***
Ее одноклассницы словно сговорились, и с самого начала учебного года единственной темой для их обсуждения стали — мальчики! Бесконечно раздражающая трескотня об однокурсниках и старшеклассниках, казалось, не смолкала ни днем, ни ночью. Конечно, и те в свою очередь тоже поспешили измениться — вдруг подросли, раздались в плечах. А некоторые — какая же всё-таки — глупость, даже пренебрегали уставом касательно школьной формы. Повязывали галстуки на плечо и расстегивали верхние пуговицы рубашек, чтобы лучше было видно редкие и не очень волоски на груди. Носили этот символ мужества с гордостью, как медаль за отличие! — Дураки! — Шипела Эва, уворачиваясь от очередного пышущего гормонами одноклассника, которые решил ее приобнять. Выговаривала она плетущемуся рядом Рейму, который, слава Мерлину, остался прежним и взирал на происходящее с аналогичным снисходительным скептицизмом. — Такое ощущение, что где-то в школе пролилось любовное зелье, — вторил он в унисон, — надо будет спросить у брата, не пропадали какие-нибудь ингредиенты из лаборатории! — Если это случилось, что Реммао уже камня от камня здесь не оставил бы! В гневе он пострашнее любого дракона будет. — Твоя правда. — Рейм согласно кивнул и с самым брезгливым выражением постарался обойти целующуюся парочку. — Да это просто неприлично. — Эва сказала это самым выразительным тоном, на который только была способна. Но, кажется, возмутителям спокойствия было абсолютно плевать на любые брезгливые реплики. — У тебя сейчас что? — Рейм решил перевести беседу на более устойчивые и безопасные рельсы. — Представляешь, в расписании поставили ЗОТИ. Кто-то все-таки согласился занять это проклятое место. — Он все-таки приехал… — Рейм задумчиво пробормотал это себе под нос, словно какую-то мысленную отметку поставил. — Кто? — Эва вся обратилась в любопытство. — Сама увидишь, не забивай сейчас голову. — Он привычно ушел от ответа, да и смысла колоть его не было. Все равно урок через пять минут. Там видно будет. — На этих выходных смотаемся в Хогсмид? Я договорился, и в «Кабаньей голове» нам устроят по кружечке пива. Не имбирного. — Рейм заговорщически понизил голос и задорно подмигнул. — Идет. Надеюсь, что первая развяжет твой красноречивый язык, и ты добудешь нам еще по одной. — Эвтида игриво ухмыльнулась и сморщила нос, по которому тут же получила дружеский легкий щелчок. — Договорились. — Он коротко чмокнул ее в щеку, и растворился в толпе. Уже в дверях аудитории на Эвтиду почти налетела запыхавшаяся Дия. Так спешила, да и еще умудрялась громко переговариваться с кем-то через плечо. Неудивительно, она бы и горного тролля на своем пути не заметила, не то что какую-то подругу. Учебники выпали из ее рук. И обе так стремительно наклонись их поднимать, что стукнулись лбами. — Тебя мозгошмыги потрепали? — Эва терла ушибленную голову, и разглядывала Дию. Та сидя на корточках пыталась одновременно и учебники на колени переложить, и привести волосы хоть в какое-то подобие порядка растопыренной пятерней. — Почти. Она пыталась выглядеть спокойной, но уголки подозрительно припухших губ, то и дело подрагивали в улыбке, а в глазах застыла мечтательная поволока. — Еще одна. — Эва испугалась обреченности в собственном голосе. Она резко поднялась на ноги, сунула книги в руки все еще сидящей Дие и проскользнула мимо нее в класс. — Что? — Та окликнула ее в след. — Ничего! — Хотела ответить спокойно, но рявкнула во всю мощь легких. Как же они все ее бесили! Глупые, наивные, пропитанные своими дурацкими иллюзиями и мечтаниями дурочки. — Да их просто жалко…! — Она все продолжала бурчать себе под нос, не задумываясь о том, что выглядит со стороны настоящей ведьмой. И уселась не за свой обычный стол, а выбрала в самом первом ряду. Уж сюда-то эта трусиха Дия к ней не подсядет и не будет раздражать еще сильнее. — Совсем ума лишились. — С нарочито громким стуком обрушила на поверхность стола ни в чем не повинный свиток, а перо припечатала до хруста, так что стержень