***
Принять душ — лучшее, что можно сделать после похода в клуб. Волосы провоняли всем, чем только можно, как и одежда, её Юнги даже в чемодан не положит: он выбрасывает вещи в корзину для мусора, но знает, что Намджун потом достанет их и отдаст в химчистку. Мин опирается о стену, чувствует, как волосы прилипли к глазам из-за напора воды, но голова не перестаёт кипеть от мыслей, и в каждой — долбанный Ким Тэхён. Юнги долго так стоит, пытаясь успокоиться, а после уже сухим и чистым ложится на кровать. На столике стоят зажжённые свечи, и они бесят, потому что предназначены для Тэхёна. Он усмехается, потому что его ударили по эго. Возможно, если бы вёл себя более сдержанно на вечеринке, не заставил бы Тэ уйти оттуда, то его бы не послали трахаться с кем-то в уборной, он мог бы просто потанцевать вместе с Тэ, соблазнить его и получить то, что желает. Самое странное то, что ни с кем другим пока заниматься сексом не хочется. Хочется именно Ким Тэхёна, это какой-то бзик. Нужно переспать с ним, закрыть «хотелку», и его отпустит. «Интересно, что он делает?», — Юнги открывает чат с ним, и он пуст. Они ни разу не переписывались. В этом не было необходимости. «Стоит ли попросить у него прощения?», — эта мысль не даёт покоя. Тэхён сказал, что Юнги качает его на эмоциональных качелях, просил оставить в покое, но оставить его в покое Мин не сможет. Могут ли они помириться? Дико хочется, чтобы Тэхён был рядом ним таким же, каким был с другими на афтепати. Он был радостным, весёлым, а с Юнги всегда недовольный. Лишь изредка проявляет тепло. Он был таким милым, когда получил в подарок Ёнтана, был совсем другим. Возможно, стоит ещё раз подарить ему что-нибудь, и тогда он перестанет быть истеричкой. Зависть. Юнги испытывает зависть. Тэхён бывает милым, в особенности с Чон Хосоком, но Юнги только обзывает, провоцирует на агрессию, будит в нём всё самое худшее. Хочется есть. Мин до сих пор не ужинал. Он мог бы заказать еду в номер, засесть за работу, как всегда, но вдруг Тэхён согласится пойти куда-нибудь? Им можно появляться везде открыто, так что можно даже выйти за пределы отеля и пешком пройтись до какой-нибудь забегаловки, где продают дешёвую пиццу. Она всегда самая вкусная. Возможно, у Юнги получится извиниться в очередной раз, и тогда эта непонятное напряжение после последнего разговора между ними исчезнет. Мин себя лучше чувствует, когда Тэхён спорит с ним, толкает, чтобы пройти первым, обещает придушить, когда проявляет любые негативные эмоции, а не просит оставить его в покое. Юнги рыскает в сумке Намджуна и находит дополнительные карточки для входа во все номера, которые две компании сняли для своих артистов и стаффа. Всегда выдаются две карты, и Намджун держит у себя запасные, так как кто-нибудь что-нибудь да потеряет. У него есть ключи и к номеру Тэхёна. Если Тэ не согласится добровольно идти в пиццерию, Юнги просто откроет дверь и потащит за собой. «По-плохому» — идеальный план Б. Всегда. Юнги стоит перед дверью его номера и не решается постучаться. Они всегда старались не проиграть друг другу. Если Мин сделает первый шаг к примирению, будет ли это означать его поражение? Только это пока сдерживает его. Он слышит гавканье и поворачивается, когда видит пушистый комок, бегущий к двери. Шпиц не пытается пробраться в номер, он лает на Юнги, кружится вокруг него, втыкает зубы в его брюки и будто тянет куда-то. Это точно Ёнтан, только вот почему он бегает по коридору? Тэхён так любит своего щенка, он бы не оставил его одного. Безответственная принцесса умудрилась и своего питомца потерять. — Мелочь, где твой хозяин? — Юнги садится на корточки и гладит того по шёрстке. — Ты чего такой нервный? Тоже терпеть меня не можешь, как Тэхён? Ёнтан начинает царапаться о дверь, прося открыть её. У Юнги появилась причина постучаться и не проиграть так просто. В ответ тишина. И даже попытка объяснить, что щенок просится к нему, не заставляет дверь открыться. «Уснул?», — думает Мин и прикладывает карточку, чтобы завести шпица внутрь. Ёнтан не заходит, смотрит на Юнги и гавкает. Мин не понимает, что хочет этот нервный комок шерсти. — Давай, Ёнтан, если Тэхён тебя не найдёт, я буду виноват, хоть я и не при чём. Юнги поднимает его на руки и заходит внутрь, но не видит Тэхёна ни за столом ни в кровати. Он стучится в ванную, но дверь приоткрывается, а за ней — пусто. Ёнтан выпрыгивает из рук и зовёт Юнги дальше. Мин следует за ним и видит в углу на тумбочке букет цветов, а рядом — открытку. Вряд ли бы Юнги стал читать её, так как не его это дело, несмотря на то, что ревность всё равно появляется. Если Мин решил подружиться с Тэ, чтобы тот не просил оставлять в покое, то лучше не провоцировать его на конфликт, а прямо спросить, кто подарил ему этот букет. Ёнтан просится на кровать, и Юнги его поднимает. Щенок хватает открытку в зубы и стоит перед Мином, ждёт, нервно виляя хвостиком. — Чего ты от меня хочешь, я не пойму? — Мин забирает у него открытку и улыбается. — Ты, оказывается, не