а теперь, дамы и господа...

Стоит Хакури назвать его имя, как Тихиро тут же вздрагивает, но легко понять, что его дыхание выравнивается. Потому следующим он стягивает повязку с глаз; видит, как подслеповато моргает самурай, после чего опускает на него взгляд и несколько минут пристально рассматривает, будто не понимая, кто именно перед ним сидит, но в следующую секунду его губ касается едва заметная улыбка, и он медленно произносит: — Какое чудесное зрелище. — Что, уже привык видеть кого-то из моей семьи? — пытается пошутить Хакури, но выходит так себе. В это же время он спешно отдирает все ремни и веревки, и, в конце концов, остается лишь цепь между ногами — наверняка сделанная специально зачарованной, чтобы никто из рабов не убежал. Это мерзко, но это разумно, и трудно поспорить с логикой за таким действом, особенно если это попытка удержать Тихиро на месте. Отец как всегда все продумал, особенно с таким опасным товаром. Допустим, даже без помощи Хакури Тихиро бы удалось освободиться, но далеко бы он не ушел — в таких цепях не побегать. Хакури тут же садится ровно и складывает руки на коленях, видя, как медленно поднимается Тихиро, как поправляет сползающий с плеча халат, после чего потирает голову рукой, а следом — запястья с красными следами от оков. Видок у него, признаться, довольно дерьмовый, он будто осунулся, и когда Хакури обеспокоенно заглядывает ему в лицо, то Тихиро мгновенно все понимает и слегка вяло поясняет: — Им пришлось использовать седативные. А до этого я пытался заморить себя голодом. — Какой кошмар, — Хакури поджимает губы и берет Тихиро за руку, чувствуя, какие холодные у него пальцы. — Прости, что мы так долго. Но зачем?.. Отец никогда не поступал таким образом с… людьми на продажу. — Я попытался откусить какому-то из твоих братьев палец. Извини. У Хакури нервно дергается глаз. Ох, это поясняет очень много. — Ого!.. В смысле, ничего страшного, надеюсь, палец был вкусным?! Прости! — взвизгивает он, вскидывая руки. — Знаю, несу чушь, я просто немного переволновался! Несколько секунд Тихиро смотрит на него, чуть сузив глаза, и улыбка на его устах становится чуть заметнее. — Хорошая шутка. — Да нет же, тупая! — Мне понравилась. В смысле, шутка, не палец. Погоди минуточку. С хрустом Тихиро разминает сначала шею, а потом в принципе вытягивается, и Хакури смотрит на него, думая, как сильно в этот момент он похож на кота. То есть, опять же, глупость полная, но мысль никуда не уходит, но в этот раз он старается быть вежливым и не смотрит так внимательно, потому что в халате видно слишком много открытых участков кожи, а Тихиро вряд ли нравится ее демонстрировать. У него столько шрамов… Тяжело же ему приходится. Он виновато опускает голову вниз, после чего бормочет: — Прости. На ногах цепь зачарована отцом, я не смогу ее распилить. — Ничего. Главное, что от остального избавились. — Извини, правда… — За что? Разве он не понимает? Разве он не злится? Он должен! Должен наорать на него, должен поднят руку, потому что Хакури этого заслужил! Так будет верно! Так почему же Тихиро просто на него смотрит?! Почему ничего не делает?! — За то, что… — у него начинают дрожать губы, и Хакури с отчаянием смотрит в глаза Тихиро. — Это из-за меня произошло! Понимаешь?! Если бы я сказал Хинао, что меня преследует старший брат, она бы не отправила меня по делам, и я бы на него не наткнулся! Но я совершенно забыл об этом, и из-за этого Сибе пришлось меня спасать! А так бы он тебя вытащил! И тебе бы не пришлось мучиться эту неделю! Но это случилось из-за того, что я такой слабак! Я… Да, Хакури понимает, что глупо обвинять себя. Все это уже в прошлом. Все это уже неважно. Плюс он все же добирается до Тихиро, помогает информацией, пусть он и не силен, как чародей, но все же не бесполезен. Но одна только мысль, что Тихиро мог тут мучиться из-за того, что Хакури оплошал, забыв про Сою… Может, ему на самом деле плохо, и он просто врет! Потому что Тихиро не хочет никого беспокоить! Он вздрагивает, стоит чужой руке опуститься ему на плечо. Тихиро наклоняет голову, чтобы их глаза были на одном уровне, а потом тихим уверенным голосом произносит: — Все в порядке. Тем более, я сам решил остаться, хотя мог телепортироваться вместе с Сибой. Это было мое решение, и мой же проигрыш. Ты в этом ничуть не виноват. Если бы я знал, что так выйдет, я быв все