Влюбись в меня, если осмелишься

      Многие люди заводят между собой отношения, которые можно назвать «секс по дружбе», и они не обязательно являются друзьями. Для этого есть много причин: кто-то не может найти любовь, но физическая потребность никуда не девается; кто-то чувствует себя одиноким и таким образом хочет скрасить свои ночи; кто-то делает это чисто ради интереса; кто-то, как например, Ким Тэхён и Мин Юнги, вынуждены заключить между собой договор, ибо других вариантов нет. Конечно, они сами придумали себе непонятные правила, ссылаясь на то, что с другими спать опасно, но разве это так? Даже президенты и короли находят себе любовников, и об этом вряд ли узнает кто-то, кому знать об этом не положено, но для Тэхёна и Юнги всё становится причиной, чтобы привязать себя друг к другу. Такой вывод сделали для себя Ким Намджун и Пак Соджун, пока наблюдали за ними.       Возвращение в свою квартиру не стало для Тэхёна причиной видеться с Юнги реже. За все последние недели, которые прошли довольно быстро, не было ни дня, чтобы эти двое не виделись, и обилие большого количества работы не стало преградой.       Юнги давно не садился за руль, постоянно передвигаясь с водителем, но пришлось изменить привычку, чтобы видеться с Тэхёном. Предлогами для встреч стал не только секс — постоянно нужно придумывать что-то новое. Иногда он приезжает, чтобы поработать вместе над песней, иногда, чтобы сказать «жаль выкидывать еду, решил привезти тебе», иногда делает вид, что приехал проверить его квартиру на наличие скрытых камер или прослушек — в общем причины находятся всегда, и Тэхён, хоть и жалуется, но не сопротивляется. Тэ и сам может приехать к Юнги без предупреждения, но ему не нужны причины, он твердит лишь одно: «раз я твой парень, то могу делать всё, что хочу — не указывай мне что делать».       Продвижение фиктивных отношений проходит успешно, но на какое-то время было принято решение приостановить публикацию контента, его и так было слишком много. До выхода следующего клипа никаких особых новостей не предвидится. Компании уделяют время более важным на данный момент вопросам.       Коллаборацией Agust D и V занимается Чон Хосок. Конечно, Юнги не даст ему писать собственный текст, но раз эта песня войдёт в альбом Тэхёна, то он не против того, что основная часть композиции лежит на плечах компании Ли Сумана. Свою же личную песню о любви Юнги до сих пор не может закончить. До выхода альбома остался месяц, директор Бан рвёт и мечет, так как компания ничего не успеет, и Мин, вроде бы написал музыку для неё, а вот текст добить пока не получаются. Чего-то не хватает.       — Сколько времени тебе нужно? — спрашивает директор Бан.       — Три дня, — рассчитывает Юнги. — Если не смогу за три дня, то эту песню я выпущу позже, как сингл.       — Я даю тебе сорок восемь часов, — Бан смотрит на время. — Время пошло.       Конечно, когда ставят жёсткие дедлайны, работать становится легче, точнее ты становишься более организованным и сконцентрированным, правда, найти то, чего не хватает в песне, сложно. Для начала бы понять, что именно вообще необходимо, Юнги и сам не знает. Ощущение, будто пазл не сходится — в голове каша.       Записи совместной песни Юнги ждал долго. Поиздеваться над Тэхёном — любимое занятие. В последнее время оно вызывает даже больше интереса, чем работа над музыкой, а это в принципе невозможно. Было невозможно. Конечно, присутствие Чон Хосока испортит всё удовольствие, но особого выбора у Юнги нет.       Стандартная студия записи в компании Ли Сумана особо не отличается от других, а вот запах тут отвратительный. Слава богу, Ким Тэхён перестал пользоваться одеколоном, но продюсер Чон и его коллеги не в курсе, что господин Agust D так не любит крепкие запахи. Коллеги Юнги уже привыкли к нему, им не сложно забыть о парфюме, когда планируют с ним встречу, но Ким Намджун должен был предупредить всех остальных о его «аллергии».       Единственный приятный момент в этом — Тэхён ругает Хосока за то, что так надушился, открывает дверь нараспашку, чтобы проветрить комнату, даже злится на своего лучшего друга со словами «я же просил». Его забота стала проявляться чаще, не настолько как хотелось бы, лишь в те моменты, к которым оба относятся серьёзно, но это самое настоящее достижение — видеть, как Ким Тэхён о нём беспокоится.       — Он просто притворяется, — закатывает глаза Чон Хосок, отказываясь выйти из студии.       — Лучше сходи в душ, — принюхивается к нему Тэхён. — У меня у самого голова болит теперь.       — Тебе всегда нравился этот одеколон… — напоминает Чон.       — Вкусы у людей быстро меняются, — подмигивает Мин, довольно ожидая на пуфике в коридоре студии.       Смотреть на то, как Тэхён выгоняет придурка-продюсера — как смотреть увлекательный фильм, не хватает только попкорна. Гордость распирает изнутри, потому что Тэ не пытается получить внимание от своего друга, а наоборот, будто охладел к нему. Мин Юнги это только на руку.       — Помолчи, — Хосок бросает пренебрежительный взгляд на Юнги. — Ты не в своей компании, между прочим, и не можешь устанавливать здесь свои правила.       — Я ни слова тебе не говорил. Все недовольства выговаривай моей принцессе.       — Хосок, тут есть душ. Иди помойся. У него правда голова болеть начнёт, он будет ныть, а я хочу закончить работу побыстрее, — просит Тэхён.       — Мне делать больше нечего?       — Есть что, — комментирует Юнги. — Тебе же сказали. Помыться.       — Уймись, гопник, — шикает на него Тэ. — Скажешь хоть слово, я…       — Слово, — в наслаждении дразнит Юнги.       — Иди-ка сюда, — подходит к нему Тэхён.       — Я не могу к тебе прийти, ты сам ко мне подошёл, — подмигивает он и вытягивает руки. — Хочешь «обнимашки», душа моя?       Тэхён только шлёпает его своей папкой с текстом песни, чем вызывает смех Юнги. Тэ совсем позабыл, что Хосок стоит рядом, он ходит за своим псевдо-парнем, который сегодня в слишком хорошем настроении, и пытается «выбить из него всю дурь». Мину это дико нравится. Экспрессивный и злой Тэхён раньше раздражал, а теперь вызывает только смех и улыбку.       Хосок сжимает кулаки, пока смотрит на них. За всё последнее время ему не удавалось провести время со своим другом, потому что он вечно занят «работой», ему нужно встречаться с Юнги, чтобы снять контент, нужно помочь ему с песней, нужно… Всё его свободное время отдано ему и даже сейчас, когда Хосок рядом, Тэхён игнорирует, просит смыть с себя одеколон, который сам подарил, выгнал из студии, чтобы проветрить её для Юнги, бегает за ним, и хоть кричит и ругается, но смеётся. Не так, как с другими.       