такой глупый, как я думал. Хочешь, чтобы я прочитал? Ёнтан гавкает в ответ. — Я скажу Тэхёну, что это ты меня заставил. Мин смеётся, но улыбка сходит с лица, потому что видит письмо, подписанное его именем. В голову приходит только один человек, который может так обмануть. Вряд ли нормальный человек, кому нравится Тэхён, указал бы имя его парня. Он берёт Ёнтана в руки и сразу же бежит к лифту, заметив пьяных сотрудников стаффа, которые вместе с Намджуном и Соджуном стоят в коридоре и договариваются о том, кто отправится в магазин за пивом. Мин несколько раз нажимает на кнопку лифта, но эта коробка из железа не торопится. — Юнги, ты почему уехал так быстро и ничего не сказал? — смеётся Джун. — Мы тут хотим собраться у Соджуна и выпить пива. — Вызывай охрану. — Зачем? Сасэн-фанаты опять пробрались? — Намджун начинает нервничать. — Я сегодня убью человека, если ты не вызовешь охрану. Мин не дожидается лифта, он бросается к лестницам и бежит на самый верх. Его улыбчиво встречает администратор ресторана, в котором громко играет музыка, а гости спокойно сидят в главном зале и приятно проводят время. Юнги не слушает вопросы Соджуна, который пошёл за ним. — Где вип-зал? — спрашивает Юнги. — Там занято сейчас. Я могу посадить вас за столик возле… — Я тебя спрашиваю, — хватает Мин администратора за ворот. — Где вип-зал? — Там сейчас гости, и… Мин отпускает его и открывает все двери, которые видит. Уборная, комната для сотрудников, выход на крышу, но самая дальняя двойная дверь не поддаётся. Она закрыта. Он игнорирует то, что администратор просит его удалиться, ему плевать, что гости ресторана начинают поглядывать на него. Он настойчиво стучит в дверь. — Тэхён, ты тут? Мин передаёт Ёнтана в руки Соджуна и стучит двумя руками, но в ответ тишина. — Прошу вас удалиться, вы отвлекаете гостей, — требует администратор. — В этой комнате никого нет. Мин толкает администратора к стене, а сам отходит подальше, потому что планирует выломать эту дверь. С первого раза это не получается, как и со второго, но от следующего удара ногой дверь сдаётся, поэтому Юнги удаётся толкнуть её несколько раз плечом, чтобы зайти внутрь. Ожидалось увидеть Тэхёна и Чонгука, и даже представлять не хочется то, что этот псих мог сделать, но в зале пусто. Комната не маленькая, в центре стоит стол, за панорамными окнами красивый вид, а на полу разбросаны лепестки роз, тарелки с едой и разбитые бокалы. Но нет Тэхёна. — Юнги, что ты делаешь? — заходит Соджун. — Если люди тут достанут камеры… — Где они? — Юнги смотрит на администратора. — Я не знаю о ком… — Я не настолько тупой, — Мин видит этот взгляд, который нервно бегает по комнате. Юнги не сложно понять то, что этого администратора подкупили. Изначально говорил, что здесь гости, потом убеждал, что здесь никого нет, теперь слишком нервничает, потому что комната пуста, а значит, отсюда никто не выходил. Либо же он знает что-то большее. Мин игнорирует Соджуна и осматривает комнату в попытке найти ещё один выход, но кроме пустой уборной здесь нет ничего, а других дверей нет. Намджун прибегает с охраной, но Юнги показывает жест, чтобы они молчали. Мозг сходит с ума, пытаясь понять, куда можно было спрятаться. За окна не вылезти, они не открываются, никаких звуков не слышно. — Тэхён… — зовёт Юнги, кружась на месте и пытаясь услышать что-нибудь. На ковре следы крови, а это заставляет сердце стучать как бешеное. Юнги обещал защитить Тэхёна от Чонгука — он не выполнил своего обещания. Представить себе то, как напуган Тэхён, страшно. Если у него началась паническая атака просто из-за встречи с Чонгуком, то что с ним сейчас? Ёнтан выпрыгивает из рук Соджуна и молча бегает по комнате. Юнги стоит и не знает, что делать, где его искать. Вдруг Чонгук и правда его убьёт? Вдруг уже убил? Ёнтан подходит к книжным полкам, смотрит на них, не гавкает, но скалится, прячась за Юнги. Мин подходит поближе и рассматривает книги. Он замечает кровь только на небольшой статуэтке в виде льва и тянет его на себя. Раздаётся щелчок, благодаря которому книжный шкаф начинает двигаться. Кажется, будто Юнги попал в какой-то клип или в фильм, где часто показывают всякие секретные комнаты — он видит Чонгука, который закрывает Тэ рот и держит его перед собой. Тэхён тяжело дышит, на его лице кровь, и это картина заставляет Юнги не просто выйти из себя. Он вытаскивает Чонгука и ударяет его по лицу. — Ты всё неправильно понял, — пытается тот оправдаться, но Юнги набрасывается на него. Если бы не охрана, которая вовремя оттащила его от Чонгука, он бы убил его, но успел он только сломать ему нос, зубы, и возможно, рёбра. — Юнги… Голос Тэхёна заставляет отрезветь от ярости, и Мин поворачивается — тот бросается прижаться к нему, дрожит, он плачет, его лицо, руки в крови: страшно представить, что здесь происходило. — Тебе нужно в больницу, — говорит Юнги, пока остальные разбираются со всей этой ситуацией. — Не хочу в больницу. Пожалуйста. — Идём… Люди в зале уже успели достать свои камеры, чтобы