Неординарный: часть 1. Котята выбирают сами

-Детка, какой ещё горошек? Ты о чём? -ЧОН ЧОНГУК!!!- Тэхён хлопает по столу, хватая тарелку с зелёным горошком, который не доел утром, и разбивая её о пол, ошарашив мужа, что тихо шепчет, крутя пальцем у виска: -Любимый, я тебя перетрахал??? -КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! -Да что я смел-то??? -Хуй знает, придумывай!- Тэхён шипит это шёпотом, сквозь зубы, улыбаясь довольно, и Чонгук хлопает ресницами, хватая со стола вторую тарелку и разбивая её о пол: -ДА!!!ДА, Я ПОСМЕЛ!!!ВОТ ТАКОЙ Я МУДАК!!! -А что ты посмел-то? - Тэхён прыскает тихонько, косясь в сторону спальни, в которой Юнги явно притих, пытаясь понять, что произошло, и Чонгук поиграл бровями, хитро щёлкая мужа по носу, шепча: -А сам придумай, а то потом ещё поверишь и обидишься, тигрёныш. Знаю я твои заскоки. -Обалдеть, ты скучный муж...Ладно, я...ммм...допустим... ТЫ УДАРИЛ МЕНЯ?! -ЧТО?Что??? - Чонгук сглатывает, пялясь на мужа, что шмыгает носиком профессионально: идеально. Мин Юнги выполз из постели, чтобы отомстить за Тэхёна. - Ты погнал, детка? -БОЛЬНО!!!КИСИК, МНЕ ТАК БОЛЬНО!!! АЙ!АЙ-АЙ!!!- Тэхён хватается за запястье Юнги, словно ища поддержки, когда из его глаз брызжут слёзы:театр потерял талантливого актёра. Юнги расширяет глаза от шока, заслоняя собой друга, и морщась от смазки, что стекает по его голым, худощавым ножкам на пол: он успел натянуть на себя рубашку истинного и сейчас стоит тут весь такой трогательный, не в состоянии построить гнездо просто потому, что Тэхён придумал какой-то там горошек. -Ты как посмел беременного омегу тронуть, мудак?! - Юнги буравит его взглядом, кое-как попискивая от спазмов, и Чонгук еле сдерживается от смеха, глядя на Тэхёна, что показывает ему сзади класс, когда прокашливается, вставая на колени: -Прости, Тэ...Прости, я...Я не знаю, что на меня на... -Убирайся из моего дома. Нахуй пошёл. - Юнги глазами стреляет в сторону двери, инстинктивно хватаясь ладошкой за животик своего друга, что округлил глазки: нет. Это не совсем то, что он планировал. -Кисусик, он это...Он не так уж и сил... -Мне похуй, блять. Он тронул беременного омегу. - Если бы у Юнги был хвост, волоски на нём определённо точно встали бы дыбом прямо сейчас, когда он грозно шикнул на Чона, ни в чём не повинного. -Так. Ладно. Я...Ну, я прощаю его. -Нет. -Да. -Тэхён, он ударил,блять! Это домашнее насилие! -Я забыл, что просил его. - Тэхён врёт на ходу, облизывая нервно губки и стреляя взглядом в мужа, чтобы тот помог, - Я...Я сам забыл, как просил его ударить меня по попе. -ПО ПОПЕ?! Этот цирк тут из-за твоей задницы?! -Я борщанул, ладно? - Чонгук прячет руки в карманы виновато для правдоподобности, - Я...Тигрёнок, прости меня. Мне нет...оправданий. -Да вы в край оху... - Юнги хлопает ресницами, когда Тэхён обходит его стороной, поцеловав в висок и дав по упругой попе, из которой течёт, ладошкой. - ЧТ...ТЭХЁН,БЛЯТЬ?! -Прости, кисулькин, но на твоей постельке столько кошачьей мятки... Ты же не откажешь беременному омеге? Я там тебе потиральце для пампушечки в ванной оставил,- Ким строит глазки, невинно хлопая ресничками, когда тянется к мужу, и Юнги понимает: его сейчас натурально выгоняют из собственного дома, не давая даже построить собственное гнездо на собственной постели. -Т... -Там на столе адрес моего дома, можешь гнездиться, сколько влезет, - Ким облизывается голодно, запрыгивая на мужа под ошарашенный взгляд младшего, и впиваясь в того поцелуем, когда Юнги отмер, сглатывая тяжело и дыша часто-часто. -Какого, блять, хуя эта котовасия была сейч...ой...- Юнги хнычет, хватаясь за впалый животик, и смотрит на горошек, рассыпанный на полу, вдыхая глубоко: спокойствие, ёб его налево, только спокойствие. Схватив шорты с батареи в ванной, и забросив в рот две таблетки подавителей, Мин фыркнул носиком, выходя из дома кое-как: этого он Тэхёну ещё не скоро простит. Однако, Тэхён позаботился обо всём заранее, даже вызвав такси, что ждало его у подъезда. Юнги нахмурился, садясь в машину, и протянул адрес, нацарапанный на скорую руку другом: -Э-э...Вам точно...Туда? - Водитель-бета улыбается ласково, возвращая адрес Мину, и тот кивает, хватаясь за животик, пища что-то, напоминающее согласие. Мужчина улыбается, протягивая руку назад, за своё кресло, и достаёт какую- то клеёнку, протягивая омеге, что смотрит на него благодарно, - Простите, что вот так, но...Ну, на всякий случай вожу с собой, мало ли... -Д-да...Да, спасибо, - Юнги хватает стыдливо клеёнку, подкладывая её под себя, и старается дышать глубже: мысленно он напялил на себя стыдливо самые непромокаемые подгузники, сводя коленки так сильно, как может. - Спасибо, из-извините. -Он...Он ваш друг? -Ага, - Юнги хмыкнул, усмехаясь, облокотившись лбом об окно машины, и прикрыл глаза, давая понять, что не намерен разговаривать больше. -Приехали. - Водитель такси прокашлялся, будя Юнги, и вышел из машины, открывая ему дверь, чтобы помочь выйти. -Н-нет-нет,я...Я сам, - Мин лезет в карман, за деньгами, когда его останавливает рука беты: -Ваш друг уже перевёл деньги онлайн. -Тэ...