, — холодно отвечает тот, щуря свои странные глаза, — Вы все такие яркие… Глазам больно. Вы сильные маги, да? Про меня тоже так говорили, пока однажды деревенские дети меня не испугались и не начали высмеивать, — Клейт осторожно шагает в их сторону, и Годрик с удивлением понимает, что его магия совершенно,
абсолютно, чёрная! — Тогда я изменился: могу становиться дымом. Так я сбежал, когда меня заперли в подвале на месяц.
— Он сбежавший, — понятливо кивает Салазар. Так в их кругах называют тех, кто покинул свои деревни, чтобы жить спокойно наедине со своей магией, — Ты и сейчас очень силён, Магнус. Леди Равенкло, леди Хаффлпаф, не откажетесь пройти с нами к нашему лагерю? Ты тоже окажешь нам честь, если согласишься пойти с нами, — чуть улыбается он этому
Азкабану, смотря на него с интересом, но без злобы.
Поняв, что странные, — слишком красивые для него, — дети не хотят ему зла, по крайней мере сейчас, Клейт идёт за ними, с прищуром осматривая их одежды. Две леди, хоть и немного растрепались после стычки, выглядят просто невероятно: красивые пышные платья, золотые и чернильно-чёрные волосы… И даже фигуры у них были разные. А вот два брата с разными фамилиями со спины были очень похожи! И рост, и разворот плеч… Вот только у того, у которого волосы были чёрные и прямые, одежда была чёрно-золотой с большими изумрудами, а у второго, с золотыми кудрями, она была золотой с белым и рубиновыми украшениями. Одновременно похожие, и при этом разные, как день и ночь.
— Добро пожаловать в наш лагерь, — очаровательно улыбается Годрик: лагерь, на самом деле, состоял из огромного шатра-палатки, в котором жили они, и трёх других, на окраине, где жили слуги. Эти самые слуги уже накрывали на стол на пятерых, разливая по мискам рагу, раскладывая по тарелкам свежезажаренные кроличьи тушки и салаты… — Надеемся, вам здесь будет хорошо. Милые леди, вас не потеряют ваши сопровождающие, если вы останетесь с нами на ужин?
— Мы сбежали из Школы Леди, — смущённо улыбается златокудрая Хельга, сверкая медово-карими глазами и поправляя волосы, — Так что, будет очень хорошо, если они нас потеряют и не найдут, — Годрик и Салазар смеются и, помогая леди сесть за стол, обещают им, что тут их не найдут, — Благодарим вас, милорды.
— Ну что вы… Просто Годрик и Салазар, — чуть кивает Слизерин, мягко усаживая за стол и Клейта, чуть кивая всем им, — Сейчас предлагаю поесть, и уже после поговорить. Но заранее скажу, что мы хотели бы предоставить вам наше покровительство. Вы трое — очень сильные маг и ведьмы… И потерять таки таланты было бы невероятным упущением.
***
С момента встречи в лесу прошло три года. Пятнадцатилетний Салазар, наконец, закончил свои исследования в мастерской: он смог вывести собственный вид змей! Маленькие в детстве и обладающие смертоносным зрением и ядом, они будут вырастать до двадцати-сорока метров, в зависимости от условий жизни, и будут жить тысячи лет! Создал он таких красавцев всего семь, и теперь, оставив их в террариуме, отправляется на улицу. О судьбе своих подопечных он всё знает заранее: Ровена оказалась невероятной силы прорицательницей, и именно она этим утром предсказала судьбу его новым змейкам.
— Салазар, — холодно произносит Клейт, сидящий на дорожке и медленно творящий из какой-то неясной тёмной субстанции очередного «слугу», как он их называл, — Твои змеи наконец получились?
— Ещё как! Идеальные создания для защиты замка, который мы построим! В первую очередь от того, что туда притащат Год и девушки, — Слизерин улыбается и, наплевав на дорогой костюм, садится рядом, — Снова делаешь «слуг»? Зачем они тебе? Разве не достаточно наших?
— Я хочу свой замок. Ваш мне очень нравится, но я хочу, чтобы и моё имя все знали. Ты знаешь, меня слабо заботит мораль. Потому, прошу, не забывай мне о ней иногда напоминать, твоё высочество, — Сал на это обращение всегда улыбается, тихо вздыхая. Отросшие волосы собраны серебряной заколкой, и парень просто старается быть… Собой.