запечталеть всё, что успеют, поэтому Соджун просит охранника накрыть артистов скатертью и отвести в номер. Тэхён не отрывается от Юнги, и Юнги его не отталкивает, лишь пытается успокоить. И вроде бы какое-то время спустя удаётся посадить его на закрытую крышку туалета, чтобы осмотреть его. Губа разбита, рубашка в крови, на брови ссадина, на ладони раны от стекла. Юнги опускает взгляд на его тело и заглядывает под рубашку в пятнах крови, под ней — синяки. Мин закрывает глаза и морщит брови. — Меня никто не насиловал, успокойся, — говорит Тэ. — Я даже не знаю, что сказать. Прости меня. Это моя вина. Я обещал, что… — Ты пришёл за мной, — Тэхён обнимает его и расслабленно выдыхает. — Ты сдержал своё обещание. — Поедем в больницу? — Нет. Я не хочу туда. Там соберётся слишком много прессы. — Тогда сиди спокойно, я обработаю твои раны. Ужасно видеть Тэхёна таким побитым, но он успокоился, а это хорошо. Юнги смачивает полотенце и вытирает лицо Тэ, его руки, и он молчит, смотрит так пристально, ничему не сопротивляется. То ли это шок, то ли он действительно спокоен, но молчание заставляет нервничать. Конечно же, менеджеры и стафф прибегают, чтобы узнать, что случилось, они уже успели доложить всё директорам, и те велят отправить Тэ в больницу, но он категорически отказывается, уверяя, что с ним всё в порядке. Он просит уйти всех, кроме Юнги, потому что хочет отдохнуть, и те соглашаются, им в любом случае теперь нужно решать всю эту ситуацию не только с полицией, но и с тем, что случится утром. Конечно, гостей ресторана просили не выкладывать никаких видео, но обязательно найдётся кто-то, кто выложит всё в интернет. Да и ничего не скрыть, учитывая то, что знаменитого актёра вывели в наручниках. — Оказывается, я умею защищаться, — гордо говорит Тэхён, лёжа на кровати. Юнги обработал его раны и заставил его помыться. Он сидел всё это время за дверью, не отходя никуда ни на секунду. Сейчас он смотрит на Тэхёна, тот лежит, уставший, замученный, но спокойный. — Я рад, — Юнги поправляет его волосы и проверяет ссадины, заклеенные пластырями. — Я ударил Чонгука бутылкой шампанского, а потом швырялся в него тарелками. Я даже расцарапал ему лицо. Он покалечен больше, чем я. Поэтому не смотри так. — Как? — Снова будешь кричать на меня за то, что я беспечный и безответственный? — Нет. Ты ни в чём не виноват. — Чонгук тебя услышал, испугался и потащил меня в эту секретную комнату. Я думал, что ты уйдёшь, и он просто убьёт меня. — Он сядет за решётку. А мы с тобой снова поднимем рейтинги, — улыбается Мин. — Надеюсь моё побитое лицо не попадёт в газеты… — Директор Ли позаботится об этом. Не переживай. Я вызову врача, хорошо? У тебя на теле синяки. Я хочу убедиться, что у тебя ничего не сломано. Приход доктора успокаивает, потому что он подтверждает то, что у Тэхёна кроме синяков, ран и ушибов, слава богу, ничего нет. Тэ не планирует покидать номер Юнги, просит, чтобы тот лёг рядом. Мин бы не оставил его одного. Он чувствует, как Тэ сразу же засыпает, укладываясь на его плече. Хорошо, что он спит. Хорошо, что он жив и здоров. Хорошо, что он рядом.***
Скандал международного уровня. Новости о том, что Чон Чонгук оказался сталкером, который чуть не убил Тэхёна, всколыхнули всю Корею, а из-за того, что это произошло в Америке, новости распространились и там. Юнги бы не хотел, чтобы его имя пересекалось с Чонгуком, но у него не было выбора. Хорошо, что его имя не было осквернено тем, что он избил Чона. Его сделали героем, но это не вызывает никакой радости. Тэхён тем более не хотел, чтобы люди обсуждали его избиение, но он спокоен хотя бы потому, что никаких особых фотографий с его окровавленным лицом не выкладывали. Родители Тэхёна приехали к директору Ли с угрозами подать в суд за то, что компания не может обеспечить их сыну безопасность, но Тэ их успокоил, заверив, что это не вина агентства. Не всегда можно всё предугадать, в особенности, когда ты знаменитость, желанная многими людьми. Отец Тэ требует, чтобы его сын вернулся в родительский дом, и с ним невозможно спорить даже самому Тэхёну, он говорит компании, что сам наймёт дополнительную охрану, если директор Ли не может в полной мере выполнить то, что обязан — защитить своих артистов. Юнги приглашён в дом семьи Ким, таким образом ему хотят выразить благодарность за спасение их сына, к тому же, они хотят нормально познакомиться с парнем Тэхёна: они не в курсе, что их отношения фиктивны. Говорить им правду Тэ не хочет: во-первых, его мать против всех таких манипуляций, во-вторых, она будет уговаривать Тэ бросить карьеру, раз ему приходится это делать; в-третьих, отец Тэ отправит своих юристов, чтобы утопить директора Ли. Конечно, Тэхён сам был против фиктивных отношений, но он уже залез в эту лодку, и не хочет, чтобы его компании выставляли иски. Особняк семьи Ким похож на те, что показывают в дорамах про богатых злодеев. В нём три этажа, шириной он больше, чем здание компании, а территория огромна, даже сложно представить, сколько