***
В начале апреля Марвел отправился вместе с Люциусом на «плановый визит» в оживший благодаря магии Чарли и Перси Пруэтт-мэнор. Поместье просто цвело! Оказалось, что сад здесь был вполне себе цел, и потому на клумбах медленно пробивались ростки цветов, а на кустах и деревьях уже вовсю раскрылись нежно-зелёные листочки. Чарли с улыбкой показал им и сад, и сам мэнор, познакомил даже с портретами Гидеона и Фабиана. Те были очень благодарны за возрождение Рода и приносили Люциусу извинения за то, какими методами воевали против них в ту войну. — Мы были по разные стороны, лорды, и выживали как могли, — улыбается старший Малфой, — Но я очень рад тому, что ваш Род продолжился благодаря детям вашей сестры. Хоть и не скрою, что от этого есть выгода и мне самому. — Малфои никогда своего не упустят, это точно, — тихо смеётся Фабиан, чуть щурясь и одобрительно кивая, — Ну что же, добро пожаловать в дом, господа. Мы всегда рады приветствовать вас здесь, как и молодого лорда Поттера-Певерелла. Приятно видеть такого умного наследника. Джеймс был умён, но… — Но дела Рода его не волновали, знаю, сэр, — чуть кивает Марвел, — Полагаю, обо мне вы знаете всё, что знали лорд Чарльз и Перси. Так что, представляться не стану, лишь скажу, что искренне рад с вами познакомиться. Целый день они провели в компании молодого Лорда Масок, обсуждая с ним, как скрыть полностью их мэноры, а главное — кастлы. В итоге, вместе с предыдущими лордами, они пришли к выводу, что Марвелу нужно сделать ряд скрывающих артефактов, и уже готовые вещи Чарльз усилит своей магией, а потом их нужно будет закопать по периметру всей территории… — Это ж… Столько… Ох… — Марвел ошарашенно моргает, сколько защитных артефактов ему придётся сделать, — Так… Это займёт у меня… Года два?.. И то только на одно моё поместье! Ну нет уж, я один не справлюсь! Надо будет написать Стоунам и Драйбекам. Разработаю шесть разных чертежей, и будем работать тремя семьями. А то я такое один не вывезу. Люциус усмехнулся уголком губ и сверкнул довольными серебристо-голубыми глазами. Он, как талантливый политик, отлично знал, как делегировать обязанности другим людям, а вот Марвелу предстояло научиться этому самостоятельно. Обязательно самостоятельно. Слишком упрямый он был, и потому настаивать Люциус не хотел, но вот мальчишка, кажется, наконец всё понял! Ещё пару часов спустя они сидели в Малфой-мэноре, и Марвел, сидя за столом Люциуса, писал письма своим вассальным семьям. Покусывая кончик орлиного пера, мальчик выводил ровные буквы на пергаменте любимыми чуть золотистыми чернилами, скрепляя их красным сургучом и отсылая с совами. Тихо напевая, выпустив вторую сову, он улыбнулся и отправился в свою спальню. А через полчаса к нему, уже спящему, в кровать забрался Драко, «случайно» разбуженный идущим в свою комнату Люциусом. Пробравшись под тяжёлое одеяло Поттера, Драко обнимает его холодными руками, утыкаясь носом в разметавшиеся по подушке чёрные волосы и медленно погружаясь в сон. Не хватало только Тео, но он выходные проводит в Нотт-мэноре, потому что его родители уже ворчат, что сына видят реже, чем самого Марвела, за которым «тот таскается»… Но это не страшно, потом, в Хогвартсе, Драко на ночь уступит ему возможность быть единственным «соседом» в кровати их огненного мальчика.***
Первая гроза произошла в начале мая. Уже уставшие каждый день на рассвете и закате произносить нужные заклинания, мальчики встретили грозовые облака радостными криками, выбегая из Хогвартса и бросаясь в сторону Визжащей Хижины, куда и спрятали эти несчастные фиалы. И, аллилуйя, зелье было красным! У всех троих! — Amato Animo Animato Animagus, — с наслаждением выдыхает Марвел, приставив кончик эбеновой палочки к своему сердцу, залпом выпивая кроваво-красное зелье, — Ну, удачи, что ли… Закрыв глаза, Мар не знает, что происходит у Драко и Тео, лишь слышит те же самые заклинания, что говорил сам. А в голове, перед мысленным взором, возникает образ большого чёрного тигра, чья основная шерсть лишь на пару тонов светлее, чем привычные его виду полосы… В Хижине Марвел невольно опускается на колени, словно кланяясь величественному зверю, повторяя то же движение в своей голове, смотря, как тигр медленно подходит к нему… Почувствовав, как густая шерсть касается лба, Марвел улыбается и чувствует, как начинает заходиться в груди сердце: словно бьётся сразу за двоих!.. Вспышка боли, глубокий выдох, и вместо стоящего на коленях мальчика посреди Хижины сидит большой чёрный тигр, с удивлением осматриваясь вокруг. Заметив таких же оторопевших белоснежного лиса и тёмно-серого волка, он довольно рычит, осторожно пробуя встать на лапы и потянуться. Когда приходит понимание того, как двигаться, он с рычанием-урчанием величественно подходит к лису и ласково бодает его огромной головой в бок, от чего тот довольно потявкивает, падая на спину и легко выставляя живот на показ. Фыркнув, что было похоже на смех, тигр так же проходит к волку и бодает его в бок, на что тот, зафырчав, бодается в ответ, и все вместе они выходят из Хижины… А снаружи их уже ждёт большой чёрный пёс с сидящей на нём совой. Ухнув, сова усаживается уже на голове у тигра и ласково прикусывает клювом его ухо, словно одобряя новый облик сына… Сириус, размяв лапы, с радостным лаем ведёт их за собой в Запретный Лес, даже не удивляясь, когда их стремительно догоняет чёрный ворон, а следом и огромный золотой лев. Где были Хельга и Салазар — Марвел не знал, да и не интересовался, если честно, потому что всю его суть захватил невероятно густой и свежий лесной воздух, бесчисленное количество ароматов в нём и стремление бежать — быстрее, дальше!.. Вырвавшись вперёд, он рванул со всех лап, порыкивая от нетерпения, без труда напрыгивая на несчастного заплутавшего тут оленя. Привыкшие к отсутствию не магических хищников, они были чувствительны к магии, а не к звукам, и потому напасть на него получилось крайне легко. Убивать зверя он не собирался, лишь прижал его к земле мощными лапами и довольно рыкнул в морду, прежде чем отпустить перепуганного несчастного. Догнавший его Сириус одобрительно лизнул его в плечо, а Тео и вымотанный Драко развалились на траве… Тео не устал, просто ленился за компанию, но их личное проклятье просто так затихать не собирался. Тихо урча, он подхватил Драко зубами за шкирку и усадил его себе на спину, лёгкой поступью отправляясь дальше в лес, на поиски реки. Малфой лишь протестующе тявкнул, но было уже поздно. Кто ж такую махину остановит? Так что, когда река была найдена, прямо с разбега Марвел в неё и приземлился, вновь зубами ловя Драко, чтобы его не снесло течением, довольно рыча. — Иногда я хочу тебя убить, — смеётся Драко через полчаса, сидя на берегу той самой речки и смотря, как Мар с самым довольным видом разваливается на траве, показывая ему язык. — Не ври, тебе понравилось, — улыбается тот в ответ, чуть приоткрывая глаз и смотря на Драко, ласково пихая его рукой в бок, — К тому же, такая прогулка крайне хороша для нервной системы. Разгрузка, так сказать, и взгляд на мир под другим углом. Вон, Годрик с Ровеной уже где-то в лесу потерялись: тоже отдыхают. Расслабься, лисёнок, и просто отдыхай от всего на свете. Признав правоту Поттера, он тоже с удовольствием раскинулся на траве, наслаждаясь тёплым весенним солнцем и шуточной перепалкой старших Блэков. Когда эта «парочка» затихает, дети невольно прислушиваются: они явно о чём-то говорят! Расслышав имя дяди, Рабастана, Мар улыбается и качает головой. Всё с ними понятно. Ну, если до Сириуса наконец дошло, он будет только счастлив!.. Тихо пробравшись обратно к Хогвартсу, ребята привычно засыпают в его кровати в башне Равенкло, а на утро спешат на тренировку все вместе. Посохи «на дом» им до сих пор не отдают, но они уже дерутся-колдуют почти на уровне… Третьего курса Дурмстранга, что от Антонина прозвучало как комплимент. Почти. Исключая чуть насмешливый взгляд, которым их одарили. Благо, время до последнего испытания есть, хотя дату уже назначили — 24 июня. Марвел был доволен максимально. Гомункул, предназначенный Тому, успеет полностью созреть, да и подделка Кубка Турнира в виде порт-ключа уже готова: ему останется только прийти к победе первым, а это для него легко. Тем более, что в лабиринте он отлично сможет обратиться тигром — а его попробуй удержи! Да и Тому уже не терпится поскорее вернуться в полностью материальное тело.***