- Омега закатывает глаза, поблагодарив бету за помощь, и разворачивается в сторону ворот. Нет. Не так. И разворачивается в сторону ВОРОТ. - Какого хуя ты тогда у меня пригнездился, нутрия без хвоста? - Мин держится за животик, присвистнув, и открывает ворота, совершенно не ожидая, что его остановит сигнализация. - Какого... Хуя ты поднялся на воскоплаве, бля... Юнги хмыкает, доставая из кармана ключи со скрепкой для сим карты, и тычет ей в замочную скважину, пыхтя и закатывая глаза, - Вот же кошара... Выдохнув, когда ворота открылись, он усмехается, проскальзывая в дом без охранника, которого хозяин дома попросил заехать в казино с документами. Юнги заходит в дом с присвистом, оглядываясь по сторонам и хмыкая, кончиками своих неугомонных пальчиков касаясь любой маленькой детали интерьера. Он доходит до холодильника, прикусив губу и глядя вниз, под себя: ладно, подавители работают, можно успеть позаботиться о себе и слопать упаковку- другую сметаны. Мятный омега с упоением вдыхает, ухватываясь с предвкушением за обе дверцы холодильника, и прикрывает веки, открывая его. Приятный холод пробегает по его телу, и Юнги облизывается, открывая холодильник, чтобы увидеть в нём... -СЕРЬЁЗНО, ТВОЮ НАЛЕВО?! ВИНЕГРЕТ?! Юнги хнычет, не находя ничего интересного в холодильнике, и уже собирается закрыть его, когда скрещивает взгляд, полный предвкушения, на одиноко стоящей поодаль от овощей и фруктов упаковке йогурта. Схватив его и захлопнув холодильник, Мин принюхивается к воздуху, расширяя свои кошачьи глазки: в нос так и бьёт запах истинности. Он сжимает в ладошке упаковку, пытаясь дышать глубже, словно хочет убедиться, это галлюцинация, или он действительно чувствует правильно. Семеня в сторону одной из комнат, Юнги прикусывает губу нижнюю, мяукнув сдавленно, как котёнок, зажатый в углу: спальня Хосока. Омега уже видел этот пиджак со стразами. ВИДЕЛ. -Блять, Тэ... - У Юнги нет желания хныкать по поводу того, что он разорвёт на части своего лучшего друга при первой же встречи. У течного омеги ком поднимается к горлу, когда он, устав себе отказывать в соблазне, делает маленькие шаги навстречу двухместной постели истинного, сглотнув тяжело. Мин ставит коленку на матрас, что прогибается приятно под его ничего не значащим весом, и бросает свой йогурт с улыбкой довольной на тёплый плед, разворачиваясь в сторону шкафа с зеркалами во весь рост, оглядывая себя, - До чего докатился... Стою тут, как шлюха, ждущая приказа... Юнги чувствует, как от своих же слов влажнеет, зажмурившись: времени мало. Омега шипит недовольно, чувствуя, как липко становится между ног с каждым движением, и открывает шкаф, чуть ли не падая от феромона, что волной его окатил: более десятка идеальных пиджаков, брюк, белоснежных рубашек, и Юнги... -Я хочу всё... - Юнги задыхается от дикого желания почувствовать своего альфу, но в равной степени этого дико боится, но кто же запретит ему построить своё гнездо в доме истинного?! Омега хватает пиджаки, сбрасывая на пол вешалки хаотично, и, когда набирает достаточно для того, чтобы построить своё гнездо, Мин урчит, облизываясь: конфетное дерево можно чувствовать буквально на языке. Пользуясь моментом, омега стаскивает с себя шортики, которые и без того промокли уже насквозь от его похоти, и влезает в аккуратно собранное гнездо, нежась среди пиджаков и перекрученных рубашек. -Не то... Чёрт, Хосок... - Юнги хнычет, переворачиваясь на животик и вставая в коленно-локтевую, выпятив свою превосходную, текущую попку, оглянувшись назад: на своё отражение в зеркале. - Что ты делаешь со мной, альфа... Мммхм... - Мин имитирует свой потенциальный ответ на грубые толчки альфы, склоняясь лицом всё ниже к постели, пока его нежная щёчка не ложится на одну из рубашек,а на постели под ним не образуется довольно внушительное пятно смазки, что стремительно впитывается в плед. Колечко никем ранее не разработанных мышц судорожно сжимается, представляя себе заполненность истинным, и Юнги мяукает беспомощно, выпуская слёзы обречённости на постель, понимая, что альфы рядом нет, и неизвестно ещё, когда придёт. Юнги боится звать Хосока. До ужаса боится. Взгляд омеги падает на коробочку на тумбочке у постели, и Юнги дотягивается до неё, не меняя положения, прикусив пухленькую нижнюю губу и тут же краснея пуще прежнего: обручальное. Кольцо. Его. Размера. Юнги не видит смысла в том, чтобы искать смысл своим действиям, когда надевает на палец кольцо, вздыхая удовлетворённо: Чон Хосок- его альфа. Только страх его подпускать...Ох... -Господин Чон? -Вещай, Намджун, - Хосок тушит сигарету о пепельницу, хрустя пальцами: его взгляд так и прилип к экрану в надежде на появление в мониторе одной прелестной маленькой головы, которую альфа готов боготворить. -Я просмотрел камеры слежения в доме, когда подъехал к вам, и там... Как бы ск... -Как есть, Намджун. Мнутся омежки, оставь это дело им, - Хосок говорит это добродушно, не отвлекаясь от экрана компьютера рабочего, когда Намджун- его самый доверенный охранник, приехавший по первому же зову, прокашливается смущённо, поглядывая в потолок, - Ну? Или тебе там текст написан? -В вашем доме омега, господин Чон. -В мо...