Бархатная монтировка

      Петя пригубил коктейль и огляделся мутным взглядом. Вообще-то он на внедрении, тут ни грамма, ни капли, но как ему еще строить пьяного, обдолбанного и доступного? С последним, конечно, проблем не было, но остальное-то? Он не актер погорелого театра, а там люди опытные, поймут же, что врет, а контору палить нельзя! И теперь едва стоял, шало улыбаясь, глаза блестят, щеки горят — нимфетка просто, уже все мужики раком поставили и раздели мысленно. И задравшийся бадлон целомудрия ему не добавлял, как звери смотрели на кусок голой кожи, как на обнаженную лодыжку в семнадцатом веке. То, что Петя вроде как на работе, он забыл уже на втором бокале и теперь пьяно, одним взглядом облизывал мужика недалеко. Это пиздец же просто, а не мужик, это золото какое-то, его надо на шест и в блестящие стринги, это нельзя паковать в такие костюмы… Нет, костюм хорош, но вот в стрингах! Петя мотнул головой. Мужик на него глядел в ответ, но первых шагов не предпринимал, что Петя обычно считал унижением собственного достоинства и терял интерес. Но тут-то! Когда он таких красавчиков видел? Да только в фильмах, и то, через раз. А тут живой, высокий, красивый! Нет, — решил Петя, — такое терять нельзя! И, залпом допив коктейль, вильнув бедрами, пошел к герою своего сегодняшнего романа.       Мужик, заметив его, растянулся в похабной улыбочке — такой, что Пете жарко стало, в паху потянуло, а ноги стали ватными, что в пьяном состоянии добром не кончается, и Петя полетел вперед прям так с глупым визгом. Думал — все, провал! Но что-то его подхватило, это что-то было теплое и приятно пахло. Ну ладно, можно и к этому. Он вскинул голову и сквозь лезущие в глаза волосы разглядел то самое лицо. Улыбнулся глупо. Сказал:       — Ой.       Мужик повторил:       — Ой.       И помог Пете встать. Тот пьяно ему улыбнулся, скосил мутный, голодный взгляд и оперся бедром о стойку, тут же вывалив:       — Ноги не держат.       — От выпитого?       — От тебя.       — О как, — мужик снова оскалился, на улыбку это похоже не было, пригубил виски, и представился: — Игорь.       — Петя, — отозвался он в ответ, убрав лезущую в глаза челку. Петя стоял перед ним, выглядя, как последняя блядь — весь красный от алкоголя, с темными, блестящими глазами, растрепанными волосами и вполне ясными намерениями. И бадлон, и штаны облепляли его так сильно, что даже не оставляли места для фантазии — Игорь оценил. Он тут по работе вообще-то, о поставках договаривался, но раз тут такое прелестное, пьяное в хламину создание, к тому же обдолбаное — разве прилично вот так уходить? Игорь глядел в его глаза с дикими, большими зрачками, и не видел в этих глазах никакого намека на интеллект, зато замечал, что Петя был согласен на все.       — Один скучаешь? — уточнил он.       — Ну да, — кивнул Петя. Стоял он кое-как, придерживаясь за барную стойку, вообще ж не соображал… Был бы вместо Игоря кто другой, может к себе завербовали — и следующим рейсом Петя бы уже, в два раза сильнее обдолбанный, мужиков обслуживал. Игорь усмехнулся. Пете повезло, что он в его вкусе. — А ты?       — Да нет, уже не один. Составишь компанию?       — Ого, а ты быстрый, — пьяно рассмеялся Петя.       — Ну а что кота за хвост тянуть? Еще один коктейль ты не потянешь, а там я тебя чем поинтереснее угощу, — он с улыбкой наблюдал за тем, как у Пети глаза загорелись, тот облизнул губы и кивнул. И никаких тебе вопросов! Вот дурачок, — ласково подумал Игорь и, придержав его за талию, повел к коридорам.       