Эспериан

Шли дни. Долгие рутинные дни. Единственным разнообразием, которое я мог себе позволить, было внесение очередной мучительной боли после каждой практики способности. Эванс все еще не знал о том, что я наконец-то научился изымать часть воспоминаний. Рассказывать подобную информацию было бы себе дороже — не хотелось умереть от болевого шока из-за очередного использования способности. Адаптация проходила болезненно. Более одного раза в день использовать способность не получалось. Мне было настолько плохо, что я выключался из жизни до конца дня. Тактика была достаточно простая. Чтобы не создавать лишней шумихи и не привлекать внимание Эванса, все процедуры я проворачивал вечером. Детей подопытных найти было не трудно, чаще всего это были новенькие. Заманивать их тоже не составляло особого труда, мне как «любимчику босса» полагались некоторые бонусы, недоступные другим. Среди подобных бонусов — конфеты. Каждый день мне приносили по несколько штучек, несмотря на то, что я вообще не люблю и не ем сладкое. К тому времени у меня скопился целый мешок этих конфет, так что как разменная валюта за воспоминания была определена. Естественно, долго скрываться не получилось бы. Рано или поздно кто-то бы заметил повальную амнезию и вышли бы на меня. Стукачество в местных кругах было горячо поддерживаемым занятием. Поэтому спустя некоторое время пришлось ненадолго прекратить свои опыты над несчастными разумами других. К моему удивлению, от всей процедуры адскую боль испытывал только я. Как будто бы справедливая плата за вторжение в чужое сознание, но подобное объяснение ничуть не помогало облегчить боль. К моей большой радости, разу так к двадцатому, боль начинала постепенно ослабевать. Не знаю, было ли дело в том, что я после каждого случая пил обезболивающие или мозги уже просто привыкли страдать по любому поводу, но разница была ощутимая. Сбор памяти объемом в пару недель я теперь мог забрать, страдая от мигрени на протяжении уже не пяти часов, а всего лишь трех. Я старался не обращать внимания на столь медленно развивающуюся статистику. Сама мысль того, что со временем это все может закончится по мере тренировок, давала мне мотивацию пытаться дальше. ** Мой шестнадцатый день рождения обещал быть запоминающимся. Эванс, как это обычно бывало, разбудил меня утром и позвал к себе. — Доброе утро, именинник. Как настрой? — Могло быть и лучше. В памяти невольно всплыли события пятилетней давности. — У нас с тобой сегодня насыщенный день, поэтому одевайся и я буду ждать тебя у выхода. Весна в этом году выдалась на удивление холодная. Как назло за окном шел дождь, еще сильнее навевая неприятные мысли. Эванс ждал меня под козырьком. В его руках был какой-то пакет. — Куда в этот раз? — Секрет, — он улыбнулся. — Ясно. Мы уселись в машину и долго ехали. Остановились только рядом с каким-то красивым парком, в котором я никогда не был. К тому времени ливень превратился в легкий дождик. Эванс открыл зонт, но нести его было поручено мне — потому что выше. — Зачем мы здесь? — А как ты думаешь? — Встреча с кем-то? — Не-а. — Зачем же тогда? — Прогуляться. — Вы… серьезно? — Более чем. Я был более чем уверен, что говорю с каким-то клоном, а не с самим Дирком. — Последние годы ты мне сильно помогал, не знаю, что бы я без тебя делал. Считай это за небольшую благодарность. Из пакета он достал свернутый плащ и протянул его мне. — Небольшой презент тебе, в честь такого дня. Я примерил вещицу. Никогда подобные не носил, потому что сковывали в плечах, но этот плащ сел как литой. Даже руками поразмахивал в разные стороны, чтобы наверняка. — Тебе идет. — Спасибо. Никогда раньше не видел его таким. Я обратил внимание на свежие царапины на его лице, которые он пытался прикрыть седыми прядями. Под аккуратными ногтями были кровавые пятнышки. Внутри что-то неприятно встрепенулось. К слову, таким мягким он больше не был. И подарки тоже не дарил. Мы пошли дальше, только сейчас моему взгляду попался сверкающих стеклянный купол. Сквозь прозрачные стены можно было с легкостью рассмотреть все, что находилось внутри. Но, пока что, там было пусто. — Что это? — Это? Это «Омфал», Су. Я не поверил своим ушам. — Мы переезжаем. — Серьезно? — Более чем. Пора охватывать новые горизонты. Из его уст слова звучали жутко. Горизонты новых сломленных жизней? Внутри оказалось довольно пусто. Будущий «Омфал» представлял из себя простые офисные кабинеты, запиханные в очень красивую обертку. Самое интересное находилось ниже. Едва оказавшись в лифте, я понял что к чему. Несмотря на то, что этажей было всего четыре, кнопок было пять. Ехать вниз пришлось на удивление долго. Когда двери открылись, я увидел длинный узкий коридор, который вел в две противоположные