это всё стоит, учитывая что земля в Корее дорогая. Дом выглядит статно, напоминает английские дворцы в уменьшенном размере. Юнги теперь понятно, почему Тэхён такой избалованный: любой, кто жил в такой среде, будет считать себя лучше других. Стол накрыт на четверых. Корейские блюда всегда радуют глаз, а сегодня вдвойне: Юнги не часто удаётся питаться домашней едой. Несмотря на то, что он умеет готовить, у него нет на это времени, а к своим родителям он ездит не часто — ему приходится питаться в ресторанах, заказывать доставку или реже удаётся поесть дома у друзей. Отца Тэхёна зовут Ким Тэхван. Человек он довольно симпатичный, Тэхён очень на него похож. Правильные черты лица, аккуратные губы, нос, даже взгляд практически идентичен. Единственное их различие помимо возраста — Тэхван выглядит более серьёзным. Маму Тэхёна зовут Дахён. Женщина она красивая, тёплая, доброжелательная. Она заботливо накладывает всем еды, в особенности гостю. — Значит, ты получил Грэмми, — интересуется Тэхван. — Да, — неловко кивает Юнги. Со взрослыми всегда чувствуешь себя не очень комфортно. — Молодец, представляешь нашу страну за границей, — улыбается он. — Я так рада познакомиться, — Дахён поглаживает Юнги по плечу. — Тэхён о тебе почему-то не рассказывал. Мы были удивлены, увидев вас обоих в новостях. — С чего бы я рассказывал вам о своей личной жизни, — цокает Тэ. — Мне не пятнадцать лет. — Сынок, ты стал постоянно ввязываться в неприятности, — мотает головой Тэхван. — То в больницу попал, то я узнаю, что тебя избили. Твоя карьера не доведёт тебя ни до чего хорошего. Может, бросишь всё это? — Мне нравится петь, пап. Мы это обсуждали. — Ну, хорошо. В любом случае, я тебя всегда поддержу. — И я тебе благодарен. После трапезы Тэхван смотрит на время и поднимается со стола, говоря всем, что ему пора уезжать, ссылаясь на работу. Сегодня как никак будний день, а время обеда подошло к концу. — Пап, не уходи. Мы давно не проводили вместе время. — Мне нужно ехать на встречу. На выходных съездим куда-нибудь, поедим мороженое, и я куплю тебе всё, что хочешь, идёт? — Мне не пятнадцать лет, — отворачивается Тэ. — Я зарабатываю сам и могу купить себе то, что нужно. — Мой сынок уже стал взрослым, — улыбается он, потрепав Тэ по голове. — Дорогая, ты готова? — Мама, ты тоже уходишь? — расстраивается Тэ. — Тэхён, мне тоже пора, — целует она Тэ в лоб. — Юнги, чувствуй себя, как дома. Заходи к нам почаще. Тебе здесь всегда рады. Юнги когда-то говорил, что отец Тэ всегда откупается, и он оказался прав. Конечно, Тэхён получает всё, что хочет, но, видимо, родительского внимания ему было недостаточно. Пусть семья у Юнги была бедной, зато родители всегда были рядом, любили собираться всей семьёй, когда получалось, выводили своих детей в какие-нибудь недорогие забегаловки. Пусть они были против музыки, но они никогда не обделяли вниманием. Юнги раньше думал, что родиться в богатой семье — удача, но сейчас не уверен, что это так. — Извини, — вздыхает Тэ. — Они часто вот так бросают моих гостей и уходят. — Зато я расслабился, — пытается поддержать Юнги. — С родителями всегда чувствуешь себя напряжённо. — Останусь тут ещё на недельку и съеду. Не собираюсь жить тут, и тем более не собираюсь ходить с отцовской охраной. — Раз Чонгук за решёткой, то можешь вернуться в свою квартиру. — Да, ты прав. Меня ждёт полная свобода. Никто не будет запрещать мне кушать в зале. — Ты постоянно делал это в моём доме, так что не жалуйся. — Поедешь на работу? Странное ощущение, потому что они особо не ругаются и не спорят. Юнги нужно ехать в офис, он планировал заняться песней для альбома, ему нужно заехать к врачу, который затейпирует его плечо, да и с друзьями должен встретиться, так как не общался с ними продолжительное время, но оставлять Тэ после того, как его родители встали и уехали, не хочется. Он и так расстроенный, и пусть делает вид, что его не заботит присутствие Юнги, это слишком явно. — У меня выходной, — говорит Мин. — Могу остаться, если ты так хочешь. — С чего ты взял, что я этого хочу? — Мне скучно, — тянется Юнги. — Раз я гость, ты не можешь меня выгнать. Так что развлекай меня, принцесса. — Чем это я должен тебя развлекать? Я похож на клоуна? — У вас там вроде есть лунки для гольфа. Пошли, поиграем. — Это отец играет. Я не умею. Куда ты идёшь? Ты не в своём доме! — У меня делал, что хотел. Встречай карму. Она тебя настигла. Мин довольно выходит на территорию дома, а ворчливый Тэхён плетётся за ним и как всегда ругается. Наконец-то жизнь вернулась в привычное русло, а то его чрезмерное спокойствие не давало покоя. Конечно, ему нужно было восстановиться после всего случившегося, но «халява» закончилась, такой вывод сделал Юнги. Один из сотрудников дома в отличие от Тэхёна довольно гостеприимный: он передаёт сумку для гольфа, клюшки и провожает к небольшому полю с извилистыми дорожками, предназначенному для домашней игры. Мин любит играть в гольф, раньше часто ходил с друзьями, в последнее время