***
Девочка сидела в моей комнате и плакала. Она не хотела ни говорить, ни смотреть куда-либо, кроме как прямо в стенку. Стандартная шоковая реакция. Я здесь как раз для того, чтобы предотвращать подобное, помогать справится и подавлять панику. — Почему… почему Соня самоубилась? — спросила она и крепко обняла меня, когда мы сидели на кровати. — Понимаешь, ей было одиноко. У нее не было друзей. Она не справилась с этим. — тихо говорила я, поглаживая маленькую голову. — Это из-за Максима? — Почему ты так думаешь? — Она ему стишок написала, а он на нее накричал. Надо будет найти этого Максима и поговорить, возможно, у парня тоже будут проблемы с принятием смерти Сони. — Ты имеешь ввиду Максима Морозова. — на что она только кивнула. — Если хочешь, можешь сегодня остаться в своей комнате. Я скажу Анне Михайловне. Девочка согласилась. Мы еще немного просто посидели, пока ей не стало лучше, к тому моменту в комнату вошла Елена Сергеевна и забрала ученицу. Я направилась в душ, дабы привести себя в порядок. Однако, когда вышла, в моей комнате вальяжно восседал Уваров. Раскинув широко ноги, как это любят делать мужланы, он сидел на кресле и читал учебник по психологии. Точнее сидел на моем кресле и читал мой учебник по психологии. — Что скажешь? — Да что я скажу? — ответила на вопрос вопросом. — Девочка просто в душ шла. Ничего такого не заметила. Она маленькая, не особо понимает. — Хорошо. — Я ей успокоительное подсыпала в какао. Когда уходила, уже подействовало. — В этом ты молодец. — хмыкнул он и направился на выход. — Вадим, ты можешь мне говорить, когда собираетесь кого-то ликвидировать. Мне надо знать, иначе я вовремя не смогу помочь. — Я понял. Очередная короткая фраза в ответ и он ушел. После нашей «ссоры» прошел практически месяц, но он по прежнему не общается со мной. Я не говорю, что это плохо. Наоборот, я скорее привыкла, что его не было в моей жизни. Максимум, виделись, но не общались. Вот только я не знаю, что происходит сейчас. Мы ведем себя, не как пара, скорее, как коллеги, но в тоже время ругаемся из-за мелочей, и наши скандалы грандиозны, криками, руганью, чуть ли не драками.***
В столовой был, как обычно, достаточно народу, но мой взгляд привлекла компания одиннадцатиклассников, которые всегда ходили везде вместе. Сейчас же не было его негласного лидера — Максима Морозова. — Ребят, скажите, где сейчас Максим Морозов. Он же ваш одноклассник? — подошла я к ним во время обеда. — Да. Но сейчас он… — Он не очень хорошо себя чувствует. — перебил парень свою подружку со светлыми волосами. — Угу. Понятно. — Ему что-то передать? — Нет, нет. Я просто поговорить с ним хотела. За столом преподавателей была настолько гнетущая обстановка, поэтому я решила пообедать позже на кухне. Идя по коридорам, я услышала, как Крылова кого-то отчитывала в старой душевой, которой никто не пользовался уже много лет. Разве что, иногда, туалетом, и то очень редко, но она до сих пор функционировала. Елена отчитывала старшеклассника, которого я, кстати, и искала. Поэтому решила спасти «ребенка». — Что здесь происходит? — зашла я в помещение. На подойнике сидел Максим и, явно, курил, потому что сейчас пытался потушить сигарету об подоконник. — Морозов, быстро в мой кабинет. Елена хотела возмутиться, но я развернулась и ушла. Дождавшись парня, мы вместе отправились в мой кабинет. Он сел на одно из двух кресел, пока я закрывала дверь на замок и открывала окно. Холодный ветер потянул сквозь форточку, заставляя поежится. — Будешь? — протянула я открытую пачку сигарет, когда уже села на подоконник. — Ой, да бери уже. Я никому не скажу. Старшеклассник неохотно взял сигарету и закурил, протягивая мне зажигалку, после чего и я затянулась едким дымом, освобождающий сознание от мыслей. Мы еще пару минут просидели в полной тишине, каждый докуривал свою сигарету и о чем-то думал, пока я не решила разрядить обстановку. — Не косячок, конечно, но тоже не плохо. Морозов тихо усмехнулся. — Вы курили косяки? — Не похожа на того, кто это курит? — усмехнулась я. — Я бы даже сказал, что Вы не похожи на человека, который, в принципе, курит. — Чего тебя в столовой не было? — решила сменить тему, то как-то разговаривать об этом с учениками, когда ты преподаватель, не очень хорошо. — Не захотел есть. — фыркнул тот. — Что случилось? — но он молчал. — Ну, как хочешь, можешь не говорить. И мы просто стали сидеть в тишине. Неизвестно, сколько прошло времени, может минута, может час. Он не хотел говорить, но и не уходил. Я решила поддержать его, пусть даже простым молчанием. Иногда людям необходимо просто помолчать, чтобы стало лучше. — Вы же знаете, что случилось с Соней Гордеевой? — я кивнула. — Она мне вчера стих любовный посвятила… а я… прочитал его перед всеми в столовой и послал ее. — Максим, ты не виноват. — Что, если виноват? Что, если она из-за меня покончила с собой? — срывался он. — Тогда можно и меня винить в ее смерти. — закурила еще одну сигарету. — Понимаешь, я знала об ее ситуации. Она недавно потеряла родителей… осталась