треснул и уныло накренился. Чертыхнулась с досадой и еще раз стукнула кулаком по столу, заставив сидящих позади одноклассников гаденько захихикать. От последнего удара свиток соскользнул со стола, упал и закатился куда-то далеко. Эва в очередной раз выругавшись полезла за ним. Дотянулась кончиками пальцев, чиркнула по нему и откатила еще дальше. — Что сегодня за день такой? Я какому-то могущественному колдуну на ногу наступила и не извинилась? Она сползла под парту целиком, и неуклюже полезла за свитком на четвереньках. Цапнула его и еще раз мстительно сжала до жалобного скрипа. Как будто наказать за своеволие хотела. Нужно было выбираться. И здраво рассудив, что раз день не задался с самого утра, при попытке выбраться из-под парты она может голову разбить, а что и того хуже — сломать крепкую столешницу. И Эва недовольно пыхтя поползла к проходу между рядами. — Мересент, ты там жива? — Кто из ехидных девиц задал вопрос по сдавленному голосу было сложно понять. — Если умру, поверь мне, стану самым мерзким призраком здесь. Буду караулить тебя в душевой и комментировать увиденное. — Она тихо огрызнулась. Ответной колкости не последовало, и Эва почти успела обрадоваться своему триумфу. Когда ее свободная ладонь вместо холодного камня кладки нащупала лакированную кожу. Ботинок. Явно мужской, стильный и до блеска начищенный. Рядом совсем такой же, только свободный от хватки ее длинных смуглых пальцев. Над ними начинались черные, хорошо отутюженные брюки и уходили куда за пределы видимости из-под стола. — Вот, блин, встал… Хоть руку бы подал. Тоже мне, джентльмены. Только на словах уже взрослые, а на деле еще дети. Она ворчала себе под нос, не брезгуя добавить и крепкое словцо. Ботинки и их обладатель тем временем не сдвинулись ни на дюйм. — Да он издевается. Не дождавшись помощи, Эвтида решительно начала выбираться из-под стола и для этого ухватилась за самую подходящую опору, которой оказалось мужское колено, а затем и крепкое бедро над ним. Она еле-еле удержалась от того, чтобы вызывающе не скользнуть рукой чуть выше, и заставить однокашника стыдливо покраснеть, отпрянуть с ее дороги. — И кто же это у нас здесь такой бесконечно-длинный и судя по всему бессмертный… — Закипающая изнутри ядовитая тирада прервалась, так и не зазвучав в полный голос. — Ой… Мужчина, стоящий впритык и загораживающий добрую половину прохода, был ей совершенно не знаком. А вот его взгляду позавидовал бы и смертоносный василиск. Пристыженно бы свернулся и отправился обратно в свое логово… — Здравствуйте. Кажется, ответного приветствия ждать не приходилось. Ее блеющая куцая фраза повисла в абсолютной тишине. Эвтиде вдруг очень захотелось нырнуть обратно под стол, и провести там весь остаток жизни. Еще одна причудливая достопримечательность в школе волшебства, о которой будут рассказывать легенды, а учителя предупреждать новеньких. — А здесь у нас еще один местный обитатель, но вы не бойтесь. Она не кусается. Когда-то она была студенткой, но опозорившись с десяток раз за один только день, решила стать отшельницей. Да-да, выбрала незавидную участь провести всю жизнь под партой… Ей ярко представилось, как младшекурсники будут приносить ей банки с пивом из Хогсмида перед экзаменом, и тому чью она выберет и одобрительно блеснет по-особому глазами из подстольной тьмы, улыбнется удача. Она хмыкнула собственной разбушевавшейся фантазии, но тут же закашлялась наткнувшись на все ещё недовольную гримасу мужчины, который вроде никуда совершенно не спешил. Презрительный прищур, обрамленных светлыми ресницами глаз, блестел ртутью. А его губы подрагивали, явно не потому что он собирался радушно улыбнуться. — Мисс… — Голос глубокий, приятный, с мягкой шероховатостью. Про такой еще говорят «с песочком». — Мистер? — Она повторила машинально и глупо. Тон в тон. — Для вас — профессор Амен. — Он холодно перебил ее. — Только для меня? — Эва прямо-таки почувствовала, что лезет в пасть крокодилу. При том абсолютно самостоятельно, да