а теперь, дамы и господа...

В какой-то момент их грандиозное путешествие завершается; Сиба перестает отвечать на звонки, но зато с Хакури связывается Хинао. Ее голос плохо слышно из-за помех, и Хакури начинает что-то подозревать, потому что здание будто бы содрогается, отчего Хиюки рядом с ним начинает вертеться словно юла, хищным взглядом озираясь по сторонам. Что-то происходит. О, это что-то, что предчувствовал Хакури. Он только сглатывает, понимая, что с одной стороны это им на руку, ведь отцу и братьям будет не до охраны пути, но, с другой, отец может закрыть хранилище, из-за чего даже Хакури в него не попадет. Стоит поспешить. — Начались проблемы, — для своего положения, голос Хинао довольно сух. — Ох, мне это не нравится. Это же… — Сматывайся оттуда, — вклинивается с другого канала Сиба, звучит он озлобленно, тяжело дышит, будто бы только что пробежал стометровку. — Живо! А вы, — это явно обращено в сторону Хакури и компании, — будьте осторожнее. — Осторожность сосет! Неожиданно, Хакури совершенно солидарен с Хиюки в этом заявлении. Значит, скорее всего что-то началось. Может, люди, выставившие клинки на аукцион наконец-то начали действовать, Хакури понятия не имеет, но и это сейчас не его проблема, а Сибы. У него лишь одна задача — спасти Тихиро, а потом он может сматываться прочь, потому что толку от него больше нет. Да, хороший план. Дальше Тихиро с Хиюки разберутся… Или одна Хиюки, потому что Хакури может попытаться украсть мечи тоже, и в этом случае им больше не будет нужды участвовать в этом дурацком аукционе! Однако, проблемы никуда не исчезают — им приходится ускориться, ведь братья постепенно смещаются с путей обхода, и все знания Хакури о том, как двигается охрана, постепенно теряют свою ценность. Он предполагал, что так и выйдет, знал, но тот факт, что его данные стали бесполезными его всерьез угнетает. Хотя в этом нет ничего плохого, в самом-то деле, потому что на стороне Хакури — Хиюки с Тафуку, и, если им потребуется, они запросто разберутся с любым на пути, не зря же «Камунаби» говорят, что способности Хиюки идут наравне с магическими клинками. Да. Он не совсем бесполезен. — Думаешь, нам стоит прекратить скрывать наше присутствие с помощью барьера? — окликает его Тафуку, и Хакури нервно пожимает плечами. — Лучше не будить лихо. Если сюда придут мои старшие братья, то нам всем не поздоровится! А они, я напомню, втроем одолели Тихиро! — С помощью уловки, — упрямо вклинивается Хиюки. — Да даже если с помощью уловки, им все равно удалось! Надо быть осторожнее! Они могут доложить отцу, и тогда наш план пойдет коту под хвост! Хакури огрызается слишком резко, из-за чего тут же закрывает рот рукой, шокированный собственной наглостью. Он, конечно, уже затыкал пару раз Хиюки, и даже подбадривал Тихиро в ее присутствии, не слишком-то мило о ней отзываясь, но одно дело, когда рядом есть кто-то, кто может за тебя заступиться, и другое — когда из таких людей присутствует Тафуку, который запросто может встать на сторону этой вспыльчивой дамочки. Он уже ждет, что в лучших традициях братской любви получит по шее и будет впечатан лицом в стену, но Хиюки лишь раздраженно цокает и бежит за ним следом дальше молча. В одеянии мико она и правда будто бы преображается. Что, одежда и правда может изменить человека? Приходится действовать намного быстрее, чем до этого. Тайное проникновение летит к черту: теперь Тафуку запирает в своем пространстве сразу нескольких братьев, которых отдают на растерзание Хиюки, и Хакури может лишь гадать, догадались ли старшие братья о том, что творится за кулисами, пошлют ли сюда Сою. Отец проницателен. Он наверняка догадается, кто во всем виноват. Лишь один человек в семье выступал против семейного кредо, лишь один человек знает все мелкие подробности путей охраны и того, как работает аукцион за красивой ширмой. Он пошлет сюда Сою, потому что знает, как сильно Хакури его боится, и это будет концом. Но Хиюки справится. Справится же? Он поднимает взгляд на нее, впивающую в стену прямо перед собой одного брата лицом, слышится жуткий хруст… Хакури сглатывает. Справится. Ни у кого из них нет выбора, ведь в ином случае этот аукцион превратится в еще большую катастрофу. Ох, нет-нет-нет, у них нет времени с этим разбираться, особенно у Хакури, особенно… Он не знает, сколько времени проходит, скольких братьев они оставляют позади, больше не пытаясь спрятать свой след, но в какой-то момент перед ними тремя появляются огромные деревянные врата с выведенным на них моном с изображением лебедя — символ клана Сазанами. С охраной они расправляются быстро, это не старшие братья, которых, вестимо, отправляют разбираться с возникшими проблемами, оставив на охране тех, кто в бою точно не поможет, но создаст видимость защиты. Это и есть проход в хранилище, в которое Хиюки с Тафуку