из-за подготовки к турне и выходу альбома занят, не удаётся найти время для этого, а тут грех не сыграть. — У тебя тут целый арсенал, а ты ни разу не играл? — разминается Юнги и готовит мячик, устанавливая его на «ти», специальной деревянной подставке, с которой совершается первый удар. — Закидывать железками мячики в дырку? — Тэ садится рядом, скрестив руки. — Теннис куда интереснее. — Кидать друг другу те же мячики, — хмыкает Мин. — Сильно отличается, ага. Тут хотя бы цель есть. — Ой, играй уже, гопник. Мин увлекается игрой, пока Тэхён рассказывает об играх гораздо интереснее, чем гольф, или комментирует его неудачные удары. Правда плечо ноет. Оно давно не давало о себе знать, но после того, как пытался выломать им дверь в том ресторане, пытаясь добраться до Тэхёна, оно болит при движении, Юнги так и не сходил на осмотр. Когда-то, когда подрабатывал, он попал в аварию и ушиб его. Конечно, через несколько лет ему сделали операцию, и состояние улучшилось, тем не менее, такая травма не уйдёт бесследно. — Гопник, ты в порядке? — на лице Тэхёна появляется беспокойство, когда Мин морщится. — Хочешь попробовать? — как всегда игнорируя боль, протягивает Юнги клюшку. — Может, тебе понравится хоть что-то из того, что нравится мне. — Хорошо. Всё равно мне скучно стало. Тэхён повторяет позу, встаёт с клюшкой над мячиком и пытается замахнуться, но это оказалось не так просто, как кажется. Мин только смеётся над этим, чем раздражает, и Тэ пытается ещё раз сбить это мяч, но вновь промахивается. — Ты всё делаешь неправильно, бестолочь. — Не все должны уметь играть в гольф. Мин встаёт сзади и хватает Тэ за руки, несмотря на то, что тот сопротивляется сначала. Он прижимается ближе и объясняет, как нужно держать клюшку, как делать замах, как наклониться так, чтобы ударить по мячу, а не по воздуху или земле. Странно, но сердце бьётся быстрее, чем должно. Тэхён вроде бы не раз оказывался в его «объятиях», а сейчас это ощущается по-другому. Его руки накрывают собственные, они, вроде грубые, он крепко держит пальцы, но в то же время аккуратно; его щека касается собственной, и его кожа мягкая; он слегка поворачивается, пока объясняет, и его дыхание греет уголок губ, а от этого мысли куда-то разбегаются; от него исходит приятный запах, совсем не приторный, а нежный, как тогда, в его домашней студии. Пусть они часто бывали так близко, даже чуть не занялись как-то сексом, спали вместе в одной кровати два раза: первый — когда Тэ оказался в его доме пьяным, второй — когда оказался избитым в Лос-Анджелесе; Юнги не раз сидел на нём, яростно сжимая запястья, пока злился и пытался что-то доказать, но ни разу Юнги не стоял так сзади. — Бестолочь, ты хоть слушаешь? — возмущается Юнги. — Сам ты бестолочь, — поворачивает Тэ к нему лицо и сглатывает. Юнги слишком-слишком близко, в особенности его губы. — Будешь бить или как? — оглядывает его Мин. — Да, — Тэхён замахивается и с помощью Юнги ударяет клюшкой ровно, так, что мячик попадает сразу в лунку. — Умеешь же, когда хочешь, — хвалит его Юнги, продолжая так стоять и посматривать на лицо. — Ты покраснел? — На улице прохладно, — Тэхён пытается вырваться от него, но Юнги не отпускает и держит его ещё крепче. — Пусти, гопник. — Тебе нравится, что я стою так, признайся. — Хочешь снова попасть в больницу? — Чувствуешь? — шепчет Мин. Юнги прижимается ближе, и Тэхён ощущает твёрдую плоть, которая упирается в ягодицы. Конечно, это возбуждает. Мин так же крепко держит руки, не отпустит, пока не получит ответа, любой, хоть негативной реакции, или действия. Он дышит прямо в ухо, а от этого закрываются глаза, и хорошо что Юнги этого не видит. Стоит ли Тэхёну поддаться? Они ведь заключали договор о сексе, Тэ может закрыться с ним сейчас в своей спальне, сделать то, что хочет тело. Юнги опускает руки обоих к паху Тэ и самодовольно ухмыляется. — Как вижу, гольф тебе очень даже нравится, Тэхён. — Будешь так дальше стоять, или поднимемся ко мне? — неожиданно для Юнги предлагает Тэ. — Серьёзно? — Столько болтаешь и строишь из себя альфача, а на деле — ноль? — Договоришься, принцесса. Тэхён только тянет руку и слегка ударяет Мина в пах, возвращаясь в дом. Довольный и возбужденный Юнги следует за ним вместе с Ёнтаном, заходит в его спальню. Комната находится на втором этаже, большая, просторная, светлая, с выходом на балкон. Тэхён снимает с себя куртку и опускает шторы, чтобы немного затемнить комнату. Стало неловко, хотя во дворе этой неловкости не чувствовалось. Тэхён достаёт из тумбочки презервативы и кидает Юнги. — Не надену, — подходит Мин и решительно ухмыляется. — Наденешь, — с вызовом делает к нему шаг Тэ. — Не надену. — Ещё как наденешь. Тэхён хватает его за член в брюках и сжимает, не сильно, так как не получит никаких плюсов, если его псевдо-парень сляжет тут в боли. Губами приближается к уху, коротко целует, проводит языком по мочке и шепчет: — Или мне прекратить? — Ладно, я надену… Да, Мин сдаётся пока что, потому что его возбудили, нижний