еще умудряясь шутить о мнимом комфорте в этой смертоносной ловушке. — Ваше имя? — Обычно за этим вопросом следовало, что факультет из-за ее дурости потеряет определенное количество баллов, а с ними и какие-нибудь привилегии. — Эвтида Мересент. — Дарующая жизнь. — Простите? — С египетского языка так переводится дословно. Откуда родом ваши предки? — О, я бы тоже не отказалась с ними познакомиться. — Прошу прощения. — Он наконец-то отступил. И она смогла вдохнуть полной грудью, как будто до этого кислорода было критически мало. И тут же ощутила, как пылает ее лицо, захотелось ослабить давящую петлю галстука. До Эвы только что дошло, что за их пикировкой наблюдает целый класс. Смущенная, она торопливо села за стол и опустила взгляд на свои крепко сцепленные руки. Кажется, она вся обратилась вслух, потому что даже не поднимая глаз могла сказать, что профессор подошел к столу, отодвинул стул, затем достал волшебную палочку… Она подняла глаза, как раз в тот момент, когда кусочек мела сам собой начал выписывать высокие, замысловатые готические буквы. — Амен. Он обернулся, цепко оглядел весь класс, и на мгновение не задержав взгляд на кому-то одному. — С сегодняшнего дня я ваш новый профессор. Просто Амен, но на «Вы». — Он скрывает свою фамилию… Интересно, почему… — Зародившиеся шепотки были прерваны холодным тяжелым взглядом. — Итак, я слышал, что у вас часто менялись преподаватели. Давайте первый урок посвятим блиц-опросу, чтобы я понял уровень. Заодно и познакомимся. Амен указывал на одного за другим ученика коротким кивком головы. После чего следовало встать, представить и ответить. На удивления сыпались в опросе немногие. В это число вошла и Дия, которую под взглядом профессора затрясло, как осиновый лист. А Эвтиду от этого только злость разобрала. Ну нельзя же быть настолько трусихой! Вот не сдаст экзамены и сменит Филча на посту местного коменданта. Дия в целом была не слишком хороша в науках. С курса на курс переползала со скрипом и то, лишь потому что у нее были удивительно высокие баллы в прорицании. Профессор Трелони ее просто обожала. В отличие от Эвы, которой так и пыталась напророчить какие-то страшные кары. В последний раз и вовсе выдала что-то про бледного всадника, который прибудет из страны вечного солнца. Увидела на дне чашки и разбитое сердце, и сердечные муки… Эва еле дождалась тогда конца урока, чтобы уйти. — Эвтида… Странно, всего лишь полчаса у вас со слухом все было прекрасно. — Ядовитая острота вырвала Эву из задумчивости. Оказывается очередь уже дошла до нее, и обращение было просто пропущено мимо ушей. Может ли день стать еще хуже? — Да, простите. — Она резко вскочила на ноги. — Лучше поздно, чем никогда. Так, мисс Мересент, скажите, что вы знаете о боггартах. — Это одна из разновидностей привидений. Они тоже любят темные углы и подвалы, но от остальных отличаются тем, что превращаются именно в то, чего человек боится больше всего. — Доводилось встречать? — Нет. Практики у нас не было. — Спасибо. Садитесь. Амен переключился на других учеников, не задержав взгляд больше ни на мгновение. А Эве хотелось пару раз удариться лбом об столешницу. Лицо горело, а в груди гулко вибрировал стыд. Перед самым звонком на доске вместо имени появилось домашнее задание — названия книг и номера глав. Амен коротко попрощался с классом, но сам остался сидеть за столом, просматривая какие-то бумаги, которые там лежали. Ученики потянулись прочь из класса. И только Эва нарочито медленно сворачивала свиток и собирала вещи в сумку, перекладывая их по сто раз. — Эвтида, вы что-то хотели спросить? — Нет. То есть, да. — Она вздрогнула от этого неожиданного вопроса и осознания того, что они остались в классе совсем одни. Вот и Дия ее тут бросила! Хотя тут еще стоило, конечно, подумать, кто кого предал первым. Амен сейчас выглядел так, как будто ему наблюдение за ее неловкими метаниями доставляло настоящее удовольствие. Он смотрел пристально, изучающе, с плотоядным интересом змеи, застывшей