Чёрно-белый тигр

Выстрелы. Крики боли, наполненные осколками разбитых человеческих жизней. Мечт. Надежд. Не имеет значения, были ли эти люди хорошими, или плохими. В любом случае, уже всё случилось. Городское кладбище Йокогамы пополнится несколькими десятками новеньких могил, о которых вследствие никто вовек не вспомнит. Развернувшаяся картина поля боя напоминала бокал, наполненный дорогим красным вином. Изящным движением руки покрутить, заставив тёмную жидкость обагрить стенки. Медленно вдохнуть туманящий разум аромат целой палитры запахов. Фрукты. Специи. Травы. Цветы. Отпить из бокала и слегка прополоскать рот, прежде чем позволить жидкости скатиться по горлу. Пить маленькими глотками, чтобы прочувствовать всю палитру вкуса. Идеальное вино. Столь же изысканное, как вкус владельца, приобретшего бутылку. Но даже самое изысканное вино имеет свойство портиться. Редко – ввиду естественных условий. Или же, что чаще – по халатности его обладателя. Резким росчерком руки, разбивая и так столь хрупкое изящество – швырнуть бокал в стену, чтобы услышать его предсмертный звон. Алые, некрасивые пятна на светлых обоях подобны каплям крови, медленно стекающим на пол. Бокал такой же хрупкий, как человеческая жизнь. Лишний раз не удержи в руке, или покрепче сожми – и порежешься об осколки. Мужчина до заходивших желваков сжал челюсти. Тяжело сглотнул. Медленно вдохнул полные лёгкие воздуха, стараясь вернуть ясность внезапно помутившегося рассудка. Что-то было не так. На ладонях стиснутых в кулаки рук, шее, лбу от напряжения выступили вены. По ощущению, некто пытался вторгнуться в его разум. "Способность, как у Кью, блять? Мать твою, серьёзно?!" — мысли такого рода заставляли нервно хмурить брови, нервно кусая себя же за губу. Ситуация грозила стать по-настоящему скверной. На мгновенье, ярким пятном перед глазами растеклась боль. Осела назойливой мухой где-то в районе мозжечка, нарастая и разрастаясь. Уши заложило, как будто мужчина нырнул в пучины чёрного океана на глубину, давление которой разорвало и раздавило бы его внутренности и голову. Как ни посмотри – всё происходящее с ним очень сильно напоминало смертельную игру с собственным разумом. Маскировку для кого-то извне, чьё присутствие упорно стараешься выгнать из головы. Не поставишь большую жирную точку – грозишь потерять себя. Мафиози знал гораздо лучше других, как прошлое может пожирать владельца изнутри подобно тем чёрным дырам материю, которые позволяла создавать его способность. Отдать свой разум и тело какому-то ублюдку, чтобы утонуть в воспоминаниях? Ну уж нет. Лучше сам Накахара заставит ублюдка захлебнуться в собственной крови. Петляя меж выстрелов, мафиози наносил становившиеся смертельными удары противникам, занявшим позицию позади остальных, до которых не могли достать пули. Прорываясь внутрь здания, на едва уловимой человеческому глазу скорости метался от одного члена вражеской организации к другому. Гравитацией перехватывал сыплющие непрекращающимся дождём пули, вгоняя в лбы противников, оставляя после себя лишь бездыханные трупы. Перебив людей из охраны, мужчина проник внутрь здания, резко выдыхая от внезапно усилившейся боли, разрывающей голову. Сопротивляться становилось намного сложнее. Видимо, это зависело от расстояния, на котором он находился от этого «источника». Было невыносимо до такой степени, что хотелось до боли сжать в руке волосы и потянуть. Вырвать их. Заглушить одну боль другой и хоть как-то, хоть на считанные секунды, ввести мысли в свободный поток. Он не собирался позволять кому-то манипулировать собой. И прямо сейчас, горел целью вырвать этому ублюдку сердце. — Грязно играешь, мразь. — прошипев это сквозь зубы, исполнитель окружил себя алой аурой способности. Побежал, облегчая поступь гравитацией, делая её практически неслышной, лишь изредка касаясь пола. Чуя не знал, сколько ещё продержится, прежде чем над ним возьмут верх. Сколько ещё придётся переживать эти мучения, когда в его разум не переставая вторгаются пушечными выстрелами? Из носа закапала кровь, пачкая дорогой пиджак. Плевать. Сделав шаг по длинному коридору, мужчина едва не упал на пол, досадно скрипнув зубами от ощущения стучащего в висках пульса. Теперь он пытался держать контроль не только над разумом, но ещё и над собственным телом. Каплей за каплей, копилась злость. Накахара не понимал, была ли это его собственная эмоция, или же в разум уже просачивалась чужая. Руки сжались сами собой в кулаки. Хотелось буйствовать. Ломать. Штормом пройти по коридору, не оставив от здания камня на камне. Но всё это было не тем, чем ему следовало заняться. Проходя дальше по коридору, мафиози в один удар сломал охранникам шеи. — Что?.. — невольно вырвалось из ранее стиснутых в тонкую полоску губ. Распахнув дверь, Чуя застыл. Уже остывший, и ныне – бывший босс вражеской