Что-что, прости? - Хосок разворачивается в кресле, склонив голову, и хлопая осоловело ресницами, когда его окатывают информацией, как ведром льда. -В вашем доме гнездится омега. -И как он влез в мой дом, могу я узнать? - Альфа рыкнул властно, отхлебнув из чашки чай с мятой и лимоном, вперившись взглядом в бету, который отводит взгляд в сторону: -Скрепка. -Что? -Скрепкой вскр... -Ах вот оно что, - Хосок облизывается довольно, вытягиваясь и хрустнув шеей, после выключая компьютер, усмехнувшись Намджуну, - Ты можешь быть свободен, Джун. Три или четыре...Да на неделю. За мой счёт. -Я н-не...Я не понял, господин? - Намджун изучает альфу взглядом, пока тот напевает себе что-то под нос, улыбаясь широко и хищно, и Хосок пожимает плечами, встав с кресла и подцепив с него пиджак, подмигивая ему: -Пойду помогу омеге гнездиться, как уважающий себя альфа. -Я могу во... - Хосок постукивает костяшками пальцев в дверь собственной комнаты, когда застывает на месте, разинув рот: это- самая прекрасная картина, которую он когда- либо наблюдал в своей жизни. - йти. Мин Юнги, собственной персоной, лежит до покалывания в пальцах уютно внутри гнезда, который соорудил из его же вещей, и спит, обнимая подушку, уткнувшись в неё носом и громко сопя: омега пытается вдыхать феромон истинного даже во сне. Обнажённая попка, которую Хосоку со своего места не видно, явно истекает смазкой, бьющей обухом по голове, и заставляющей альфу стянуть с себя галстук и пиджак, осторожно подкрадываясь ближе и утробно порыкивая: истинный. Белоснежные, хрупкие, словно фарфор, бёдра блестят от смазки, что течёт по ним, когда Юнги во сне мычит что-то, трогательно сжимая в одной ладошке единственную упаковку йогурта, что у него есть. Хосок улыбается гордо, когда видит на истинном свою рубашку: Юнги так и тянется к нему, невинное маленькое сердечко. Котёнок. Кошечка. Кто угодно, только не воришка. Разве что его сердца. Хосок не животное. Он не станет с порога бросаться на омегу, пусть и истинного, просто потому, что в нос ударил крышесносный аромат. Чон Хосок думает головой: этому его научил бизнес. Именно поэтому альфа улыбается ласково, не приближаясь к своей паре, что дёргает во сне носиком чувствительным, и сдерживается от того, чтобы зачесать прядку его волос за ухо, чтобы видеть кошачий разрез бесценных спящих глаз. Альфа сдерживает рык, выходя из комнаты, да и из дома. Чон Хосок отлично знает, что делает, когда возвращается спустя полчаса в дом с полными пакетами упаковок различных йогуртов, жирных сливок и сметаны: котёнку надо есть. И он откормит эти его худющие ножки, чтобы омега мог давить его своими ляжками в будущем: Чон не слепой. Альфа отлично видел, как кольцо прелестно блеснуло ему прямо в глаза, когда омега, ворочающийся во сне, вытянул из-под подушки руку. -Кошечка-а-а... - Чон усаживается на тумбочку, прокашливаясь осторожно, чтобы омега не испугался, проснувшись, и Юнги мычит что-то во сне, стискивая в ладошке йогурт, - Ты ж моя сладкая ки-иса,- Альфа не может не рыкнуть тихонько в ответ на это трогательное действие, чем будит истинного, что распахнул глазки, боязливо озираясь, и сталкиваясь с тёплым взглядом Чона. Щёчки мгновенно заливаются румянцем, когда Юнги мяукает что-то, испугавшись взгляда своего альфы, что подошёл к постели, усаживаясь на корточки, подтянув кожаные брюки. - Гнездишься, значит, в постельке моей? Удобно тебе, киска? -Я...Я... -Коле-ечко украл... - Альфа тянет, капризно опустив уголки губ, и улыбается задорно, когда Мин прячет ладошку под подушкой, краснея,- Альфе не сказал, что придёшь... Комнату мою...- Подбородком Чон указывает на свои перекрученные в совершенно очаровательное гнёздышко пиджаки с рубашками, - Переворошил. Юнги сглатывает, натягивая на себя плед, и прячется по самый носик, когда истинный рычит над ухом: омега дрожит всем телом, но не приглашает в гнездо. Никто не смеет лезть в его гнёздышко, пока омега сам не попросит, а потому, Хосок просто усаживается поудобней на полу, ожидая, пока омежка пригласит его к себе, и подмигивает ему время от времени, когда Юнги хнычет, чувствуя, как выделяется смазка, густо заполнившая своей концентрацией комнату. -Не рычи, ты...ты сущность мою пу...пугаешь... -Прости, киска, - Хосок прекращает свой утробный рык, оскалившись хищно, и сжимает кулаки, сдерживаясь,- Не пригласишь? -Делать нечего больше. - Юнги горделиво вздёргивает носик, морщась от смазки, и причмокивает губками, шурша упаковкой йогурта под одеялом, когда альфа умиляется ему, протягивая руку: -Давай. Я открою. -Я сам. -Юни, котёнок, я хочу хоть как-то поухаживать,- Чон скалится непроизвольно, чувствуя, как внутри всё бурлит, когда он представляет себе что там, внизу, под пледом. -Потом не отдашь и шантажировать будешь. Иди нахуй, - Мин понимает, какой дурак, когда вздыхает обречённо, залезая пальчиком в йогурт, и облизывая его под темнеющим и тяжелеющим взглядом истинного: забыл взять ложку, а у альфы просить- себе дороже. -Н-ну-ну. Я подожду, пока ты захочешь в туалет, киска. - Хосок улыбается во все тридцать два, подмигивая ему, и встаёт с пола, уходя вниз, за новой упаковкой сливок, которые принёс из магазина. Юнги озирается по сторонам, понимая, что как раз сейчас он и хочет в туалет: момента лучше не сыщешь. Омега встаёт на дрожащих ножках, взвывая в потолок обессиленно, когда чувствует новую порцию густой смазки, текущую быстрой речкой вниз по ноге, и молится, чтобы эти грёбаные подавители действовали хоть немного дольше, хотя бы пока он не вернётся из ванной комнаты, в которой заперся вместе с йогуртом на всякий случай. Кое-как закончив со своими делами, мятноволосый котёнок открывает ручку двери, застывая на месте: альфа улыбается ему хищно, стоя без рубашки, с голым, поджарым торсом, и хмыкает, демонстративно размазывая вдоль груди сливки, облизнувшись: -Кошечка хочет есть? -Хос...