Чон не знает, было ли между ними большее, чем игра на публику, но видя их вот так вместе, можно подумать, что они действительно состоят в отношениях, а это вызывает дикую ревность. Конечно, Хосок сам отталкивал Тэхёна долгое время, слишком долгое, он сам виноват в том, что позволил Тэ оставаться свободным столько лет. Если бы был смелее, если бы согласился на большее, чем просто дружба, то не стоял бы сейчас так и не был третьим лишним.       Он уходит принять чёртов душ, как и просил Тэхён, возвращается быстро, а эти двое теперь сидят в студии, его студии, и обсуждают песню, которую он написал. Тэхён никогда не критиковал композиции Хосока, потому что они ему нравились, всегда, а сейчас слушает Мин Юнги, соглашается с его комментариями и поправками, которые тот хочет внести в песню.       — Хосок, ты вернулся, — Тэ тянется, разминая шею и мышцы лица. — Можем начать?       — Я ничего не собираюсь менять в песне.       — Я предлагаю её улучшить, — серьёзно и без презрения говорит Юнги. — Она хорошо вышла, но припев хромает.       — Ты не пишешь песни о любви. Ты в этом не разбираешься, — хмыкает Чон. — Я работаю с Тэхёном много лет и…       — Не будь таким упрямым, Хосок, — Тэ хватает его за локоть и улыбается. — Он хоть и придурок, но он лучше, чем…       — Лучше, чем я? — заканчивает фразу Чон.       — Я не это хотел сказать. Просто его вариант припева больше подходит. Давай попробуем. Если тебе правда не понравится, обещаю, я сделаю так, как ты скажешь. Идёт?       Хосоку остаётся только согласиться: ему не дали выбора. Они принимаются за работу, и пока Тэхён стоит в боксе у микрофона, готовясь к записи, Хосок и Юнги сидят перед оборудованием и смотрят на него сквозь широкое окно.       Раньше Хосок с удовольствием бы принял поправки Юнги, потому что уважает его как профессионала, всегда восхищался его талантом, текстом его песен, вдохновлялся им, хотел с ним поработать, а сейчас когда они находятся в одной студии и работают над одним проектом, каждое его слово и действие раздражают. Пока Тэхён поёт, Мин каждые две секунды ставит на паузу и говорит: «заново», «ещё раз», «слишком высоко», «слишком низко», «плохо», «с самого начала», даже непонятно, действительно ли он недоволен результатом или просто издевается.       Юнги хоть и любит поиздеваться над Тэхёном, сейчас вполне серьёзен. Его вовлекли в создание дуэта, и он не может относиться к этому халатно. Пусть Тэхёна бесит его постоянное недовольство, но он не только к другим так относится, он так же требователен и к себе.       — Гопник, мы закончим или нет? — ворчит Тэхён. — Сколько можно?       — Недостаточно эмоционально, — размышляет Мин. — Нужно больше.       — У него хорошо получилось в предпоследний раз, — включается в разговор Хосок, прослушивая припев ещё раз. — Нужно добавить бэк-вокала. Твой голос можно использовать.       — Возможно, ты прав… — кивает Мин и поднимается. — Запиши меня. Попробуем так.       Юнги присоединяется к Тэ и надевает наушники. Смотрит на него и улыбается: его псевдо-парень действительно хорошо поёт. Его бархатный голос проникает глубоко в душу, а в душу Юнги тяжело попасть, особенно поп-исполнителю. Из всех современных айдолов можно по пальцам перечислить тех, кто действительно увлечён музыкой, а не просто желает быть знаменитым.       — Подвинься, принцесса, — бедром толкает его Юнги.       — Почему это я не достаточно эмоциональный? — спрашивает Тэ.       — Я не сказал, что ты неэмоциональный. Я сказал, что припев получается недостаточно эмоциональным, — уточняет Мин.       — Будешь свою часть записывать, я тебя тоже буду критиковать.       — К критике я отношусь нормально, если она объективна. Но ты не будешь объективным.       — С чего это?       — Потому что ты, душа моя, ищешь во мне только недостатки, — Мин скрепляет руки сзади и пристально смотрит на Тэхёна.       — Будто ты их во мне не ищешь, — закатывает глаза Тэ.       Чон Хосок прерывает начинающуюся перепалку, продолжая работать. Он не может не согласиться с тем, что голос Мин Юнги прекрасно сочетается с голосом Ким Тэхёна. Как обычно, Юнги недоволен, записывая определённый моменты снова и снова, но версия припева оказалась отличной, Хосок вынужден признать это.       Тэхён пока что закончил, хочет выйти и сесть к Хосоку, но Юнги хватает его за руку. Мин не хочет смотреть на них через стекло и видеть, как они сидят, можно сказать, наедине. Это дико раздражает.       — Куда собрался?       — Присесть. Я устал, — говорит Тэ.       — И? Мы ещё не закончили.       — Гопник, отстать, а?       Тэхён возвращается к своему другу. Сидит, закинув ноги на стол, ест снэки и любопытно наблюдает за Юнги, чтобы кинуть в его сторону камешки: нужно же тоже прерывать его на каждом моменте, чтобы не дать ему расслабиться. Пусть почувствует, каково это, когда тебя постоянно критикуют. Он довольно нажимает на кнопку, чтобы остановить запись и сказать: «ещё», «ещё раз», «ниже», «выше».       — Я знаю, что ты любишь эти слова, — Мин выходит из бокса, чтобы глотнуть воды, — но используй другие. Я не могу сконцентрироваться.       — Раздражает? — хмыкает Тэ. — Вот видишь, когда триста раз нажимают на кнопку, то…       — Вовсе не поэтому. Ты часто произносишь их во время секса, — говорит Юнги, будто о погоде.       Тэхён давится мармеладками, которые ел. О том, что Ким Тэхён и Мин Юнги спят по «дружбе» — правильнее сказать по «договору» — знают разве что их менеджеры, потому что от них невозможно ничего скрыть, а вот других в известность не ставили. В особенности Чон Хосока. Тэ не планировал ему рассказывать: эта новость вряд ли его обрадует, скорее ранит, а, возможно, он даже разочаруется.       Хосок не разочарован в своём друге, но его распирает от злости. В глубине души он надеялся на то, что Тэхён всё-таки не окажется в постели Мин Юнги. Больно, конечно, хочется пойти, рассказать всем, что их отношения фиктивны, тогда всё вернётся на круги своя, Тэхёна ничего не будет связывать с Agust D, вновь станет таким же, как прежде: милым, добрым, спокойным, а не таким гипер-эмоциональным, как с Юнги. Разумеется, он не может пойти и объявить об этом, но что-то он сделать должен: он просто обязан показать Мин Юнги, что Тэхён любит Хосока, а не его.       — Ты охренел? — Тэ кидает в Мина упаковку мармеладок.       — Говорю на языке фактов, — пожимает плечами Юнги.       Тэ даже сказать нечего, потому что отнекиваться глупо, смотреть на Хосока теперь стыдно: столько твердил своему другу, что гопник для него ничего не значит, по сути так и есть, да и спят они только по тому, что нет других вариантов по мнению Тэхёна и Юнги. Конечно, Тэ до сих пор хочет быть с Хосоком — вряд ли, его чувства к нему изменятся. Он добрый, нежный, заботливый, он похож на тёплый плед в зимнюю ночь, на кружку какао возле камина. Он — ангел, в отличие от «некоторых». По сути, он всегда знал, что Тэхён с кем-то строил отношения и спал с ними, но раньше не было за это стыдно, а вот за Мин Юнги почему-то стыдно настолько, что щёки краснеют.       — Давайте продолжим. Юнги, давай добьём твою часть, и закончим быстрее, — говорит Хосок, игнорируя то, что услышал.       — Я хочу кое-что переписать у себя, — Юнги садится в кресло с блокнотом и чиркает в нём ручкой. — Дай мне несколько минут.       Тэхён подсаживается поближе к Хосоку, чтобы как-то оправдаться перед ним и объяснить, почему он спит с Юнги, но тот только улыбается, как всегда скрывая свои истинные чувства.       — Хосок, ты меня осуждаешь? — сглатывает Тэ и продолжает тише, чтобы Мин не услышал: — Это ничего не значит, просто я…       — Я тебя никогда не осуждал и не буду, — Чон заботливо касается его мягких волос. — Мне просто… Между нами что-то изменилось. Я знаю, что я не вправе говорить это, но…       — Между нами ничего не изменилось и не изменится, обещаю, — Тэ улыбчиво прижимается к его руке. — Ты же знаешь, что ты для меня значишь.       — Могу я попросить тебя кое о чём?       — Проси, что хочешь.       — Не спи с ним больше.       — Что?       — Не спи с Мин Юнги. Вы не встречаетесь по-настоящему, в этом нет необходимости. Это для твоего же блага.       — Но… — замолкает Тэ и чувствует, как его кресло на колёсиках тянут в противоположную сторону.       — Хватит лапать мою принцессу, — хмыкает Мин, не отрываясь от тетрадки.       Хосок поднимается с кресла и сжимает кулаки. Юнги сидел тут всё это время и всеми командовал. Чон закрыл глаза на то, что тот сам управлял оборудованием, закрыл глаза на то, что тот прямо сказал о том, что спит с Тэ, закрывал глаза на все «прозвища» и оскорбления в адрес Тэ, чтобы не начинать конфликт, но последнее его «не лапай Тэхёна» добило. Это Мин Юнги не должен его лапать, никак не Хосок. Да, он спас Тэ от больного сталкера Чонгука, да, он был рядом в нужный момент, но это не даёт ему право относиться так.       — Может, хватит? — сдерживая себя, произносит Хосок.       — Что хватит?       — Ты знаешь.       — Не знаю. Говори прямо, Чон Хосок.       — Хватит лезть к Тэхёну и издеваться над ним.       — А то что? — поднимается Мин.       Тэхён смотрит то на одного, то на второго, правда не знает, как реагировать и что делать. Разумеется, он не позволит своему псевдо-парню ударить своего друга, но не похоже, что Юнги это сделает. Просьба Хосока выбила Тэ из колеи и застала врасплох. Мин требовал, чтобы он не спал с Чоном и не проявлял к нему особого внимания; теперь та же просьба пришла и с другой стороны. Отказать своему лучшему другу ради простого секса?       Юнги на удивление не выглядит настолько уж злым, по крайней мере он сдержан, а вот Хосок наоборот, будто сорвётся и сделает что-то несвойственное для себя.       — Тэхён просто спит с тобой, не более. Не веди себя так, будто вы встречаетесь по-настоящему.       — Он и с тобой не встречается. Кстати, почему? Ах, да, ты женат, — рисует улыбочку Юнги.       — Он — мой лучший друг, а ты всего лишь временная проблема его жизни.       — Будь его другом и дальше. Я за тебя рад. Главное, Тэхёна не лапай, у тебя для этого есть жена.       — Это ты его не лапай, — делает шаг Хосок, не отрывая от Юнги взгляда. — Держи свой член подальше от него.       — Уж это не тебе решать.       — Это решать Тэхёну. Тэхён со мной согласен. Так ведь?       Оба поворачиваются к Тэхёну и ждут от него какой-то реакции, а он только бегает глазами по обоим, пытаясь продлить секунды своего молчания. Ему нужно ответить, а что он скажет? И вообще, как так получилось, что кто-то решает, с кем ему спать, а с кем — нет. С одной стороны — псевдо-парень, абьюзер и тиран, с которым секс довольно неплохой, и это удобно, с другой — лучший друг, к которому есть чувства.       — Не отвечай, Тэхён, — говорит Юнги, продолжая смотреть на Чона. — А ты не лезь туда, куда тебе не положено. Лучше за женой своей смотри, а не за моей принцессой. Уж о нём я сам позабочусь.       — Хватит называть его так!       Хосок толкает Юнги в плечи и отбрасывает, тот оказывается у стены. Мин терпел столько сколько мог — он поднимает руку, сжимает её в кулак, чтобы ударить в ответ, но перед глазами появляется Тэхён: прячет друга за собой, а его взгляд ясно говорит о том, что его заботит не Юнги в данный момент. Это очевидно, но Мин надеялся на то, что Тэ охладел к Хосоку. Вместо этого полез под руку, невзирая на свой страх перед физической болью. Юнги ведь мог бы не успеть остановиться, тогда ударил бы не Чон Хосока, а его.       — Хватит, — коротко требует Тэхён, так, будто сделал свой выбор.       — Закончим песню завтра, — подливает масла в огонь Хосок своим голосом. — Сегодня уже вряд ли что-то получится.       Мин Юнги никогда не позволит никому оставить последнее слово за собой. Его правила такие: он не лезет ни к кому сам — не считая Ким Тэхёна, — не начинает драку первым, однако, если кто-то лезет к нему, он абсолютно всегда даст сдачи. Огонь — стихия, которая не появляется сама по себе: чтобы он появился, его нужно зажечь, как сейчас. Тэхён не даст сегодня ударить Чон Хосока, а если это и удастся, то идиллия их отношений в виде секса может быстро закончится.       Взгляд падает на недопитую бутылку красного вина, которая стоит на небольшом холодильнике. Долго Мин не думает: бутылка оказывается в его руках слишком быстро, он заливает алкоголем всё оборудование, на которое его хватает. Других способов поставить Чон Хосока на место без насилия пока не нашлось.       Крики и оры сразу же разносятся во всей студии, они следуют за уходящим из комнаты Юнги, разносясь по коридору. Хосок хочет прибить его на месте, но Тэхён сдерживает его как может, потому что знает: Чон Хосока успокоить сможет, а вот если Мин Юнги по-настоящему выйдет из себя, его не остановить.       — Счёт на оплату отправь, — не оборачиваясь, бросает последнее слово Мин и скрывается за углом.

