Кошки-мышки на выживание

Ци Жун раскрыл двери вошёл, как к себе, не закрывая её. Он прислушался. Чьё-то громкое сопение. Ах, да пума. Он включил фонарик, и посветил на пол коридора. Планировка абсолютно такая же. А вот и комок шерсти. Убить? Он наклонил голову. Нет. Он не собирается убивать генерала. Значит и животное незачем трогать. Ему нужен только ребенок. Он его заберет и уйдёт. Цяньцю ничего ему не сделал и он ничего не сделает. Аккуратно переступая животное, он подошел к открытой двери спальни, где горел ночник. Глубоко вдохнув и выдохнув, он переступил порог и настороженно подобрался к спящему мужчине, обнимающего ребенка. В свободной руке под подушкой был пистолет, он перепроверил. Тайхуа ждал его, но не дождался, спать больше всего хочется под утро. Он осмотрелся и нашел, на вид новую и не пользованную игрушку. Наклонившись, он зашептал в ухо сына, в упор глядя на спящего генерала. -Малыш, просыпайся. Мальчик лишь сонно заворочался. -Гузцы, мы уходим. Ты, кажется, хотел на море? Снова. Хотел там жить. Да? Малыш распахнул глаза и повернулся в теплой хватке. Увидев перед собой лицо отца, он протянул ладошки и провел тому по скулам, по носу по глазам с длинными ресницами. -Папа… -Шшш… Давай поменяем тебя на игрушку. Мальчик посмотрел на спящего мужчину и перевёл вопросительный взгляд на Ци Жуна. -Давай, малыш. Ничего с ним не будет. Я обещаю. – Шепот походил на змеиную речь, но ребенок доверчиво тянул руки. Наемник поменял живого человека на плюшевое животное, ему даже особо стараться не пришлось. Тайхуа спал как убитый. Гуцзы на руках с любопытством, но всё ещё сонно смотрел на отца, который просто долго стоял и наблюдал за спящим Цяньцю. В проходе показалось какое-то движение, и мужчина резко повернул голову. Оказалось, всего лишь пума, которая пришла к хозяину. Она остановилась глядя на наёмника, но видимо знакомый запах дал понять животному, что ничего сверхъестественного не происходит. Она запрыгнула на кровать и привалилась к теплому боку. -Кися… -Гладь кисю и уходим. Скоро начнется новый цикл сна, генерал может проснуться. Ци Жун обошел кровать и наклонился, дав ребенку погладить по голове большую, мурчащую кошку. В 8:48 наемник с ребенком на руках стоял перед таблом с расписание самолетов. -Мы будем жить у воды? Да? -Да, моя пискля, да. -Мы просто оставим наш дом? -Меня ищут, солнце. Дом – это безопасность. Рано или поздно квартира лишится этого. Мы должны их опередить. Ближайшие рейсы в подходящие места через два-три часа. -Я хочу в Австралию. -Австралию? Где ты узнал об этом месте? -По телевизору. Я искал мультики и увидел программу о пауках. Так был красивый паук, и говорилось, что он живет в Австралии. -В Австралии живет много других страшных животных. Ребенку там небезопасно. Нам не подходит такой дом. -А там где жили голубые птички? -Голубые птички? – Ци Жун задумался. – Голубые ара? Они вымерли. Мы их не увидим. Гуцзы надулся, но всё-таки спросил: -А как называется страна, где они жили? Я не помню. -Я думаю, ты говоришь о Бразилии. -Да! – мальчик радостно захлопал в ладоши. -О, знаю, куда мы поедем. -Куда? -На Южный остров, в Квинстоун. Я однажды там был. -Там красиво? -Очень. Мальчишка засмеялся и обнял отца за шею. Он прижал крепче своё маленькое чудо и отошёл с видного места. Они проболтались еще полчаса, позавтракав, и оказавшись в очереди на билеты, Ци Жун кое-что заметил. Конечно же. Псы Хуа Чена. Он их с расстояния может вычислить. Как много у него есть времени выбрать другой путь? Он ступал по коридору в сторону туалетов ища служебные помещения, куда можно затихариться. Он в этом не плох. Он всегда был неплох. Пробираться куда-либо, прятаться и выжидать. Он лишь недавно ушёл от местных, которые тогда нашли его и латали ему конечность. Спустя три месяца, с момента своего заплыва, он добрался до территории военного лагеря. Умудрившись жёстко потерять в весе, и пришлось постричься почти до ёжика, и заработать пару тройку новых шрамов, пока отплачивал негритосам за их помощь. Пока он ебошился по пустыне, пришлось обмотаться в тряпье с головой. Проходя мимо их импровизированного кладбища, погибших в битвах «товарищей», он ржал с кучки новых крестиков с нацарапанными дощечками. Идиоты. К ним в лагерь постоянно присылают новеньких, но там одни мышцы и ноль мозгов. А братец даже на мясо не давал их трупы пустить. У них постоянно нет еды. Это война, это еда. А у них, тьфу ты, какая-то честь и принципы. Надругательство над человеком. Он сдох! А они пока нет, скоро либо бойня закончится, либо они тут загнуться. Он почти прошел кладбище, но остановился. Он моргнул. Нет. Это из-за жары. Он снял солнцезащитные очки и повернулся к нестройной роще. Духота сковала горло, а песок, казалось, забился в сами легкие. Его чертово имя на сраной помятой металлической табличкой. Да и еще написано не правильно. Почему же? Се Лянь, как командир, должен был его искать. Он должен был узнать, что тот упал в реку. Искать его по течению. Да даже если не так, он просто должен был искать его! Они практически всегда таскаются повсюду, что бы найти «боевых товарищей», что бы их не забрали другие, не сожрали звери… Хоронят даже остатки, ищут ради чертовых армейских жетонов! Что бы вернуть родственникам… но… Он трясущимися руками залез под одежду и вытащил свой, который все еще висел на шее. Ци Жун отстранённо осмотрел новые могилки, которые появились после него. И опустился на песок, упав на колени. На других крестах были жетоны, почему же его не нашли. Он практически четыре дня пролежал там, на солнцепёке, раненый и без сознания, был обезвожен и почти мёртв, но его не нашли. Почему? Глаза начало жечь от слёз. Потому что он знал ответ.

