Чёрно-белый тигр

— Ацуши! — Стой! "Не успеть!" — вспышкой мелькнуло в мыслях каждого детектива. Ацуши не видел, как Джуничиро затолкнул сестру за спину, загораживая Наоми собой, как только почувствовал исходящую от оборотня ауру. Не видел, как напрягся Ранпо. Не видел, как Йосано потянулась к тесаку в сумке, выставив перед новенькой другую руку. И всё же, они были слишком медленными, чтобы поспеть за ним. Кёка напряглась, однако, на лице отчётливо читалось изумление. Лишь Кенджи умиротворённо посапывал, лёжа на руках на столе. На лице Хасэгавы отразился страх. Девушка только что и могла сделать, так это закрыться от нападавшего руками и зажмурить глаза. Время для Накаджимы замедлилось ввиду пришедшей в активность способности. Рефлексы вышли на уровень, многократно превышающий стандартную человеческую реакцию. Секунда превратилась в неспешно текущую минуту. "Она не боевик" — мелькнуло в отключившемся разуме. Ацуши был одновременно и нападавшим, и наблюдателем. Как будто на краткое мгновение самим им, его разумом, завладел Тигр. Но только на этот раз он даже не попытался оказать ему сопротивление. Тело двигалось само. В глазах горела совершенно животная жажда крови, не присущая ни одному человеку. Не хватило миллисекунды. Когти, сама рука принудительно обратились в человеческие пальцы и ладонь, а прыжок был прерван сильным ударом откуда-то сверху. В глазах заплясали цветные пятна. Накаджима повалился на пол, прижмурившись от боли в заломанной Куникидой руке. Из лёгких от резкого удара выбило весь воздух. На несколько секунд потемнело в глазах. На голову, одновременно, в более плавном и более жёстком жесте опустилась ещё одна чужая ладонь, блокируя использование способности. Ацуши понемногу приходил в себя. Спадала кровавая пелена. Вернулась возможность рационального мышления. Парнишка зажмурился от боли в руке до цветных пятен перед глазами. В сдавленном спазмом горле комом застряли слова, которые он хотел сказать, но не мог заставить себя промолвить хоть одно лишнее слово. "Она опасна! Горящие неоном глаза, да ни у одного нормального человека таких нет! От неё за милю разит угрозой, как вообще можно было привести её в Агентство?!" Но вновь резко, с особой яростью распахнув зажмуренные ранее глаза, и переведя взгляд выше, в противовес представленному образу, Накаджима увидел лишь юное девичье личико, расширенные от страха глаза и раскрытый в немом крике рот. Никакого неона. Никакого странного света. Глаза необычные – фиолетовые, да. Но в то же время, настолько же обычные, какими мог похвастаться любой человек на Земле. Волнами накатывало, захлёстывая с головой, осознание. Ацуши сковал ужас. "Неужели, я ошибся?.. Привиделось?.. Но она так похожа… на сон. Боже.. Я такой идиот…" — Простите! — громкий вскрик огласил помещение. Казалось, боль в руке усилилась, заставив Накаджиму укусить себя за внутреннюю сторону щеки. Закровила, наполняя рот металлическим привкусом. — Да что ж такое… Что, чёрт побери, ты творишь?! — сильнее прижимая парня к полу, вскричал Куникида, заставив оборотня мелко вздрогнуть всем телом. Совсем как в приюте. Как же надоело везде видеть отсылки на это ужасное место… И до чего осточертело слышать бьющие колокольным звоном в голове проклятые слова «Делай то, что правильно». Как будто он сам этого не знал. Через силу сглотнул вязкую слюну. Во рту стало невероятно сухо. Наверное, от поднимающейся внутри паники. — Куники-и-ида-кун, мы ведь с тобой уже говорили. Если будешь так кричать на людей, ты и слова из них не вытянешь, неужели, забыл записать? — беззаботно, с небольшим смешком протянул Дазай, всё еще держа руку на макушке Ацуши. — Хватит болтать попусту. Если знаешь, что сказать, так говори, Дазай. — голос детектива звучал с определённой долей напряжённости. В наступившей на несколько секунд тишина слышалось тиканье настенных часов. Тик-так. Тик-так. Как будто обратный отсчёт перед казнью. Тик-так. Тик-так. Никто из присутствующих не ожидал того, что сделал Накаджима. В частности, просто по причине того, что Ацуши – это Ацуши. Дазай пересел, опустившись напротив него на корточки. Вопреки абсолютно спокойному звучанию голоса старшего в привычной слуху мягкой манере, отчего-то по спине оборотня вдоль позвоночника морозом пробежали мурашки. Ацуши подозревал, что это у Дазая осталось ещё со времён Мафии. Иначе объяснить, как ему удавалось проникать в чужие умы столь простым, и оттого, изощрённым образом, Накаджима никак не мог. И от этого, знающему чуть больше всех остальных было по-настоящему жутко. — Ацуши-кун, скажи. Ты знаешь эту девушку? — Я-я ни разу его не встречала! — подала дрожащий голосок Хасэгава, на которую тут же обратились взгляды детективов. Было очевидно, что она нервничала. На тонких, слегка подкрашенных помадой губах не осталось и тени былой улыбки. — Я пришла в Агентство, потому что моя способность была бы полезна... Потому, что в обычной жизни мне практически негде её использовать!