Цветение

Нориаки задумчиво коснулся воротника своего пиджака, не решаясь снять его — было уже достаточно тепло, воздух наполнился весенними запахами, деревья обросли свежей зеленью, и потому особенно хотелось поддержать это настроение. Порыв холодного ветра толкнул его назад, подальше от бортика школьной крыши; снизу донеслись чьи-то голоса. Вздохнув, Нориаки посмотрел вниз, на раскидистую низкую сливу: она уже была усыпана мелкими тёмно-розовыми бутонами, готовыми вот-вот взорваться цветением. В прошлом году Нориаки рисовал похожие — ещё в другой школе, до своего переезда. Совсем немного, и за сливой зацветет сакура, и можно будет сходить в парк, порисовать там… Солнце, выглянувшее из-за облака, ярко засветило, ослепляя, и Нориаки отвернулся; было больно. Его глаза порой были чувствительными к свету, и по словам врачей не было похоже, что это когда-нибудь пройдёт. Шрамы на веках были тонкими и не сильно заметными, но он продолжал ходить на профилактические осмотры и иногда носить солнцезащитные очки. На секунду размышления о весне и школе показались Нориаки просто смехотворными: разве это имело хоть какое-нибудь значение? С тех пор, как он вернулся домой после битвы с Дио, всё выглядело как обычно: он снова начал ходить в школу, его родители даже не задавали вопросов (в чём, безусловно, была заслуга Джостара-сана, придумавшего какую-то логичную историю не без помощи Фонда Спидвагона). Нориаки словно проснулся ото сна, в котором путешествие, битвы и потери были лишь плодом его воображения. Теперь его посетило обратное чувство: он будто находился под действием вражеского стенда, имитирующего беззаботные школьные будни. В конце концов, как можно делать вид, что ничего не было, когда ты чуть не умер? И что произойдёт дальше? Лучше бы он неожиданно пришел в себя в какой-нибудь гостинице и выяснил, что обычная жизнь ему лишь привиделась — тогда бы он точно знал, что делать. Дверь со стороны лестницы хлопнула; Нориаки быстро обернулся, не скрывая растерянного выражения лица. — Джотаро, — после паузы сказал он. Джотаро не ответил ему: просто встал рядом, и Нориаки неловко отвёл взгляд: казалось, что Джотаро видит его насквозь, и это смущало. Он всегда выглядел слишком невозмутимо, вряд ли его волновали те же вещи, что и Нориаки. Может быть, он вообще нашёл бы подобные переживания смешными. Нориаки поджал губы, продолжая рассматривать сливу под крышей, словно она действительно была невероятно интересным предметом для исследования. Почему-то мысль о том, что Джотаро мог бы посчитать его переживания нелепыми, оказалась неприятной. Он решил игнорировать это ощущение. «Интересно, о чём он думает?» — спросил себя Нориаки, поворачиваясь к Джотаро и глядя на него в упор. Иногда хотелось хотя бы каплю его спокойствия. — Что ты здесь делаешь? — задал вопрос Нориаки. Вопрос был довольно глупый: что можно делать на крыше школы? Нориаки вряд ли сам мог дать нормальный ответ: он просто… стоял? Уже полчаса. Потому что обычно здесь никого нет. — Обедаю, — сказал Джотаро, — здесь обычно никого нет. — Вот как. Нориаки начал догадываться, что крыша пуста, потому что сюда часто приходит Джотаро. Нориаки, возможно, единственный, кто об этом не знал. Он на мгновение замер, решая, уйти ему или остаться — до конца обеденного перерыва оставалось ещё достаточно времени, чтобы успеть купить какую-нибудь мелочь, — но Джотаро вдруг предложил: — Пообедай со мной. Звучало одновременно и как предложение, и как факт — Нориаки почти улыбнулся — будто он не мог отказаться; будто они тысячу раз так делали, и ничего особенного в этом не было. Нориаки нравилось думать, что ему это доступно: обедать со школьным другом, быть нормальным, не стесняться этого. Джотаро достал из школьной сумки бенто, усаживаясь прямо на крышу и распаковывая пакет. — Я не брал ничего с собой, — объяснил Нориаки, но сел рядом, — для компании, — так что просто побуду здесь. Краем глаза он отметил, что бенто у Джотаро совершенно обычный: тушёные овощи, рыба под соусом и рис, уложенные в нужных пропорциях. Никаких нарисованных сердечек или странных форм. Нориаки не сомневался, что Холи-сан на подобное способна, поэтому ожидал чего-то более неординарного. Возможно, Джотаро попросту не принял бы такой обед?.. Нориаки смотрел на Джотаро, на деревья, на уже нагретую солнцем плитку, на мелкую сетку перегородок, установленных по краям крыши. На спортивной площадке у какого-то класса началась физкультура, и то и дело слышались крики учителя. На секунду всё это показалось очень безмятежным, почти нереальным. Нориаки захотелось высказаться об этом, но он не смог придумать, какими словами это сделать. Джотаро передал ему контейнер с бенто. Нориаки с непониманием уставился на него: осталась ровно половина. — Это тебе, — пояснил