Ранним утром Марвел проверяет, всё ли готово к его афере. На трибунах обязательно должны присутствовать преподаватели, а вот студенты, с разрешения деканов, могут гулять где угодно. Драко и Тео будут сидеть на видном месте, как и Луна, а вот Основатели… Для них подготовлена особая роль. Для них сварили Оборотное Зелье, под которым они и заменят преподавателей с Метками Пожирателей. Салазар, заменяющий Северуса, лишь посмеивался от того, что ему придётся играть декана своего же факультета, а играющий Розье Годрик на всякий случай разминался. Мало ли, придётся использовать магию для чего-то… Белла и Родольфус, соответственно, были заменены Хельгой и Ровеной, которые уже сидели в их виде на трибунах, словно желая поддержать Марвела уже одним своим видом. Вполне в духе Лестрэйнджей, которые старшего сына любили безумно, ничуть не меньше младшего, к которому убегали при первой свободной минутке, чтобы он их не забывал. Маркус и вовсе не озаботился подменой, просто сказал, что ему надо сидеть с младшим внуком, и ушёл ещё прошлой ночью — готовить всё для ритуала. Стоя перед входом в лабиринт, он кивает Виктору и Флёр. Другие ребята тоже достойны победы, но, к сожалению, отдать её он не может… И пусть его тут наверняка ждёт что-то помощнее, чем простенькие силки, сдаваться он не намерен. — Удачи, Виктор. Удачи, Флёр. И пусть победит один из нас, а к финишу придут все трое. Раздаётся гонг, и Марвел первым срывается внутрь, скрываясь за первым же поворотом, чтобы обернуться тигром. Мощные лапы взрывают землю, и он просто пробегает сквозь кусты, отлично используя то, насколько густая у него шкура, не обращая внимания на царапающие его ветки. Бежать по коридорам слишком долго, и он просто потеряет время. А этого он себе позволить не может абсолютно! Когда перед ним оказывается Мантикора, он тут же припадает к земле, но не для нападения, а приветствуя её. Едва на сто процентов утвердили лабиринт — Люциус и Ньют стали учить его общаться с различными монстрами, и вовсе не обязательно при этом их убивать. Зачем? Бедные звери совершенно не виноваты, что их запихнули в лабиринт! Мантикора, обнюхав его, тихо рыкнула и бросилась дальше, искать заперших её тут людишек. А молодой тигр продолжает свой путь, где продираясь, а где всё же обходя — кое-где кусты слишком подозрительно шевелились, и лезть туда не хотелось совершенно. Следующим ему встретился Гиппогриф, и тут уж не ясно было, кто кого испугался больше, потому что они шугнулись в разные стороны, и на том и разошлись: нечего друг другу жизни портить. — Аа, фу, Акг’омантул!.. — раздался визг Флёр, а за ним — визг бедного паука, которого полу-вейла разрывала своими когтями, — Гадость, — подвела итог девушка, продолжая свой путь. Марвел мысленно усмехнулся и ускорился, слыша, как где-то слева матерится на болгарском Виктор — уж его ругательства парень выучил наизусть! По пути ещё несколько раз встречаются разные силки, а один раз они снова встречаются с той мантикорой, и на этот раз она сразу пробегает мимо, решая не обращать внимания на уже знакомого тигра. Снова человеком Марвел становится прямо перед постаментом с Кубком, выдыхая и хватаясь за гениальную подделку гоблинской работы. Порт-ключ тянет его за собой через пространство, и вот он оказывается на старом кладбище… Дух Смерти приятно обдаёт его тело, и мальчик улыбается, не зная, как ярко для остальных магов, присутствующих здесь, засветились его глаза. — Ну наконец-то! — школьная мантия слетает