***
Ноги ноют, дыхание сбивается. Изуку бежит в кромешной темноте уже столько времени, но даже не имеет понятия, каким образом он сюда попал. Он не помнит начала, не знает конца. Всё бежит и бежит, слепо веря тому, что это куда-то его приведёт. Мидория часто дышит ртом, в горле пересыхает. Хочется упасть на колени и крикнуть: «Всё! С меня хватит! Зачем мне бежать дальше? К чему всё это?». Но он не может. Слова застревают в горле, так и не имея и шанса быть услышанными. Асфальт под ногами начинает неясным образом плыть, когда Изуку видит впереди странное заброшенное здание. Он решает выжать из себя все соки, напрягает своё до жути уставшее тело, потому что точно знает: там — его ответ на все вопросы. Зайдя туда, он сможет сказать себе, зачем он продолжает бежать. Изуку стискивает зубы и жмурит глаза, волосы развиваются встречным ветром, становится тяжелее бежать. Он распахивает глаза прямо у входа в здание. Вокруг него битое стекло, бутылки от разных алкогольных напитков. Он осторожно входит в здание, аккуратно осматриваясь вокруг. Всё кажется очень мрачным и сырым. Стены словно пропитаны влагой. В ноздри ударяет странный металлический запах, и он оборачивается на какие-то отрывистые звуки, похожие на чей-то возглас. Зрачки сужаются. Звуки становятся всё ярче и яснее. Он затаивает дыхание и падает со своего футона. Изуку распахивает глаза уже лёжа на полу. Он потирает больной затылок и опирается локтем другой руки о пол. Всё тело покрыто потом, а дыхание почему-то остается сбивчивым. Грудь вздымается и опускается, глаза часто моргают. Высокий пульс отдаётся в висках. «Всего лишь сон… Очередной глупый сон…» Он еле успокаивает себя. Сердце перестаёт биться часто, и он встаёт, заглаживая чёлку в сторону. Затем смотрит на настенные часы и пытается понять расположение стрелок: семь утра. Изуку разочарованно поджимает губы и направляется в ванную, дабы принять душ, как вдруг его отвлекает осторожный стук в дверь. Мидория смотрит на неё и делает пару аккуратных шагов назад, пока не упирается в футон. Он, не сводя взгляда с двери напротив, нащупывает складной нож под матрасом. Зрачки сужаются, он сосредоточивает взгляд и наконец вытаскивает своё оружие. Еле заметными шагами Изуку подходит ближе к выходу, как вдруг слышит знакомый низкий голос: — Открывай, это я. Зелёноволосый прикрывает глаза и облегчённо выдыхает, опираясь одной рукой на стену. Затем он медленно приоткрывает дверь. — Каччан, ты почему стучишь не так, как мы договаривались? — спрашивает Изуку, оглядываясь по сторонам. — Ты меня зарезать хочешь? Мидория презрительно смотрит на парня напротив, который полностью проигнорировал его вопрос, потом на свой складной нож в руке, а затем целиком отворяет дверь и отходит в сторону. — Прости, тут душно… — Он открывает окно нараспашку и, больше ничего не сказав, уходит в ванную. Кацуки усаживается на мягкий футон и разглядывает всё по новой. Рядом с местом для сна находится прикроватный столик, на котором он видит разбитый телефон и молоток. Перед Бакуго низкий шкаф, похожий на длинную тумбочку. Он открывает несколько ящиков и видит одежду, нижнее бельё, полароид, альбомы с фотографиями и… «Ножи и банданы». — Немного поморщившись от мысли об убийствах, он закрывает дверцу и садится на матрас. Слева от него, прямо в углу, стоит маленький холодильник. Живот ненароком начинает урчать: он плохо поел утром из-за стресса. На стене висят часы. Самые обычные — белые и круглые. Распластавшись на футоне, он хочет подумать над оправданием своего раннего прихода для Изуку, но только он прикрывает глаза, как парень выходит с полотенцем в руках. — Почему пришёл так рано, кстати? — Я тебя разбудил? — Нет… Я не спал тогда. — Зевок. — Опять тот сон. — Какой сон? — Ну… — Изуку садится рядом и легонько бьёт себя по щекам, смотря на стену напротив. — …не помнишь? Темнота, я бегу куда-то. Потом асфальт начинает плыть, как только я вижу здание, а затем я просыпаюсь в поту. Только в этот раз я увидел