Sprezzatura

«Бесценный мой дружочек, — писала инфанта Каталина — почерк у нее был беглый, но четкий, совсем как у матери. Письмо выглядело написанным на одном дыхании, хотя в порыве на бумагу не пролилось ни капли чернил. — Если то позволит ваша занятость, крепость духа и здоровья, я желала бы видеть вас на моей свадьбе, которая назначена на одиннадцатый день марта будущего года и состоится в Сарагосе, в Соборе Богоявления Спасителя. Его величество мой отец проявил в высшей степени глубокое терпение и любовь ко мне и, уверившись в моей сердечной склонности, соблаговолил дать согласие принцу Карлосу Савойскому, когда тот просил моей руки. Никакими словами не выразить моей радости и моего восхищения Его величеством — ах, как добр, как бесконечно добр и терпелив со мной отец, бесценный дружочек! Мой возлюбленный Карлос, зная о привязанности и благодарности, какие питает вся наша семья по отношению к вам, горячо присоединяется к моей просьбе. Мы будем оба счастливы, если в такой благословенный день вы, чья забота и любовь к нашей семье и чья память о моей матушке наполняли счастьем мои детские годы, вместе с вашим достойным супругом сеньором Ломеллино разделите нашу радость. Его величество мой отец также просил заверить, что ничуть не изменился к вам и что почтет за счастье...» Строки поплыли перед глазами. Софонисба положила письмо на колени, безотчетно погладила бумагу. За окном в Ломбардии правила осень, еще наполненные летним теплом, но уже обретающие зимнюю темную глубину озера казались бездонными и спокойными, словно их осенила благодатью сама Богородица, и в теплом воздухе томилось предвкушение будущего. — Что там? Дурные вести? — обеспокоенно спросил Орацио. — Любовь моя, на тебе лица нет. Да ты вся в слезах! Софонисба протянула ему письмо. — Напротив, — севшим голосом ответила она. — Вести прекрасные. Прекраснее не бывает.