организации, за жизнью которого явился Накахара, лежал на столе с воткнутым в спину кинжалом. Сглотнув, он ещё сильнее свёл и без того сильно нахмуренные брови. — Какого чёрта?.. — мафиози даже не успел договорить, прежде чем мир перед глазами помутился, а живот пронзило острой болью. Не то, чтобы он не был к этому готов. На самом деле, мужчина с крайней степенью педантичности подходил к выполнению всех поставленных перед ним задач и миссий, ввиду чего также, нередко, продумывал возможности самых разных развитий событий. Конечно, ему было далеко до Дазая, миссии которого всегда проходили без сучка, да без задоринки. Накахара до сих пор помнил, какими удовлетворёнными, полными всепожирающей тьмы были его глаза, когда план сбывался и раскрывался в самых мельчайших деталях. Но говоря начистоту, до Дазая было далеко даже самым гениальным стратегам и лидерам этого мира. Конечно, в своей мере, но у Чуи тоже был свой очень жёсткий учитель: собственная жизнь. Даже обладая даром, способным отразить практически любую физическую атаку, нельзя расслабляться и мнить себя всесильным, как он делал, будучи лидером Агнцев в свои пятнадцать лет. План действий был продуман в максимальных деталях, которые смог учесть один из пяти глав Мафии. И прямо сейчас, всё катилось к чертям. Всё-таки, даже при, казалось, идеальном плане, нашлось одно слабое место, разрушившее его до основания. Главной неожиданностью стало то, настолько круто их разведку обвели вокруг пальца. Было стыдно даже говорить об этом. Но как бы ни обстояло дело, мафиози не собирался позорно бежать с поля боя, поджав хвост. Поставленная задача обязана быть исполненной. Даже если для этого придётся задействовать ресурс в лице собственной жизни, которую он покорно и добровольно передал в руки Босса. Делая небольшой шаг в прошлое, на первый взгляд, это была обычная миссия по зачистке организации, посмевшей показывать Портовой Мафии клыки. Даже, как сказал бы сам Чуя, привычная. Убийство посланного для переговоров человека превратилось в подписанный смертный приговор. Однако, один из пяти руководителей никак не мог понять, зачем Босс «посоветовал» – не иначе, как отдал приказ на зачистку с отрядом, если в его силах было в одиночку справиться с большим количеством как обычных людей, так и эсперов. Ведь Накахара Чуя по праву носил звание сильнейшего бойца Портовой Мафии, и по надобности, ему ничего не стоило это доказать определённым зазнавшимся лицам. Но в то же время, его нельзя было назвать одной лишь только грубой силой. Являясь ярким талантом мафиозного мира, Чуя не собирался отступать даже когда распался дуэт Двойного Чёрного. Даже когда было стойкое, и от этого – отвратительное чувство, словно он остался совершенно один во всём мире. По-настоящему. Снова. Но прошло совсем немного времени, и уже, со стороны, казалось, напротив, для него это событие даже превратилось в своеобразный стимул. Либо же, он заставил так думать окружающих. В конце-концов, существовали вопросы, на которые Накахара никогда не ответил бы правдиво. Было ли Чуе тяжело? – Нет. С чего бы? (Да). Было ли одиноко? – Да хрена с два (Да). Не хватало ли одной бинтованной задницы рядом, раздражающей по поводу и без? – Вы, блять, издеваетесь? Да я наоборот СЧАСТЛИВ от того, что он свалил (Определённо, да). Просто он был выше того, чтобы ныть в подушку, как маленькая девочка после того, как её бросил парень. "Ушёл, и ушёл. Наконец-то хоть жить станет спокойнее." — так думал Чуя, отпивая ещё вина из бокала. Но только от мыслей и совсем уж противоречащим им чувств, совсем не чувствовал вкуса. Просто напивался. Подросток, никогда в своём восприятии не являвшийся ребёнком, превратился в мужчину. И испытал бы крайнее отвращение к самому себе, будь пролита по этому ублюдку хоть единая слезинка. Накахара Чуя действительно сильный человек, и отнюдь не только из-за физической силы и способности. И уж точно не тот, кто стал бы перечить Боссу или его приказам. Не хватало ещё, чтобы Мори-доно тратил время на пререкания со своим же подчинённым. Это стало бы его самым большим позором. Приказы должны исполняться беспрекословно, даже если ради этого придётся в лепёшку расшибиться, и мафиози просто не мог позволить себе поставить репутацию этого человека под сомнение. Выказанию крайнего неуважения Его слову, он бы предпочёл быть стократно наказанным. Чуя знал, что этот человек не стал бы просто так отдавать какие-либо приказы. Словно всегда знал всё наперёд и рассчитывал события сразу на десять шагов. Глубину испытываемого уважения и его силу сложно было даже представить. Член исполнительного комитета досконально изучил данные о вражеской организации. Состав. Личные досье. Расписание смен охраны. Метод и план контроля территории. План устройства здания: всех активных входов и выходов, расположение и вывод обзора