равно направил к тебе Сибу. Тем более, ты пробрался сюда, верно? Никто другой бы не смог. Спасибо тебе, Хакури, что пришел за мной. — Я… Хакури чувствует, как перестает дышать, когда Тихиро резко тянет его к себе и крепко обнимает. Это явно не в его характере, но если Тихиро решает, что сейчас настает время, когда и ему самому пора сломать некоторые свои старые моральные ограничения, то, пожалуй, действительно нет ничего страшного или плохого. Несколько секунд Хакури не решается, но потом обнимает его в ответ, сцепляет руки так крепко, как только может, а сам зажмуривается. Вряд ли он этого заслужил по-настоящему. Информация — это хорошо, но Хакури все равно слишком серьезно подставляет Тихиро, слишком… Он поджимает губы, стараясь не расплакаться, когда чувствует поглаживания по голове, после чего утыкается носом в плечо Тихиро и громко вздыхает. Нет, нельзя сейчас лить слезы, наоборот — эта ужасная история наконец-то заканчивается, и он добирается до Тихиро. И тот жив, с ним… почти полный порядок! — Спасибо, Хакури. Они отстраняются, и тот чувствует, как на устах неожиданно вырастает улыбка, которую он тут же пытается спрятать за ладонью. Потом он резко вскидывает голову, желая сказать что-то еще, но не успевает — на связь выходит Хиюки, и, судя по ее голосу, она крайне недовольна: — Поторапливайтесь, голубки. У нас тут небольшая проблема. — Я думал, для тебя тут нет проблем, — наигранно удивленно замечает Хакури, поражаясь, откуда в нем столько ехидства, но Хиюки все равно огрызается: — Завались! Шевелись! Когда Хакури отключает телефон, он замечает на себе слегка удивленный взгляд Тихиро. — Ого. «Камунаби» с вами? — Не-а, она сама пришла. Она вроде как хочет тебе помочь, только ни за что в этом не признается, так что сделай вид, что я тебе об этом не говорил, хорошо? Несколько секунд Тихиро смотрит на него, будто не веря, но потом кивает. Однако, все еще остается проблема — несмотря на то, что хранилище открыто, Хакури вряд ли сможет так просто вывести отсюда Тихиро, и одна из причин, почему он в этом уверен — это кандалы на ногах. Сейчас Тихиро (как «товар», как бы мерзко это не звучало) все еще принадлежит отцу, и, значит, несмотря на возможность Хакури касаться Тихиро и даже освобождение, отсюда он выйти не сможет. Это весьма серьезная проблема, и Хакури надеялся, что им удастся ее избежать, но он был готов к подобному. Потому у него был готов запасной план. Небольшая хитрость, уловка. Этому его научил Соя. Признаться, Хакури эта идея не очень нравится, в основном по моральным причинам. Несмотря на то, что он уверен в чистоте собственных помыслов, ему все равно боязно пользоваться этой уловкой, потому что она ничем не лучше грязных методов отца. Но разве у него есть выбор? В этом смысле Хиюки права — иногда приходится замарывать руки, чтобы получить собственный хэппи энд. Что ж… Остается надеяться, что отец не узнал об этом небольшом секрете. Хакури хотел опробовать ее раньше, еще с той девушкой, что изменила его жизнь, но не успел. Может, к лучшему. Одна маленькая жертва… ради светлого чистого будущего. Интересно, откуда Соя об этом узнал? Хакури задирает рукав и стягивает с запястья обмотанную вокруг черную ленту, которую до этого использует для того, чтобы заплести косичку, сейчас распущенную. Это крайне сокровенная для него вещь; даже несмотря на то, что ее когда-то давно подарил ему Соя, и что именно Соя когда-то завязал ему прическу. Как напоминание о лучших счастливых временах. Несколько секунд он теребит ткань, никак не решаясь, но потом поднимает глаза на Тихиро и поджимает губы. Остается только не покраснеть, хотя Хакури чувствует, как начинает медленно гореть лицо. — Короче, представь, да? Вот есть ты, самурай, ага? А есть я, твой господин, и… Тихиро со слегка удивленным видом вскидывает бровь. — Что, прости? — Забей! Честное слово, ничего такого! Нет, объясни нормально, без аллюзий на самураев! Давай же, Хакури, время не ждет! — Это старая семейная традиция, о которой мне рассказывали… Несмотря на то, что ты сейчас являешься… «собственностью» отца, я могу переписать «владение» тобой на себя. Прости, звучит ужасно, знаю, но таковы термины. Тихиро лишь кивает, предлагая ему продолжать. — Короче говоря, сейчас я тебя… гм, украду. Идет? Одной рукой Хакури притягивает к себе руку Тихиро ближе, а второй обвязывает