Петя даже сам идти ровно не мог, все стремился где завалиться или упасть, и Игорь подхватывал его, думая, что легче было бы закинуть его к себе на плечо и нести, как мешок с картошкой, но как-то, наверное, косо глядеть будут… Ему и так ключи дали, видимо, по большому уважению, косясь на не соображающего Петю. Даже спросили у того: все хорошо? Петя, заливаясь смехом, закивал. У Пети все было охуенно! Он был пьян, обдолбан и собирался трахнуться с очень горячим мужиком! Разве бывает лучше? А мужик вкусно пахнет, он высокий и у него сильные руки — о большем желать было нельзя!       Но Игорь оказался еще щедрым. В тусклом свете комнаты для уединения, где не дай Бог просветить поверхности УФ-лучом, он услужливо разделил для Пети две дорожки. Петя посмотрел на него шалым взглядом и растянулся в довольной, пьяной улыбке. Убрал одной рукой волосы со лба, другой закрыл одну ноздрю и склонился, вдыхая.       Игорь нежно погладил его по затылку и похвалил. Петя выпрямился, шумно выдохнул, быстро утер кровь из носа, расстерев по пальцам и губам, и этот вид завел Игоря еще сильнее. Петя из просто бляди в такую блядищу дешевую превращался — словами не описать! Игоря это все заводило нереально, он уже в своей голове таскал Петю за волосы, утыкал мордой в диван и драл до визгов.       Петя с дикой улыбкой полез к нему целоваться. Игорь схватил его за волосы — и, кажется, Бог уберег его — им не хватило пары сантиметров, как Петя согнулся и его вырвало белой пеной на Игоревы штаны. Игорь сначала тупо замер. У Пети был овердоз. По честному, Игорь ему ничего не должен и Петя сам виноват, что не знает своей нормы, оставить бы его здесь блевать, а там уже не его интерес, доживет он до утра или прямо тут откинется. Это то, что делал Игорь Гром обычно, но теперь, глядя на его белое, испуганное лицо, углядев в нем не блядь, а просто юного, ничего не понимающего омегу, что-то в нем щелкнуло и он потащил Петю в туалет и помог ему сесть на колени перед унитазом. Петю вырвало снова и Игорь скомандовал:       — Руками опрись, слышишь? Давай, вот так.       Петя дрожащими белыми руками, вцепился в ободок унитаза — о санитарии подумают позже, сейчас бы Пете не упасть и не захлебнуться в собственной блевоте. Игорь мотнулся обратно, нашел в обилии видов алкоголя бутылочку минералки и уже вскоре силой заливал ее в Петю — улыбнулся, думая, что так же Мухтару таблетку давал, пока не додумался в тушенку их пихать. Петя тоже отворачивался, мычал, пока Игорь не гаркнул:       — Пей, кому говорю?! Иначе оставлю тебя здесь и сдохнешь, как блядь.       Петя замер и поднял на него испуганные глаза. Сам он был совсем уже болезненно-белым и мокрым, засохшая кровь почти пугающе выделялась на его подбородке и губах. Он приоткрыл рот и дал Игорю влить в себя половину. Петю снова вырвало, и Игорь удержал его за волосы над унитазом. Петю вдруг всего затрясло, он заревел судорожно, Игорь успокаивающе погладил его по волосам:       — Тшшш, щас лучше станет. Щас допьешь, снова прополоскает и ко мне поедем, там тебе укольчик сделаю, все норм будет. Давай, допивай.       Он мягко, за волосы, снова потянул его голову вверх и Петя посмотрел на него умоляющими глазами. Да, вероятно, более жалкого зрелища Игорь еще не видел — сидит тощее нечто, все белое, мокрое, в крови, слезах, соплях и слюне… Оставить бы его тут, в самом деле, и дело с концом, но Игорь только выругался себе под нос и влил остальную часть. В этот раз Петю вырвало не сразу, и с минуту он просто сидел, весь дрожащий, и смотрел на потолок. А после он сам обернулся к туалету. Игорь кивнул, гладя его по волосам, а после помог встать, дотащил до умывальника, согнул его и умыл холодной водой. Петя уже не сопротивлялся, только трясся и мычал.       