мозг включился и хочет Тэхёна слишком сильно, чтобы спорить по поводу такой мелочи. Он сразу же хватает Тэ за талию, его руки спешно разделываются с пуговицами рубашки, которые послушны, в отличие от их хозяина. Тэхён чувствует прикосновения шершавых подушечек пальцев на коже, они движутся по позвоночнику и заставляют тело выгибаться. Вот, он оказался на кровати, его брюки — на полу, Юнги стоит на коленях, разглядывает псевдо-парня и явно наслаждается тем, что видит. Ким Тэхёна действительно можно назвать совершенством: тонкая талия становится ещё тоньше, когда он дышит; изящные ключицы так и просятся, чтобы их облизали; выпирающие косточки на узких бёдрах добавляют какой-то изысканной аристократичности; а возбуждённый член… Тэхён медленно поглаживает его, нетерпеливо ждёт, пока Юнги снимет с себя одежду, прикусывает губу и улыбается, пошло, с вызовом, эротично. Людей в этом бренном мире много, много тех, кто раздвигает ноги перед Мин Юнги, но так как он хочет Тэхёна, он не хотел никого в этой жизни. Возможно, потому что приходилось долго воздерживаться, а возможно, потому что он действительно отличается от других, и неважно, что у всех людей одинаковая физиология. — Снимай быстрее, — Тэхён стучит ногой по до сих пор закрытой ширинке, чем вызывает смех. Мин Юнги засовывает презерватив в зубы и освобождает свой член от бремени в виде брюк и кожаного ремня с металлической бляшкой. Тэ может разглядеть наконец то, о чём было столько разговоров. Член отнюдь не маленький, и это радует. Небритый лобок пока что не вызывает доверия, но волосы не так и отталкивают, хотя если они ещё раз решат заняться друг с другом сексом, гопнику придётся послушно выполнять условия их договора. Смотреть, как Мин Юнги зубами открывает золотистую упаковку — увлекательное зрелище. Это у него получается слишком легко, можно сделать вывод, что презервативами он пользуется довольно часто. Он натягивает резинку на член и резко тянет Тэхёна к себе за бёдра. Покрывало сдвинулось вместе с Тэ, открывая белые простыни, кровать дёрнулась, ударяясь о стену, и этот хлопок демонстрирует демо-версию того, что ждёт эту комнату. Юнги опускается над Тэ, его грудь гораздо шире, чем казалось, его плечи гораздо массивнее, чем представлялось, но приятно ощущать на себе вес его тела. Пряди длинных неуложенных волос щекочут тэхёновы скулы и брови, в радужках его глаз можно увидеть собственное лицо, зрачки расширены, они опускаются на губы, будто он планирует поцеловать их, но Тэхён слегка отворачивается, потому что поставил на это запрет. Мин хватает его за подбородок и возвращает к себе. Кажется, в нём проснулась та натура, которая привыкла получать то, что хочет. Жаловался на то, что Тэ избалованный, а сам не отличается скромностью. — Пожалеешь об этом, Мин. — Не пожалею. — Можешь делать со мной, что хочешь, — хватает его Тэ за руку, — кроме этого. — Тебя никто не тянул за язык. Юнги запретили целовать в губы, но поцелуи в шею никто не запрещал, наоборот, Тэхёну это дико нравится. Мин всегда нетерпелив, когда дело касается секса, и странно, что он тянет с этим. Но не хочется закончить эти мгновения быстро. Тэхён ласкает его в ответ, и это приятно, его язык движется по мочке уха, по мышцам на шее, его зубы оставляют укусы — Юнги мучает себя этими сладостными прикосновениями, раз до сих не вошёл в него, чтобы «вытрахать из него всю дурь». Становится слишком жарко, в паху горит пламя, и чем больше Юнги выжидает, тем больше оно разгорается, правда, презерватив стал надоедливым намордником, сдерживающим зверя от желания по настоящему сожрать Тэхёна и ощутить сладость его тела. Голова Тэхёна запрокидывается назад, открывая изящный кадык, его рот открывается, издавая негромкий стон, от того, что Юнги пальцами ласкает сначала его член, а после — промежность между ягодицами. Он смачивает пальцы слюной, проводит ими по коже и входит, сначала аккуратно, а потом более агрессивно. И это никак не отталкивает, несмотря на то, что Тэхён предпочитает нежность. От одного пальца в себе хотелось ногтями содрать кожу с его спины, от двух пальцев хотелось закричать так, чтобы услышал весь дом. Так что же будет если он войдёт по настоящему? Стоны Тэхёна услышит весь Сеул? Юнги не перестаёт пожирать шею языком, его тяжёлое дыхание только увеличивает скорость, и он наконец вытаскивает пальцы, чтобы схватиться за член и направить его к цели. Он делает всё, чтобы Тэхён не опускал взгляд вниз, но тот всё-таки любопытно поглядывает и сразу же недовольно хватает Юнги за руку. — Умереть захотел? — озвучивает Тэ. Мин решил бессовестно снять презерватив, думая, что Тэхён не заметит, но его поймали с поличным. Нет, от этого возбуждение Тэхёна никуда не ушло, но способность контролировать себя ещё осталась. — Тихо, не кипишуй, — ухмыляется Мин, не давая ему пролезть руками к своему члену. Тэхёновы руки быстро оказываются разведёнными и прижатыми к постели, и сколько бы он не матерился и буянил, не получается стащить с себя тяжёлое