— Обязательно. Твои «слуги»… Они такие холодные…
— Да. Чтобы напоминали о тебе и леди Ровене, — согласно кивает Клейт, — Только рядом с вами я не хочу становиться дымом. Вы меня… Тушите. Тушите то зло, которое пляшет во мне, как огонь в костре. Одна лишняя искра, и выгорит весь лес. Поэтому и «слуг» я создаю таких, чтобы они могли меня тушить. Вернее… Не создаю, я их забираю и придаю им форму. Смерть любит говорить, что я слишком безответственно к этому отношусь, но ей всё равно нравятся мои творения.
Слушая его слова, Салазар чувствует, как сердце начинает стучать быстрее. С их встречи в лесу Клейт стал намного привлекательнее: белоснежная кожа избавилась от синяков и теней под глазами, волосы стали гладкими и шелковистыми… Но вот нрав остался тот же. Холодный и спокойный. Он не знал, что такое страх или сожаление, он не понимал концепцию любви и заботы, не видел разницу между дружбой и предательством… Но он умело подражал им, завоёвывая сердца.
Что удивительно, но «королевские ученики» стали едва ли не более желанными партиями, чем сами Слизерин и Гриффиндор! Девушкам слали письма со сватовством, а к Клейту регулярно подходили переговорить о помолвке чьи-нибудь отцы, не обращая внимание на его славу «странного мальчика, сидящего на кладбище по ночам». Вот только сам он этим не интересовался совершенно, занимаясь какими-то своими странными исследованиями. И даже не замечал, как влюбляет в себя своим ледяным нравом и чёрной кипящей магией других. Даже тех, кто проводит с ним непозволительно много времени и точно знает, каким он бывает в «плохие часы»…
***
Годрику семнадцать, когда он и Ровена помогают Клейту подобрать уединённый островок на севере Англии, чтобы тот смог построить собственный замок. Сила молодого
Азкабана просто огромна! Его проводником магии стал длинный кинжал из чёрного золота с украшением из алмазов, который давно хранился в закромах Гриффиндоров. И сейчас, выводя в воздухе символы и руны, молодой человек просто из ничего создавал высокие стены из чёрного камня. Практически точная копия малого замка в поместье, где он живёт последние пять лет, разве что для фундамента пришлось всякой «гадости» натаскать самостоятельно, чтобы ощущение смерти из старого особняка Певереллов было и здесь, ведь все замки строят на костях.
Ровена, как всегда, наблюдает за этим с замирающим дыханием, с трудом осознавая, насколько силён их «дымок»… Пока Годрик просто тихо делится с ним ещё и своей магией, чтобы не пришлось отрывать Салазара от забот о подросших «Василисках». Если запас магии у Клейта становится слишком маленьким, то его магия начинает сбоить: один такой раз Салазару и Ровене пришлось несколько часов его тушить своей магией, прежде чем они смогли его успокоить: он тогда испугался единственный раз на их памяти.
— Спасибо за помощь магией и переносом костей, Годрик, — кивает Клейт, закончив с созданием главных стен, — Мы можем отправляться домой. Мне нужно восстановиться. Салазар у себя?
Они переносятся домой при помощи порт-ключа, который они недавно с Клейтом создали, и Гриффиндор кивает на последний вопрос. Парень снова благодарит за помощь и спускается в подземные лаборатории Слизерина, чтобы просто помочь ему со змеями и успокоиться рядом с его магией и своими «слугами»: остальные их боялись, а Салазар согласился приютить в своих подземельях.
— Сделал основные стены. Устал. Годрик делился со мной своей магией. Очень хочется стать дымом или сжечь что-то. Я могу остаться с тобой? — отчитывается он, как по программе, на что получает улыбку и кивок от Сала, который кормит последнюю змейку, — Почему вы обо мне заботитесь, а когда я говорю «спасибо» смотрите так… Грустно? Кажется, это так называется.
— Это всё связано с чувствами, милый, — улыбается принёсшая Слизерину новую порцию трав для зелий Хельга, — Тебе не понять, и не пытайся. Мы это понимаем, и потому не говорим тебе об этом, — он ласково проводит рукой по его щеке, — Но ты должен знать, что ты очень красивый, Клейт. И я не удивлена, что у тебя так много приглашений стать чьим-то мужем.
— Понятно. А ваши чувства, почему они грустные? Вы говорили, что грусть, это плохо. Со мной что-то не так?
— Скорее с нами, — успокаивает его Салазар, трепя по волосам, — Ты нам нравишься, и очень сильно. Каждый из нас тобой очень дорожит, и поэтому мы стараемся, чтобы тебе было хорошо, чтобы твоя магия была спокойна… А грустно нам из-за того, что ты никогда не сможешь понять, что именно такое «любовь».