окон, в конце-концов, существующих камер наблюдения. Было изучено всё. Но Накахару никак не покидало чувство, словно он что-то упустил . План был чётко выверен и перепроверен с десяток раз на наличие белых пятен и пробелов. Всё было идеально. Чуе, привыкшему доверять своему внутреннему голосу, ничего не оставалось, кроме как засунуть его куда поглубже, ведь неумолимо приближалось, поджимая, время засады. Пробравшись на вражескую территорию, была проведена первая атака. С Запада – чтобы отвлечь основное сосредоточение охраны. Судя по количеству человек и их боевой подготовке, глава действительно ждал нападения. Однако, неожиданностью для псов Портовой Мафии это не стало. Было бы глупо недооценивать своего противника. Ход событий переломился впоследствии, когда объявился эспер, не значащийся в предоставленных списках разведгруппы. Но разведка Мафии точно не могла так сильно ошибиться. Неужели, третья сторона?.. В бою, у мужчины практически не было слабых мест как таковых, поскольку от каждого ранения он был способен защитить себя гравитацией. Не важно, с какой силой его ударят, не важно, чем или как – никакая атака его не достанет. Разумеется, в любом правиле были исключения, и его исключениями являлись преимущественно условия окружающей среды: температура, погода, и время. Но также, Накахара был уязвим к ядам, и как любой другой человек – к контролю разума. Но в частности, крайне малое количество людей обладали дарами с перечисленными возможностями, и ещё гораздо более реже – имели шанс подвергнуть его опасности извне. Поэтому, Чуя секунду непонимающе смотрел на кинжал в собственном животе. Всё происходящее было похоже на чью-то затянувшуюся дурную шутку. Однако, боль чуть ли не кричала, насколько происходящее реально. Зрение помутилось. Поплыло. Чувствовалась постепенно приходящая слабость в конечностях. "Яд…" — пронеслось в слабеющем сознании. Он не сразу понял, что увидел. С пришедшим осознанием, казалось, что-то внутри мафиози похолодело. Клинок, пронзивший его живот, держала его собственная рука. Во второй же, покоилась баночка с ядом. Казалось, даже по внутренностям пробежали ледяные мурашки. От осознания, что его тело уже на половину ему не принадлежало. Чуя не почувствовал, как ослабил действие способности и не осознал, как взял нож. Не осознал, как смазал его, видимо, кем-то нарочно оставленным поблизости ядом. Ведь в его голову даже не закралась мысль, что такое было возможно. Что им, подобно марионетке, сможет управлять кто-то другой. Меж тем, боль в голове росла. Тело немело. Сосредоточить внимание на окружающих условиях в необходимой мере становилось всё труднее из-за растекающегося по венам яда. Плывущим зрением он видел стремительно приближающуюся человеческую фигуру. "Соизволил выйти, только отравив меня?.. Какой же ты трус." — со злостью думал мафиози, сжимая руки в кулаки. Дыхание стало прерывистым и резким. Рваным. Расплывающимся зрением он видел, как враг сделал резкий замах рукой. В пробивающемся через окно луче света что-то отлило металлическим блеском. В последний момент Чуя заблокировал удар ножом, нанесённый исподтишка. Сжал зубы, надрывно промычав. Лезвие, теперь обагрённое его кровью, прошло через ладонь насквозь. Послышался сдавленный рык. Ведь в данный момент, речь шла не только о борьбе с противником. Речь шла ещё и о борьбе с собственным телом. Накахара старался двигаться как можно меньше, чтобы выиграть для себя больше времени, и также, не спешил выдёргивать нож из раны. Никому не пойдёт на пользу, если он прямо здесь истечёт кровью. Это была бы крайне глупая смерть. Но даже так, сердце всё равно билось в разы сильнее и быстрее, чем обычно, снабжая организм отравленной кровью. — Сдавайся, и я сделаю для тебя особенный подарок: убью тебя быстро. Не придётся терпеть боль и ужасные воспоминания, а уж их у тебя столько, что сразу на две жизни хватит. — произнёс эспер скрипучим, как старая дверь, голосом. На чужих губах растянулась победная ухмылка. Чуя сплюнул кровь. — Я заставлю тебя захлёбываться твоей же кровью. — не иначе, как прорычал Чуя в ответ, в следующую секунду скривившись, и на мгновение ослепнув от боли. Было чувство, словно голову пронзали тысячью раскалённых игл. Чуя закричал, ударив вслепую. Рука рассекла воздух. Часто моргал, стараясь как можно скорее вернуть себе зрение, будто погрязшее в алом мареве. Разумеется, он догадался, что гад увернулся. Чуя старался контролировать собственные руки. Чуть шевелил пальцами, удостоверяясь каждую секунду, что это делал именно он. Мафиози не знал, на что ещё был способен этот эспер. Но раз в его силах было залезть в его черепушку, чтобы даже отменять действие его же способности, Чуя просто… прекратил ему препятствовать. Словно сдаваясь от непосильной борьбы. Пот градом катился по лицу. Слабеющей от яда рукой мафиози