перед маленьким кроликом. — Так, какой вопрос? У меня сейчас по расписанию следующий класс. Но озадаченным и тем более спешащим он не выглядел совершенно. — Я хотела спросить, какие темы для курсовых работ вы планируете дать в этом году? Это было первое, что пришло в голову. Эва сама себе удивилась, ведь обычно она делала все возможное, чтобы оттянуть задание до последнего. Уповала на смерчи и землетрясения, которые бы смели с лица земли школу вместе с библиотекой. И садилась за свитки, только когда надежды на божию кару для всей образовательной системы Великобритании — и простой, и магической — не оставалось совсем. Но, кажется, профессора она смогла озадачить еще сильнее, чем себя. — Темы для курсовых? Тех самых, которые нужно будет написать к июню? — Он переспросил недоверчиво, наконец-то сменив презрительной и непроницаемое выражение лица, на вполне себе живое и озадаченное. Эва торопливо кивнула. Отступать было некуда. — И вы хотите их узнать сейчас, в начале сентября? Очередной кивок это подтвердил. — То есть, и писать эту работу вы планируете тоже у меня? В голосе звучало подозрение, да и смотрел он на нее с явным недоумением. — А с этим могут быть какие-то проблемы? — Эва спросила и уперлась ладонями в стол, чуть склонившись к сидящему профессору. Лучшая защита — нападение. Ведь так? — Ну, вы еще даже не знаете, вдруг я тиран и деспот каких поискать? — Фразу он приправил дюжей долей саркастичного яда. — Вдруг я для своих студентов сущий кошмар и настоящий инквизитор? А ко мне на защиту они поднимаются, словно на эшафот? Эва почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Хищная улыбка Амена вовсе не казалась показушной, а он, сидящий и уступающий в таком положении ей в росте, казалось возвышался громадой и подавлял, тяготил, доминировал. Но отступать было некуда, хотя сейчас карьера школьного чудища под партой, показалась привлекательной, как никогда. Но нет, уж… Да она и перед Реммао не пасует, хотя тот по праву занимает место школьного диктатора, сколько она помнит. Эва ответила на его взгляд с вызовом, гордо вскинув подбородок. — Может быть я мечтаю связать свою жизнь с карьерой аврора. В таком случае, мне просто необходимы высокие баллы по ЗОТИ. Амен подался вперед, опустив локти на столешницу. Склонил голову чуть набок, уставился на нее не мигая. С каким-то препарирующим интересом. — Так может или действительно планируете? — Ей показалось, или в вопросе он замаскировал категоричное неверие в ее способности. Эва не сразу нашлась от возмущения. Он видел ее всего лишь час, и уже посчитал, что может делать какие-то выводы. — Планирую. Спросите любого! — Она ответила честно. Ей и правда хотелось после школы пойти работать в аврорат. — Ну тогда потом не жалуйтесь. — Он снова откинулся назад. — Не понимаю. — К своим студентам я очень требователен. До такой степени, что при встрече с боггартом, он вполне может принять мой облик. — Спасибо, профессор за предупреждение. Меня так просто не напугать, и я все уже решила. — Эва решительно поднялась со стула и закинула ремень сумки на плечо. — Я тоже. За темой подойти через пару недель. А если вопросов больше нет, то хорошего дня. — И Амен снова уставился в бумаги, словно давая понять, что разговор окончен и последнее слово осталось за ним. Эвтида ретировалась молча, и так спешно, будто за ней черти гнались. Ей казалось, что Амен смотрит ей вслед, напряженный взгляд буквально ощущался физически. Она осмелилась обернуться у самого порога. И нет, он продолжал пялиться в бумаги со скучающим видом. — Эва, ну наконец-то. — Дия все-таки ждала ее у двери. — Я уже заволновалась. Куда ты пропала? Эвтида слабо улыбнулась и сползла по стене, усаживаясь прямо на пол. Какое же блаженство — холод каменной кладки хоть немного разогнал пламя внутри, от которого кожа была готова буквально расплавиться. — Мерлин, похоже я и правда пропала. И попала. Дия в недоумении наморщила лоб, а Эва и сама не поняла кому это сказала — ей или себе.1.