Клейт понимающе кивает, спокойно сидя рядом со Слизерином и задумываясь об их словах. Значит, любовь выглядит так? Вопросы о состоянии, разговоры об экспериментах, помощь в магии, предоставление семейного проводника магии… Интересно. Он не может этого почувствовать, но знает, что любой другой человек был бы смущён и рад таким новостям.
— Мне… Приятно это слышать, Салазар. Я не могу вам ответить. Но могу сказать, что постараюсь позаботиться о вас в ответ, потому что вы являетесь важной частью моей жизни.
Салазар и Хельга печально улыбаются и говорят, что ему достаточно просто быть самим собой, чтобы они были счастливы. Клейт согласно кивает и поднимает на руки одного из «Василисков», гладя его по мордочке и слушая шипение. Салазар это шипение отлично понимал, но переводил редко, говоря, что молодые змеи общаются о скучном: о еде, о друг друге… И потому никто не настаивал на переводе, просто расценивая примерное желание змеек по настроению их шипения.
***
Замок под названием «Хогвартс» появился спустя полтора года после окончания строительства замка «
Азкабан», когда они все уже набили руки для строительства. Замок вышел огромным! Размером практически с главный кастл семьи Певереллов, который они видели только издалека! И Клейт им тоже помогал. К своим двадцати семи годам мужчина научился едва заметно улыбаться, когда это было необходимо, и теперь сражал их наповал, улыбаясь на какие-то их фразы.
— Клейт! Отлипни от Сейпенса, он отлично обжился в наших подвалах и трубах, и потому для твоей работы помрёт не скоро! Идём погуляем, пока Ровена снова на моих прекрасных грифончиков своих тварей не натравила! Последний раз её кальмарчик «перекусил» сразу тремя, представляешь!
— Какое опасное для жизни растение нам хочет показать твоя жена? — Клейт позволяет уже довольно большому змею сползти со своих колен и поднимается на ноги, с лёгкой полу-улыбкой смотря на Гриффиндора, идя за ним на улицу, — Мне… Радостно видеть вас с Хельгой вместе. Не знаешь, как обстоят дела у Ровены и Салазара? Они не хотят закреплять помолвку браком, хотя им уже по двадцать семь лет.
— Они просто… Не хотят торопиться, — вздыхает Годрик, качая головой и ласково отбиваясь от обвившей его ногу лозы, — Но ты чувствуешь нашу ложь, да, помню… На самом деле, всё немного не так. Мы с Хельгой были влюблены в тебя и твой нрав в молодости: ты казался нам загадкой, которую мы не смогли разгадать… Но Сал и Ровена… Они тебя разгадали, я вижу это по их глазам. Они тебя разгадали, и потому прикипели к тебе намного больше, Клейт. Ты для них… Как бы объяснить…
— Тебе нравится читать книги, Клейт. Но я вижу, что ты часто перечитываешь «Историю Королей Некромантов», — улыбается вышедшая к ним из теплицы Хельга, — Ты для них, если переводить на твой язык, «История Королей Некромантов» — что-то очень важное, засевшее так глубоко, что не вытащишь. И пусть они друг другу не безразличны, общая любовь к тебе просто не даёт им сойтись. Ты — слишком важная книга, и другую взять они просто не могут.
— Вот как, — кивает он, задумчиво смотря на Хельгу и Годрика, — Понятно. Тогда им скоро станет легче. Я всё чаще хочу стать дымом или просто выпустить своё пламя… Но это больно. И дым, и огонь. С ними легче с этим справляться, но и это не навсегда. Я рассказал им несколько дней назад, что умру в течение десяти лет, не больше. Тогда у них больше не будет важной книги, и они смогут читать другие.
Хельга охнула и прикрыла рот ладошкой, а Годрик невольно сжал рукоять меча сильнее. Вот почему Ровена плачет уже третий день, а Салазар крошит манекены одним из мечей Гриффиндора, нарезая их на тоненькие полосы… Покачав головой, Гриффиндор обнимает жену и с тоской смотрит на Клейта, который уже увлёкся изучением новой придуманной Хельгой травы. Годрик в них не разбирался.
Салазар и Ровена возвращаются в Хогвартс через два дня. Леди Равенкло спокойна и с лёгкой улыбкой на губах, как всегда, а Слизерин… Слизерин неотступно следует за Клейтом, помогая ему в исследованиях, даже отправляясь с ним периодически в его собственный замок, окружённый ледяным морем. Клейта всё чаще лихорадит, и там, в каменном замке, наполненном заинтересовавшими его скелетами, вдали от людей, он может позволить себе выплёскивать своё пламя: ледяное море его тушит, а ветер воет и заглушает крики боли, когда пламя вырывается из него наружу.