остановил вторую руку с ножом, метящей в собственный глаз. Нужно было время. Накахара осел на пол под натиском собственного тела. Чувствовал, как по разуму не иначе, как расползались отвратительные склизкие щупальца. Изучали. Исследовали. Искали слабые места, открывая все «двери» до которых были в состоянии дотянуться. Но как у любого человека, была в его сознании та самая дверь, которую не следовало открывать. Даже, или тем более, самому Чуе, не говоря уже о совершенно посторонних лицах. Один из пяти глав Мафии резко дёрнулся, будто его прошибло током высокого напряжения. В голове раздалось низкое, утробное рычание. Нечто, проснувшись внутри Накахары, открыло кроваво-алые глаза, пылающие огнём самого Чистилища. Проснулось после долгого сна длиной в четыре года. "Ты посмел навредить этому человеку?" Зарычало. Оскалилось. Показало острейшие ужасающие клыки. Раскрыло бездонную пасть. Чёрный Зверь поднялся на лапы. Взревел. Любой душе, услышавшей этот крик, было впору совершить величайшее безумие, на которое был только способен человек: лечь и умереть. Ибо этот рёв низвергал в самые глубокие пучины Ада без возможности вернуться обратно. — ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! — вспышкой багровой энергии эспера рывком отбросило к стене, как будто он наткнулся на невидимый барьер. По плотному материалу пробежала широкая трещина. Но только, теперь, сказать честно, назвать это человеком без кавычек было достаточно сложно. Открытый в немом крике рот. Подрагивающие уголки губ. Распахнутые в первородном ужасе глаза, налитые кровью, смотрящие куда-то сквозь потолок. Нечто, когда-то бывшее человеком, теперь представляло собой лишь изломанную груду мяса и костей, истекающее кровью. Но даже несмотря на такие раны, эспер всё ещё был жив. Накахара даже испытал к врагу каплю жалости, что он не умер сразу. Резко вдохнул, словно вынырнул из воды, жизненно необходимый кислород. Давление на голову исчезло. Ещё один кинжал выпал из слабеющей руки. Мафиози зашёлся кровавым кашлем, дерущим горло. — А я предупреждал… — раздалось тихое, сиплое бормотание мужчины, уже проваливающегося в чёрную бездну. Последний всплеск энергии достаточно сильно измотал его даже несмотря на то, что далеко не сам Накахара был инициатором. Рвано и глубоко вздохнул, смежив будто налившиеся свинцом веки. — Накахара-сан!.. — Чуя услышал чужой, до боли знакомый голос прямо перед тем, как полностью провалиться в объятия всепоглощающей тьмы. "Босс прислал подмогу?.. Или... Он... Не должен быть здесь… Заложник.." — на этих мыслях сознание померкло. Задача была выполнена. Отряд мафиози понёс минимальные потери, лишившись лишь нескольких человек из общего числа. Убиты были пятеро. Восемь тяжело ранены. Все остальные, как сказал бы их врач, «отделались лишь лёгкими царапинами». Несмотря на изменившиеся обстоятельства, миссию можно было назвать успешной.

***

Чуя действительно ненавидел свою родственную душу. И в то же время, жалел её. Пробуждение вышло далеко не самым лучшим. Хотя, когда оно вообще было хорошим после наступления его четырнадцатилетия? Проснуться после глубокого ранения в живот, длительного медицинского бездействия ввиду отравления ядом, и вдобавок, вспышки частицы силы Арахабаки, отчего нещадно ломило тело, чтобы ощутить, как будто всё немело от холода из-за его собственного соулмейта – набор отпетого мазохиста, коим Чуя никогда не являлся. Далеко не то, что мечтаешь почувствовать утром. Мафиози тяжело вздохнул, закрыв глаза. Привык. Накахара практически не спал. Вернее, спал, но как такового чувства отдыха и утреннего удовлетворения, после которого хочется улыбнуться новому солнечному утру, он не испытывал из-за почти непрекращающейся боли. Самое гадкое, что он не мог даже защититься, поскольку раны получал его соулмейт, но переносить боль они, по какой-то неведомой причине, были вынуждены вместе. Как будто у Вселенной окончательно закончилась фантазия именно на этом моменте и она решила пустить всё на самотёк. Порой, Накахара не понимал, что такого он сделал в прошлой жизни, чтобы заслужить такие страдания в этой. Сперва, Чуя даже пытался найти его. Или её. Просто для галочки, чтобы держать рядом и не портить себе жизнь. Но в последние несколько лет откровенно забил на это. Дел итак было невпроворот, чтобы ввязываться в ещё одно, заранее проигранное. Его родственная душа могла быть, буквально, где угодно. Может быть, она живёт прямо через улицу от него? А может, на другом конце Земного Шара? Чуя просто не мог бросить всё, чтобы кинуться искать непойми кого в другой стране или тем более, части света. Это была до безумия глупая затея, которой некоторое время он уделял своё внимание. К тому же, Чуя догадывался, что его родственная душа не является его одногодкой. Либо, с этим человеком в десять лет всё было хорошо, и