Хосо...Х... - Юнги сглатывает тяжело, захныкав, и подаётся вперёд лишь на секунду, тут же отшатнувшись от страха продолжения. Хосок щурит глаза, усмехаясь: -Я мог бы...Заявить на тебя, моя сладенькая киска. - Альфа даёт ему пройти мимо, прыснув в кулак, когда худенькая рука схватила какую-то декоративную вазу с ближайшего комода, обороняясь: -Ты ничего не докажешь.- Омега пискнул это тихонько, -Ты буквально стоишь в моём доме, с моей вазой в руке, с моим йогуртом из моего холодильника, прямо под моей камерой наблюдения, котёнок. -Йогурт уже мой. - Мин прижимает к своей груди упаковку, ласково укрывая ладошкой, словно она- его единственное спасение в этом мире, и пятится в сторону гнезда, под пристальным взглядом своего истинного, который кивает, прикрыв веки и вдохнув родной по природе феромон поглубже: -Сколько угодно. У тебя будет сколько угодно йогуртов, кошечка. Путешествия будут, обещаю. Сколько угодно. Ты дома заперт никогда не будешь, котёночек. -Ага, знаю я вас, губошлёпов, - Юнги смелеет, влезая в гнездо, и попискивая теперь из него, доедая свой несчастный йогурт,- Наобещаете, а потом родишь и сидишь взаперти, как в клетке! С разницей в нашем возрасте, варианты путешествия от Парижа до МРТ сужаются в крайне рекордные сроки. -Ты этого боишься? - Хосок склоняет голову, улыбаясь теперь уже ласково, и подходя к постели. Усевшись на корточки, чтобы смотреть на своего омегу снизу вверх, он ставит на край постели упаковку сливок, пальцем подталкивая ближе к гнезду,- Поешь, кошечка. Юни, я не трону, пока ты не попросишь. -Пр...Правда? -Ага, - Чон вздыхает, открывая шумно дверцу тумбочки и доставая влажные салфетки, чтобы стереть с себя сливки, делая вид, словно не замечает, как трогательно и очаровательно язычок Юнги облизывает то и дело пересыхающие от картины губки сахарные, то, как омежка пожёвывает нижнюю губу, явно желая слизать сливки с груди истинного. - Ну, не хочешь ты меня и не хочешь. Боишься и ладно. Я просто буду ждать, киса. - Хосок пожимает плечами, вставая с места и направляясь в ванную, по пути расстёгивая с себя ремень, когда его окликает шёпот: -Мишку хочу...Я...Я мишку хочу, Хосок. Альфа оборачивается, улыбаясь, кивая ему согласно: омеге нужен контакт. Омега хочет хоть что-то, что можно обнять. И Хосок устроит ему это. Чон не тратит времени зря: приняв наскоро душ, он, вместо заслуженного отдыха, отправляется в какой-то торговый поблизости, заходя в игрушечный, и выбирает самого крупного медведя, обнимая его крепче по дороге: чтобы оставить свой феромон. Хмыкнув, он возвращается обратно, покупая маленький букетик полевых цветов для своего нежного котёнка, и возвращается в дом, поднимаясь наверх, где... -Мммхмм....Х-Хосок!!!Ах.... - Хосок застывает в дверях с медведем и цветами, оглушённый звонкими стонами нуждающегося омеги, чья течка уже разыгралась вовсю, переборов подавители. Мин Юнги трётся промежностью, безбожно текущей, о подушку своего альфы, закатив глазки, и комкает материал, выстанывая несдержанно имя истинного, раскрасневшись, как наливное яблочко. Юнги валится беспомощно на подушку животом, всё ещё в рубашке Чона: ноги его худенькие дрожат, маленькие пятки- безупречно розовые, крохотными солнышками расположены в сторону Чона, и Хосок может поклясться, что никогда раньше не видел ничего красивей, чем кончающий течной истинный. -Я тут, моя киска, - Чон входит бесшумно, улыбаясь на реакцию тела в гнезде: Мину явно стыдно, неловко. Омега на ощупь находит плед, укрываясь им, и хнычет, протягивая руки плюшевому мишке, - Ты приглашаешь? -Нахуй ты мне нужен, я плюшку хочу, - Юнги мяукает это до того мило, что Хосок не может даже разозлиться на него: от истинности ещё никто на свете не сбегал, не сможет и Мин Юнги, которому осторожно передают мишку для объятий. - Хоро-о-о-оший... - Юнги мурлычет, потираясь щёчкой о пушистый живот медведя, и Хосок улыбается, покачав головой. Альфа ставит свежие цветы в украденную с места вазу, возвращая её на место, и садится у постели, сложив на её краю руки: -Ты такой красивый сейчас, знаешь, киса? -Ты так говоришь, потому что хочешь трахнуть мой текущий зад. - Юнги открывает один глаз, щуря его, и зарывается тут же лицом в пузо медведя, мурлыкнув, - Такой мягкий... -Твой альфа тоже мягкий. - Чон усмехается, говоря о своей натуре, когда омега смеряет его оценивающим взглядом, фыркнув: -Учитывая твой возраст, я не удивлён, что у тебя мягкий. -Надо же, какая киска у меня дерзкая, - Альфа встаёт