продолжение: я забегаю в большой заброшенный дом — там сыро и страшно, аж мурашки по коже, затем чувствую запах крови и слышу чьи-то голоса, оборачиваюсь и просыпаюсь уже лёжа на полу. — И как, часто снится? — Вообще, да. Просто я нечасто тебе об этом говорю. Изуку берёт из холодильника рис: одну порцию себе, а другую суёт Кацуки. — Знаешь, я и не думаю останавливаться. Меня что-то манит… нет, даже так — нечто приказывает мне бежать. Я точно знаю, что если прибегу, то найду ответы на все свои вопросы. Блондин сосредоточенно смотрит на Изуку, поедая рис палочками. — Но только сон всегда обрывается на важном моменте, что крайне обидно. Я словно что-то теряю, не улавливаю нужного момента. Это как рыбаку просидеть весь день с удочкой в руках в месте, кишащем всякой живностью, а под конец дня довольствоваться тщетному улову. И так день ото дня. — Взгляд Мидории падает на Кацуки, и он добавляет с доброй усмешкой: — Когда последний раз ты меня так заинтересованно слушал? Глаза Кацуки округляются, и он агрессивно отводит взгляд куда-то в сторону. — Нахуй иди! Тепло улыбнувшись, Изуку доедает свою порцию и кладёт на пол опустевший пластиковый контейнер, а затем достаёт из тумбы напротив альбом и фотографии. Его пальцы аккуратно поддевают плёнку в альбоме и поштучно засовывают в каждое свободное место свежие фото. Затем он достаёт другой и принимается рассматривать его. «Альбом, альбом, альбомы…» Кацуки заинтересованно смотрит на каждую фотографию. По каким-то причинам эти снимки кажутся очень знакомыми, словно он видел их раньше, но… когда? Он обращает внимание на первый снимок: зелёный голубь на скамейке. Руки начинают тихонько трястись, сердце пропускает удар, а зрачки сужаются до маленьких крапинок. Кацуки давится слюной и начинает кашлять. Его накрывает тёмная пелена воспоминаний. Изуку обеспокоенно оборачивается на парня и что-то спрашивает, но в ушах Кацуки стоит лишь звон. Слова слышатся смутно. Нет, он слышит его голос, но не тот, что говорит сейчас. Перед глазами всплывает картинка: худощавый и заплаканный Мидория отчаянно кричит ему что-то, а перед глазами — размыто, но всё же — тот же альбом, что держит Изуку прямо сейчас. Бакуго не понимает, почему ему до дрожи в теле и боли в груди тяжело даются эти забытые воспоминания. «Хватит!» — Возникает ком в горле от этого давно отчаявшегося и ломающегося в истерике голоса. Кацуки жмурит глаза и зажимает руками уши. Из горла вырывается крик, когда голова начинает будто трескаться от боли. Он падает с футона и упирается в стену позади. Поджимая ноги под себя, он открывает глаза, но картинка настоящего размыта из-за подступающих слёз. «Перестань это делать! — кричит ему Мидория из воспоминаний. Его лицо становится всё отчётливее: со скул стекает чья-то кровь, каплями падает на открытый альбом между Кацуки и Изуку. Помещение кажется холодным и донельзя сырым. Зелёные волосы немного загораживают глаза парня, пропитанные ненавистью и жгучей обидой. — Ты же меня ненавидишь! Так к чему все эти слова?» — Каччан, да что с тобой? — Он тормошит его за плечи. Обеспокоенный взгляд скользит по Кацуки. — Стой! Я сейчас кое-что принесу! Он подбегает к тумбе и в спешке открывает один из ящиков, трясущимися руками берёт таблетку и рывком оказывается снова рядом с блондином. Изуку пытается раздвинуть стиснутую челюсть Кацуки, но безуспешно. Тогда он даёт ему сильную пощёчину, отчего Бакуго приоткрывает глаза и чуть расслабляет челюсть. Пока есть время, большой палец Мидории протискивает небольшую белую пилюлю прямо в рот парня. — Глотай! Кацуки с шумом глотает. Дыхание потихоньку выравнивается, он всё отчётливее видит привычного Мидорию перед глазами. За окном слышится щебет птицы — приятный и красивый, как ему сейчас кажется. Он хочет глубоко вздохнуть, но его прерывает Изуку с крепкими объятиями.***