тело долбанного гопника. — Ты сам сказал, что я могу делать с тобой всё, что хочу, — напоминает Мин, касаясь головкой промежности, и двигая бёдрами, надеясь на то, что его псевдо-парень сдастся. — Не сопротивляйся, тебе понравится. — Я не это имел в виду. — Надо было уточнять, — хмыкает Мин. — Уточняю. Либо надень резинку, либо я… — Либо что? Скажешь, что не хочешь? — Не хочу. — А я хочу, — улыбается Мин и упирается головкой чуть плотнее, отчего Тэ заказывает глаза и невольно издаёт стон наслаждения. — Хочешь же. Я слышу. — Хватит меня газлайтить… — У тебя есть два варианта выбора, — ещё плотнее прижимается Юнги, опускаясь к Тэ так близко, что его губы практически касаются тэхёновых. — Либо я буду целовать тебя, либо войду в тебя без резинки. — Ненавижу, — шепчет ему Тэ прямо в рот. — Манипулятор хренов. — Если бы тебе это не нравилось, не лежал бы сейчас подо мной. Так что? Я считаю до трёх. Не выберешь, я сделаю этот выбор за тебя. — Я же тебе это припомню. — Буду ждать, — смело говорит Юнги и продолжает: — Один. Тэхёну никуда не деться от него. Он прекрасно знает, что им манипулируют, прекрасно знает, что Юнги чёртов абьюзер, прекрасно знает, что сам позволил ему вести себя так и дал ему право делать с собой всё, что ему вздумается, но не может не признать: он, возможно, хочет попробовать секс без презерватива, и, возможно, хочет поцеловать его, чувствуя на себе тот огонь, который горит в Юнги ярким пламенем. — Два. Что хуже? Согласиться на небезопасный секс с человеком, который перетрахал половину звёзд шоу-бизнеса, или позволить ему поцеловать себя и перейти черту, вернуться с которой уже будет невозможно? Не то чтобы Тэхён влюбится в него после этого, но есть ведь маленькая вероятность, что между ними возникнет привязанность. Конечно, после секса она тоже может появиться, но она будет не платонической, а физической — это менее опасно, так ведь? — Я не буду целовать тебя, — Тэ озвучивает свои мысли вслух, тем самым сделав выбор. — Правильное решение, — говорит Мин и наконец входит. Долбанный гопник был прав: ощущать его в себе божественно. По телу проходит волна искр, взрывающая каждую клетку от кончиков пальцев до кончиков волос, и не только Юнги теряет контроль, но и Тэхён. Движения агрессивные, грубые, словно зверя спустили с поводка, и Тэхёну это нравится. Жар в теле заставляет стонать всё громче и хотеть друг друга всё больше. Будто между ними и не было неприязни, раздражения, ненависти. Они разве когда-то были друг с другом не согласны? Нет же. Сейчас кроме этой комнаты и их двоих ничего не существует: ни телефонов, на которые приходят уведомления, ни дел, которые ждут в очереди, ни барьеров. Не считая поцелуев, разумеется. Тэхён стал вдруг послушным, по крайней мере сегодня. Видимо, Юнги победил в сегодняшней схватке, потому что он не против дикости, ему хочется больше, когда Мин меняет позы, долбит его так, что кровать ломается. Потные и мокрые они переходят то в ванную, то к стене, то к столу, чтобы открыть окно и немного охладиться, но секс не прерывается из-за этого. Юнги терпеть не любит засосы на своём теле, эти бордовые следы невозможно нормально скрыть под водолазкой, но сейчас это забылось. Пусть Тэхён исцарапает и искусает хоть всё его тело — ему можно. Он сводит с ума. Всегда капризный, всегда строптивый, всегда недовольный Тэхён стал таким покорным, что это вдвойне слаще. Обычно люди, которые в жизни покладистые, не раскрепощены, они боятся или стыдятся в постели чего-то, но Ким Тэхён другой. Он готов на всё и даже больше. Наверное, уже вырвал половину волос Мина, пока просил «ещё», пока получал оргазмы, заставляющие дрожать колени; уже сорвал голос, выкрикивая имя «Юнги», захлёбываясь в своих желаниях. — Устал? — спрашивает Мин. Сам уже кончил несколько раз, уже устал, уже давно пытается отдышаться. Падает на постель, выпивая бутылку воды разом. Стало так легко, что кажется, будто проснулся после долгого сна. Тело наконец-то получило необходимую разрядку. После того, как оказался в больнице из-за травмы члена, Мин думал, что его силы будут не настолько хороши, как раньше, но нет — их точно стало больше. Или это из-за Ким Тэхёна? Тэхён удивительно привлекательный. Садится сверху и движет бёдрами, катаясь по животу. Судя по всему, ему хочется ещё. Он поправляет вспотевшие волосы Юнги, его ладонь опускается на глубоко дышащую грудь, он чувствует учащённое биение сердца, постепенно сбавляющее свой ритм. Его палец дразнит, играясь с губами Юнги. Подушечки катаются по коже, и его взгляд направлен на них, будто не сдержится и запечатает их поцелуем. Первым. — А ты устал? — улыбается Тэхён. Настала ли очередная бессмысленная битва? Юнги не скажет, что устал, хоть это и так. Тэхён тоже не признает этого. Зачем нужна эта игра неясно. Возможно, потому что без неё не будет причин оправдывать своё влечение друг другу. Но разве кто-то из них признает это? Даже себе пока сложно сказать правду, точнее, этого ни один из них её пока не осознаёт. — Я