стало внезапно плохо только через четыре года, когда самому Накахаре было четырнадцать. И продолжалось по сей день. Когда это самое нечто произошло с его соулмейтом, Чуе было очень тяжело. Тогда, ещё будучи мальчиком, он практически каждый момент времени чувствовал, как у него болели кости. Кожа. Ноги. Руки. Пальцы. Тело. Шея. Голова. Буквально всё, каждая часть его тела то и дело по пять раз на день разрывалась от боли. В жизни Чуи было слишком много отравляющих факторов, чтобы наслаждаться ею в полном доступном размахе. Но тем не менее, ни в коем случае, он не жалел себя. Но очень часто, кроме Поля, и врача Мафии – Серхио Бруно, он не мог даже ни с кем об этом поговорить. И это было по-настоящему тяжело. Накахара вновь открыл глаза. В помещении было темно. Повернув голову, увидел за окном алеющий закат, сменяющийся сумерками. День близился к своему естественному завершению. Словно умирая, заливая алой кровью небосвод, чтобы ночью вновь отправиться залечивать свои смертельные раны. Молчанием мафиози поприветствовали белые потолок и стены больничного крыла. Стеклянные шкафы с содержимым средств оказания первой помощи были недвижимы, словно молчаливые стражи. Больничные койки, застеленные белым бельём. Запах антисептиков как будто немного отрезвлял разум. Место прямо-таки кричало о своей стерильности. Будто в изоляторе в лаборатории – Чую невольно передёрнуло от такого сравнения. На самом деле, он был здесь достаточно частым гостем, но не в качестве пациента. По большей части, он приходил сюда из-за Акутагавы, который состоял на учёте из-за серьёзных проблем с лёгкими. Но теперь, умудрился и сам загреметь сюда, чему, явно, был не рад. Кстати, об Акутагаве… Брови непроизвольно подёрнулись в направлении переносицы, пока мужчина воскрешал в памяти последние события миссии. Кажется… нет. Это точно был Акутагава. Его голос Чуя ни за что не перепутал бы с чьим другим. Но какого чёрта он делал там? Разве не должен был ещё, как минимум, неделю отлёживаться, чтобы привести здоровье в порядок после столкновения с Накаджимой на корабле? Хотя… Кого Чуя пытался обмануть? Он прекрасно знал, каким был Рюноскэ. Если не сидеть над ним днями и ночами, чёрта с два он спокойно долечится. Если уже может без проблем двигаться – сразу же пойдёт просить у Босса миссию. Возможно, поэтому Мори и отправил его за ним? Знал, что всё обернётся так, и прислал подмогу… Вопрос отпал сам собой. Было ли это действительно так, или же являлось лишь домыслами самого Накахары, он уже никогда не узнает. Не будет ведь допытывать Босса о подробностях. Чуя медленно принял сидячее положение. Рана на боку мгновенно отозвалась резкой, острой болью, отчего член исполнительного комитета Мафии невольно поморщился, шумно выдохнув через нос и чуть сильнее сжав челюсти. — Чёрт… Больно. Но терпимо. За столько лет мужчина успел настолько привыкнуть к ней, что зачастую уже даже не замечал, как самый первый болевой предел неприятно сковывал тело. У него попросту не было выбора, кроме как научиться с этим жить. Оставаться в этом месте он точно намерен не был. Свесив ноги с кровати, ступил оголёнными ступнями на пол. Выпрямившись, невольно скрипнул зубами. Приподняв больничную рубашку, Чуя смотрел на свой перевязанный бок с кривой усмешкой, исказившей губы. С самого момента пробуждения первой эмоцией, которую испытал мужчина, стала, как ни странно, злость. Небольшая. Но достаточная для злорадства над совершенно незнакомым человеком. Перебирая ногами, мафиози побрёл к ширме, где намеревался обнаружить свою одежду. — Надеюсь, ты прочувствовала всё в полной мере. — он уже не удивлялся, каким хриплым был голос из-за пересохшего горла. Дико хотелось пить. — Или прочувствовал… — Чуя раздражённо цыкнул. — Бесишь. Я даже не знаю, в каком роде к тебе обращаться. Мне одному, что ли, разбираться с этим дерьмом? Наслаждайся, блять. — Какие мы злые, аж жуть берёт. Даже мафиозникам нужно быть добрее к людям, неужели, не слышал о таком? — остававшийся до сего момента незамеченным, человек вышел из-за ширмы, расправляя широкие плечи и упираясь руками в бока. От неожиданности член исполнительного комитета невольно отпрянул, смерив Серхио раздражённым взглядом, тогда как рука инстинктивно уже практически потянулась, чтобы сломать чужую шею. Всего лишь врач Мафии. Резко закрыл глаза, морщась от резкой вспышки – щелчком выключателя доктор включил во всём крыле свет. — Как знал, что ты попытаешься сбежать. Амиго, куда это ты собрался? Тебе ещё рано домой, давай, бегом в кроватку как послушный мальчик, тебе тут ещё недели две отлёживаться, а то и все три, но это уже зависит от твоего ПоВеДеНиЯ. — видимо, на последнем слове он всё-таки не удержался, играя с интонацией, будто прыгая пальцами по клавишам пианино. — Нет, не слышал. И я тебе не амиго. Как ты мог отпустить Акутагаву? — не