Джотаро. — У меня даже нет палочек… — растерянно сказал Нориаки, однако бенто принял; и Джотаро протянул ему свои палочки. — Спасибо. Нориаки молча ел, прикидывая, что до конца перерыва осталось совсем немного. Джотаро откинулся на спину и смотрел в небо. Как и предполагалось, всё, что приготовила Холи-сан, на вкус оказалось прекрасным. В семье Нориаки не было принято готовить обед заранее: его родители обедали на работе, а он мог купить что-нибудь в школе. Он представил, сможет ли сам сделать что-то похожее. В любом случае, ему нужно было поделиться чем-то с Джотаро в ответ — это было бы вежливо; и он постарался это запомнить. — Спасибо, очень вкусно. Нориаки сложил всё как было и запихнул в сумку Джотаро. Тот никак не отреагировал, словно находясь в задумчивости, и, приподнявшись, чтоб посмотреть на Нориаки, спросил: — Ты в порядке? Это было неожиданно; Нориаки моргнул, потом нахмурился: что уж тут скажешь? Он всё ещё плохо спал, всё ещё думал о Дио, хоть и делал вид, что ничего необычного с ним не происходило. Он всё ещё не мог поверить в то, что выжил со сквозной раной — даже шрам, оставшийся после лечения, выглядел ужасно, как месиво рваной кожи. Конечно, ничего из этого он не собирался озвучивать. — Да, — наконец ответил он, с трудом размыкая пересохшие губы, — только… всё так изменилось. Он неопределённо махнул рукой — пусть Джотаро делает свои выводы. Сам Нориаки ещё не до конца понял, что со всем этим делать, так что рассказывать было нечего. Он не мог даже разобраться в своих чувствах… Джотаро кивнул и начал собираться. Нориаки наблюдал за его движениями, испытывая удивительное спокойствие — как ему и хотелось; как будто он действительно одолжил немного. Джотаро предложил ему руку, чтобы подняться, и Нориаки схватился за неё, украдкой улыбнувшись. Он решил, что выговорится однажды, если захочет. Если будет готов. По крайней мере, Джотаро точно не против его выслушать.

— 🌸 —

В классе биологии пахло сырой штукатуркой, мелом и старой бумагой. Послеполуденное весеннее солнце косыми лучами падало на стол, заставляя Нориаки щуриться. Он уже давно закончил свой тест и теперь задумчиво рассматривал крошечные, искрящиеся золотом пылинки, витающие в коридоре света; они парили хаотично и бесцельно, кружили, влекомые воздушными потоками. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Нориаки легонько подул, заставляя частички пыли ускориться, начать метаться, словно живые существа, пытающиеся подольше удержаться в потоке золотистого тепла. Тихий, огорчённый вздох соседки справа заставил Нориаки прервать созерцание пылинок. Он окинул быстрым взглядом классную комнату: его одноклассники, склонившись над листами с тестом, прилежно старались успеть в срок. Лишь на мгновение Нориаки задержал внимание на девчонке, отвлёкшей его. Она с расстроенным видом беззвучно постукивала подушечкой пальца по деревянной столешнице парты. Её огорчение можно было понять: задание был не из лёгких, а небольшие настольные часы на столе преподавателя мерно отсчитывали минуты до конца теста, сообщая, что уже совсем скоро придётся сдавать работы. Под аккомпанемент скрежета авторучек о бумагу и тихого дыхания учащихся в помещении создавалась какая-то особая атмосфера. Наверное, её даже можно было назвать умиротворённой, но Нориаки не чувствовал умиротворения. Для него это время тянулось слишком медленно, тягуче; он попытался снова сосредоточиться на танце пылинок, так похожих на песчинки, раскалённые под горячим египетским солнцем. Мысли Нориаки отнесли его в Каир: он думал о шумных, разогретых улицах, пахнущих древностью, пылью, специями и смертью. Нориаки моргнул, стараясь прогнать наваждение. Его не покидало ощущение ирреальности происходящего — всё вокруг казалось слишком спокойным, слишком обыденным. Прямо сейчас в этой классной комнате вместе с ним сидели двадцать три одноклассника, и все они, кроме Джотаро, не имели даже малейшего представления о том, что ему пришлось пережить, с каким проявлением зла в его самом чистом виде пришлось столкнуться. Все они просто жили своей обычной, правильной жизнью, радовались таким вещам, как каникулы или перенос занятий, грустили из-за плохих отметок и переживали из-за экзаменов. Завидовал ли им Нориаки? Отнюдь. Просто его поражало то, как быстро привычные и понятные для него вещи стали чуждым, даже пугающим. Он надеялся, что однажды это ощущение ослабнет, а то и вовсе растает. На протяжении всей жизни он понимал, что он — не такой как все, чувствовал невидимую пропасть между собой и окружающими, и теперь ему казалось, что эта пропасть стала ещё шире. Впрочем, на этот раз «по эту сторону» Нориаки был не один. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Он бросил взгляд на Джотаро, сидящего через одну парту от него. Как обычно расслабленный и абсолютно равнодушный к происходящему, Джотаро выглядел почти спящим. На столе перед ним лежал листок с тестом. С такого расстояния было сложно разглядеть, но, похоже, он справился с заданием даже быстрее, чем сам Нориаки. Не воспользовался ли он стендом, чтобы просто списать ответы из решебника преподавателя? Нориаки прикинул расстояние и пришёл к выводу, что это маловероятно — слишком далеко. Стар Платинум не способен действовать на таком расстоянии, поэтому Нориаки прекратил размышлять на эту тему, в очередной раз просто смирившись с тем, что Джотаро поразительный. Таймер на часах издал пронзительный пищащий звук — время сдавать работы. Класс тут же оживился. Монотонные звуки сменились хаотичным шумом: шелест бумаги и одежды, стук отодвигаемых стульев, гомон; старшеклассники принялись передавать тесты, переговариваясь. Нориаки тоже отдал свой тест и снова посмотрел в сторону Джотаро. Тот даже не потрудился передать свою работу — за него это сделала соседка с передней парты: что-то мило прощебетав и не получив возражения, она утащила исписанный листок, отправляя его в общую стопку на первой парте. Преподаватель — мужчина не старше сорока с видом бесконечно уставшего от жизни работника ночных смен — поторапливал учащихся и громогласно окрикивал нарушителей, решивших воспользоваться дополнительным временем, чтобы дописать работу. Когда ему, наконец, удалось завладеть последним тестом, он шумно прочистил горло, призывая ко вниманию. Класс снова затих. — В течение следующей недели у вас будет необычное задание, — начал преподаватель, с важным видом поправив толстые очки в роговой оправе. Он сообщил, что учащимся необходимо разбиться на команды по два человека и совместно подготовить учебный проект и его презентацию. Класс биологии снова наполнился оживлёнными перешёптываниями и обсуждениями: ученики принялись делиться на группы, выбирая партнёров. Нориаки нервно поёрзал на своем месте. Работа в группах всегда вызывала у него отторжение, а необъяснимая любовь преподавателей к такой форме бессмысленной кооперации раздражала. Его глаза метнулись в сторону Джотаро, который продолжал сидеть, не меняя позы, со всё тем же видом абсолютной, всепоглощающей расслабленности и пофигизма. Поиск потенциального партнёра, ровно как и всё остальное, похоже, не волновали его. Нориаки точно знал с кем он хочет работать в паре — с Джотаро. Но одного желания тут было недостаточно, ведь претендентов на это место помимо него было ещё несколько. Он с лёгким разочарованием наблюдал за тем, как трое одноклассниц пытаются заполучить его друга в пару. — ДжоДжо, давай будем вместе работать над проектом, — протянула одна из них, кокетливо поправляя прядь волос. Джотаро молчал. — Видишь! ДжоДжо хочет быть в паре со мной! — победно взвизгнула её «подруга». — Джотаро-кун, я умею делать очень красивые презентации! Ты же будешь в паре со мной?! — Не такие они и красивые, — огрызнулась первая девушка. — Ах, ты! ДжоДжо, она специально врёт! … Перепалка и упрашивания длились ещё некоторое время, но им так и не удалось привлечь внимание Джотаро. Огорчённым девушкам не оставалось ничего другого, кроме как найти себе другого напарника. Удивлённый столь явным отсутствием хоть какой-либо реакции, Нориаки принялся внимательнее изучать Джотаро. Джотаро подпирал подбородок кулаком и выглядел так, словно устал от происходящего вокруг и теперь просто старательно игнорировал окружающий мир. Кепка, которую Джотаро не снимал даже в классе, слегка сползла вперёд, веки его были прикрыты, брови сведены к переносице, а грудная клетка мерно поднималась и опускалась в такт дыханию. Неужели он действительно спит? Нориаки колебался, не зная, стоит ли ему тревожить Джотаро, или это будет слишком бестактно с это стороны. Что, если на самом деле Джотаро просто притворяется спящим, чтобы избежать участия в этом задании? Что, если он откажется от его предложения или вовсе проигнорирует, как и девушек ранее? Представляя это, Нориаки невольно нахмурился. Почему-то ему очень сильно не хотелось, чтобы Джотаро игнорировал его так же, как и окружающих. За этими размышлениями он не сразу заметил, как его по фамилии окликнул учитель. — Простите, Танака-сенсей? — Нориаки с растерянным видом поймал хмурый взгляд из-под толстых очков. — Нориаки-кун, я говорю, что вы и Джотаро-кун единственные, кто ещё не распределились по парам. По этой причине я автоматически записываю вас в одну группу. Интересно, почему учитель решил обратиться именно к нему, вместо того, чтобы окликнуть явно игнорирующего происходящее вокруг Джотаро? — Хорошо, Танака-сенсей, — Нориаки кивнул, с удивлением осознавая, что его дилемма разрешилась и без его участия. Оставалось только дождаться, когда Джотаро проснётся, и ввести его в курс дела.