одна тетя, которая, по видимому, не самый близкий для нее человек. У нее не было друзей, с которыми она бы могла поделится, что ее тревожит. К тому же общество не принимает любое самовыражение. Ей просто было тяжело… — Я сделал еще хуже. — Нет. Единственная твоя ошибка — ты прочитал перед всеми ее стихотворение. Она не выдержала того, что на нее обращали внимание. За ее смерть несет ответственность только она сама. Больше никто. Или «Ингрид» со своим слоганом «слабые должны умереть». Но знать об этом мальчику не стоит. — Почему вы не помогли справится ей? Вы же психолог. — Психолог. И я пыталась. Несколько раз приглашала к себе. Обращала внимание некоторых преподавателей на это, чтобы хоть как-то повлиять на ее общение. Они ставили ее в пары с кем-то выполнять работы, домашку… но это не помогло. Она сама не хотела. — подытожила я. — Поэтому не вини себя и не дай кому-то винить тебя. — Хорошо. Спасибо. — Морозов, только ни слово насчет того, что мы здесь курили. Меня Гиена прибьет. То есть Елена Сергеевна. — Хорошо. — посмеялся он. — Только Вы никому не говорите, что я тут был. — Пф, конечно. — А, Вы классная, София Викторовна. — задержался он в дверях. — Иди уже. Тем же вечером он снова заявился в мой кабинет. Только уже не один, а со своей сворой друзей. — Добрый вечер. — поздоровался один из них. — Привет, ребята. Вы что-то хотели? — София Викторовна, Вы были правы. Я не виноват в смерти Сони. — сказал Морозов. — Мы нашли ее дневник… — Соню убили. — перебила его блондинка с длинными волосами. — С чего такие заявления? — Ей что-то вкололи… был след от укола. И она плохо себя чувствовала. Она в дневнике об этом написала. Прочтите его. — Хорошо. Я вас поняла. Как только дверь за школьниками закрылась, я принялась читать дневник. Кладезь информации, блин. Как Уваров вообще работает? Морозов-старший и подавно. Кроме, как представлять, что у него есть власть, ничего не может. С каждым шагом моя злость на Уварова была все больше и больше. Время показывали практически девять часов вечера. Сейчас он должен быть в своей комнате. Не постучав, я дернула ручку и, на удивление, дверь открылась. Самого Уварова в комнате я не обнаружила. А вот свечи, вино, два бокала и прикрытое блюдо с чем-то стояли на письменном столе. Шум воды в ванной привлек мое внимание, поэтому я решила подождать. Минут через пять в комнату из ванной вышел Уваров. Стоя в одних джинсах босиком, он вытерла волосы полотенцем. — Уваров, какого хрена, я должна выполнять твою работу? — возмутилась я. Мужчина не ожидал кого-то увидеть, или, если быть точнее, он ожидал кого-то тут увидеть, но явно не меня, поэтому ошарашено смотрел. — Ты что тут делаешь? — спокойно спросил он. — Да вот решила занести. — кинула дневник Гордеев на стол. — Знаешь, тут так много интересной информации… например, описание симптомов или же вот… «меня позвали в кабинет директора. Сказали, что сделают прививку от гриппа. Но я все равно заболела». — зачитала я запись. — Уваров, это че такое? — Где ты взяла его? — Хочешь поискать в том месте? Увы, не выйдет. — не хотелось выдавать ребят. Кто знает, что в сумасшедшую голову физрука придет? Поубивает их, а работы больше мне. Сиди, успокаивай их. — В следующий раз выполняй свою работу качественно. Или мне Вульфу сказать, что его «правая» рука не справляется? Он подлетел ко мне, дернул за руку, заставляя встать, и толкнул в стену сжимая горло. — А теперь послушай, дорогая моя, скажешь что-то насчет моей работы, пожалеешь. — угрожающе сказал он с, поистине, черными глазами. От такого взгляда хотелось съежиться, но я держалась. Пусть он и имеет власть над всеми, но только не надо мной. — Наговорился? — выплюнула я. — Еще раз так сделаешь, ты труп. И мне плевать, что ты «правая» рука Вульфа. Мой отец лично поможет закопать. Недовольно зашипев, он отпустил меня и отошел на пару шагов. В дверь постучались, и на пороге появилась школьная уборщица. — Ой, я, наверное, помещала… — смущенно сказала она. — Что Вы? Нет, конечно. Это я забежала не вовремя. — направилась я на выход. — Вадим Юрьевич, я надеюсь, вы все таки направите прогульщиков ко мне. — напоследок бросила я, что бы оправдать мой визит. Тот кивнул, и я удалилась из его «апартаментов». На душе было гадко. Как он может мне еще и угрожать. Нет, я понимаю, что достала его. Да и, вообще, если бы не мой отец и Вульф, которого боятся все, Вадим бы давно меня убил и закопал где-нибудь в лесочке. «Ты ничто из себя не представляешь, так что радуйся, что ты моя жена» — в голове всплыли его слова. В тот момент мне было до безумия обидно и больно. Хоть я его никогда не любила — но признаюсь, он мне нравился, очень нравился — было больно слышать от него что-то подобное. Сейчас же мне было все равно на его слова. Хоть из себя, как он считает, я ничего не представляю, у меня есть отец, который убьет любого, кто прикоснется ко мне. И я этим гордилась. Даже если кто-то и думает, что я пустышка, просто чья-то дочь или жена, не способное что-то сделать, это их проблемы.