путь заказан, если они попытаются войти внутрь, то будут просто смотреть на красивые иллюзии и не более, но вот Хакури способен взять в руки абсолютно все. Он шумно сглатывает и ощупывает ладонью дерево, чувствуя его тепло. Вот и все. Это и есть финальная точка. Останешься ли ты верным клану, который взрастил тебя и подарил самые ужасные воспоминания за последние восемнадцать лет, или же перейдешь окончательно на сторону мальчика, которого ты знаешь от силы два дня? Хакури понимает, что нельзя доверять никому так быстро, но Сиба и остальные доказывают ему, что они чудесные люди, а Тихиро… Тихиро хватает всего одного дня, чтобы показать, насколько хороший он человек. То, что не способны сделать его братья и сестры за почти два десятка лет. Выбора-то на самом деле и нет. Он слышит далеко позади шум. Скорее всего кто-то заметил кровавую цепочку, оставленную их группой, и теперь к ним спешат для спешной расправы. Сглатывая, Хакури торопливо произносит: — Я помогал с аукционом до того, как меня выгнали из клана, потому немного знаю, как это работает. Может, не все подробности, но этого должно быть достаточно. Вы никак не попадете внутрь, но есть один способ, благодаря которому я, гм, скажем, могу провести одного человека дополнительно… — Какой?! Хиюки хищным взглядом смотрит назад, уже предвкушая скорую битву. Ее рука охвачена пламенем, и, о, она настолько возбуждена, что даже не смотрит в сторону Хакури. Даже Тафуку рядом с ней выглядит угрожающе. О, вот они, бравые солдаты правительства на страже справедливости… Смешно, что в итоге в этой истории злодеи все, начиная от его семьи и заканчивая Тихиро. Хорошие парни в этом мире не существуют. — Надо стать частью семьи. На мгновение Хиюки отвлекается от коридора и скептически на него смотрит. — Че?! — Ну… Стать «собственностью» клана, понимаешь?.. Вообще-то ему очень неловко об этом говорить! Но это реально рабочий способ! Потому что только Сазанами могут попасть внутрь… А стать частью семьи очень легко, на самом-то деле, не нужно даже разрешение от отца. Правда, в хранилище таким образом действия «нового члена» ограничены, но это хотя бы дает возможность пусть и немного, но контактировать с окружением, главное, чтобы с разрешения одного из членов семейства. Так что вот… Такой у Хакури план. Он невинно улыбается, когда Хиюки смотрит на него в полном шоке. На фоне же хмыкает Тафуку. — Сазанами Хиюки… Неплохо звучит. — Заткнись! — ревет она, тыкая в друга пальцем. Затем яростно смотрит Хакури в глаза, отчего тот в тот же миг робеет. — А ты! Даже, мать твою, не думай! Ради спасения сраного Рокухиро я на такое не согласна, ну уж нет! У меня еще есть планы в жизни, а свадьбу я сыграю по своим правилам, а не на задворках подпольного аукциона! Ты за кого меня принимаешь, а?! — И с кем же ты собираешься ее играть? Тафуку взвывает, когда Хиюки дает ему пинка под задницу. Ах, думает Хакури, наверное, это она так флиртует?.. Или они просто играются, как кошка с мышкой. Но ему не понять, и вообще, это не его ума дело, пусть Хиюки делает все, что захочет! Шаги становятся ближе. Пламя на руке Хиюки разгорается сильнее, и она указывает на Хакури пальцем уже с серьезным выражением лица. — Пацан. Мы задержим этих ублюдков, но теперь все зависит от тебя. Мы посторожим хранилище снаружи, а ты сделай уже наконец то, ради чего мы сюда заявились. Шевели жопой! Что ж, разумное окончание этой нелепой ситуации. Хакури тянет на себя двери хранилища, а потом ныряет в полумрак. Первым же делом внутри он касается ближайшей пустой клетки, и, когда ощущает под пальцами текстуру железа, то нервно улыбается. Отлично, значит, он все еще часть семьи по мнению отца! Значит, он будет способен сделать все как и задумано! Окрыленный этим радостным открытием, он бежит вперед по пустому хранилищу, где почти не осталось. Редко когда он видел это место настолько пустым; как слабак, Хакури занимался в основном лишь товаром с первых продаж, который никуда не убежит, рабы же были ответственностью тех, кто был чуточку сильнее. Каждый его шаг отдается эхом в пустом хранилище. Сюрреалистичный вид. Голые полки и клетки, никого — лишь он один, несущийся в холодном пространстве в одиночестве. Чувствует ли отец, что он сейчас проник сюда? Знает ли это, или же слишком занят возникшими проблемами? Что он сделает, когда поймет, что Хакури предал его? Столько вопросов. Но обо всем этом можно подумать намного позже, так решает для себя Хакури, когда замечает впереди остатки нераспроданного товара. Ах, значит, это и есть нужное место — где начинаются ценные лоты, которые оставляли на потом. Значит, он достигает нужной точки. Наконец Хакури сдергивает с себя тканевую маску и озирается по сторонам, ища взглядом нужную клетку. Ему требуется несколько мгновений, чтобы оббежать небольшой участок и наконец