«Его не искали»

Его дернули за руку, утягивая в комнату сбоку и закрывая двери, он выдернул конечность и вытащил пистолет. -Стой, нет. Люди Хуа Чена все окружили. Не шуми. -Цяньцю? -Лан-гэгэ? Ци Жун мрачно опустил ребенка на пол, только для того, чтобы запихнуть пистолет обратно и вытащить нож, в следующий момент сталь ударилась об сталь. О, у генерала тоже есть оружие. Все-таки зубы на месте. Наёмник перестал бы уважать человека, который каждый день сталкивается с преступностью, да и так близко, и не носит базовые вещи. -Ци Жун, я же попросил по-хорошему. -По хорошему? А что, будет по-плохому? Он отбил очередной удар ненаправленный на важные смертельные точки и оказался возле чужого лица. Не пидор значит. Хах. Он облизал свой нож перед Тайхуа и в следующую секунду вонзил его в стену рядом с генеральской башкой. -Пап? Наёмник внезапно отвлекся на своего малыша, и этого хватило, чтобы его схватили за запястье и развернули лицом к этой самой стене, и он услышал щелчки. Этот кретин надел на него наручники. Чего блять? -Решил меня необычно спасти от якудза? В изоляторе? -Нет, успокойся – Лан Цяньцю потянул его на себя и шикнул на ухо. Они так и замерли в этой позе, а ребенок оглянулся на дверь, где раздались голоса. -Где он? -В мою сторону он не шёл. -Как? И куда это зеленая мразь, по-твоему, делась? -Не знаю, - ручка дернулась, и Ци Жун уже дернулся из крепкой хватки, но чужие руки держали его крепко, тем более дверь оказалась заперта. – Пошли, блять. Нам надо его найти. Как только противники ушли мужчины выдохнули. -Вы такие, капец не заметные, ты с что это вообще такое, рыжий длинный парик? -А что? И почему зеленая мразь-то? -А не на тебе сейчас изумрудный пиджак? -Ой, всё. Отебись. Сними с меня наручники! -Нет, ты убежишь. -Да и буду прав. -Лан-гэгэ, ты будешь делать папе больно? Ци Жун весело хрюкнул, Цяньцю же не понял такой реакции от мужчины. -Нет, не буду ты что? – Он отпустил наемника, который тут же начал пытаться посмотреть на точную модель наручников и достать до своего же кармана штанов, где лежали отмычки. Тайхуа взял малыша на руки, из-за чего его тут же пихнул бедром отец мальчика. -Полож моего ребенка на место! -Нет, идём. – Он другой рукой повернул в замке ключ и открыв двери схватил за предплечье старшего и вывел его. -Куда? Я тут как бы золотое яблочко у этих ослов. Найди меня и не получи по роже от своего босса. Се Ляню меня сдашь? -Нет. Мы идём через служебные помещения, благодаря моему положению. И у меня с тобой личные разборки, с какого перепуга тебя тренер найти хочет, я без малейшего понятия. И делиться не с кем не собираюсь. -Оу как мило… Я не вещь, пидор! -Не ори. – Дернул его генерал. -Папа, а что такое «пидор»? – Ци Жун раздосадовано зашипел. -Не провторяй за мной. Это мат, а маты…? -Нельзя говорить до десяти лет, потому что я могу сказать это не тем людям. -Верно. Цяньцю а полнейшем недоумении смотрел на семейную идиллию и агрессивно не понимал, как наемник мог переходить из состояния бешеной суки в «я лучший папа на свете» за 0.025 секунды. Он повел преступника по узкому коридору и через минут пять они вышли на улицу, Ци Жун поёжился от утренней прохлады, и оглянулся на ребёнка. -Как ты узнал, где я? -Ты говорил про море. -Что? Ты спал! -Да. Моя ошибка, заснул все-таки. Не пришлось бы кататься так за тобой. Зато я запись звука поставил. -Сс..волочь. -Мгм. – Очень выразительно кивнул ему Тайхуа. – Лезь в машину. Они подошли к гелику и Цяньцю усадил, сначала мужчину на заднее сидение, потом малыша пристегнув его к детскому креслу. -Не хочешь снять наручники? -Нет? – он забрался на водительское место. -Тьфу, ты. Ну и в какую темницу ты отвезёшь меня? -К себе домой. Ци Жун моргнул и растерянно уставился в зеркало, где отражался взгляд генерала. Он нахмурился. -Нет. -Да. -Нет. Ты, чёрт возьми, шутишь! Лан Цяньцю молча повернулся, подняв брови. Хмыкнул и тронулся с места.