И после таких всплесков Салазар всегда лечит его ожоги. Закрываясь от огня куполом из собственной магии, Слизерин никогда не оставляет его одного. Вот и сейчас, после пятичасового всплеска, он укладывает Клейта на большой алтарь, — Родовой Камень, — и принимается аккуратно наносить заживляющую мазь а его ожоги и раны ледяными от страха пальцами.
— Ты можешь не оставаться со мной. Это причиняет тебе боль. И Ровена расстраивается, что ты почти не появляешься в Хогвартсе: они наконец набрали учеников, а без тебя алхимии их учить некому. Она уже готова читать новую книгу. Почему ты нет? Вы с ней очень похожи.
— Я хочу дочитать до конца эту книгу ещё раз. До самого конца, Клейт. Я буду с тобой, пока тебе нужна моя помощь. Так что, даже не думай меня прогонять. Всё равно не уйду.
— Иногда ты кажешься мне очень глупым, Салазар. Но твоё присутствие приносит мне облегчение. Спасибо, — Клейт чуть улыбается и закрывает глаза, позволяя лечить своё тело, просто расслабляясь, — Спасибо, что решил дочитать старую книгу. Я не хочу, чтобы тебе было больно, хоть и не могу сказать, как это, чувствовать боль внутри себя. И потому прошу тебя меня забыть после моей смерти.
— Я не могу тебе этого обещать, но я постараюсь, — Салазар целует его в лоб и продолжает наносить мазь из своей любимой чаши. Медальон уже давно висит на его шее, но отказаться от любимого проводника магии он не захотел. Может быть, в этом и есть его проблема…
***
Клейту исполняется тридцать пять лет 25 декабря, в Рождественскую ночь. Они все впятером сидят в Хогвартсе, празднуя этот праздник с теми детьми, что уже стали к ним приходить. За восемь лет их идея захватила умы всех и каждого, и с каждым годом студентов становилось всё больше! Особенно когда волшебники узнавали, что за маги основали это место.
Клейт преподавал в этой школе основы Некромантии и Магической Медицины вместе с Салазаром, который занимался Медициной и Алхимией, попутно учась упрощать зелья для того, чтобы их могли варить и другие люди. Годрик учил детей защищать себя и делать различные артефакты: чего только стоила сделанная им Шляпа, которая считывала предрасположенности студентов к различным наукам! Хельга показывала разницу между растениями, учила отличать ядовитые и нет… А Ровена помогала им понимать и начинающие устанавливаться законы мира обычных людей, и законы Магии, работающие в их мире, и помогала освоить те Чары, которые не преподавали остальные.
Клейт отказался от предложения оставить своё имя в качестве пятого факультета, но каждому из них он отдал «частичку своего дара». Так, если ребёнок, приехавший в Хогвартс, имеет склонность к Некромантии, он с наибольшей вероятностью попадает на Слизерин, где ему обязательно помогут разобраться в его способностях, ведь Салазар всегда внимательно слушал своего друга, вторым факультетом для них становится Равенкло. Гриффиндору он оставил, как он сказал, свой огонь. Гостиная Гриффиндора всегда была тёплой и светлой, а студенты были «огоньками»: яркими, сильными и неудержимыми. Хельга получила дар в виде его верности. Он не умел чувствовать, но ни разу не предал их, и её студенты всегда держались вместе и даже помогали другим! А Ровене от отдал своё стремление к знаниям. В своих исследованиях, которые он проводил те годы, что жил с ними, Клейт описал десятки различных явлений, животных, их собственных изобретений… Были даже записи, посвящённые погодным условиям и их влиянию на различные виды магии! И все они теперь были доступны юным Воронам.
— Я пойду на улицу. Прошу прощения, что порчу праздник. Счастливого вам Рождества, — произнёс он, поднимаясь из-за стола и спешно покидая Большой Зал.
Все четверо директоров почувствовали, как сердца ушли в пятки, и одновременно кинулись за ним, забыв про то, что в школе есть ученики… Клейт ступал по воде Чёрного Озера, чтобы оказаться как можно дальше от стен, что возводил вместе с
друзьями, потому что не хотел их разрушить. Магия под его кожей клубилась и сходила с ума: кожа буквально светилась изнутри из-за распирающего его пламени, а вены на фоне этого света казались угольно-чёрными…
— О нет… — бормочет Салазар, кидаясь за ним по воде, налетая на него с крепкими объятьями, — Нет, нет… Ещё рано… Прошу, Клейт!.. Потерпи, мы ведь справлялись столько времени!..