***

      Песню пришлось записывать заново. Очевидно, что данные не сохранились. Боясь что Мин Юнги и Чон Хосок подерутся, Тэхёну пришлось подключить к записи других продюсеров, которые находились в студии всё время, пока шла работа. Сделали они это довольно быстро, потому что находиться рядом друг с другом не было никакого желания. Песня получилась очень хорошей, директора довольны, а это самое главное.       Тэхён привык к тому Юнги, которого он знает, поэтому типичная на него реакция за его очередную выходку не вызывает удивления, а вот Хосок его удивил: во-первых, своей просьбой, во-вторых, своим поведением. Да, у него есть к Тэ чувства, но его раньше не заботила личная жизнь друга, а теперь ему не всё равно. Это с одной стороны приятно, ведь спустя столько лет он впервые сделал хоть что-то, а с другой — он женат и уходить от своей жены не планирует. Что с этим всем делать, Тэхён пока не знает.       Сегодня запланированы съёмки совместного клипа в Венеции, городе Италии с богатой историей и красивыми локациями, подходящими для атмосферы песни. Пробудут они здесь три дня — работать они будут практически двадцать четыре часа в сутки, и это давно привычный ритм не только для артистов, съёмочной команды, но и для стаффа.       Часть сцен снимают в одном из арендованных помещений, принадлежащих отелю, другую часть сцен — на красивых улицах города, а самую важную сцену — в самом сердце Венеции, на Гранд-канале. Это самый известный венецианский канал, который проходит через весь город. Он начинается около железнодорожного вокзала и затем в форме буквы S охватывает всю Венецию.       Прогулка вдоль Гранд-канала оставит незабываемые впечатления, ведь здесь расположены самые великолепные архитектурные шедевры Венеции. Более ста дворцов украшают путь. Разноцветные старинные дома и величественные церкви создают впечатление погружения в сказочный мир. Почти все туристы выбирают именно Гранд-канал для своих прогулок, поэтому количество мостов здесь ограничено: их всего четыре.       Чтобы насладиться всей красотой Венеции, лучше всего отправиться на прогулку по Гранд-каналу перед заходом солнца. В это время город приобретает особую романтическую атмосферу, а мягкий свет подчеркивает красоту его архитектуры. Основные виды транспорта по Гранд-каналу включают в себя речные трамваи, известные как «вапоретто», речные такси и гондолы. Вапоретто — публичное судно и не подходит для съёмок, а вот гондола — идеальное решение, это олицетворение романтики, особенно в Италии, где каждый сантиметр, как и во Франции, просто создан для камеры.       Песня Agust D и V называется «I hate you», как и предлагал Юнги. Директорам понравилась идея, они сами задали направление, чтобы показать людям, что огонь и вода, несмотря на несовместимость, могут сосуществовать вместе и даже любить друг друга. У Юнги и Тэхёна не было особо выбора, и Мину повезло, что над песней работал Хосок, а не он сам — он только свой текст добавил и подправил припев. Здесь у Юнги вроде всё получилось, а вот свою личную песню он не успел добавить в свой альбом, потому что она до сих пор не закончена.       В песне для дуэта говорится о том, что огонь способен подогреть воду, когда это необходимо, а вода способна потушить огонь. Для клипа стилисты даже волосы покрасили Юнги и Тэхёну, чтобы показать этот контраст. Голубой цвет подходит Тэхёну, особенно с его нежно-голубым нарядом и венком из цветов. Юнги лишь смеётся, потому что все видят V милым и пушистым, а на самом деле, он не журчащая «водичка», символизирующая жизнь, спокойствие и чистоту, он самый настоящий шторм, цунами, водопад, исчадие дьявола, а не тот ангелочек, каким его представляют фанаты. Только Юнги знает, какой он самом деле, по крайней мере, это его видение.       Юнги же окрашен в рыжий цвет. Он сопротивлялся как мог, потому что он рэпер, а не поп-певичка, но его мнения директор Бан не спрашивал. Цвет волос прекрасно символизирует огонь, и Тэхён тоже смеётся над ним, но не потому что Юнги не подходит данный образ — очень даже подходит, — а потому что впервые видит его волосы окрашенными.       Юнги и Тэхён давно привыкли к тому, что на камерах нужно имитировать любовь, и они прекрасно справлялись, пока снимали каждую сцену, но съёмочная команда не озвучивала им о самой важной, которая состоится на гондоле. Директора не хотели, чтобы эти двое опять начали с ними спорить, а вот поставить их перед фактом — идеальное решение.       — Я не буду этого делать, — Тэхён стоит перед режиссёром и мотает головой, отчего его волосы покачиваются.       — Голубика, ты же актёр, — подмигивает Юнги.       Мин доволен в отличие от его псевдо-парня, потому что ему наконец-то удастся поцеловать Тэхёна. Сколько раз занимались сексом, а он так и не позволил коснуться его губ своими. По мнению Юнги в этом нет ничего особенного: пососаться гораздо менее серьёзно, чем потрахаться, верно? Конечно, хотелось бы делать это не на камеру и не перед толпой людей, а в спальне, готовясь к сладкому сексу, но в последнее время он не всегда получает то, что хочет. Неверно. Сегодня получит.       — Сам ты голубика, — Тэ задумчиво тыкает в него пальцем, пытаясь и ему придумать очередное гадкое прозвище, соответствующее цвету его волос, но любая ягода или фрукт слишком вкусные, чтобы ассоциировать с ними гопника. Голубика, конечно, тоже вкусная, но из уст Юнги звучит как самое настоящее оскорбление.       — Фантазия закончилась? — улыбается Мин. — Кстати, веночек тебе к лицу. Выглядишь как девственница.       — Ты явно умрёшь от сифилиса и останешься без носа, блядушник.       — Ты неправильно строишь предложения, душа моя. Сначала я останусь без носа, а потом умру. Ты в школе чем занимался?       — Давай сравним мой аттестат с твоим и узнаем, кто учился, а кто — нет? — строит гримасу Тэ и уходит за менеджером.       — Кстати, — Юнги, конечно же, следует за ним, хватая за плечи, — если ты не знаешь, как меня обозвать, можешь называть меня мандаринкой. Я их обожаю. Думаю, мне подойдёт…       — Не порть мне представление о мандаринах… Я не хочу думать о тебе, когда ем их.       — Если ты так просишь, то я отправлю тебе домой целый ящик.       — Ты что-то много говоришь сегодня, даже для себя, — замечает Тэ.       — У меня хорошее настроение, — Юнги самодовольно наклоняется к Тэ. — Я сегодня тебя поцелую.       — Надеюсь меня стошнит прямо в твой рот.       — Раз ты так боишься меня поцеловать, значит, ты боишься в меня влюбиться, — гордо заявляет Юнги. — Влюбишься в меня, и тебе придёт конец.       — Во-первых, я в тебя не влюблюсь никогда, во-вторых, что значит «конец»? Опять будешь угрожать, что сожжёшь моё сердце до тла? — хмыкает Тэ и демонстративно трясётся. — Ой, боюсь, аж не могу…       — Влюбишься в меня, я буду тебе нужен, а значит, ты будешь в моей полной власти и будешь делать всё, что я скажу.       — Гопник, скорее ты в меня влюбишься. Мне влюблённый абьюзер даром не сдался. Одного сталкера мне хватило. И кто у кого во власти? — Тэхён хватает Юнги за пах и сжимает. — Ты зависим от меня, никак не наоборот. Я решаю, будет у тебя секс или нет.       — Ага, конечно, — убирает его руки от себя Мин. — Согласен, мы не трахались с тобой до сих пор из-за твоего придурка Хосока, но ты долго не протянешь. Сам ко мне прибежишь, как приспичит, и будешь умолять «Юнги, возьми меня».       — Любовь моя, ты так ждёшь секса со мной? — Тэхён лукаво поглаживает его по лицу. — Не угрожаешь, что пойдёшь потрахаться с кем-то другим…       — Ну… просто… — запинается Мин.       — То-то же, Хатико, — легонько хлопает его по щеке Тэ и улыбается. — Лучшего секса у тебя в жизни не было и не будет. Ты от меня зависим и будешь ждать столько, сколько я скажу.       Юнги нечего на это ответить, потому что Тэхён прав. Нокаут, полный и бесспорный нокаут. Секс с Тэ, несмотря на отсутствие поцелуев, которые он любит, настолько прекрасен, что Юнги за всё это время ни о ком не думал, не представлял в своих фантазиях никого, кроме Тэхёна, пока дрочил. После той встречи с Хосоком, Тэ, видимо, послушался его и отказывал Юнги в сексе. Мин пока не спорит по этому поводу, чтобы не давить на него: Тэ не давал своему другу явного ответа, возможно, раздумывает до сих пор, и попадать под его горячую руку не очень хочется. Вдруг он действительно откажется и будет категоричен?       Съёмки нужно продолжать — фиктивную парочку усаживают в гондолу, устанавливают её на реке, подбирая красивый ракурс, и готовятся к главному моменту. Вот, режиссёр даёт команду, операторы ждут, раздаётся звук хлопушки, и пришло время профессионально выполнить свою работу. Юнги и Тэхён сидят, влюблённо смотрят друг на друга, как и положено, приближаются друг к другу, чувствуя горячее дыхание слишком близко.       — Что остановился? — шепчет Юнги. — Ждёшь, что я это сделаю?       — Ты же так рвался, вперёд.       — Ты у нас в отношениях делаешь первый шаг.       Приходится начать сцену заново. На счастье Юнги право инициатора передают Тэхёну, обосновывая это тем, что V по концепту клипа олицетворение невинности, и это более значимо, если он поцелует Agust D, а не наоборот. Да, Тэ отличный актёр, когда это нужно, и делает это легко, а сейчас сердце колотится от страха. Каждый раз убеждал себя, что проблема не в том, что он боится влюбиться, сейчас же он уверен, что боится именно этого. Что будет, если Тэхён действительно влюбится? По-настоящему. Мин Юнги не тот человек, которого стоит любить. И он точно не полюбит в ответ. Странно, столько раз занимались сексом, а просто поцеловаться страшно.       Выбора нет. Тэхён согласно сценарию пристально смотрит в глаза Юнги, невинно опускает взгляд и движется к нему, как в замедленной съёмке. Сейчас он тёплый, от него исходит приятный аромат, губы увлажнены блеском, слышно, как он расслабленно дышит. Зло берёт, потому что в отличие от него Тэхён нервничает.       Глаза закрываются, и Тэхён трепетно касается его губ своими, медленно, будто это происходит впервые в жизни. Он ощущает лёгкое волнение, нежность и возбуждение. Сердце готово выпрыгнуть из груди, когда чувствует губы Юнги и их вкус, сладкий и нежный, совсем не похожий на его характер. Несколько секунд длятся так долго, что не хватает дыхания, оно замерло, застыло, заблудилось в своём единственном пути из лёгких к носу. В животе что-то происходит. Бабочки рождаются. На коже появляются мурашки. Достаточно: дело сделано, раз сказали, что поцелуй должен быть невинным.       Мин Юнги долго ждал этого момента, не представляя, что можно что-то почувствовать, точнее он много что чувствует, когда целуется с кем-то, но то, что описывают люди — никогда. Он прекрасно понимал, что возбудится сразу же, поэтому тепло в паху ожидаемо даже тогда, когда Тэ просто смотрит на его губы и прерывисто дышит прямо в рот. Когда чувствует тэхёновы губы на своих, по телу проходит волна, от кончиков пальцев до кончиков волос. Это чувство похоже на потребность в адреналине. У Тэхёна сладкие губы. Настолько, что Мин завидует своему члену, потому что Тэ делал ему минет этими губами, а Юнги не чувствовал их вкус.       Он немного отстраняется, открывает веки и смотрит на Юнги. Ким Тэхён никогда в этой жизни не выглядел настолько красивым и привлекательным, как сейчас, даже во время секса. Его глаза такие глубокие, как бескрайний океан, завораживающий и притягивающий к своим бездонным просторам; нежные, как спокойная поверхность озера в тёплый летний день, отражающая небо и окружающую красоту; успокаивающие, будто в этой жизни нет никаких проблем, их не существует.       Этого мало. Хочется ещё. Юнги позабыл о камерах, не слышно сейчас никого, важно лишь поцеловать Ким Тэхёна по-настоящему. Мин тянет его к себе уже не так невинно. Недостаточно простого касания, он приоткрывает его тёплые губы своими и проникает в рот, чтобы опробовать язык на вкус. Тэхён не отталкивает, он будто сам хочет этого. Поцелуй становится страстным и Юнги переполняют чувства, всплеск эмоций и адреналина. Только сейчас, кажется, что они с Тэхёном «слились» во что-то целое; время останавливается; сердце стучит, как бешеное, лёгким не хватает кислорода, в животе происходит что-то необъяснимое, а в груди появляется что-то, чего Юнги пугается. Ощущение, будто в его слишком личное пространство влезли без разрешения.       Он сразу же отстраняется, растерянно бегая зрачками по тэхёновым, будто от этого станет легче. Тэхён не выглядит растерянным, скорее, его взгляд можно назвать каким-то не то расстроенным, не то разочарованным, не то отчаянным. Это на самом деле не так важно: Юнги не нравится то ощущение, которое возникло в груди, поэтому нужно вернуться из этой бездны, в которую затягивает как в состояние дереализации. Он толкает Тэхёна, и тот падает из гондолы прямо в реку.       — Ты больной? — кричит Тэхён, барахтаясь в воде.       — Мне полегчало, — радуется Юнги, поглаживая себя по груди.       Тэхён после прошедшего шока подплывает к гондоле и прожигает чёртового Мина взглядом. Оказаться в грязной, холодной воде с неприятным запахом он не планировал; костюм, макияж, укладка — всё коту под хвост, вся работа стилистов насмарку, а раз Тэхён оказался выброшенным в реку, то и Юнги ждёт такая участь.       — Ты точно русалка, — Юнги любезничает, наблюдая за голубоволосой принцессой. — Плывёшь ко мне, чтобы соблазнить?       — Разумеется, — хмыкает Тэ, всей силой раскачивая гондолу и потягивая её к себе, чтобы она перевернулась.       Мин падает вслед за ним, но съёмочная команда даже не реагирует, потому что их эта парочка слишком достала. Режиссёру главное, что он получил шикарные сцены с первого раза, а импровизация Мин Юнги получилась ещё лучше, так что пусть позабавятся, стаффу есть чем заняться и без них. Даже Намджун и Соджун не помогают им. Сами упали — сами выплывут.       — Чтоб ты тут утонул! — Тэхён плескается водой, но получает ответные «шлепки».       — Ёбнутый придурок… — Юнги подплывает к «берегу», вылезая на сушу.       Бассейны, водоёмы он и так не особо любит, а когда они грязные и вонючие, так вообще начинает тошнить. Единственное, что радует — его отпустило после поцелуя и всё вернулось на круги своя: Тэхён бесит и раздражает, хочется над ним издеваться и мстить ему дальше, именно это их «здоровые» отношения. То, что он почувствовал, явно неправильно, не поддаётся объяснению, это вирус, и если его не убить на корню, то заболеет.       Мин вылезает весь мокрый, с него стекает тонна воды, одежда прилипла, а макияж поплыл. Несмотря на то, что Тэхён продолжает материть его, он протягивает руку, чтобы вытащить истеричку вслед за собой. Чисто по классике — кнут и пряник.       — Знаешь, кто ты? — вытирает лицо Тэ.       — Любовь твоя? — хлопает ресницами Мин.       — Ошибка природы, — Тэ толкает его обратно в реку и машет рукой. — Если умрёшь, я обещаю, что приду на похороны. В белом.