Проходит пара минут или больше — Кацуки не знает точно. Но единственное, в чём он несомненно уверен, так это то, что странным образом эти объятия ему как-то помогли. Нет, таблетка, скорее всего, тоже, но тепло рядом с ним, искреннее сопереживание точно даёт свои плоды. И это удивительно, потому что блондин — что ни на есть самый нетактильный человек. Изуку сидит на коленях и утыкается в плечо Кацуки. — Бред… — Что? — Что это вообще было?.. — Он легонько отталкивает Изуку, и тот садится рядом. — Это я у тебя должен спросить… Кацуки лишь шмыгает носом и протирает кулаками глаза. — Не хочешь прилечь? Он мотает головой. — Если не можешь об этом говорить, то ничего страшного — я пойму. — Он легонько улыбается, поджимая нижнюю губу. Они сидят молча ещё какое-то время, пока блондин не прерывает тишину. — Кхм, спасибо, — несколько смущённо, может, даже отчуждённо благодарит он, но Изуку этого достаточно: он прекрасно понимает, что такое даётся ему тяжело. — Знаешь… — Немного помявшись, Мидория продолжает: — …ты у меня не первый раз спрашиваешь, ненавижу ли я героев. Вопросительный взгляд блондина оказывается на парне слева от него. Изуку, замечая это, перебивает самого себя: — Знаю-знаю! Не самая лучшая тема после такого. Но я подумал: вдруг тебе это как-то настроение поднимет? Ну, знаешь, удалит чувство любопытства… Кацуки делает неопределённое движение плечами, как бы давая понять, что в целом он не против. — Не ненавижу. Я же, по сути, их союзник, пусть и вне закона. Тоже калечу плохих ребят, даже если делаю это несколько жестоко. Я отношусь к ним нейтрально, хоть и считаю их, мягко говоря, не самыми честными. — Его взгляд становится поникшим. — Я не плохой человек. Надеюсь, ты это понимаешь… — Я знаю. Изуку слегка грустно улыбается. — Погасил интерес? — Наверное. «Ещё как. Я знал, всегда уверен был, что ты другой. Мне так куда спокойней». — Не хочешь прилечь? Я, если честно, не думал просыпаться в семь утра. Кацуки кивает. Они заваливаются на футон, предварительно закрыв шторы, и Изуку, ничего не говоря, в мгновенье проваливается в сон. Блондин решает написать матери, что он остаётся на ночь у друга. Затем он читает всякие новостные сайты. Глупые и вырванные из контекста заголовки его немного раздражают, но зато он теперь точно знает, что Всемогущий по-прежнему преподаёт в ЮЭЙ. Его это немного успокаивает и одновременно напрягает, потому что особенных изменений с его настоящего особенно нет, помимо истории с Изуку. Он пролистывает дальше и натыкается на статью «Посттравматическое стрессовое расстройство». Он нажимает «Читать дальше…». «Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) возникает после тяжёлых событий, которые сильно повлияли на психику человека и вызвали ощущение беспомощности. После психологической травмы могут наблюдаться такие симптомы, как переживания, избегание ситуаций, напоминающих о травме, кошмары и повышенный уровень тревожности. В некоторых случаях происходят диссоциативные реакции и амнезия, когда нет воспоминаний о событии, вызвавшем травму». Он откладывает телефон в сторону и смотрит сквозь потолок, насупившись. «Может ли такое быть у меня? — Он усмехается и прикрывает глаза ладонью. — Нет, не думаю, что при этой херне голова трескается, как яичная скорлупа, а перед глазами плывёт». Он переводит взгляд на Изуку. Тело веснушчатого со своим темпом вздымается и опускается, слышится сопение. Кацуки подпирает свою голову ладонью и продолжает глядеть. Лицо Мидории чуть напряжённое, он немного хмурится. Волнистые локоны волос падают на нос, и Кацуки нежно убирает их обратно за ухо. Какой-то участок на лице покрыт еле заметными веснушками, ресницы подёргиваются. Руки безвольно лежат и выглядывают из-под одеяла. «Надеюсь, не кошмар тебе снится». Тяжело выдыхая, он шёпотом говорит сам себе: — Никуда ты не уйдёшь, Кацуки. Тебе всё ещё нравится этот задрот. — Помявшись, он поджимает губы, а затем продолжает: — Ты всё ещё любишь его. «Как ни старайся. Я тебя люблю».***