8 мая 2024 г. в 16:44
Примечания:
https://vk.com/wall-202360128_453 - ост и эстетика, как обычно, тут
— А глаза у него…
Эвтида задумчиво пожевала кончик пера и откинулась на спинку софы. Задумчиво вперилась, в клонящееся к закату солнце, чьи лучи радужно надломились о фрагменты витражного окна. Геральдический лев широко раззявил пасть, как будто хотел громогласно взреветь.
Ну или сладко зевнуть. Кто знает?
Вот Эва, как раз подавила зевок, прикрыв рот кулаком. Плохой из нее поэт, раз еще даже до последней строки четверостишья не добралась, а уже клонит в сон. Да и не претендовала она никогда на лавры лорда Байрона или Персиваля Пратта.
Глупости это все, что каждая шестнадцатилетняя влюбленная девица обязательно должна писать стихи.
Да и вообще! Вовсе она не влюблена.
Эвтида с деланным возмущением фыркнула себе под нос. Это все дурное влияние. Возможно, все это глупое хихиканье, стреляние глазками и ночное шушукание в темноте спален возмутительно заразны.
Эва даже подозрительно ощупала собственный лоб. Нет ли у нее какой-нибудь диковинной горячки? Может это действительно какая-нибудь малоизученная сердечная лихорадка. Так ее и назовут — Эвтида Мересент.
Красивое название для фатальной и без сомнения неизлечимой болезни. И перечень симптомов огромный, ни с чем не спутаешь. Здесь и неожиданные приливы жара к щекам, от которых лицо буквально пламенеет. Нехватка воздуха и явные перебои в работе сердца — иначе как объяснить, что оно то и дело замирает под взглядом этих совершенно неописуемых глаз.
Мерлиновы кальсоны, да какого же они все-таки цвета?!
Нет уж, это явно что-то смертельное. Необратимо и бесповоротно, что хоть прямо сейчас саваном укрывайся и медленно ползи в сторону погоста.
Эва даже весьма живенько представила себе живописный склеп, увитый вьюнками и сиреневыми гроздьями глициний. Швы между кладки законопачены мякотью зеленого мха, а камни будут источать пугающий холод в самый жаркий день.
Откуда у маглорожденной сироты мог бы взяться фамильный склеп, она не задумывалась. Логика обрезает крылья фантазии в полете!
И в центре склепа лежит она — бледная, но вполне себе свежая, еще прекрасней, чем при жизни. Холодные пальцы сцеплены на древке волшебной палочки. Волосы красиво уложены вокруг лица, а в них вплетены живые цветы. Подол платья красивой волной драпировки струится с постамента. Из-под него выглядывают те самые туфли, которые она видела в лавке на Косой аллее, но за такую цену можно позволить себе новенькую метлу.
Прямо таки благочестивая дева с картин прерафаэлитов.
И здесь ОН! На коленях, с понуренной головой и преисполненный горя. Высокопарно клянет себя за черствость, заламывает руки и возводит свои светлые — льдисто-голубые — глаза к небу. Но оно остается возмутительно равнодушным!
— Как лед. Красиво, так и запишем. — Бормочет себе под нос Эва, и размашисто царапает свитке.
А ведь еще в начале года, она считала, что весь Хогвартс внезапно превратился в филиал лечебницы Святого Мунго.