церемонясь, Чуя резко и без прелюдий задал волнующий его вопрос, вскидывая голову, чтобы объять взглядом человека, на полторы головы выше его самого. Просто, чтобы убедиться, что он не наплёл Боссу сказок о полном выздоровлении Рюноскэ. — Без сцен. Я прекрасно помню, что я видел перед тем, как отрубиться. Белозубая улыбка, уверенно сверкающая ещё секунду назад на губах врача Мафии дрогнула, превратившись в неловкую и, казалось, даже недовольную. Накахара недоверчиво прищурил глаза, скрестив руки на груди. Был среди мафиози один факт, о котором никто не говорил вслух во избежание неприятностей от одного из верхушек Мафии: к Акутагаве у Чуи было какое-то своё, иное отношение, чем ко всем остальным сотрудникам. Оно не было тем, что принижало бы в его глазах кого-то другого, просто.. оно было другим. Порой, кто-то вроде Коё, Хиротсу, и даже самого Мори, между собой, проводили аналогию в отношениях Чуи и Рюноскэ с отношением родителя и ребёнка. Кому-то из стоящих ниже рангов Чуя за такие высказывания устроил бы хорошую взбучку. Но стоящие на одной ступени, скорее, просто не хотели выбивать его из колеи: знали, что это здорово смутило бы Чую. И оттого, просто наблюдали за происходящим между ними с интересом людей, играющих в покер и делающих ставки. — А что мне оставалось делать, кроме как не отпустить его? Чуя, ты так говоришь, как будто сам не знаешь его. — недовольно фыркнув, врач закатил блеснувшие в свете ламп глаза, также, будто спародировав Накахару, сложил мускулистые руки на широкой груди. Харизматичный и улыбчивый, высокий, смугловатый, с густыми чёрными волосами, правильными чертами лица и ярко выделяющимися зелёными глазами он больше походил на какого-нибудь актёра-звезду современного кино, который штабелёрами спасает милых девушек и крутит с каждой горячие романы, чем на врача Портовой Мафии. С какой стороны ни взгляни – прямо-таки мечта, а не мужчина. Из-за этого, порой, было забавно наблюдать за тем, как он злился. Но прямо сейчас, Чуя не был настроен на веселье. — Ты врач, Серхио. Уж у кого-кого, но у тебя есть целое медицинское образование и многолетняя практика здесь, чтобы остановить его. Неужели, так сложно было придумать липовый диагноз, чтобы он лишний раз о здоровье побеспокоился? Мне не кажется, что Босс осудил бы тебя за излишние меры, касающиеся здоровья его подчинённых, даже если пришлось бы приукрасить. — в ответ на это Серхио лишь скептически нахмурил брови. — Чуя, если ты забыл, то я напомню, что сначала его наставником был Дазай, а после его ухода – ты. Он далеко не дурак. Да и я не умею врать, ты меня прямо без ножа режешь. А у него ещё взгляд такой… Как будто я скажу лишнее слово, и он меня убьёт. — мужчина зябко повёл плечами, заслужив, напротив, слегка вздёрнутые в скептической эмоции брови Накахары. — Это его обычный взгляд, сколько мне ещё это повторять? Он тебя не убьёт. Две с половиной недели назад ты мне озвучил целый список, что с ним было после той стычки, а я такой слышал только после моей Порчи. Мы с тобой говорили два дня назад. Если ты забыл, то я напомню. — Чуя не любил оставаться в долгу у подобных фраз. — "Кости срослись, но в два ребра пришлось поставить штифты, вывихи, внутреннее кровотечение и проткнутые лёгкие тоже практически зажили, лихорадка прошла, но ему бы отлежаться тут ещё недельку-две как минимум, и тогда будет в порядке". Где его «неделька»? С какого чёрта он, судя по всему, «выписался» на следующий же день? — Чуя, porco cane! Не выпиши я его, он сам сбежал бы, и тогда нам пришлось бы ещё дополнительно его искать! Разумеется, я уведомил Босса о его состоянии, и таким образом, сохранил всем нервы. Честное слово! Какой учитель, такой и ученик, прямо одно лицо! — Это в каком ещё смысле? — Накахара сжал руку в кулак. Не желал признавать, что здесь Серхио был полностью прав. — Да в самом прямом. Он же как малолетний ребёнок, когда дело касается здоровья, и собственно, с кого же он взял пример? Да с того, кто прямо сейчас после таких ран собирался также втихушку сбежать! Oh, mamma mia! — врач окончательно вышел из себя, всплеснув руками. — Что за несносный.. — со вздохом произнёс Чуя, потирая пальцами переносицу. — ..