***

      Неотъемлемая часть любого альбома, любого клипа, да и вообще любого проекта — фотографии. Фотосессия назначена на завтрашнее утро, а благодаря тому, что съёмки закончили раньше времени, появилось свободное время, чтобы отдохнуть, сходить со стаффом на ужин и выпить. Итальянскую кухню любят все — грех не пойти в ресторан самой Венеции и не поесть пиццу.       Садиться рядом с Юнги Тэхён не стал, не только потому что он раздражает, не только потому что бросил в грязную реку, но и потому что к нему появились чувства. Возможно, они были и раньше, а осознание этого пришло вместе с поцелуем. Тэхён поцеловал его из-за сценария, но в чём был смысл ответного поцелуя? Юнги захотел этого, чтобы показать себя на камеру? Сделал это, потому что почувствовал возбуждение из-за желания секса? Сделал это, чтобы позлить Тэ? Или… почувствовал то же самое, что и Тэ?       Это влюблённость. Тэхён это прекрасно понимает, только принимать этого не хочет. Сейчас сидит подальше от него, с другой стороны стола, слушает разговоры съёмочной команды и смотрит на Мин Юнги. Он красивый на самом деле. У него красивые глаза, уверенный и завораживающий взгляд, густые брови подчёркивают мужественность… Тэхён не обращал раньше внимания на то, как он смеётся, бурно рассказывая стаффу очередную историю из жизни. У него потрясающий голос, от которого вибрирует кожа. Руки его с выпирающими венами крепкие, кажутся надёжными — сразу же вспоминаются его прикосновения, когда он залезал Тэхёну под рубашку, как он по-собственнически притягивал к себе и сжимал шею, доказывая тем самым, что Тэхён в его власти.       С одной стороны, влюбиться в кого-то приятно и волнительно, с другой — он влюбился в чёртового Мин Юнги. Матушка Фортуна явно отвернулась от Тэ, если это произошло. Он был прав, что ставил запрет на поцелуй; этот поцелуй стал его погибелью. Юнги был прав, что если Тэ в него влюбится, то будет в нём нуждаться. Да, хочется смотреть на него, коснуться его, услышать запах с его щеки, укутаться в его объятия, хочется, чтобы он сам желал этого, а не просто дикого секса. В то же время, Тэ не хочет находиться с ним рядом, ведь Мин Юнги бесчувственная тварь, он ходячий red flag с абьюзивными наклонностями, его лучше не любить, потому что он и правда способен сжечь сердце до тла, если узнает о чувствах Тэхёна, будет издеваться ещё и над этим.       — Тэхён, ты в облаках витаешь, — дёргает его за плечо Соджун, выводя из транса.       — Задумался об альбоме, — Тэ разминает шею. Старается избегать взгляда Юнги. — О чём говорите?       — Ты бы хотел татуировку? — интересуется Намджун.       — На теле?       — Нет, на телефоне, — комментирует Мин. — Бестолочь, где ещё могут быть татуировки?       — Я не тебя спрашивал, гопник несчастный, — цокает Тэ, возвращаясь к остальным. — Я думал о татуировке, но не знаю, что сделать. Думал о надписи, но не знаю, что именно хотел бы. А почему вы об этом говорите?       — Смотри, — указывает режиссёр на здание за окном. — Там есть тату-салон.       Выпившие коллеги бурно обсуждают эту тему, решают поиграть в игру, чтобы выбрать того, кто пойдёт и набьёт себе татуировку. Играть в камень-ножницы-бумагу глупо, это слишком рандомно, а вот налить всем по заполненному до краёв стакану водки и пить на скорость — веселее. Пока один из сотрудников убегает в уборную, Юнги быстро оказывается на его месте возле Тэ, ему ведь «нужно проверить, что Тэхён выпьет всё до последней капли».       Пока все радостно заполняют свои стаканы алкоголем и кричат «лей, лей, лей», Юнги незаметно для всех меняет стакан Тэ с водки на воду, делая вид, что ничего не произошло. Это заставляет тэхёново сердце трепетать настолько, что хочется его обнять. Он стал таким заботливым только сейчас или Тэхён не замечал такого раньше? Тэ не может выпить больше, чем два бокала вина, причём не залпом, а почти поллитра водки он бы не осилил — упал бы прямо за столом, ну или натворил бы что-то, а потом проснулся бы и ничего не помнил.       — Юнги, ты сел на моё место, — возмущается коллега.       — Ты его выкупил? — вздёргивает брови Мин. — Я сижу здесь законно, рядом со своим парнем.       Пить водку залпом — не самое простое дело. У кого-то низкая толерантность к алкоголю, но Юнги говорит с алкоголем на «ты», он легко его переносит. Тэхён его опережает, конечно, пока глотает обычную воду. Проигравший Соджун отнекивается, пока все с овациями провожают его к двери, чтобы он сходил и набил себе татуировку. Намджун даже идёт с ним в качестве поддержки.       — Спасибо, — шепчет Тэхён своему псевдо-парню, но тот никак не реагирует на благодарность, продолжая разговаривать со стаффом.       Водка стала триггером, который положил весь коллектив: часть из них пошла искать местный клуб или бар, другая часть уснула прямо за столиками, несколько человек пошли смотреть, как обстоят дела у Соджуна. Тэхён устал, ему нужно ложиться спать, но почему-то заставить себя подняться не может, потому что Юнги никуда не собирается. Странно, что он вообще не обращает на Тэ никакого внимания весь вечер, это на него непохоже. Скорее всего, это как всегда затишье перед бурей.       Лучше вернуться в отель, а не сидеть тут и ждать его внимания, постоянно раскачиваясь на тупых качелях. Тэхён поднимается, чтобы попрощаться и пойти в отель, но его хватают за локоть и возвращают на место.       — Сядь.       — С чего бы?       — С того, что ты выпил, отель не так уж и близко, а ты в чужой стране. Опять найдёшь приключений на мою задницу.       — Твоя задница может остаться здесь и пить дальше. Я много не пил и в состоянии дойти до…       — Принцесса, ты в любом случае не двинешься отсюда, пока я здесь, бессмысленно спорить и доказывать, что я не прав.       — Если ты так прав, то проводи меня до номера, а потом делай, что хочешь.       — Я уже провожал тебя до номера в Америке, мне одного раза хватило.       — Хватит указывать мне, что делать, чёртов гопник, — Тэхён резко отдёргивает руку и направляется к двери.       — Ты как собака, которую надо вечно держать на поводке, — Мин следует за ним и не даёт уйти.       — Сам ты собака! — Тэхён поднимает тон голоса и с обидой смотрит на Юнги. — Ты мне не парень, чтобы я сидел тут и ждал тебя.       — У тебя всегда есть только два выбора, — загибает он пальцы: — По-хорошему или по-плохому. Советую не выбирать второе.       