Когда он на руках выносил его из клуба, никто в их сторону даже не посмотрел. Да уж, заботливые… В машине Петю всего выкручивало. Он скулил, ерзал, бился лбом о стекло и впивался ногтями в собственную кожу, но Игорь видел, что коньки он бы даже, брось Игорь его, не откинул. Крепкий, видать. В номере отеля он сначала снова напоил его, дал проблеваться и после поставил укол. Петя успокоился не сразу. Он лежал на его кровати с видом на Москоу Сити с панорамными окнами, обнимал себя, и дрожал, иногда его всего сводило судорогами. Игорь просто сидел рядом и рассматривал его белое лицо, и вдруг заметил то, что в клубе просто не смог — заметил Петину тонкость, его интересный цвет волос, острые черты лица, которые подчеркивали его природную мягкость, особенно выделяющуюся в его глазах и линии губ. Пиздец. Игорь отвернулся, посмотрел на пол — он вдруг понял, что влюбился. Еще там, стоя с заблеванными штанами и удерживая Петину башку над унитазом, он влюбился. Игорь в глубоком ахере крепко выругался себе под нос и снова посмотрел на Петю. Тот уже успокоился, он закрыл глаза и перестал дрожать. Игорь встал, уложил его на вторую сторону кровати, стащил заблеванные его штаны, подумал немного и еще снял бадлон — ну а что он в одной кофте спать будет? На колени Игорю он уже наблевал, считай, определенная степень близости между ними уже была, так что стесняться было нечего. Он его оглядел — но так, не разглядывая, просто чтобы понять общую картину. Тощий, да, но симпатично, тонкий, в какой-то степени даже подтянутый, ноги длинные, форма бедер красивая… Нормальный. Даже хорошенький. Укрыл того одеялом и кивнул.       Сам Игорь пошел в душ, рассмотрел уже свои заблеванные штаны и вздохнул. Хорошенько помылся, стараясь смыть с себя все эти впечатления и, выключив свет, улегся спать. У него, конечно, много чего сегодня случилось, включая внезапную влюбленность, но как бы сон это не отменяло — ему уже давно не восемнадцать, чтобы проводить ночь за муками рефлексии. Утром разберутся. Главное, что Петя жив и теперь очень мило сопел с другой стороны кровати. Забавный такой.       Петя проснулся с дикими сушняком и первым делом потянул руку вперед. Удачно нащупал бутылку воды и тут же жадно присосался. Пил он жадно, долго, и облегчение ощутил только к половине. Хреново было — пиздец. Знобило, тело ломило, нихрена еще и не помнил. Он посмотрел на вторую половину кровати. Поморгал, посмотрел на свои руки. Сказал — хотел про себя, но почему-то вышло вслух:       — Во пиздец. Был на внедрении, а внедрились в меня.       Игорь открыл один глаз, поглядел на Петю и сказал, зевнув:       — Внедриться я не внедрился, но не против исправить положение.       Он подмигнул ему, перевернулся на бок, оперся о руку и задумчиво погладил Петю по обнаженному бедру. То, что Петя в самом деле был на внедрении и все пошло не по плану выдавали его трусы. Обычные такие омежьи трусы, наверное, удобные — с глупым бантиком еще. Игорю они понравились. На кружево он так насмотрелся, что тошнило уже.       — Мне ж начальник пизды вставит.       — Ну, вставлять тут буду только я, — кивнул Игорь, — а с начальством как-нибудь уж разберусь.       Петя смотрел на него и смутно что-то припоминал. Помнил, как увидел его в клубе и понял, что ничего красивее не видел. Игорь даже на трезвую оказался очень хорош собой, такому и с похмелья не западло дать. Правда дальше Петя ничего не помнил — совсем. И не понимал, почему он в чужой кровати только в трусах. И не мытый, что ли… Тело таким ощущалось, неприятным.       — Давай я сначала помоюсь, потом все порешим?       — Лады, — Игорь кивнул, повернулся на спину и потянулся. Петя посмотрел на него, улыбнулся глупо и неловко прядь за ухо заправил. Пиздец. Красавчик какой. Петя себя снова школьником ощущал.       