медленно, расстёгивая на груди рубашку, и ведя рукой вниз, к паху, сжимая крепко стоящий член в руке сквозь брюки кожаные, - Смотри-ка, совсем и не мягкий. -Твоя пипка меня не интересует. - Мин пыхтит, понимая, что чепуха это всё: ему бы сейчас на альфе полежать, а не выёбываться тут, боясь стать одомашненным. Мысли завлекают его, словно маятник, и омега даже не замечает, как лягушкой ложится, расставив ножки пошире, и насколько сильно это дразнит его альфу, что рыкнул, раздевшись догола. Юнги вздрогнул от звука, отлепив личико от медведя, и сглотнул тяжело, подавившись слюной, когда увидел тело истинного во всей красе: что он там о пипке пищал? -Нравится? - Хосок садится на ковёр, совершая сексуальную волну грудью, приближаясь к краю, и склонил голову, обнажая шею, - Ты мог бы укусить меня прямо сюда...Ммм...Я бы так стонал... Ах... - Альфа соблазняет намеренно, желая помочь ему с болями, и Юнги хнычет, мотая головой, не поддаваясь желаниям, - Ну же, Юни, мы ведь истинные...Доверься своему альфе, прошу, - Чон протягивает ему руку, но омега мотает головой, отворачиваясь, лишь выпуская ещё больше смазки, зарывшись личиком в плюшевую игрушку больше его самого и пискнув что-то похожее на "останься так". Хосок кивает, хмыкнув, и ложится на ковёр, спиной к своему омеге, чтобы не поддаваться соблазнам: если его сегодня ночью не тронет омега- он и сам не прикоснётся к себе. Ночь прошла. Юнги не дотронулся. Омега стонет на постели, извиваясь в гнезде, дразня своего истинного, но не подпуская его, и Хосок, который даже рыкнуть боится, чтобы не напугать своего котёнка, держится из последних сил под утро, когда Мин успевает кончить в четвёртый раз, уже сухо, но так же громко, как и в первый. Омега так ни разу и не прикоснулся к самому себе, не приласкал, лишь потираясь о подушку истинного, доводя себя до разрядки только так, и Хосоку это всё уже стало сносить крышу под вечер второго дня, когда омега еле пришёл в себя, вылезая из гнезда, чтобы принять душ. Альфа бесцеремонно распахивает дверь, рыкнув, и влезает в кабинку рядом, перекрывая путь взвизгнувшему истинному, что зажмурился. Прижав его к стене, Чон рычит ему в ухо: -Ты хочешь довести меня до могилы своими стонами, киска? Думаешь, мне так просто себя сдерживать? -Хосок, я...Я боюсь, я... - Юнги краснеет. Юнги краснеет, и вздрагивает от удара альфы о кафельную стену, прямо у его плеча, стараясь отвести взгляд виноватый от альфы, который рычит утробно, требуя своё: -На меня смотри, киска, когда я говорю. -Ты п-пугаешь меня... -Да? Такой смелый, только когда в гнёздышке? М? - Крепкая рука переползает с кафеля на его плечо, оглаживая ласково, совершенно не совпадая с ритмом сбитого дыхания альфы, который его боготворить готов, и Юнги хнычет, запрокинув голову, пялясь в потолок, когда Хосок целует его в шею нежно, влажно. Так, что это сладкое причмокивание слышно даже сквозь воду, когда альфа гуляет руками по его бокам худеньким, восхищаясь его хрупкостью, страшась её. Восхищаясь его бледной кожей, что покрывается нежным румянцем под горячей водой, и зацеловывая его до умопомрачения, - Ну же, котёнок, я же весь твой...Ты же сам согласился выйти за меня, надев это колечко... - Поцелуи не прекращаются, - Сам пришёл в свой дом... -В с...В свой? - Юнги похныкивает жалобно, выдыхая как можно глубже, чтобы лужей не растечься перед своим альфой, который ласкает его тело, прикасаясь невинными поцелуями к плечам, ключицам, прикрытым векам, и тот урчит довольно: -Всё моё- твоё, Юнги. Ты моя кошечка. Только моя кошечка. -П-пусти. Пусти, я...Пусти. - Юнги трясёт головой, пискнув, и отпихивает от себя альфу, вылезая из кабинки: пухлая попка, торчащая идеально, расходится чуть в стороны, являя вниманию голодного альфы трепещущий от возбуждения сфинктер, и Чон хмыкает, понимая: значит, будет играть так, как этого хочет омежка. -Ты не отдашься мне, да? -Ни за что. - Юнги шмыгает носиком, переминаясь с ножки на ножку на пушистом коврике, явно наслаждаясь его мягкостью: сладкий котёнок. Омега прячет своё хрупкое тело в огромном махровом полотенце, шагая кое-как к двери, и Хосок кивает ему вслед: -Посмотрим, кошечка, как долго ты сможешь без своего альфы. -Чон? -А? - Хосок листает новостную ленту, нарочито незаинтересованно зевая, лёжа на полу в шёлковых пижамах, и Юнги подрагивает губками, шепча с постели: -А ты...Ты разденешься? -Не, знаешь, - Альфа зевнул ещё раз, откладывая телефон, и пожимая плечами, - Холодно как-то. Посплю так. -Может...Может, кондиционер? -Не, кисуля, мне очень удобно так. - Хосок подминает под себя подушку, играя в недотрогу уже несколько часов, отлично понимая, что омега держится из последних сил, и ложится на живот, устроившись поудобней, - Спокойной ночи, Юнги. -Мм...