Тэхён закатывает глаза и садится на место. Неважно, что к этому гопнику появились чувства, он бесит так же, как и раньше. Пока он продолжает проводить время с коллегами, Тэхён прячется в уборной, чтобы ответить на звонок и поговорить с Хосоком. Единственное тёплое, что есть у него — это лучший друг, который улыбается на видео-связи и интересуется не только съёмками, впечатлениями от Венеции, но и обычным, но нужным «как ты себя чувствуешь?».       Хотелось бы рассказать ему о том, что он втюрился в гопника, но делать этого не станет. Тэ думает о том, испытывает ли он к Хосоку то, что всегда было, и ответ положительный. Если это так, то тупая влюблённость в токсичного гопника пройдёт так же быстро, как пришла. Тэ не раз кто-то сильно нравился, настолько, что колени тряслись, даже в школе, через некоторое время эти чувства угасали и не возвращались, так же будет и сейчас.       — Завтра последний день? — улыбается Хосок. — Вернёшься ко мне?       — Да. Наконец-то.       — Я хочу сказать тебе кое-что важное…       — Что?       — Я развожусь.       — Серьёзно? Почему?       Чон Хосок не был тем, кто инициировал развод. Его жена сама подала документы, так как устала пытаться разбудить в своём муже чувства. Ей хочется страсти, искренней любви, влюблённости, но она получает лишь уважение, хорошее отношение и «привычку» со стороны Хосока. Да, он не испытывает к ней чувств, как к Тэхёну, и он действительно привык к жене. Возможно, Хосок никогда не развёлся бы сам, однако знание того, что Чон будет свободным, радует Тэ, словно это шанс «разлюбить» Мин Юнги, разорвать с ним любые договорённости, отдалить его от себя, оставаясь коллегами, которые работают над одним проектом, и попробовать построить здоровые отношения с тем, кого Тэ всегда хотел и кого ждал.       — Свой шанс ещё не упустил? — смущённо посмеивается Хосок.       — Ты же знаешь, что….       Не успевает Тэхён договорить, как телефон забирают из рук, а потом выкидывают в унитаз. Злой Мин Юнги стоит над душой, скрестив руки.       — Тебе нравится кидать мои вещи в унитазы, больной псих? — Тэ морщится, но достаёт свой телефон.       — Он водонепроницаемый, — хмыкает Мин. — У тебя не девять жизней, чтобы провоцировать меня на ревность.       — Свали от меня. Я не обязан тебя слушаться.       — У нас был уговор по поводу твоего женатика, если ты забыл. Могу напомнить.       — И я тебе хочу напомнить, — уверенно смотрит на него Тэ. — Я согласился, потому что должен был жить с тобой, но я с тобой больше не живу, так что ничем тебе не обязан, — Тэ размазывает по его лицу туалетную воду своей ладонью.       Конечно, это провоцирует Юнги на реакцию, он хватает мокрую руку Тэ и тянет пальцы к его рту.       — Отвали! — Тэ пытается увернуться, но его только прижимают к стене.       — Триста раз говорил тебе, не провоцируй меня. Я всегда отвечу тебе взаимностью.       Мокрый палец всё-таки оказывается во рту Тэ, и лишь удовлетворив свою месть, Юнги отпускает его, сразу же направляясь к раковине, чтобы умыть своё лицо, глаза и губы хоть и от чистой, но от мерзкой воды из общественного туалета, на котором побывали задницы тысячи человек. Если Юнги подцепит какую-нибудь заразу, он точно утопит своего псевдо-парня в унитазе.       Тэхён так же пытается вымыть свой рот и прополоскать его, тошнота подступила к глотке, а чёртового гопника хочется пристрелить, расчленить и закопать в мусорке, чтобы его останки чувствовали вонь целую вечность даже в загробном мире. Хорошо, что в сумке всегда есть зубная щётка и паста. Если бы не антибактериальная паста с мятным запахом, Тэ бы стошнило. Если бы это случилось, он бы специально блеванул на Юнги.       — Ты думаешь, я дам тебе встречаться с твоим женатиком? — хмыкает Мин.       — Тебя никто не спрашивал, это раз. Он разводится, это два.       — Я слышал ваш разговор. Этого труса бросили, и он тут же прибежал к тебе.       — Он меня любит. И это не твоё собачье дело.       — Я говорил тебе, Ким Тэхён, и повторяю ещё раз для особо тупых. Пока в твоей жизни есть я, ты не будешь ни с кем ни спать ни встречаться. Запомни как молитву. Или тебе на лбу написать?       — А ты на члене своём напиши: Ким Тэхену вообще поебать на твои хотелки.       — В отличие от твоего бесхребетного женатика, что бы ни случилось, ты стоишь и всегда будешь стоять у меня на первом месте, пока мы вместе. Для твоего труса ты всего лишь запасной вариант. Тебе нравится быть второсортным товаром?       Тэхён дарит ему пощёчину и хлопает за собой дверью, зная, что Юнги последует за ним. Да, Мин предупреждал, что очередной пощёчины не потерпит, но такого оскорбления Тэ не потерпит. Он не сдержался, и теперь последует ответка. Тэ находит в зале зажжённый камин, а в нём — оставленную кочергу, горячий кончик на которой светится оранжево-красным, напоминая о своей температуре. Это отличная защита от психованного гопника, если тот захочет ударить. Подравшись с Чонгуком, Тэ понял, что умеет защищаться, поэтому страха быть избитым нет, лишь ненависть к Юнги, которая совсем позабыла о прежних вспыхнувших чувствах.       Мин выбегает и подходит к Тэхёну, и благо, что посетителей кроме съёмочной команды нет, раз маленький ресторанчик забронировали специально для них. Официант, конечно, не знает, как реагировать, но люди из стаффа не дадут ему поднять шум из-за очередной выходки своих артистов. Более или менее два трезвых коллеги сразу же поднимаются, чтобы унять ожидаемую перепалку, которая может перейти в физическое насилие, но разве это когда-то помогало?       — Ты думаешь, что я спущу тебе пощёчину и в этот раз? Я предупреждал, так что опусти железку по-хорошему, — сдерживая себя, требует Юнги.       — Я засуну тебя в этот камин и сожгу.       — Со мной тебе не справиться, Тэхён, что бы ты ни пытался сделать.       Нет, эта кочерга добровольно не опустится. Оба это прекрасно понимают, поэтому Юнги пытается вырвать её из рук, а Тэхён пытается сохранить её в своих. Раздаются звонкие звуки удара железного изделия то о камин, то о стену, то об столик. Подойти ближе стафф уже сам боится, потому что накалённый металл пугает, и они оказываются правы, так как слышат вопль, который Юнги сдерживает всеми силами, садясь на колени и морщась от боли.       