Кровь и шоколад

За час до этого

      Мира больше нет. Или есть? Или ещё когда-нибудь будет? Какой этот мир вообще за стенами? Изменилось ли что-нибудь за этот год? Эти и подобные странные мысли роились в голове девушки, бездумно бредущей по снегу вот уже несколько мучительных часов. Реальность казалась ей до невозможности мерзкой и непонятной. Она запуталась в собственной голове. Она думала, в природном мире всё очевидно и понятно — если ты попался, то тебя теперь сожрут, и больше уже можно было не рыпаться, — то в её прогнившей, будто ненастоящей, реальности последствия были неминуемы и непредсказуемы. Это пугало и одновременно сводило с ума.       Ноги её побиты и обморожены, из-под разбитых ступней остаются кровавые подтёки. Руки перевязаны смирительными бинтами, пальцы на них — едва шевелятся. В голове — шум, в ушах — ветер. В волосах — снег и мусор, в голове — странное непонимание, почему она всё ещё жива. Можно ли было вообще думать в этой ситуации? О чём? О жизни? Жизнь? Что такое жить, быть живым? Стоит ли эта жизнь ещё каких-то усилий, если уже столько потрачено, но на деле не было никакого результата, а только пустота, холод и полное отчаяние?       Москва сурова и непредсказуема, ведь чего только здесь не увидишь. Одновременно с этим Москва ужасна и прекрасна в своей простоте. В Москве легко найти свою смерть. Впрочем, как и в любом другом городе России.       Последние несколько часов девушка бессмысленно бредёт куда-то вдаль. Всё дальше и дальше от психлечебницы, откуда ей удалось сбежать. Всю эту дорогу она разная: её настроение часто меняется, у неё в голове возникают и тут же разбиваются всякие надежды. Она — вроде бы обычный человек, но она не успевает приспособиться и понять, как ей стоит существовать и действовать. Одну секунду она готова улыбаться, слушая московскую вьюгу, другую — скрывается в скорлупу, третью — сверкает глазами так, словно мысленно насылает проклятие на этот чёртов белый снег и тёмную ночь, четвертую — позволяет поймать заботливый клуб дыма сигареты от равнодушного прохожего, пятую — на грани истерики скрывается из поля зрения того же прохожего и прячется за стенами, что скрываются внутри неё.       Всё это неправильно. Не по-настоящему.       У девушки стучит в висках. Она обхватывает голову руками, стиснув её обледеневшими ладонями, и крепче сжимает челюсти. Она в замешательстве.       Сильный ветер сносит её с ног, уронив лёгкое тело в свежий сугроб. И она, маленькая, едва живая, больше не смеет пошевелиться, глядя вверх на пустое чёрное небо. Холод становится не таким уж и мерзким, наоборот, кажется, что вот-вот, и эта куча чистого снега станет её последним тёплым пристанищем. У неё внутри происходит короткое замыкание, и она буквально видит, как прыгающий пульс стекает в одну бесконечную прямую. В ушах — писк остановившегося сердца, а кожу головы, спины и рук покалывает в тех местах, где её касается снег.       Все склады разума переполнены, она боится подняться. Но что-то всё же заставляет её это сделать, и ей больше ничего не остаётся, кроме того, чтобы продолжить свой тяжелый и бессмысленный путь. Девушка ничего не понимает. Только утром она сидела в тепле, её кормили, и всё вроде бы было хорошо, но вот уже сейчас, вечером того же дня, всё кардинально поменялось.       Однако пусть к свободе никогда и не был лёгким, верно?       Спасение приходит внезапно. Окраина Москвы сменяется каким-то тихим, но всё таким же холодным и мерзким спальным районом. Гул двигателей автомобилей, вой сирен вдалеке, мяуканье котов из подвалов, свет в грязных запотевших окнах, и пурга, чёртова пурга, которая ещё немного и добьёт несчастную одинокую девчонку, идущую в никуда. Вдруг громкий крик, донёсшийся с одной из лоджий многоэтажки. Протяжный, но такой явный. Ещё один и ещё. Такой резкий и пронзительный, какой не может показаться. Затем женский голос. И внезапная надежда… на тепло?       Из двери ближайшего к девушке подъезда вылетает другая, более взрослая, и запахивается в пальто. Они смотрят друг на друга несколько секунд, как вторая в мгновение подбегает к первой. Трясёт за плечи, спрашивает кто, откуда, как до сих пор не замёрзла. А та, вторая, не понимает её слов, будто она разговаривает совсем на ином языке. Всё, что ей удаётся сказать, так это одно-единственное слово, которое окончательно подтверждает её беспомощность:       — По-мо-г-ги-те…       В чёрных глазах расплывается мнимая надежда, а голос дрожит на каждом слове.       — Иди-ка сюда, — кивает женщина, поправляя свой шарф. Это действует, как дефибриллятор, — все становится на свои места, сердце снова функционирует в прежнем режиме, и девушка немного расслабляется. — Вот здесь у меня квартира, — она берёт девушку под руку, ведёт в подъезд. И та идёт, падая, не чувствуя ног, кое-как ими перебирая. Идёт по лестнице, послушно, уверенно. — Оставайся здесь! — впихивает её в дверь, надевает свои перчатки и сразу же помогает развязать той бинты, сковывающие руки. — Посидишь, согреешься, а я скоро приду…       «Что?» — проносится в голове девушки.       Женщина выглядит настолько непринужденной и спокойной, что последняя лишь отгоняет странные мысли и оставляет все вопросы на потом. Одиночка поочерёдно смотрит то на неё, то на свои руки, не чувствуя пальцев, и не понимает, зачем она это делает. Незнакомка же, наоборот, слабо улыбается, устремившись к двери. Это всё так странно, но внутри появляется какая-то неожиданная, но всё-таки явная надежда.       Девушка смотрит ей вслед. Та больше не оборачивается.       Хлопает дверь, и всё вокруг превращается в спасение, пусть и такое внезапное. Приходит успокоение и расслабление.       Ненадолго.       Девушка валится с ног. В момент падения она видит собственные запутанные волосы и то, как на них моментально начинает таять снег. Глаза закрываются сами собой, но сознание ещё остаётся при ней. Удар об пол больно отдаётся в затылке, и голова поворачивается. Медленно моргая, она не понимает, что стоит перед ней — испачканная кровью прикроватная тумба или просто очередная галлюцинация. Рядом лежит нож. Тоже окровавленный. На стенах и кровати красные следы. В воздухе витает аромат женских и мужских духов. Из соседней комнаты выбегает маленький котёнок и тихо, едва слышно фырчит, будто ему страшно.       Позже девушка понимает, что на полу, в нескольких метрах от неё, лежит труп мужчины.