Он неловко встал и ушел в ванную, надеясь, что под водой может что-то и вспомнит, но — ничего. Игорь терпеливо ждал его, а Петя все не выходил. Господи, омеги эти… Че там мыться? Намочился, щеткой потер, снова намочился — все! Игорь поерзал — ссать хотелось, как проснулся. Вздохнув, он снова решил: степень близости у них уже интересная, облеваные штаны соврать не дадут, так что че им стесняться? Он встал с кровать, постучался и, приоткрыв дверь, перекрикивая шум воды, сказал:       — Не против, если я поссу?!       Петя отозвался:       — Лады!       О, правильный подход. Игорь кивнул, зашел в ванную, где уже дышать нечем было из-за пара — Господи, Петя че, в кипятке плескается? Вот уж точно дьявольское создание. Смыв и поправив трусы, Игорь обернулся. Петя заметил его взгляд сквозь запотевшее стекло и юрко повернулся к Игорю. Прильнул к стеклу, нарисовал на нем сердечко — Игорь глупо улыбнулся. Петя прижался к стенке губами, целуя. В Игоре снова что-то перевернулось. Захотелось присоединиться — и Петя будто на это и намекал, пока дверку губами облобызал. С одной стороны был риск обвариться в кипятке, а с другой… Он стянул трусы и открыл кабинку. Петя, весь красный от пара, хихикнул и отошел назад. Игорь закрыл дверку, посмотрел на Петю голодными глазами и понял страшное: сейчас, трезвый, игривый, с довольной улыбкой, он был в сотню раз прекраснее, чем вчера. Глаза у него, без лезущих из радужки зрачков, были и так темные, а еще — прекрасно-трагичные, улыбка оказалась нежной. В общем — пиздец. Игорь пропал и вдруг понял, что он хотел не Петю трахать, нет, вовсе не это, он хотел целовать и доставлять удовольствие.       Он сделал шаг вперед, притянул Петю к себе за талию и поцеловал. Петя охнул, обнял за шею и вот так повис. Пиздец, — думал Игорь, — ебаный пиздец. Не иначе. Петя в руках еще слаще оказался, такой хрупкий, просто ебаный пиздец, тут кроме матов ничего не было, только восторг в ругательствах, и больше ничего. Хрупкий, тонкий, в руках умещается, как идеальный недостающий паззл, к каждому излому Игоря идеально прижимается, он уже это чувствовал. Его самого едва не трясло, когда он спускаться поцелуями ниже начал, и сам не заметил, как оказался перед Петей на коленях. Тот застонал, ногу на него закинул — подставился, раскрылся, и все. Только бьющая сверху вода и Петин запах терпкий. Игорь держал его за бедра и жадно вылизал у него вообще все, что между ног нашел. От члена до узкой дырки — Петя на языке потек еще сильнее, носочком ткнулся в самое плечо, чтобы удобнее было и Игорь к себе прижал теснее, и Петя бедрами поддался к его языку. Как Петя не наебнулся — загадка века, Игорь подумает об этом потом, пока он жадно трахал его языком и думал, что губы и подбородок, и шею перепачкал райский сок, не иначе.       Петя кончил с громким стоном, сжался на языке, волосы в пальцах оттянул почти больно, и прям так растекся. Нога соскользнула, и он по стенке скользнул вниз, к Игорю, тяжело дыша, весь красный. Игорь додрочил себе сам — дрочил сильно, с оттяжкой, не отрывая взгляд от его лица, и кончил на Петин живот. Петя сыто улыбнулся и мягко растер сперму по своей коже, а после, глядя в глаза, облизал пальцы.       Игоря Грома не осталось, нихрена не было, только его всепоглощающие чувства к Пете.       Он снова поцеловал его.       Душ лупил по спине и голове, от пара дышать было сложно, а они целовались до последнего воздуха, будто сожрать друг друга хотели.       