- Мин дрожит губками от обиды, желая бросить чем-нибудь в истинного, что не уделяет ему никакого внимания, и тянется ладошкой вниз, к бёдрам, оглаживая их тихо, боясь застонать и выдать себя: вид изгиба спины его альфы, путь даже и в ночной рубашке, заводит его, и это глупо отрицать. Омега сжимает губки, понимая, что это не работает, и бросает в него подушку, - ХОСОК. -Да, Юнги? - Чон поднимает голову, совершенно не выражая никаких эмоций, в то время как разрывается внутри, мечтая попасть в гнездо, чтобы заласкать до одури истинного. - Я мешаю? -ДА, БЛЯТЬ, МЕШАЕШЬ! -Прости. Не подумал. - Хосок скалится, усмехаясь, и встаёт вместе с подушкой, пропитавшейся запахом омеги, - Посплю в гостиной. - Альфа склоняет голову на секунду, снимая телефон с зарядки, и пожимает плечами, поджав губы, - Чтобы не мешать. -Останься. - Юнги это шепчет разбито, так сладко, так жалобно, что Чон с трудом сдерживает свои инстинкты, наступая себе на горло, - Пожалуйста, я... Я боюсь один спать. -Мм. Хорошо. Спи. Я уйду, когда уснёшь. - Хосок отлично понимает, что это враньё, придуманное на ходу: ушки его котёнка лгать не станут. Юнги обиженно утыкается в живот плюшевого медведя, похныкивая жалобно, словно все его проблемы - не от него же, и Чон наблюдает за этим действом ещё около сорока минут, просто мечтая рыкнуть грозно, защищая омегу от болей. Но нельзя. Юнги должен сам захотеть. Хосок действительно уходит той ночью в гостиную, заваливаясь на диван обессилено, и засыпая с утробными рыками: альфа внутри требует быть ближе к своей сладкой омеге, не даёт покоя. Утро встречает их не совсем радужно: разбитый Хосок заваривает кофе себе, открывая заранее упаковку жирных сливок своему омеге, когда Мин входит бесшумной поступью в кухню босиком, в его рубашке, весь помятый, с уютным гнёздышком на голове. Виновато поглядывая на него исподлобья, Юнги подходит к кухонному островку, подрагивая губками: -Это...Это мне? -Ага. -Спасибо... - Мин сглатывает слюнку, облизываясь, и берёт ложку, стыдливо опуская её в сливки и помешивая их, - Как...спал? -Превосходно. Надеюсь, не мешал тебе. - Чон переливает кофе из кофеварки в чашку, пожав плечами, и оборачивается, облокотившись о столешницу. Тонкие пальчики омежки подрагивают, помешивая сливки, и Хосок понимает, что слишком перегибает: его котёнок нуждается во внимании. Но другого выхода нет, а потому, Чон Хосок берёт свой телефон со стола, как раз в тот момент, когда Юнги решил, что он протянул ему руку, и потянулся вслед за ней пальчиками. Сделав вид, что не заметил ничего, Хосок ушёл в ванную, запираясь в ней со своим кофе и подпирая шваброй бесшумно дверь: знает он, как превосходно его омежка умеет вскрывать замки. Принимая утренний душ, Чон улыбнулся коротко, учуяв запах истинного, и улыбнулся, облокотившись о стену и скрестив руки на груди: Юнги осторожно дёргает за ручку, не имея возможности приблизиться к нему. -Будешь знать, киса, как своему альфе от ворот поворот давать каждый день. Короткое мяуканье и мурчание за дверью заставило Хосока улыбнуться, утыкаясь лбом в дерево, что их разделяет: ещё немного. -Ты не мог бы дать мне новую рубашку? - Юнги хлопает ресничками, явно завлекая альфу, стоя голышом, пытается привлечь к себе внимание. Собственник. -Бери любую в шкафу. - Хосок сглатывает, обходя омегу стороной, и натягивает на себя свежую футболку, бросив ношеную куда-то на стул: омега заберёт. Он уверен. Утащит в своё милое гнёздышко. Что Юнги и сделал, как только альфа скрылся из виду, уходя на нижний этаж. Обиженно шмыгнув носиком-кнопкой, Юнги сорвал шёлковую рубашку чёрного цвета с вешалки, ныряя в неё и утопая в размере. Встав перед зеркалом, он попытался сдержать свои капризно изогнувшиеся губки, но те не слушались, подрагивая всё сильней, пока Юнги не фыркнул, хлопнув дверцей шкафа, шлёпая босыми ножками вниз, за истинным. -Хосок? -Да, Юнги? - Чон не смотрит. Не смотрит на эти белоснежные хрупкие ножки, на эти розовенькие, узловатые коленки, на тонкие пальчики, что торчат откуда-то из рукавов его рубашки. Не смотрит, потому что сорвётся раньше времени, но Мин наступает: котёнку нужно внимание. Мин Юнги- собственник, который жаден до внимания своей пары, пусть и мучал своего альфу так долго. -Обнимешь меня? -Прости, не могу. Простудился, пока на полу спал, - Чон шмыгает носом театрально, отлично чувствуя, как сильно горчит мята истинного от его ответа, и Юнги подходит вплотную, обнимая его со спины, прижимаясь ладошками к его торсу, и бурча: -Ну и? -Ты заразишься. Отойди. -Ты достал меня! - Юнги топает ножкой капризно, толкая своего альфу на ковёр в гостиной, и Хосок, никак этого не ожидавший, теряет равновесие, падая. Он уже пытался было встать, когда Юнги навис над ним своим фарфоровым личиком, сверкнув яростно и возбуждённо кошачьими глазками, - Лежать! -Ты... приказываешь мне? - Хосок прыснул, пытаясь оттолкнуть омегу, но тот лишь ладонью толкнул его в грудь обратно, на пол, другой ладонью хлопнув по паркету за пределами ковра: громко. Дерзко. Горячо. Омега скалится, обнажая крошечные зубки кошачьи, и шипит обиженно на истинного: -Я хочу тебя. Хватит дразниться. Мне нужно твоё внимание. Я даже медведя выбросил из гнезда. Не помогает. -Ага, а мне нужно, чтобы ты слез с меня, иначе наше с тобой путешествие действительно походом на МРТ ограни... -Если ты сейчас же не утащишь меня в гнездо, и не оттрахаешь меня в нём, поставив метку, я никогда не вернусь в этот дом, альфа. Хосок рыкнул победно, добившись своего, и улыбнулся довольно младшему, не прикасаясь к нему, но поднимая голову так, чтобы шёпот его опалял чужие губы: -А ты уверен, что хочешь этого, киска? -Чёрт, просто...