с его плеч, оставляя его в чёрно-золотой ритуальной рубахе, и он проходит к гигантскому каменному котлу, снимая с себя очки и разминая пальцы, доставая амарантовую палочку, — Сегодня нам предстоит немного поколдовать, подруга, что скажешь? — палочка чуть нагревается, и Гарри улыбается. Зелье для ритуала уже готово и тихо бурлит в котле, вызывая улыбку, — Смерть, твой последний сын взывает к тебе, и просит твоей помощи. Туман мигом сгущается вокруг, скрывая и так притихших Пожирателей из Ближнего Круга, а ему на плечи ложатся тонкие ледяные ладони, пуская по телу блаженный смертельный холод… О да, Смерть он любит. Как иначе с ней работать? — Благодарю, Славная. Я помещаю это тело в Отвар Жизни, дабы искалеченная душа могла найти в нём пристанище. Произносит он, опуская в бурлящее варево гомункула, напоминающего больше всего младенца. Серовато-зелёное зелье тут же принимает строгий серый цвет, совершенно нейтральный и готовый к изменениям. Руны вокруг котла начинают светиться, а ветер заставляет его волосы вновь закружиться вокруг головы. — Я призываю кость Тома Марволо Реддла старшего, дабы та возродила сына своего, и наделила его силой, способной противостоять этому миру. Пусть кость отца станет опорой для сына. Из одной из могил вылетает едва-едва сохранившаяся кость, и опускается в зелье. Из нейтрально-серого оно становится белым, как окружающий их туман, и Смерть за его спиной одобрительно кивает. Её глаза пылают зеленью так же ярко, как его собственные, и маги вокруг стараются даже не дышать, запоминая каждое мгновение работы Некроманта в паре с самой Смертью! — Я дарую кровь своему брату, наполняя его тело жизнью и магией, беря его под своё покровительство, клянясь перед Смертью и Магией нести ответственность за его душу и деяния. Говорю это в трезвом уме, осознавая наказание и принимая его условия. Кровь из рассечённого запястья мгновенно окрашивает зелье в алый цвет, и молодой Некромант едва сдерживает хищный оскал. Сила внутри него пляшет, радуясь тому, что он может делать, оплетая котёл бело-зелёными нитями. Руны вспыхивают ослепительным светом, а голос Марвела звенит над кладбищем. — Я взываю к Смерти и прошу её направить в это тело осколки бедной души Тома Марволо Реддла и даровать ему Прощение и новую жизнь. Напуганный мальчик боялся её, напуганный мальчик задумал не то. Пускай ему даст свою силу Сестра, чтоб кровь его вечной рекой потекла. Первый осколок вырвался из лежащего на земле дневника, врываясь в кровавое варево, от чего котёл начинает бурлить, и из него валит густой пар. Следом, из разных частей света, один за другим, прилетают другие осколки: из медальона Слизерина, из чаши Хельги, из диадемы Ровены, из погибшей из-за этого Нагайны… И ещё один, из каких-то лесов, тот, что жил тогда в Квирелле на первом курсе. Последний — самый болезненный. Последний вырывается из тела самого Марвела, заставляя его закричать от боли… Но вот, последний осколок оказывается в котле, и бурлящее зелье становится тёмно-бордовым. — Я… — он прокашлялся и выровнялся, — Я взываю к Магии, прося её извлечь магию Тома Реддла из тел его соратников, что отдают её добровольно или неосознанно, освободив таким образом от рабского клейма их всех и наделив это новое тело сильным магическим резервом! Над его головой распахиваются два ослепительно-синих глаза, и туман начинает закручиваться смерчем… Из тумана доносятся крики боли: как ставилась Метка, с мукой, так и уходит из их тел… Один за другим, маги падают на колени, а не приближённые Пожиратели сходят с ума от ужаса или боли в своих домах или в Азкабане. Наконец, собравшись смерчем, вместе с собранной магией, туман исчезает в котле… Смерть и Магия исчезают, а Марвел вновь касается ступнями мягкой земли. Пар медленно оседает, и из котла поднимается молодой мужчина лет двадцати на вид, с густыми каштановыми кудрями и ярко-ярко синими глазами. Улыбнувшись, Поттер подаёт ему мантию, и Том набрасывает её на