До кровати Игорь нес его на руках — ноги у Пети дрожали адски, Игорь был собой горд. И нести трезвого, довольного Петю на руках было куда приятнее, чем его полуживое тело. Петя упал на кровать и вытянулся. Потянулся к полотенцу и, чуть привстав, завязал его на волосах. Сушить волосы сил не было, даже вытереть нормально не смог, и холодная вода неприятно капала на горячую кожу. Петя блаженно улыбнулся и посмотрел на Игоря, полностью голый, а Игорь глядел на него, затаив дыхание. Думал, что снова хотел ему отлизать — просто пиздец, как хотел. И удивился: а чего нет? Петька молодой, ему всласть. И Игорь, подтянув его к краю кровати, снова опустился перед ним. Петя охнул, но с задором согнул ноги в коленях, прижимая к груди, чтобы удобнее было, раскрываясь перед Игорем — в этот раз разглядеть его вышло даже лучше. Ни единого волоска, гладкий, нежно-розовый — но не как у порно-модели, как-то все наоборот, пиздец невинно, будто Петьку членом и не трахал никто. Игорь только дыханием успел обжечь, как зазвонил телефон — забить бы на него хер, но Петька сам спохватился. Он сидел на кровати вот так, обнаженный, подобрав под себя ноги и, закусив губу, смотрел на свой телефон. Сказал:       — Теперь мне точно пиздец.       Игорь хмыкнул, встал, забрал телефон, глянул:       — Д С?       — Денис Сергеевич, — отозвался Петя, глядя на него снизу вверх, с кровати.       — И че звонит? По работе? Или по наркоте?       — Не знаю… — сглотнул Петя. Видно — был напуган. Видать, когда-то прижали хорошенько. Блин, омег прижимать… Епрст, Денис Сергеевич, ну вы чего? С другой стороны, в другом варианте, Петю бы во все щели трахали, пока не надоело, так что лучше так.       Игорь ответил:       — Здрасьте, Денис Сергеевич. Мы с вами водку вродь пили полгода назад… Ну, мы тогда ваших прижали, борзых тех, помните? Да не, не ошиблись. Петьке звонили? Ну так Петька занят щас. А мы с вами вечером поговорим, лады? Ну все, вот и хорошо, до скорого.       Он сбросил и вернул телефон Пете. Тот забрал его и смотрел широченными глазами на Игоря — в ахере был полным. Спросил тихо:       — Ты кто?       — Кто? Не знаю, Петь… Мы наши отношения еще не озвучивали никак, но, мне кажется, степень близости у нас ого-го. Мне моя бывшая на колени не блевала, а ты вот наблевал. И от передоза я только тебя откачивал. Ну, думаю, на роль твоего мужчины подхожу, как думаешь? Как я тебе?       Петя тупо смотрел на него и ответил тихо:       — Красивый… Какого передоза, Игорь?       Игорь хмыкнул и сначала заказал завтрак и еще воды. И рассказал, пока несли. Петя выслушал, все еще сидя перед ним голым, и Игорю нравилось это — вообще без комплексов, видно, себя любит и от себя кайфует, это Игорь очень ценил в партнерах.       — Охуеть… Бля, Игорь, сорян, честно, раньше такого не было…       — Да ладно. Как от такой щедрости отказаться было? О, жрать принесли.       На поднос Петя смотрел долгие полминуты, в итоге взял кофе. Есть не хотелось, Игорь понимал, но настоял, что надо. И Петя принялся колупать ветчину. Вяло жуя, он сказал:       — Спасибо, Игорь, если бы не ты…       — Ты бы проснулся утром, облеванный, и пошел дальше. Внедритель, блин. Ты че, и вправду в ментовке?       — Да. Наркоконтроль.       Игорь хрипло рассмеялся.       — Анекдот.       — Совсем не смешно. Я хотел на адвоката.       — И от горя на кокс подсел?       — Не знаю. Так глубоко я в себе не рылся.       — Ладно, — спокойно сказал Игорь. — Ну так че, Петь? Я не шутил вообще, — сказал он и добавил: — Про мужчину. Или занят?       — Не занят. Да просто… Блин, я вообще хрен знает, кто ты, еще и с Денисом Сергеевичем, как с братаном общался. Явно ты не простой чел какой-то.       — Простые челы таких горячих штучек, как ты, не ебут. Так а чего ты хочешь?       — Не знаю. Слезть с наркоты и чтобы голову не ебали, наверное. Но ебать будут. И батя, и Денис Сергеевич.       — Ну, я попрошу — и ебать не будут. Хочешь в рехаб? Можно в Швейцарии. Даже я бы настоял на Швейцарии если честно. Я все оплачу.       — Нихрена себе. А чем наш простой, славянский рехаб не подходит? — изумился Петя. В Швейцарию даже просто на викенд ездить было дорого, а тут рехаб?       — Так я пробовал тут, хуйня. Выходишь, смотришь на эту серость кругом и снова закинуться хочешь. А там полгодика поживешь — и вообще кайф. Смотришь в окно — красота кругом, природа, домики чудесные, все счастливые ходят, горы, рай просто. Ну вот после него я снова и не подсел.       — А зачем кокс с собой носишь?..       — Это для ребят проба была, осталась немного. Меня ваще к нему щас не тянет.       — Охуеть… И что, прям… полгода?..       — Ну да. Я могу с тобой. Хочешь? Первый месяц никого не пускают, правда, там че-то типа ретрита, но близких можно. А потом вообще ок. А после просто пожить там можем. Мне-то какая разница, откуда дела решать? Да и сам отпуск хотел взять.       Петя вдруг закачал головой и махнул рукой:       — Стой… стой! Во-первых… ты прям пожить вместе предлагаешь?..       — А че нет? Да и не сразу ж. Ты ж сначала в рехабе будешь, там только свиданки, да и то только в парке близ рехаба, — он рассмеялся, — а потом да, пожить можно. Домик там у меня есть небольшой, но хорошенький.       — Так… так, дядь! Перед тобой нарик сидит, который тебе на штаны наблевал! У тебя с головой проблемы?       — А у кого нет? — изумился Игорь, приподняв брови. — Но, мне кажется, я просто влюбился в тебя. Не знаю. Я таких чувств сто лет не испытывал. А сегодня — пропал просто. Ну а если не получится — ладно. Мне не жалко будет, что я человеку помог вылезти из зависимости и в отпуск его отвез.       Петя смотрел на него большими глазами. У Игоря было до смешного все просто, настолько, что и возразить нечего было. Он глядел на него и не понимал, как так все случиться могло. Вчера он блевал в овердозе, а сегодня его в Швейцарию предлагают свести?..       — Стой… Откуда мне знать, что ты меня… не вербуешь куда?.. — спросил он вдруг севшим голосом.       — Ну, Петь, вербуют не так, — он улыбнулся, жуя. Аппетит у Игоря был дай Бог в каждый дом. — Я об этом подумал там, в клубе, ты вообще не в себе был. И если бы вместо меня был кто-то другой… Ты мог проснуться совсем не в отеле. Так бывает, да. Но ты в отеле и я тебя не держу. Ну, то есть — если скажешь нет, я от тебя не отстану, конечно. Продолжу какое-то время ухаживать, надеясь на милость. А если да… Ну, думаю, сначала дела твои порешаю, потом с родителями твоими познакомлюсь, а там можно и в рехаб. Сойдет?       Петя не знал, что говорить. Наверное, вменяемый человек бы отказался, но разве Петя вменяемый? Он так изголодался по человеческому отношению, что готов был обменять даже всю свою жизнь лишь на шанс коснуться надежды жить нормальной жизнью. Он сказал:       — Согласен.       Игорь рта не успел открыть, чтобы спросил, на что именно, как Петя его поцеловал и ловко оседлал его бедра. Игорь довольно застонал в его рот, сжимая бока. Пиздец… Как же его с Пети крыло. Даже если из этого ничего не выйдет — Игорь все равно рад будет отблагодарить его за ту лавину чувств, которую он смог испытать. Петя такой нереальный, невозможно просто. Так пахнет, так трется о него, а тело в руках ощущается как запретный плод, который хочется еще от этого сильнее.       В этот раз второй отлиз никакой звонок им не испортил, а сразу после Петя оседлал его — прямо так, без резинки, прошептал только, что у него так никогда не было, и это завело Игоря адски. Он Петю по койке возил пока тот едва сознание не потерял, и сам не понимал, откуда у него столько сил на подобные утехи, раньше раз-два и на боковую, а тут уже пятый раз на Петю лезет, а тот только рот для поцелуев открывает и сам его член в себя направляет — где он уже весь мокрый, в смазке и сперме, расстрахнный, и Игорь горячится только сильнее, едва не дрожит от возбуждения.       И после они вообще ни на что не способны, так и лежали, перепачканные, уставшие, едва дышавшие и довольное до ужаса. Пете никогда так охуенно не было, он даже сказал:       — А в течку альф в рехаб пускают?       — Будет ли у тебя та течка в рехабе-то… Там гормонам пизда, когда с кокса слезаешь, — отозвался он, пока плохо соображая, к чему это Петя. Игорь потянулся за сигаретами. На пальцах подсыхала Петина смазка.       — Так если будет… Тебя пустят?       Игорь додумался. Растерянно посмотрел на Петю, подумал, что в Петину течку они друг друга точно заебут до смерти, и сказал:       — Если будет — меня уж впустят.       — Тогда ок, — довольно улыбнулся Петя и бессильно упал башкой на его грудь. Его снова адски вырубало после такого-то марафона…       Петя, конечно, долго ждал подвоха. Когда Игорь его от дел отмазал, даже когда знакомиться с родителями пришел — все равно ждал, что тот соскочит или еще что. Но вот, сидел весь ужин, с батей на ты был, шутки травил, красивый такой, домашний. Петя вздохнул тогда тихо, влюбленно, и нежно погладил его по предплечью. Игорь поглядел на него в ответ, улыбнулся. Тогда Петины родители переглянулись и вдруг поняли: Господи, они же влюблены друг в друга. По-настоящему.       В Швейцарии пару дней они просто гуляли — не в городе, город Пете интересен не был, на природе в основном, Петя на горы смотрел, потом — на Игоря. И все не верил, что этот человек появился в его жизни, полюбил так сильно и теперь обеими руками тянул из самой тьмы. Петя сжимал его руку крепче и боялся, что когда-нибудь он исчезнет. Вдруг что?..       Перед рехабом, в ночь, они с друг друга не слезали — Петя планировал натрахаться до тошноты, что с Игорем, конечно, не выходило. Даже когда он уже ревел от черт пойми какого оргазма, когда меж ног уже все ныло, он понимал, что все равно хотел бы провести на члене Игоря примерно всю жизнь.       Пока его оформляли, Игорь держал его за руку, рассказывал про свой опыт, говорил, что Петя сильный и всем докажет, что сможет больше, у него точно все получится. На английском Петю предупредили, что первые две недели встречи запрещены. Петя кивнул, поглядел на Игоря и тот поцеловал его в лоб. Сказал:       — Я после приду, как разрешат. Тут же.       — Хорошо. Я люблю тебя, — вдруг сказал он спокойно, впервые, думал, как глупо, какая любовь, сколько они вот так? Да и отношения ли это? Так, спасение утопающего. Но Петя все равно любил.       Игорь широко улыбнулся, крепко сжал его руку и ответил:       — Я тоже тебя люблю. С момента, как ты на штаны мне наблевал.       Петя рассмеялся, а после довольно поморщился, когда Игорь чмокнул его в нос. И все равно Петя опасался. Особенно эти опасения были сильны в ломки, когда на отходах, под капельницами, он думал, что Игорь вот так, за две недели, забудет о нем. А что там помнить? Торчок худощавый, сосет разве что хорошо. Телефон ему тоже не давали в руки — и не дадут первое время, мозгу отдыхать надо — иначе бы каждый день Игорю писал, а так — одна неизвестность.       Потом прошло две недели, медсестра сказала, передав Пете письма, что с этого дня посещения разрешены. Петя был самым счастливым, а после дрожащими руками открыл конверты. Те были от родителей, обещали скоро приехать. Петя даже в ответ им написал и стал ждать Игоря. Когда Игорь не пришел — Петя занервничал, но успокоил себя. Это же только первый день, Игорь мог перепутать что-то.       Кто Игорь не пришел на второй день, у Петя случилась настоящая истерика. Ему поставили успокоительное, но Петя все равно продолжил реветь в подушку, просто уже не срывая голос и царапая и без того уже истерзанную кожу. Игорь ушел. Пропал. Не придет. Ну да. Нашел нового торчка, который ему на штаны наблевал.       На третий день в Пете не было ничего. Ну, он так думал. Слез больше не было. Нечем было плакать. Пусто было.       Ошибся, конечно.       