Просто обними меня, Хосок, - Юнги взрывается слезами, падая беспомощно на его грудь лицом, и сдаётся, скрипя ладошкой по паркету, пока альфа не берёт её в свою руку, укладывая на грудь, - Прости меня...Я просто так боюсь... -Посмотри на меня, киса. -Мне стыдно. -Смотри на альфу, когда он говорит, котёнок, - Хосок зачёсывает ласково его прядку за ухо, урча утробно и добиваясь своего: расширенные зрачки омеги смотрят на него жалобно, с мольбой, и альфа дотягивается до его носика крохотного, чмокая его, - Я никогда тебе ничего не запрещу, малыш. Хочешь, будем весь день по улице под ручку гулять, а хочешь- позволю тебе ограбить весь этот дом, и сделаю вид, что ничего тут и не стояло? Хоч... -Хочу тебя. - Юнги кивает мелко, понимая, что Тэхён, чёрт бы его, идеально всё спланировал. -Это официальное разрешение? - Альфа ласкает его спинку, влезая под рубашку пальцами худыми, и Юнги кивает часто-часто, облизываясь с готовностью, - Давай, котёночек, облепи своего альфу, я подниму тебя. Юнги обнимает альфу, утыкаясь доверчиво в его шею, и целует её коротко, извиняясь, когда Чон кивает ему, склонив голову: -Меть меня, сколько душе угодно, киска. Я весь твой. Юнги дважды повторять не надо: омега вонзается своими мелкими зубками в его шею, прокусывая её ювелирно, и вылизывая самозабвенно, когда Хосок осторожно укладывает его в гнездо, влезая аккуратно следом с довольным рыком: -Обними своего альфу, Юнги, давай, киска, - Омега обнимает: седлает его, выцеловывая его грудь полностью, и потирается щёчкой о неё, помечая своим феромоном, начиная ёрзать на нём. - Я могу? -Д-да. -Не бойся, альфа больно не сделает, киска, - Хосок целует его в плечо, притягивая за хрупкую руку повыше, чтобы вылизывать его сосок, когда его рука плавно переходит с поясницы на промежность, из которой уже течёт по самое... - Такой нежный...Моя маленькая кошечка... - Альфа чередует свои комплименты с поцелуями и ласками так осторожно, что Юнги, от обилия смазки, и не замечает, как в него проникает первый палец, похныкивая от стимуляции члена, что головкой проезжается по крепкому торсу альфы. -Хосок, так хорошо...Так хорошо... -И будет только лучше, кошечка, - Чон рычит вгоняя второй палец так, что глаза омеги закатываются, а сам он стонет высоко, выгибаясь дугой и кончая от непривычных ему ласк: альфа задел простату с первого же толчка. - Вот так, моя кошечка, стони для своего альфы... Чего бы ты хотел, Юни? -Я...Всего...Не знаю? - Мин бегает глазами по его лицу, отходя от оргазма, и содрогаясь на нём, испачкав живот своего альфы, но тот лишь подмигивает ему, окунув в пустую сперму два пальца и отправив их себе в рот: -Ты всегда такой вкусный, котёнок. Хочу вылизать тебя. Дашь? -Д-дам? - Юнги сглатывает, мотая головой ошарашенно, и Хосок хмурится, поглаживая и сминая его ягодицы: -Что такое, киска? Чего ты боишься? -Я...У меня...У меня там это... Волосы растут внизу.- Омега говорит это разбито, падая заалевшим трогательно личиком на его грудь, словно раскаиваясь, и мягкий, бархатный смех альфы, смешанный с довольным рыком пускает вибрации по всему его телу: -Ничего, киса, я же не Тэхён. -Чт...Что? - Мин поднимает голову, встречаясь с хищным взглядом альфы, что оскалился, ухмыляясь: -Тэтэ мой братиш сводный. Просто мы мало общаемся. Он обижался на меня, пока я его с Чонгуком не свёл. Никогда обо мне знать не хотел ничего. А тут вдруг заинтересовался. -Т...Т...Т-тэ...Что??? -Киса, я не намерен говорить о делах семейных в этом уютном гнёздышке. Хочу отлизать тебе. Давай. - Альфа шлёпает его по попке, получая писк в ответ, и Юнги слезает с него, вставая в коленно-локтевую, прогибаясь по максимуму в спинке, ложась щёчкой на тёплые простыни под довольный рык истинного,- Юни, детка, ты такой же гибкий, как котята? -Д-да.- Юнги вильнул попкой на пробу, возвращая альфу к делу, и охнул, ощутив язык, широко мазнувший по всей его расселине, - Х-Хос.... -Вкусная киска, - Рука альфы сминает ягодицы, оттягивая их в стороны, пока язык работает, толкаясь в немного растянутое кольцо мышц, что мокро раскрывается, выпуская бесконечный поток смазки, возбуждая Хосока всё больше, - Ел бы тебя каждый день... -Мне...Мне во...Вос...- Юнги, кажется, забыл все слова, захлёбываясь слюной, что течёт из его ротика, прижатого к постели: закрывать его у нет нет ни сил, ни желания. Мин стонет высоко, когда альфа вгоняет в него два пальца, прокручивая их и скользя по простате: шустрый язык обводит по кругу растянутые, припухшие по краям мышцы, что раскраснелись от непривычной стимуляции, и Хосок с довольным рыком втянул в рот яички истинного, поигрывая с ними языком: крошечные, совершенно очаровательные, практически кукольные. Альфа стонет от одной только мысли, звонко шлёпая его по попке, и Юнги вздрагивает от тройной стимуляции, не зная, куда себя деть, кончая в очередной раз на простыни и дыша загнанно, мяукая что-то нечленораздельное. -Такая красивая попка... - Пальцы альфы с хлюпом выходят из Мина, и Хосок подносит их к самому его рту, размазывая по