отыскать нужную клетушку, в которой до сих пор есть человек — тот, кого Хакури и искал. Стоит ему сделать один шаг ближе, как сердце начинает колотиться как бешеное, и Хакури не знает, в чем конкретно заключается причина. Наверное, он просто сошел с ума, вот в чем! Он делает пару осторожных шагов ближе. В отличие от обычных клеток, эта больше в ширину — и Хакури начинает понимать, почему. Видимо, даже плененный, Тихиро доставляет слишком много неприятностей отцу, отчего тот делает все возможное, чтобы того усмирить. И это зрелище вызывает в Хакури отвращение одним своим видом, но он все же вглядывается, слишком пристально, будто бы боясь упустить хоть одну деталь. Может, потому что такой вид — нечто практически недоступное, священное… Из одежды на нем только хлопковый халат, какие обычно выдают «товару»; без своего черного плаща Тихиро выглядит намного меньше, не столь грозно, особенно с оголенными ногами. Лодыжки у него скованы короткой цепью. Ключа тут нет, освободить его может лишь отец, в силах Хакури — лишь вынести товар наружу. Это плохо… Но это можно решить потом! Рот закрыт кляпом, глаза тоже завязаны, и Тихиро привязан к полу клетки по рукам и ногам, обездвиженный полностью, будто бы дикое животное. Ну и зрелище… Сглатывая, он забирается внутрь клетки, намеренно заклинивая замок, так, чтобы та вдруг не закрылась. Никогда нельзя недооценивать отца. Он ведь явно слышит, что кто-то есть рядом, Хакури видит, как Тихиро поворачивает в его сторону голову. Замечает и как учащается у того дыхание. Он ведь наверняка нервничает, потому что в таком состоянии не может дать отпор, и дело даже не в отсутствии магического клинка. Рука Хакури уже тянется к ремню, удерживающему руку, но он вздрагивает, когда будто сквозь толщу воды слышит звук из поврежденного динамика. Это отец? Или нет? Голос мужской, низкий… Нет, это не отец, это кто-то другой… — И объявляется один из главных товаров этого дня! Немного поврежденный, с небольшими дефектами в виде шрама на лице и одной отсутствующей руки, но все еще способный создать вам неповторимое оружие… Последняя ниточка к Рокухиро Кунисигэ… От этого Хакури становится мерзко. Что же там такое происходит снаружи? Что там с отцом? Неважно! Все равно сегодня он попрощается с этой семейкой окончательно! Первым делом, украденным у одного из братьев оружием он пытается срезать узы на ногах, но не получается; тогда он начинает расстегивать многочисленные ремни, и Тихиро замирает, словно начинает что-то подозревать. Но каждый раз, когда Хакури прикасается к его голой коже, исчерченной множеством шрамов, он будто ошпаривается. Так нельзя. Так… Но кто-то из братьев наверняка это делает до этого… Мерзко, мерзко! Сглатывая, Хакури дергается, когда слышит сдавленный стон. Ах да, надо избавиться от этой мерзости во рту! С самого начала надо было, а он позабыл!.. Хакури делает пару осторожных шагов вперед. Видит, как катится по виску Тихиро капелька пота. Тянет пальцы вперед, чувствуя, как прикасается к волосам… Так недолжно быть, верно? Не должно. Он мог бы освободить сначала руки, позволить Тихиро сделать все самому, но… Отчего-то именно Хакури хочется это сделать, почувствовать себя спасителем, настоящим. Дрожащими рукам он расстегивает ремень и стягивает кляп, отшвыривая его в сторону. У Тихиро сухие потрескавшиеся губы, он тихо дышит, почти невозможно почувствовать, но тут же он проводит языком по ним. Хакури чувствует, как сердце пропускает удар. Он склоняется все ниже… Это напоминает ему одну сказку, которую рассказывал ему Соя в далеком детстве в один из моментов своего спокойствия. Обычно он предпочитал что-то традиционное, вроде рассказов о Момотаро (смешно, думает Хакури, он как один из зверей-спутников героя, тоже спонтанно присоединяется на пути к великой цели), но один раз на ночь он говорит о Спящей Красавице. Вообще-то, конечно, за этим стоит куда более понятный мотив — не стоит совать свои пальцы куда не следует, но Хакури отчего-то больше всего запоминает момент, когда принц склоняется над принцессой и целует ее, пробуждая от долгого сна… Отчего-то именно этот момент запоминается больше всего, хотя в сказке, вообще-то, убивают дракона. Сейчас Хакури хочется повторить этот момент, проделать все в точности как в сказке. Пробудить самурая ото сна самым простым и элегантным способом. Но Хакури знает, что так не сделает, потому что он уважает чужие границы, а Тихиро явно не из тех людей, кто любит спонтанные прикосновения. Как и сам Хакури, он переживает слишком много. Что ж… Может, когда-нибудь ему и удастся воплотить эту маленькую шаловливую мысль в жизнь, но пока что… Ну, это можно обдумать потом. А теперь Хакури вроде как нужно спасти целый мир, ага? (его мир) Потому он просто улыбается уголками рта и наклоняется прямо к уху, тихо окликая: — Эй, Тихиро.