был не прав, — говорит Юнги, потянув Тэ к себе, и тот ложится рядом. — По поводу чего? — Насчёт того, что у тебя большая дырка, — его слова вызывают тэхёнов смех. — Я тоже был не прав, — соглашается Тэ. — У тебя не такой уж и маленький член. — Спасибо, что заметил, — улыбается Мин, ложится на бок. Касается указательным пальцем бронзовой кожи щеки, а потом нежно сжимает шею, обхватывая и точёный подбородок. — Хочешь придушить? Нет. Но Юнги хочется предупредить и взять клятву, что Тэхён не будет ни с кем спать. Дикая ревность сдавливает грудь, пока воображение невольно представляет его с кем-то другим, особенно с Чон Хосоком. Если бы можно было поставить печать принадлежности, Юнги бы это сделал прямо сейчас. Да, они договорились хранить верность во время своих фиктивных отношений, но это не настоящие отношения, и есть вероятность того, что верность хранить они не смогут и не будут. И всё же. — Ты потрясающий, Ким Тэхён, — говорит Мин вместо своих угроз. Искренне. — Это был лучший секс в моей жизни. — Ты тоже ничего, Мин Юнги, — Тэ улыбается, из-за чего Юнги перестаёт угрожающе держать руку на его шее. — Признайся, — Мин самодовольно шепчет на ухо: — С резинкой было бы не так. — Признаюсь, если мне не выпишут лекарства от сифилиса. — За кого ты меня принимаешь? — За блядушника, — посмеивается Тэхён. — Имя этого блядушника ты произносил в стонах несколько часов, — Мин поднимается с кровати и встаёт возле входа в уборную. — Что встал-то? — Ты про меня или мой член? — опускает Юнги взгляд. — Твой член я вижу. — Тоже вставай, — зовёт Мин жестом головы. — Я не собираюсь мыться один. Потрёшь мне спину. — Я не буду тебя мыть, гопник. — Будешь. — Не буду. — Почему ты такой послушный в сексе и такой капризный в жизни? — Мин поднимает его за руку и тащит за собой. — Хоть раз можешь не спорить и сделать то, о чём я прошу? — Почему я должен тебя мыть? Ты не ребёнок. Или у тебя фетиш такой? — У меня дико болит плечо. Я вряд ли смогу поднять руку. — Плечо? — Я как-то попал в аварию, боль иногда обостряется. Тэхён помнит об этом из рассказов Намджуна, и не задумывался об этом. Юнги выбивал дверь плечом, тогда, в американском ресторане, он недавно морщился от боли, когда играл в гольф, а после — занимался сексом. Неужели всё это время он терпел? Его рука выглядит неподвижной, и это теперь беспокоит Тэхёна. Если из-за него он теперь даже руку поднять не может, то… — Хорошо, но после душа мы поедем к доктору. — Как скажешь, принцесса. Мину не нравится видеть такой взгляд, будто его жалеют, но приятно, что Тэхён сам заводит его в ванную, сам включает воду, сам намыливает мочалку приятным и не приторным гелем, чтобы помыть его. Он делает это бережно, стараясь быть аккуратным. Никто не вёл себя так раньше, думая, что Юнги преувеличивает. К заботливому Тэхёну можно и привыкнуть, если он будет таким и дальше. — Сделай мне минет, — Юнги хватает его за волосы и указывает на свой пах. — Побрейся, тогда и поговорим. — Если так хочешь, побрей меня сам. — Ты доверишь мне держать бритву возле твоего члена? Да ты смелый, я смотрю. — Кто не рискует, тот не кончает, — играет бровями Мин. — Вряд ли ты угробишь моё достоинство, если хочешь, чтобы оно ублажало тебя весь этот год. — В следующий раз, Юнги, — Тэ сжимает миновское достоинство, пока тот морщится, — ты будешь паинькой, ты меня понял? Посмеешь снять грёбанный презерватив без моего ведома, я вырву твой член зубами. — Главное, он будет у тебя во рту, — озвучивает Юнги, несмотря на боль. — Ты меня понял? — Понял я, понял. У меня рука не двигается, хочешь чтобы и член больше не поднялся? — Не манипулируй мной. Я тоже умею это делать. Скажи, что даёшь слово, тогда отпущу. — Тэхён, мать твою… — Юнги бы схватил его за руки и откинул от себя, но не может, так как плечо не позволит. — Я жду, гопник. Ты же у нас любитель держать своё слово. — Обещаю. — Что обещаешь? — Я не буду снимать презерватив без твоего согласия. — Вот и договорились, любовь моя, — улыбается Тэ, нежно массируя и поглаживая пах Юнги. Кнут и пряник — всегда действенный метод. — Умеешь же, когда хочешь. — Тебя спасло только моё больное плечо, душа моя, — шикает Мин. — Садист несчастный. — От садиста слышу. — Ты посмотри, посмотри, — крутится Мин. — У меня всё тело исцарапано. Ты ногти не стрижёшь вообще, кошак белобрысый? — Я не жалуюсь на синяки, которые из-за твоих рук останутся, вот и ты не ной. — Их не видно, а вот твои засосы я даже водолазкой не скрою. — Значит, все будут знать, что ты сегодня трахался, — строит ему гримасу Тэхён, но Мин только смеётся. — Ну и чего ты ржёшь? — Фанаты думают, что мы встречаемся. Когда я выйду в прямой эфир и расскажу им про то, как мы вместе играли в гольф, они сразу поймут, что вот это, — указывает он на свою шею, — оставил мне ты. — Жаль, что твои фанаты не знают, какой ты абьюзер, — загибает Тэ пальцы, — манипулятор и газлайтер. Ходячий токсичный red flag. — Если я red flag, то знай, красный цвет прекрасно на тебе смотрится.