ребёнок, да! Вот то! То самое, Чуя. Ты должен был подать ему хороший пример на собственном опыте, но уж точно не сбегать и не разрушить само его подобие к чёртовой матери! — Ты палку то не перегибай. — Да куда уж перегибать! Ты её сам же и сломал. Мы тебя откачивали два дня, а толку то? Вон, уже домой рвёшься! — Два дня?.. — собираясь продолжить фразу, и по итогу так её и не окончив, Чуя прервался, замолчав вместе с врачом Мафии. Оба прислушались. За дверью послышался тихий кашель. Синхронно повернувшись, сразу две пары глаз устремились на мафиози в чёрном плаще. Казалось, его обуяли смешанные эмоции. — Накахара-сан.. — в последний раз тихо кашлянув в ладонь, Рюноскэ завёл руку за спину, окинув Чую внимательным взглядом. — В Вашем нынешнем состоянии Вам стоит остаться здесь. — на последних словах парень всё-таки отвёл взгляд. — Кто бы говорил, Акутагава. — как было ожидаемо, Чуя не собирался слушаться, и, закатив глаза, прошёл мимо врача за ширму, закрывшись ею сразу от обоих людей. — Док, я ухожу. — Да это возмутительно! Ты только что отчитывал его за то, что не следит за здоровьем, и сам на его же глазах уходишь?! — словесно, Серхио рвал и метал. Акутагава безмолвно следил за действиями и слушал диалог старших, смиренно стоя у двери, скрестив пальцы обеих рук вместе за спиной. — Ага. — легко ответил Чуя, переодеваясь, снимая с себя больничную одежду. Взяв свою, он придирчиво оглядел её. Выстиранная и полностью целая. Это хорошо. Надел себя рубашку, застёгивая пуговицы, прочистил горло, продолжив говорить в стремлении хотя бы немного успокоить взволнованное сердце бедного итальянца. — Серхио, у меня уже есть неоднократный опыт с такими ранами, я справлюсь. Дома мне будет намного спокойнее, разве отсутствие стресса не складывается положительным образом на здоровье пациента? Предоставишь боссу отчёт, что отпустил меня на домашнее лечение. Всё лучше, чем здесь.. — сначала, говорив достаточно уверенно, мужчина чуть тише закончил последнюю фразу, глядя на своё отражение в зеркале, от которого не отшатнулся только ввиду сковавшего тело и разум шока. Мир вокруг и чужие голоса словно перестали существовать. В ответ, на него смотрела кровавая, извращённая версия самого себя. Как будто вышедший из кошмара в шестнадцать лет, в отражении по коже Чуи петляли, извиваясь по рукам и заходя на шею, щёки, чёрно-красные, выжженные проклятые метки Арахабаки. Отовсюду: изо рта, с головы, из глаз, носа, пропитывая рубашку и капая на пол, текла кровь. Полностью белые, с ненормально-сильно сузившимися зрачками, глаза, изучающе смотрели на Накахару, безмолвно закрывшего себе рот ладонью от ужаса. Пожалуй, самым жутким был факт того, что отражение, в отличие от Чуи, не двигалось. Лишь широко растянуло губы в леденящей душу улыбке. Как будто, он видел в зеркале отражение собственной смерти. Что, в целом, было не так уж и далеко от правды. Чуя тяжело задышал, зажмурившись и уже через секунду вновь распахнув глаза. Теперь на него смотрел невысокий, отчего-то, сильно испуганный мужчина, словно только что очнувшийся ото сна с характерно растрепавшимися и немного поблекшими рыжими волосами. Ничего необычного. Только во рту отчего-то загорчило. "Неужели, тот придурок разбудил его?.. Нет. Это просто невозможно. У Арахабаки нет личности. Нет ничего, что говорило бы о нём как о ком-то живом. Скорее всего, глюки после лекарств..." — честно пытаясь расслабиться и дать хоть какое-то объяснение увиденному, он никак не мог найти что-то, что полностью успокоило бы нервы. Лишь повторял мысленно, прогоняя по кругу, эти слова. Это просто невозможно. — Какого чёрта..? — быстро поправляя перчатки на «пылающих» татуировками руках и наспех надев шляпу, мафиози наконец вышел из-за ширмы. Похоже, уже смирившийся с фактом «побега» Накахары, Серхио что-то обсуждал с Акутагавой, чрезмерно сосредоточенно слушающим чужие советы. Пускай, Рюноскэ и заверял всех окружающих в том, что он уже поправился, и что ему больше не нужен медицинский надзор, Чуя слишком хорошо знал этого человека. Видел по тому, как он немного сгибался вперёд и всеми силами старался это скрыть, что ему всё ещё было тяжело дышать. Под глазами на итак бледном лице залегли чёрные тени. Увидев, подошедшего «беглеца», врач Мафии недовольно закатил глаза. — Чуя, перед Боссом будешь отчитываться сам за свою самовольность, я ни слова не произнесу в твою защиту. Но скажу, что выписал тебе рецепт. — надувшись, врач отдал рыжему исписанный с обеих сторон лист, отходя от обоих парней, что-то тихо бурча под нос на итальянском. — Этого вполне хватит. Спасибо, Серхио. Едва произнеся это и не дождавшись ответа, Накахара потянул на себя дверь мед.пункта, выходя наружу, увлекая за собой Акутагаву, пробормотавшего нечто вроде «до свидания». За окном в конце коридора сгущались сумерки. Всё ещё находясь в здании Мафии, оба мафиози шли молча. Так же молча зашли в лифт, спускаясь на первый этаж, спустя несколько прошедших минут наконец-то выходя на улицу. Чуя блаженно прикрыл глаза. Лёгкие с наслаждением наполнились свежим ночным воздухом. Определённо, было что-то особенное в их прогулках с Акутагавой, чего Чуя мог объяснить, только если не обратился бы к самой глубине собственной души. С ним было.. спокойно. Иначе, чем с другими. Это определённо был тот самый редкий момент, который Чуя мог бы назвать идеальным. Практически. Если бы не непрекращающийся озноб, пробирающий до костей его истинную душу. Серьёзно, он или она решили в Северный Полюс поиграть? — Акутагава, два дня назад, тебя за мной послал Босс? — Да. — парень сдержанно кивнул. — Он упомянул о том, что появится «третье лицо», и приказал взять его живым. Но сказать по правде.. — ..