стороны. Мне тут же стало дискомфортно. Головой я почти доставал до потолка. Эвансу в этом плане было сильно проще. — Это лаборатории. Тут будут анализироваться образцы крови пациентов на наличие следов эспера. Как оказалось, твоя кровь незначительно отличается от моей, поэтому опираясь на эти данные, будем искать одаренных. — Здесь будет частная клиника? — Сверху, а тут самое интересное. Он повел меня в одну из лабораторий, которая находилась за толстой железной дверью. Внутри пока что было пусто, но бетонная коробка в десятки квадратных метров не внушала никаких позитивных настроений. — А детей-то куда? Не в лабораторию же. В последнее время с размещением стало совсем плохо. Все жили как в казармах, по несколько человек на комнату. — Тут неподалеку почти достроили еще одно здание, там будет все остальное. — Когда переезжаем? — Туда, думаю, через месяц. А сюда осталось только аппаратуру перевезти и можно начинать работу. — Ясно. А бюджеты откуда? — Министерство здравоохранения. Тем, что наверху, очень нравится наблюдать за моей работой. *** *Мне очень хотелось обсудить свои открытия хоть с кем-нибудь, кроме Эванса. Этот седой гад сидел в печенках со своей смазливой улыбочкой, но никому кроме него я не мог довериться. Эта мысль тоже удручала. Неожиданной отрадой стала та девочка, которая стала первым свидетелем моей способности. Как оказалось, ее зовут Селена. Несмотря на то, что мы были знакомы уже несколько лет, ее имя я узнал только недавно. *Наше более близкое знакомство произошло, когда я, вернувшись с очередной бесполезной встречи, остался сидеть в кабинете Эванса, пока тот решал какие-то возникшие проблемы в другом крыле. В дверь постучали, и Селена заглянула в кабинет. *— А где Господин Эванс? *— Вышел по делам. *— А… понятно. *Я думал, что она сейчас же уйдет, но к моему удивлению, этого не произошло. — Как тебе здесь? Я ничего не ответил. — Субэто, тебе не страшно? Меня редко называли полным именем. Кличка «Су», которая закрепилась за мной благодаря Эвансу начала надоедать. — А должно быть? За то время, что мы с тобой тут, давно можно было привыкнуть ко всему. Я лукавил. Да, за эти годы мои будни превратились в день сурка, но к ним невозможно было привыкнуть. Она грустно усмехнулась. — Видимо, я более ранимая, в отличии от тебя. Все еще не могу слушать плач самых младших детей. На душе так тяжело. Я молчал. — Субэто, — ее голос чуть дрогнул, — это так… больно пытаться придумать ответ ребенку, который спрашивает, когда родители придут и заберут его отсюда… — Прости, но я не лучшая поддержка. Все что я могу порекомендовать тебе, это отстраниться от чувств. Сердоболие сыграет с тобой плохую шутку. — Думаешь? — Да. — Жаль… Я с недоумением на нее уставился. Ее утонченное лицо напоминало мне кого-то. Словно бы такой же набор черт я видел еще где-то. — Если ты хочешь поговорить, то приходи ко мне после восьми. Селена кивнула и скрылась. ** Пришла она в четверть девятого. Взгляд ее был полон какого-то непонятного мне волнения. — Селена, у тебя есть брат или сестра? — Да, а что? — Ничего. — С ним что-то случилось? — Нет, все в порядке. — Ох…хорошо, — она хотела еще что-то сказать, но я опередил: — Прежде чем что-то скажешь, поклянись, что ничего никому не расскажешь. Иначе я сотру тебе всю память. — Клянусь тем немногим, что у меня есть, что никому и никогда не расскажу, о чем мы разговаривали. Не то чтобы от ее клятвы был какой-то смысл, ее верность своим же словам стоило проверить в будущем, но почему-то мне хотелось ей верить. — Какая у тебя способность? — Ну, я ощущаю эмоции других людей. — Из этого описания, мне тебя очень жаль. — Почему же? Я же не разделяю эти эмоции с ними. — Если ты достаточно эмпатичный человек, то тебе не составит труда это сделать. Эванс никак не изучал твои навыки? — Нет, в этом плане больше достается Сиэлю… Я понял, что речь идет о брате. — Он почти каждый день с какими-то капельницами сидит, не знаю, что именно за препараты ему дают. Медики называют его «плаксой». — Лекарство или брата? — Лекарство. Об этом я не слышал. Нахождение в полной изоляции привело к тому, что «Омфал» начал свое развитие за моей спиной. Кажется, это был намек от жизни, что пора выбираться из своего пузыря и начинать хоть как-то пытаться общаться с относительно внешним миром. И как бы при этом не тянуло блевать от взаимодействия с Эвансом, от него можно было узнать много интересной информации. — Занимательно. Я не слышал об этом. — Правда? Мне казалось, что ты первый на себе испытал «плаксу» и прочие препараты. — Эванс меня не трогает. По всей видимости, того, что я мотаюсь с ним по всему городу, ему хватает. Неожиданно, дверь в комнату без стука распахнулась, и в проеме показался