В третий день он снова ревел — на этот раз на груди у растерянного Игоря. Тот его по спине гладил, цветы отложил, говорил там что-то — что вчера не пустили, потому что у Пети нестабильное состояние было, еще что-то там говорил, что скучал, Петя уже не разбирал. Успокоился только через час, его тогда Игорь сам вывел в лесопарк, где они сидели под кронами шелестящих деревьев, Игорь гладил нежно его руку и делал Пете комплименты, хвалил его и обещал, что скоро станет совсем легко.       Петя в эту встречу не смог толком ничего сказать, только под конец спросил:       — Ты придешь завтра?       Игорь изумленно на него посмотрел.       — Конечно, Петь, приду. Ты чего там выдумал такого?       Петя только покачал головой и, наконец, улыбнулся.       Больше истерик у Пети не было — Игорь приходил каждый день с цветами, его даже медсестры уже ругали, ставить негде, ну ей-Богу! Так что Игорь стал приходить без цветов, недовольный этим, но Пете никакие цветы уже не нужны были. Он чувствовал, что становился здоровее с каждым днем, а еще — счастливее.       Течка, проебав все сроки, все равно вышла на рехаб — Игоря пропустили без вопросов, у Пети и без того скоро выписка, зачем его сверх всего, что в Петю и так капали, лить подавители? Им выделили отдельную комнату с ванной, и вот тут, Петя, на члене Игоря и со своими ногами на его плечах, вдруг понял, как ему этого не хватало. Это же просто пиздец, как он на стены не полез без этого? Петя тянулся к нему, обнимал его, целовал и признавался в любви, Игорь шептал «я тоже, киса, я тоже», и трахал еще жестче, еще сильнее, пока Петя связь с реальностью не потерял. Узла даже в течку оказалось охуеть, как много — Петя был в восторге. Он лежал под ним, тяжело дыша, с ногами в разные стороны и смотрел в потолок, и вдруг сказал:       — Нет, блять, Игорек… Если бы ты вдруг решил от меня уйти, я бы тебя нашел и отрезал твой член, потому что это никому не должно доставаться кроме меня.       Игорь поглядел на него и хрипло рассмеялся. Поцеловал влажно, полапал за чувствительную грудь, спустился ниже, огладил испачканный живот, а после сжал в руках бедра.       — Я от тебя — только на тот свет, — пообещал он.       — Ну уж нет, — фыркнул Петя. — Туда тебе тоже нельзя.       Игорь широко улыбнулся, чмокнул его в опухшие от поцелуев губы и подался бедрами назад, выходя, когда узел спал. Петя громко выдохнул, посмотрел на Игоря довольным взглядом и поцеловал.       После выписки, глядя каждое утро то на горы из окна, то на спящего Игоря, который вечно закидывал свою ногу на него, будто боялся, что Петю ночью утащат, он думал: нет, так не бывает, я тогда сдох, и щас в раю, так в жизни не бывает.       Вариант со смертью его даже и не пугал: ведь тогда они будут жить вечно.       Он со вздохом повернулся на бок и положил голову на грудь. Игорь закопошился, проснулся, чмокнул его первым делом в волосы и прохрипел:       — С добрым утром, кошечка.       — С добрым, — мурлыкнул Петя, трясь щекой о его грудь.       — Мне в Питер если че надо будет съездить… Поехали со мной?       Петя тяжело вздохнул, оперся на руки и посмотрел на Игоря.       — Я только что думал, что попал в рай. Но нет, в раю бы из этого, — он кивнул на вид из окна, — меня бы не звали обратно в Питер!       — Мне кажется, что… — задумчиво сказал Игорь, — в раю не ебутся каждый день по несколько раз.       — Ужас какой, — причмокнул Петя. — Тогда никакого рая. Я без члена совсем хирею.       — Эт да, — рассмеялся Игорь и игриво ущипнул его за ляжку. Петя рассмеялся и поглядел на него, вздохнул тихо, влюбленно.       Он почему-то подумал, что такие прекрасные создания, как Игорь, могут быть только тут, на земле. Для рая он слишком идеален. Господь просто приревнует, как уже случилось с Люцифером.