Бакуго просыпается от странных звуков, раздающихся в комнате. Он щурится и привстаёт, опираясь локтями на кровать. — Ты что делаешь, придурок? Изуку игнорирует его вопрос, одеваясь куда-то в спешке и громко дыша. Он ворошит вещи в тумбе и что-то бормочет себе под нос. — Эй! Я с кем говорю? С грохотом захлопывается тумбочка, и Изуку выкрикивает: — Блять, да где? — Что — «где»? — Нож! — Он шастает по комнате и разглядывает каждый угол, нервно покусывая губы. — Не видел, где я оставил его? — Зачем он тебе? — подозрительно спрашивает Кацуки, когда резко нащупывает нечто похожее у себя под подушкой. — Мне нужен именно он! Самый острый, чёрт возьми! Кацуки незаметно подбирает складной нож и кладёт в карман своих штанов. Быстрым шагом подходит к беспокойному Изуку и хватает за плечи. — Что такое? Почему ты такой нервный? Взгляд веснушчатого пропитан страхом и жудчайщей тревогой, а на лбу выступают капли пота. Он резко отталкивает блондина и осматривает его, как будто ища подвоха. — Ты точно не знаешь, где он? — Нет, говорю же… — Одним рывком руки Изуку оказываются в карманах штанов Кацуки, и он вытаскивает заветное оружие. Глаза чуть ли не светятся. Он облизывает пересохшие губы и направляется к выходу, но блондин хватает его за руку. — Блять, да ты на торчка похож! Перестань! — Отпусти! — Он вырывает руку, и толстовка рвётся, но Изуку вовсе не обращает на это внимания, стремительно направляясь к двери. Блондина это выбешивает, и он хватает его за шею, за ту же руку и прижимает грудью к стене. — Что, блять, такое? Веснушчатый смотрит на него через плечо, а затем умело вырывается из хватки, опираясь ногой о стену. Кацуки приоткрывает рот от неприятной боли, когда его откидывают в стену позади. — Прости! Кацуки подбегает к двери и загораживает проход. — Я тебя никуда не пущу, кусок ты дерьма. — Ты же никогда меня не ограничивал убийствами! Что случилось? — Да ты на себя посмотри! Ты как наркоман, у которого доза закончилась! Это ненормальная тяга к кровопролитию! Изуку стискивает зубы и продолжает кричать: — Мне нужно это сделать, понимаешь? Нужно! Иначе я не могу, не могу. Мы все однажды приходим к необходимости разбивать, унижать, ранить, убивать — ради того, чтобы выжить! Я должен избавиться от плохих людей, должен! Глаза Кацуки округляются, когда он слышит знакомую фразу. Он стискивает зубы от чувства обиды за Изуку — что он, как новорождённый котёнок, слепо следует словам тех придурков. Кацуки быстрыми шагами подходит к нему, берёт за талию и бросает в сторону кровати. — Какого?.. — Я тебя никуда, блять, не пущу! Изуку разочарованно вздыхает и жмурит глаза. — Чёрт возьми… Дай мне таблетки, пожалуйста! — Какие? — Которые я тебе давал! Они на прикроватном столике! — Он сжимает свой живот и чуть нагибается. Трясущимися руками блондин даёт ему пачку, и Изуку кладёт себе в рот целую горстку. — Как-то дохуя! — срывается с губ Бакуго, и он уже хочет разжать челюсть парня, но тот всё проглатывает. — Что это вообще? — Т-та-таблетки. Я… ско-скоро проснусь… — Тело зелёноволосого безвольно падает на мягкий матрас. Кацуки смотрит на распластавшегося парня напротив. Он подносит палец к носу и убеждается лишний раз, что тот дышит. «И у обоих какая-то херня». — С облегчением выдыхая, он ощущает странное чувство в носу. «Только не сейчас…» — Парень обеспокоенно кидает взгляд на настенные часы: около восьми вечера. Перед глазами начинает плыть, он падает на колени. «Нет, а как же Деку?» Знакомый калейдоскоп заставляет тело дрожать, боль в переносице отдаёт импульсами в висках. Он жмурит глаза и стискивает зубы. Ничего не остаётся.***
Металлическая дверь противно скрипит, звук эхом отдаётся по всей комнате. Девушка вприпрыжку подходит к стулу в углу комнаты, на котором неподвижно сидит парень. — Изуку-у, так и будешь сидеть и ждать? — Мне нужно больше информации. — Не отрывая холодного взгляда от пола, он отвечает. — Балда. — Она даёт ему подзатыльник и встаёт рядом, покачиваясь на носочках. А затем, широко улыбаясь, добавляет: — Де-еку. Мидория поднимает взгляд, не отрывая рук от колен, и цедит: — Не называй меня так.