плечи. — Приятно познакомиться с тобой, Марвел, — улыбается шатен, ласково трепя его по волосам, — И спасибо тебе огромное за помощь. Мм… Старший брат, судя по моим ощущениям. — Я тоже рад наконец познакомиться с тобой лично, Том. Передаю тебя родителям и всем остальным, все вопросы по наследству — к Салазару и гоблинам, а я объявляться победителем, — тихо и чуть устало смеётся парень, подхватывая и Кубок-подделку, и настоящий, переносясь обратно, ставя настоящий кубок на подставку и касаясь его. Раздаётся гонг, и весь лабиринт оседает: он еле успевает застегнуть школьную мантию, — Хорошего полёта, — смеётся он, смотря вслед радостно улетающей Мантикоре и ускакавшему подальше Гиппогрифу, — Какая глупость — запирать таких животных в лабиринте… Они не драться хотят, а домой! Директор, ваша идея была? Марвел с усмешкой сидит на постаменте, где стоял Кубок, держа его в руках и покачивая свешенной вниз ногой. Виктор и Флёр, переглянувшись, принимаются хохотать. Вот уж точно! Ладно Акромантулы, с ними всё ясно, но и от них подобные звери просто стремились убраться подальше! Позор какой-то. — Вы хорошо сработали, лорд Поттер-Певерелл, — усмехается Игорь, спускаясь к ним… Чёрт… Они забыли, что у Каркарова тоже есть Метка… — Не бойтесь, виду я не подал, — шепнул тот, вставая рядом с Гарри и поднимая его руку вверх под радостный вопль всего стадиона, — Наш победитель! Чемпион Хогвартса, лорд Гарри Марвел Лестрэйндж-Поттер-Певерелл! Драко с Тео слетают с трибун, крепко его обнимая и кружа в своих объятьях. Смеясь, Марвел обнимает их в ответ, жмурясь от того, что его целуют сразу в обе щёки. После первичного празднования на стадионе их будет ждать, — завтра, — официальное чествование Победителя… И Малфой с Ноттом, подхватив Мара под руки, быстро уносят его в школу. Он провёл воскрешающий ритуал! И ему явно нужно как следует отдохнуть. По пути их догоняет уже ставший собой Салазар. — В медальоне души больше нет, только Клейт, это раз… А два… Вы его в ванную с розовым экстрактом засуньте, чтоб поотмокал там минут двадцать, а то от него Магией Смерти фонит сильно. Факультетские не удивятся, а вот ваши директор… Благодарно кивнув Слизерину, парни поспешили в Хогвартс. Благо, ванная у Марвела большая, и уложить его туда у Тео получается легко, пока Драко бегает в подземелья за лучшим цветочным экстрактом. Вода в ванной от него просто благоухает, окрасившись в нежный розовый цвет!.. А Тео сидит рядом, поддерживая голову Поттера: он просто мгновенно отключился в тёплой воде. Уложив его в кровать, уже переодетого в пижаму, парни устраиваются рядом, но пока сидя. Они сами спать не хотят — день на дворе! Но вот оставить обессилевшего Марвела просто не могут. Даром, что знают, что проснётся он не раньше следующего утра… И до вечера они сидят, обсуждая, как совместить на каникулах два путешествия, семью и создание новых украшений для их любимого проклятья. Укладываются они уже за полночь, привычно обнимая Мара и по очереди целуя его в макушку, прежде чем уснуть. И они не видят, как после этого жеста на губах спящего мальчика появляется тёплая улыбка. Летом их ждёт много праздников, и Мар уже знает, как будет на них веселиться. Например, гадать на любовь. При Драко и Тео. А ещё он обязательно хочет станцевать с русскими магами на этом празднике… Ивана Купала? Кажется так. Аккуратно поднявшись из кровати на рассвете, Марвел перевязывает волосы шёлковой лентой и просит домовиков принести завтрак на троих, пока он одевается в парадную мантию. К моменту, когда просыпается Тео и расталкивает Драко, Мар уже сидит за кофейным столиком, читая утренний Ежедневный Пророк и мирно потягивая кофе с шоколадом… Тихо вздохнув и спрятав влюблённые взгляды, мальчики подают признаки жизни и выбираются из кровати. Новый день. И им бы его ещё вынести, с этими фальшивыми поздравлениями и откровенно недовольным директором… Как-то после проклятья Марвела эмоции сдерживать Дамблдор стал намного хуже.