кончик ленточки вокруг его безымянного пальца, а второй — вокруг своего. Затем он обхватывает ладонь руками и смотрит Тихиро прямо в глаза, чувствуя, как дрожат губы от какого-то нелепого торжественного восхищения. Знать бы еще, почему он так возбужден! Это же просто старая глупая традиция. Буквально как кража невесты. — В-все это… Надо скрепить поцелуем… Я знаю! — Хакури испуганно жмурится. — Это все слишком внезапно, да и нельзя так просто взять и предложить кому-то поцеловаться, но что я могу сделать?! К сожалению, такова традиция, потому что это вроде бы связано ну, с, принятием в семью, что автоматически меняет твой статус с «товара» на «члена клана Сазанами», и… — Все в порядке, Хакури. Он резко замолкает, когда Тихиро это произносит, смотря ему прямо в глаза. Его голос спокоен. — Ты правда не против?.. — Как я и сказал… Все в полном порядке. Что ж, думает Хакури, если так, то смысла отнекиваться больше нет. Они подаются вперед, медленно… Хакури чувствует прикосновение губ Тихиро, холодных и сухих. Признаться, он не мастак в поцелуях. Скорее даже неуч. Да и Тихиро явно талантом не блещет, потому они обходятся простым небольшим поцелуйчиком в губы, всего на несколько секунд, пока крепко держатся за руки, обвязанные одной черной лентой. Это почти невинно на фоне того, что рассказывал Соя, но Хакури плевать. Он не хочет большего, лишь этой легкой прекрасной нежности, когда его руки чувствуют прикосновение, когда он сидит рядом с человеком, который ему по-настоящему дорог, который… Принадлежит теперь только ему. Они размыкают губы и смотрят друг другу в глаза, и отчего-то во взгляде Тихиро мелькает странное лукавство, доселе ранее невиданное. — Лот продан, полагаю. Хакури закашливается, не зная, что и добавить. Потом они выбираются из клетки, и он помогает Тихиро слезть вниз — со скованными ногами это явно неудобно. Быстренько взглядом он рыщет по округе, пока не находит то, что нужно — «Небесную Бездну», оставшуюся. Видимо, проблемы, о которых говорила Хиюки, так и не дали повода ее продать, и это хорошо. На клинке, в отличие от Тихиро, никаких следов отцовского чародейства нет, потому можно забрать меч без проблем. Только ощущение странное, когда он его касается, будто бы… Даже и сказать сложно, словно Хакури тронул чужую вещь, и от этого ему нехорошо. Но выбора нет. Некоторое время он думает, куда бы его деть, но потом вешает на пояс и виновато улыбается Тихиро. Затем они оба критично смотрят вниз, на цепь на ногах. Да уж… С этим не побегать. — Но я знаю один способ, — замечает Хакури, и Тихиро скептично на него смотрит. — Ты уверен, что у тебя хватит сил? Без обид. Он же смеется. — Меня тренировал Сиба. Я уверен! В общем говоря, самый простой способ — потащить Тихиро на руках. Было бы намного проще, если бы тот мог забраться ему на спину, но со скованными ногами это невозможно, поэтому Хакури приходится тащить Тихиро так, как того, наверное, никогда не таскали — прямо как принцессу. Главное только не думать о том, как тесно они друг к другу прижимаются, иначе сил Хакури действительно не хватит, и он потеряет сознание от радости где-то по пути. Он сглатывает, чувствуя, как Тихиро крепче вцепляется ему пальцами в одежду и кладет голову на плечо. — Не трясет? Пойти помедленней? Удобно? — Некогда рассуждать, — качает головой Тихиро. — Хиюки просила нас поторопиться, — но затем, подумав, добавляет. — Все в порядке. Спасибо. Прости, я немного… устал. Я пока помолчу. Тихиро прикрывает глаза и прижимается крепче. Хакури бежит вперед, наоборот же, чувствуя необычайный прилив сил. Он быстро добирается до выхода из хранилища и выскакивает из него без проблем, что значит, что способ схитрить сработал. Но улыбка достаточно быстро спадает с его лица, потому что за Хиюки и Тафуку, что стоят к ним спиной явно в предвкушении предстоящей схватки, Хакури видит человека, которого не желал бы видеть рядом с собой еще несколько жизней наперед. Ох, конечно же старший брат здесь… Соя стоит в нескольких метрах, во все глаза смотря на Хакури. В глазах у него слезы, и он в ужасе смотрит сначала на брата в незнакомой одежде, а потом — на Тихиро у него в руках, что отвечает ему тем же мрачным взглядом. Кажется, Соя растерян, потому что его взгляд блуждает по местности… Судя по всему, Хиюки не слишком сильно горит желанием с ним драться, и потому просто