— Старым книгам приходит время умирать, — с болью в голосе шепчет тот, закрывая глаза. Сил оттолкнуть Салазара нет, и потому он просто хочет хотя бы избежать встречи глаза в глаза, — Прости меня. И забудь. Но сделай всё, чтобы помочь никому больше не стать дымом.
По щекам Слизерина катятся обжигающие слёзы, и он не видит, как на берегу Годрик удерживает рыдающих Ровену и Хельгу. Магия в теле Клейта начинает кипеть, и Сал чувствует, как она перекатывается волнами под тонкой кожей… А потом происходит взрыв. Волна магического огня проносится по глади Озера под крик ужасной боли, и из-под пальцев мужчины ускользает чёрный дым. Неразумный, способный только убивать для собственной защиты, такой, что порой становилось не ясно, как его сдерживали внутри…
— А.Аресто… моментум… — бормочет Слизерин, сжимая свой медальон, полными боли глазами смотря на замерший по пути в лес дым, — Капациус… экстремис… — он раскрывает свой медальон, расширяя его изнутри, и горько усмехается, — Карпе Ретрактум. Прости, я не могу тебя отпустить, ты принесёшь вред…
Дым затягивается в медальон, в огромное пространство в нём, и Салазар его запирает, касаясь губами холодной изумрудной грани. Уняв дрожь в руках, стерев с глаз слёзы, он неровным шагом выходит на берег и пустым взглядом смотрит на друзей. Девушки, дрожа, прячутся в горячих объятьях Гриффиндора, а за его спиной завывает ледяной зимний ветер. Холода он больше не чувствует вообще.
— Ровена… Свадьбу сыграем летом. Я знаю, что ты давно готова к ней. А сейчас я пойду, простите. Мне нужно… Немного отдохнуть.
Медленно развернувшись, он уходит прочь от Хогвартса, к замку посреди Ледяного Моря, чтобы упасть на колени на огромные камни и завыть о своей боли во весь голос! «Слуги» носились вокруг замка, привязанные к нему железной волей их создателя, воя от той же боли, что и пришедший сюда Слизерин… Это место изначально было холодным и наполненным духом Смерти — Клейт старался, но теперь… Теперь это место стало пустым.
***
— С тех пор Рождество у нас было не самое весёлое… Мы с Салазаром поженились, продолжили преподавать в Хогвартсе… Через несколько лет родилась Елена, первая из наших детей. Но каждое Рождество мы приносили к Озеру подарки Ему и бросали в воду. А Сал…
— А я приходил к его замку и смотрел, как он медленно разрушается. Чёрные камни рассыпались, став гладкими валунами у воды, и уцелела только одна башня. И «слуги». Холодные, ищущие тепла без своего хозяина, невольно забирающие его у остальных. Скажи, Марвел, мальчик с именем Смерти, ты знаешь такое место? Уверен, что да.
Глаза Салазара холодные и тёмные, с плещущейся в них болью, а по телу молодого лорда бегут мурашки. Ледяные злые иглы, которые приносят с собой страх. Медленно он кивает, поджимая губы. Знает. Они все знают. Посмотрев на Драко и Тео, озадаченно смотрящих на них, Гарри понимает, что до них не дошло… Да и не надо. Рано ещё. Ещё два с половиной года, он сам себе пообещал.
— Знаю, но ещё не время. Тот… Дым, это ведь…
— Обскур, да. Мы узнали об их существовании намного позже, и когда сравнили с нашими воспоминаниями о Клейте, поняли, что с ним было не так. Он всё ещё в моём медальоне, который твой друг и мой последний наследник сделал своим крестражем. Думаю, Клейта это не затронуло… Всё же, он внутри, а крестраж — в оболочке.
— Понятно. Мне… Нам, нам всем очень жаль, что для вас это такой тяжёлый день, а мы даже и не знали о таком… Можем мы что-то сделать для вас?
Они вздохнули и попросили просто обнять его, и чтобы он не прятал своей огненной магии. Марвел кивает и оказывается окружён чужой холодной магией со всех сторон, выдыхая и думая о доме. О том месте, что воспринимает домом, несмотря ни на какие трудности… Вот ведь. Оказывается, всё не просто так… И зрение это магическое с узорами в глазу… Интересно, надо будет провести исследование, как меняется магия волшебника, выросшего на чужом Родовом Камне… Например, сравнить через несколько лет свои показатели и показатели живущего в Лестрэйндж-мэноре Альтура. А пока… Пока он будет успокаивать своих льдинок, загрустивших после истории, и чужих, эту историю рассказавших.