губам, - Давай, киска, вылакай, это так вкусно... Тебе понравится... Юнги пробовал однажды. Ещё в пятнадцать лет, когда у него началась первая течка: тогда ему казалось, что он выпил какой-то афродизиак, и парнишка испугался, что сходит с ума. На самом деле, юный Мин тогда ещё не понимал, что испытал возбуждение от феромона кошачьей мяты, и сейчас, Хосок, прекрасно знающий, чем это окончится, просит его вылизать пальцы от себя же? Ещё как вылижет. Юнги пальчиками одной руки хватает его запястье, тут же вбирая в рот оба пальца и обсасывая их мокро. Так мокро, самозабвенно, томно прикрывая глаза, что слюна стекает по пальцам вниз, заставляя Хосока прикусить губу: -Достаточно, Юни. Давай, киска, ложись. На меня ложись. Хочу видеть свою сладкую маленькую киску, когда беру её. - Чон целует смазано куда-то в висок, да и какая разница, куда, если он уже везде его успел поцеловать до этого? Юнги мычит что- то еле-еле, позволяя альфе уложить его на себя, и Чон оттягивает одну его ягодицу, целуя его в губы, отвлекая, впуская свой язык в его рот, когда входит одним плавным толчком, медленно, но верно заполняя его до самого основания. Ножки Мина дрожат от гиперстимуляции после двух оргазмов, но феромон, который он распробовал берёт верх, когда маленькие ладошки сжимают по-хозяйски плечи истинного, сексуальными движениями опускаясь к груди, и опускается торсом на альфу, выпятив попку, чтобы шепнуть ему на ухо: -Трахай меня, альфа. Я весь твой. Мне сегодня восемнадцать. -Юн...Киска??? - Чон отлепляет его голову от своего уха, постанывая от стимуляции: котёнок то покусывает хрящик его уха, то посасывает мочку, мурлыча что-то своё, и альфа совершенно теряется, дёрнувшись от его слов и заставив Юнги громко простонать ему в самое ухо, оглушая: вошёл резко. И омеге это, судя по реакции, очень понравилось. - Так значит, ты теперь не заявишь на своего насильника, м? - Тяжёлая ладонь игриво шлёпнула по заднице омегу, который ей тут же в ответ вильнул, выпрашивая больше, - До чего же нуждающийся котёнок...Иди сюда, сладкий именинник, подарю тебе свой подарок, - Чон усмехается, вколачиваясь в его тело ритмично, оглаживая его хрупкие бока, и притянув к себе, опаляя его шею шёпотом горячечным, - Ты готов, Юнги? -Да, Хосок....Да, да, ещё!!!- Юнги уже не остановить: омеге снесла крышу собственная смазка, и Хосок посмеивается, подгоняя любимого, поглаживая, вылизывая его шею перед тем, как смешать их феромоны навсегда. - Ну же, ну!!! Давай, альфа! Движения Юнги становятся всё более хаотичными, когда Хосок вонзает в него свои клыки, рыча по собственнически и сжимая его бёдра руками, чуть приостанавливая движения хнычущего омеги, который протяжно мяукает, впиваясь пальчиками трогательно в его торс, скребя по нему коротко подстриженными ноготками. Хосок чувствует, как Юнги кончает попкой, сжимаясь на нём до убийственной тесноты, и не выдерживает, загоняя до самого основания член в истинного, окрашивая его изнутри. Омега падает на него обессиленно, дыша загнанно, позволив зализать рану, и мурлычет довольно спустя пять минут, ластясь к истинному, что порыкивает, выпуская очередную порцию семени глубоко в него. Опустив глазки, Юнги сглатывает тяжело, видя очертания члена внутри себя, и Хосок улыбается, немного надавливая на его животик, так, чтобы сперма опустилась немного вниз: всё равно не выйдет. Чон Хосок выпустил в него свой узел, и омежка сладко зевнул, устраиваясь поудобней на его вспотевшем теле: -Котят будем по осени считать, Чон. -Будем, Чон. - Хосок порыкивает, усмехаясь, и прижимает его тесней к себе, целуя аккуратно, - Больно? -Не очень. Есть хочу. -Серьёзно? В тебя впервые выпустили узел, а ты есть хочешь? - Альфа сощурил глаза, щёлкнув его по носу, - Киска, да ты просто ненасытный. -Там... - Юнги тянется ладошкой к одному из пиджаков, под которым припрятал упаковку сливок, и облизывается, причмокивая, - Там это... -Лей. - Мужчина прикрывает глаза, позволяя истинному вылить на себя сливки, и Юнги мурлычет довольно, медленно двигаясь на узле, удивляя свою пару, - Да как тебе не больно-то? -Я киска, мой альфа. Мне всегда будет мало, стоит только попробовать, - Юнги припадает к его груди губами, выпуская юркий язычок, и довольно лакает со своего альфы сливки, закатывая глазки и получая двойное наслаждение, выписывая попкой круги на узле, - Хочу ещё. -В см...В смысле? -Хосок поднимает его за подбородок ближе к себе, и Юнги...Ох...Юнги. По подбородку стекают сливки, волосы растрёпаны, личико раскраснелось, а глаза покрыты пеленой похоти и нежности, разврата и невинности одновременно, когда омега, глядя в глаза истинному, морщит носик, сжимаясь до невозможности на узле, и разжимаясь до максимума, ёрзая попкой на нём так, что Хосок идеально задевает его простату, доводя до стонов: глаза в глаза. Хосок не выдерживает уже спустя две минуты, кончая в него уже третий раз, и прижимает тело истинного к себе, расцеловывая мурлычущего омегу, - Ну что, Чон Юнги, будешь ещё что-нибудь воровать у своего альфы? -Только сердце. Каждый день. Чон Хосок всегда будет спрашивать своего омегу, давая ему свободу, которая так ценна для Юнги. Ведь котята выбирают сами.