пытливо ждет со способностью наготове. Опасается? Или просто не хочет тратить силы? Да и Соя пока что не нападает… Все меняется, когда Хакури делает шаг назад. В эту секунду взгляд Сои концентрируется на нем. — Хакури, — его голос обманчиво мягок. — Что ты делаешь? Нельзя отвечать! Это ловушка! Он попытается тебя убедить! Хакури только сглатывает, чувствуя, как сильнее вцепляется пальцами в Тихиро. — Ты опять… портишь товар?.. Нет, — взгляд Сои вцепляется в Тихиро, изучая его, будто под микроскопом. — Это товар вновь тебя портит. Хакури… Голос брата звучит плаксиво. Не похоже, что он сейчас бросится атаковать, но Хакури знает, что это обманка. Он делает еще один шаг спиной назад, и понимает, что угадывает, потому что лицо Сои перекашивает от гнева, и он взвывает: — Вернись, пока не стало слишком поздно! Хакури! Послушай меня! — Прости, — бормочет он, — но я теперь не часть семьи Сазанами. Прощай, брат. Когда он это произносит, то чувствует, как Тихиро крепче цепляется ему за одежду, будто бы пытаясь что-то сказать одним этим жестом. Попытку Сои атаковать прерывает Хиюки, явно только и ждавшая удобного момента. Одним ударом она впечатывает брата в стену. В эту секунду сердце Хакури пропускает удар. Он все же беспокоится, боится, не хочет этого видеть — он знал, что так будет! Несмотря ни на что, он все еще любит старшего брата, и, видя, как у того из носа начинает идти кровь, ему становится нехорошо. Но он заслужил. Но Хиюки его покалечит. Но Соя должен получить по заслугам. Но… Пока брат поднимается, а сам Хакури замирает, слишком погруженный в муку выбора, Хиюки оборачивается назад и смотрит на них двоих столь не впечатлено, будто бы ранее она вовсе и не бесится из-за того, что Тихиро отказывается сражаться с ней всерьез и со всей силы бьет тупой стороной клинка прямо по голове. Но на секунду на ее устах мелькает ухмылка. — Н-да, толку от вас двоих сейчас вообще никакого нет. Ты, Рокухиро, сейчас бесполезен, а ты, Саза… нет, Хакури, бесполезен в принципе. Валите. И вот так она помогает Хакури сделать свой выбор. — Спасибо!.. В последний раз Хакури смотрит назад, на брата. У Сои бешеный взгляд, но он плачет, потому что искренне опечален. Потому что он не понимает, отчего же младший брат бежит от него, ведь он действительно его любит — просто неправильно. Но теперь все это совершенно неважно. Теперь Хакури кто угодно, но не Сазанами. Хиюки верно исправляет себя, потому что она тоже понимает эту маленькую истину, и за это Хакури ей невероятно сильно благодарен. И потому он бежит, так далеко, как только может. Петляет по пустым коридорам, надеясь, что им удастся отсюда выбраться. Ему плевать на аукцион, плевать на отца, ему… Ему не наплевать на Сою, но выбор уже сделан. Клан остался позади, впереди — таинственное будущее, которое невозможно предсказать. И Хакури не знает, что он чувствует, хотя, кажется, это больше напоминает радость. Ох, наверное, он счастлив впервые в жизни! Так странно. Он чувствует, как на руках начинает ерзать Тихиро. — Но что дальше? — В смысле — какой план? Тихиро кивает, и Хакури нервно улыбается. — Честно? У меня нет идей! Я так далеко не думал! Наверное, просто бежать, пока мы не наткнемся на господина Сибу! Сейчас для меня главное, что я спас тебя, и… Внезапно, прямо перед ними выскакивает один из братьев, тех, кто не так далеко уходит от Хакури по силе. Они мешкают оба, всего на секунду, и Хакури понимает — нельзя дать ему действовать, сейчас он может им помешать. Потому он отпускает ноги Тихиро, позволяя тому встать на пол, а затем резко срывает с пояса ранее украденное оружие кого-то из старших братьев и делает то, чему учит его Сиба за эту неделю — то есть, атакует самым непредсказуемым способом. Проще говоря, он швыряет стащенный меч прямо в голову брату, чего тот не ожидает, отчего получает рукояткой прямо в висок и теряет сознание. Повисает тишина, а потом вдруг доносится голос Тихиро. — Ого. Ты изменился. Стал сильнее? В ответ Хакури улыбается, невольно, потому что рот сам растягивается в довольную улыбку. Он заливается смехом, потом вновь подхватывает Тихиро на руки и бежит вперед, стараясь не смотреть на то, как на пальце у того до сих пор болтается черная ленточка. Впервые в жизни его существование наконец-то имеет смысл, и, как оказывается, это жутко приятно — быть нужным! Ах, какой чудесный день!