Тэхён тут же бросает кочергу, подбегая к Юнги: он обжёг его запястье. Запах горелой кожи бросается в нос, вызывая страх. Тэ не хотел, чтобы так получилось. Сейчас ему дико стыдно, он виноват, просит прощения, с беспокойством прося кого-нибудь принести аптечку, но эта аптечка откидывается на пол.       — Ты доигрался, Ким Тэхён…       Игнорировать боль Юнги умеет, особенно когда в нём пылает пламя гнева и ярости. Ким Тэхён разбудил в нём зверя, и этот зверь жаждет мести. Его правило таково: око за око, зуб за зуб. Сказалось ли на нём воспитание отца или же это часть собственного характера, но этот закон неизменный и неизбежный. Он хватает Тэ за шкирку и тащит на улицу. Игнорирует возвращающихся смеющихся менеджеров и переходит дорогу.       — Что ты хочешь сделать, псих? — сопротивляется Тэхён. Знает, что бесполезно, но это инстинкт самосохранения.       Когда-то, когда Юнги держал его над мостом, он хотел, чтобы тот усвоил урок; когда чуть не оторвал ему язык, хотел мести; а сейчас — эти причины есть, но они не стоят на первом месте. Помимо правила «око за око» Ким Тэхён должен осознать то, что Мин Юнги серьёзен, когда в нём просыпается ревность. Он должен запомнить как мантру: Ким Тэхён сейчас принадлежит только Мин Юнги, абсолютно и бесспорно. Плевать, что будет после окончания их отношений, неважно, что они фиктивны. Юнги видимо воспринимает их как настоящие, раз эта ревность настолько сильна.       Они оказываются в тату-салоне, где тату-мастер хлопает глазами, не ожидая у себя ещё одних нежданных посетителей. Мин укладывает Тэ на кушетку и держит его, поднимая бумагу с ручкой и чиркая своё имя на корейском.       — Набейте ему вот это, — передаёт он лист мастеру, указывая на руку. — Вот здесь.       — Я не буду ходить с твоим именем на своём теле, — Тэ пытается встать, но Юнги ему не даст этого сделать, лишь крепче хватает его, устанавливая запястье в нужную позицию.       — Будешь.       Тату-мастер не может ничего делать против воли человека, но за предложенные несколько тысяч долларов сразу же меняет свои принципы, а также профессиональные и моральные ценности. Юнги приходится залезть и сесть на Тэ, чтобы не рыпался. И плевать, что Намджун и Соджун быстро протрезвели, пока пытались понять, что происходит.       — Вы оба знаете, что я всё равно сделаю то, что решил. Поэтому либо дайте сделать это тату-мастеру аккуратно, — поворачивается к менеджерам Мин, — либо я сделаю эту татуировку сам.       — Вы однажды убьёте друг друга, — Намджун садится в кресло, держась за голову и потрясывая коленом.       — А нас с тобой посадят, Намджун, — отчаянно вздыхает Соджун. — За соучастие.       — Хочешь, чтобы я кричал? — брыкается Тэ. — Полиция прибежит и…       — Ким Тэхён, — хмыкает Мин, — говорю тебе, не сопротивляйся, иначе татуировка будет неровной. Тебе с ней ходить.       — Ты обещал директору Бану, что не будешь применять насилие, — от безысходности расслабляет Тэхён тело, напоминая о любви Юнги держать слово.       — Во-первых, я прекрасно помню свои слова. И я сказал, что понял его, я ничего не обещал. Во-вторых, я не бью тебя, лишь держу, пока тебе делают татуировку. А в-третьих…       — Ты хуже, чем Чон Чонгук, Юнги, — с презрением озвучивает Тэхён.       — Я когда-нибудь применял насилие первым? — спокойно напоминает Мин. — Я всегда иду навстречу и отношусь к людям так же, как относятся ко мне. Ты провоцируешь меня. Постоянно. Я лишь отвечаю на твои действия. Относись ко мне нормально, и я буду относиться к тебе так же.       — Почему ты такой сложный?       — Я такой, какой есть. Запомни, Ким Тэхён, я никогда не дам тебя в обиду, я буду защищать тебя от каждого, кто посягнёт на твою безопасность, и мне абсолютно плевать, что со мной случится. Я буду на твоей стороне, что бы ты ни сделал, даже если ты убьёшь человека. Я буду заботиться о тебе так, как умею. Неважно, фиктивный ты мне парень или настоящий. Но. Не провоцируй мою ревность. Не провоцируй меня на агрессию. Не буди во мне то, что ты будишь.       Сил спорить с ним уже нет. Терпеть боль от нанесения татуировки легче, когда не говоришь с ним. Тэ смотрит на него и не понимает, что в Юнги такого, что до сих пор заставляет сердце стучаться быстрее. Оскорбил, выкинул телефон, заставил попробовать воду из унитаза, насильно делает ему татуировку своего имени, сидит на нём, не давая подняться. Теперь эмоциональные качели раскачались в другую сторону: Юнги просит тату-мастера быть аккуратным, чтобы сделать процесс менее болезненным, грозится прикончить его, если занесёт Тэхёну какую-нибудь инфекцию. Просит Намджуна разобраться с рестораном, чтобы они проигнорировали его ожёг и списали это на пьяных гостей. А после — смотрит в глаза молча, искренне переживая, что нанесение тату заставляет Тэхёна морщится от боли.       — Если я влюблюсь в тебя, ты разорвёшь моё сердце на части и сожжёшь его до тла. Почему ты так сказал? Что значат эти слова?       — Почему ты спрашиваешь?       — Мне интересно.       — Меня любили, но уходили, потому что я не знаю этого чувства. Мне говорили: «ты разорвал моё сердце» или «ты сжёг его до тла».       — И знать ты это чувство не хочешь.       — Говорил же, я бы хотел испытать это хотя бы ради музыки. Я пытался, у меня не вышло. Песню я свою в итоге не доделал. И не знаю, как её закончить.       — Зачем ты поцеловал меня?       — По сценарию мы…       — Этого не было в сценарии.       — Ты поцеловал меня. Поэтому я поцеловал тебя в ответ, — объясняет Мин.       — А если я влюблюсь в тебя, тоже в ответ в меня влюбишься?       — А ты ко мне что-то чувствуешь?       — Нет. Но раз отвечаешь на всё взаимностью, то…       На это у Мин Юнги не ответа. Он об этом не задумывался. Да, он обычно относится к человеку так, как относятся к нему, его любили, а ответить взаимностью он не мог. Влюбиться в Ким Тэхёна? Это звучит даже странно, потому что Тэхён не в его вкусе, несмотря на то, что привлекателен. У него отвратительный характер, с ним невозможно строить действительно серьёзные и настоящие отношения. Но Юнги не может не признать: никто и никогда не вызывал столько эмоций, как Ким Тэхён. Юнги никогда не хотел никого так сильно, как его. И что более странно, у Юнги никогда не возникало того странного ощущения в груди, когда с кем-то целовался. Это не похоже на симптомы той влюблённости, которую ему описывали. Это что-то другое.