этот приказ едва удалось исполнить? — закончил в небольшой наступившей тишине за Акутагавой Чуя, краем глаза увидев небольшой кивок. — Да. Сэрхио подлатал его, насколько смог. Когда он придёт в себя, его будут допрашивать. — Ясно. — привычным жестом руки опустились в собственные карманы штанов. — Сперва, я тоже планировал взять его живым, но он слишком глубоко полез. Туда, куда даже я не решился бы вернуться. — пробормотав эти слова, Чуя замолчал, чем вызвал отчасти заинтересованный взгляд второго мафиози. — Что вы имеете в виду? Чуя перевёл на него уставшие, но до безумия живые глаза, заставившие Рюноскэ опустить взгляд. — Простите, если я лезу не в своё дело. Вы не обязаны отвечать. — в ответ на это Чуя лишь махнул рукой, достав из кармана пачку сигарет, но, немного подумав, с тихим вздохом убрал её обратно. — Да ничего. Насколько я понял, и прочувствовал, его способность позволяет ему подчинять разум и тело жертв себе. Этому можно сопротивляться, но это очень сложно. И он.. — прежде, чем продолжить, Чуя задумчиво посмотрел вперёд. — думаю, он заглянул к Арахабаки. Лицо Акутагавы едва заметно вытянулось от удивления. — Арахабаки, это же.. Сингулярность? То, с чем вы менялись, когда работали в паре с Дазай-саном? — Да. Но вот, что странно. До этого, я не видел в нём никаких признаков живого существа. Ровно как и признаков неживого, как бы абсурдно ни звучало. В этот раз… Он защищал меня. В том состоянии я лично не смог бы превратить того эспера в фарш. Я слышал его голос, так что уверен, что это не было галлюцинацией. — Чуя слегка покачал головой. — Вы хотите сказать.. — Пока что я ничего не хочу сказать. — резко ответив младшему, как будто резанул словами подобно ножу, старший вздохнул, на секунду закрыв глаза. — Извини. Пока что, я хочу разобраться в происходящем. Не думаю, что пока не сделаю этого, смогу хоть с кем-то поделиться этим, даже с Полем. Мне нужны не советы, а скорее, слушатель, который не проболтается. — Да. Я.. понимаю Вас. — И сколько раз я уже говорил тебе, Акутагава? Ты можешь звать меня по имени. — так, Чуя словно постарался переменить тему их разговора, поняв, что пока что, или даже вообще, не стоило уводить диалог в такую сторону. Понял это Рюноскэ, или же приличия ради сделал вид – было совершенно не важно. Главное, что у него получилось. — И всё же, ночь сегодня хорошая… Ты вызвался проводить меня до дома? — слегка вскинул брови. — Да, На.. Чуя-сан. Я.. беспокоюсь. — Неужели, я настолько плохо выглядел тогда? — Да. — последовал короткий ответ, сопровождённый лёгким, но точным кивком головы. — И до сих пор, тоже. Накахара лишь хмыкнул. — Тогда пошли. Ко мне в гости не хочешь зайти на пару часов? — Мгм.. — Многословно. — «задумчиво» кивнул Накахара, тихо хмыкнув с толикой веселья. За перетекшей в лёгкую, беседой, оба подходили к нужному дому. Людей на улице практически не было. Пускай, разум одного из пяти руководителей Мафии по прежнему был занят различными мыслями, эта прогулка всё-таки помогала ему немного расслабиться и проветрить голову. И всё же, к внутреннему разочарованию Чуи, это спокойствие оказалось мимолётным. Как будто могло быть иначе. Повернув за угол, мафиози напряглись, почувствовав прямо-таки витающую в воздухе ауру убийства. Пахло засохшей кровью. Прислонившись спиной к стене, на холодном грязном асфальте сидел тот, кого никак не ожидали увидеть ни Чуя, ни тем более, Рюноскэ. Испачканные в чьей-то крови тигриные лапы, с засохшей и слипшейся шерстью, ранее бывшие руками, сжимали разбитый телефон. Порванная в некоторых местах одежда чуть ли не клочьями свисала с худого тела. Они не видели его глаз, но как казалось со стороны, парень бездумным взглядом смотрел на чёрный экранчик, который, вероятно, больше никогда не включится. Не замечал непрекращающихся слёз, стекающих по щекам и капающих на грязную одежду, пропитывая ткань влагой. То, что он вообще жив, подтверждало лишь едва слышное дыхание, сопровождающееся слегка поднимающейся и опускающейся грудной клеткой. Казалось, только коснись – и парень.. совсем ещё мальчишка, рассыплется, а бедное сердце остановится. Именно так и подумали бы двое, если бы не знали, на что на самом деле способен этот Тигр. Но прямо сейчас, что-то определённо было не так. Секунда. К шее Ацуши молнией метнулось чёрное демоническое лезвие, остановившееся в миллиметре от кожи. Кадык Накаджимы подёрнулся. Выражение лица Чуи застыло, когда Тигр поднял на них взгляд. Безжизненный. Потухший. Натурально – взгляд покойника. Казалось, сердце на секунду остановилось от прозвучавших следующими слов. — Убейте меня, пожалуйста…