… А здесь она пригодится в борьбе с Мафией! А ты меня чуть не разорвал! И я даже не знаю твоего имени! — поджимая губы, девушка боролась с поступающими слезами, в сердцах выкрикнув последние слова в обращении к ранее напавшему на неё эсперу. У детектива заболело сердце. Как он вообще мог подумать, что это она мучила его по ночам? Что это она говорила режущие саму душу слова? Что это она, сначала, вырвала, а затем растоптала его сердце? Теперь даже мысли об этом звучали, как откровенный бред, который он не собирался озвучивать. — Нет, Дазай-сан… Я тоже не встречал её раньше. — сопроводилось небольшим отрицательным покачиванием головы. — Тогда зачем ты накинулся на неё?! — не выдержав, резко спросил Танизаки. Парень мельком оглядел его. Тяжёлое дыхание и хмурый взгляд говорили сами за себя: теперь он боялся, что однажды Ацуши может сорваться и на Наоми. Конечно, не факт, что это вообще случилось бы, но даже вероятности было достаточно, чтобы вызвать в нём подозрения. Накаджима поджал губы. Он ни в коем случае не винил Джуничиро. Он понимал, как это было важно для него. И от этого осознания становилось только хуже. — Тише-тише, Танизаки. Так что, Ацуши-кун? Зачем ты это сделал? — пускай, губы Дазая улыбались, в глазах всего на мгновение промелькнул острый и холодный свет, не оставивший даже блика, прежде чем раствориться и бесследно исчезнуть. С ним говорили, как с маленьким ребёнком. Ацуши потупил взгляд. Ему было просто нечего сказать. От слишком долгого нахождения в неудобном положении рука немела, начиная затекать. Но оборотень был рад уже тому, что Куникида не пытался сделать больно, а просто крепко держал его. — Я не знаю… Не знаю. Я как будто не удержал контроль. Как будто.. это был и не я вовсе. — парень сжал губы в тонкую полоску. — Прости меня, Хасэгава. Я очень виноват перед тобой. — полностью убито закончил Накаджима, чуть ли не физически ощущая отвращение к самому себе. — Это уж точно… — тихое бормотание сопроводилось едва уловимым шелестом – девушка поправила рукава, скрестив руки на груди. Ацуши поднял взгляд на лицо Дазая. Задумчивое. Чуть прикушенная с внутренней стороны щека, прищуренные глаза, небольшие морщинки меж нахмуренных бровей – выдавало мыслительный процесс, тысячью шестерёнок крутящийся в чужой голове. Как будто он пытался прочесть саму его душу. Он оглядел детективов вокруг. Напряжённые брат и сестра Танизаки. Хмурящая брови Йосано. Ранпо, со скукой смотрящий на всех них, как если бы они все были неразумными детьми. Хасэгава, с опаской прижимающая руки к груди. Кёка. Взгляд девочки тяжёлым грузом лёг на сердце. Он не был разочарованным. Он не был осуждающим. Но он был искренне непонимающим. Ацуши был для неё особенным человеком. Тем, кто уверенно говорил ей о спасении людей. Кто постоянно искал все возможные и невозможные выходы, чтобы сохранить человеческую жизнь независимо от того, плохой это был человек или хороший. Кто даже спас её саму, когда сама попытка была чистым самоубийством. И в конце-концов, он был для неё тем, кто говорил, что она нужна этому миру. Кто признавал её своей семьёй. Просто так, не прося ничего в ответ. Не задумываясь. Без единой запинки и задней мысли. Совсем как старший брат, которого у неё никогда не было. И поэтому, она искренне не понимала, как он мог так просто накинуться на человека, желая разорвать его на части. Не понимала, как он мог излучать практически осязаемую ауру убийства. Совсем как ту, которая душила её в Мафии изо дня в день. — Поступим так. — резко и твёрдо произнёс Куникида, отпуская чужие руки, поднимаясь с одного колена на ноги. Ацуши замер. Неужели, его просто так отпустят?.. Исчезла и рука Дазая с макушки. Вернувшаяся сила Тигра потоком бурной реки приятно растеклась по телу. Но что будет дальше? Его выгонят, как и шептал ему его дрянной внутренний голос? Или же.. нет. Его точно не убьют. Они ведь детективы. Правда ведь?.. Хотя, на самом деле, было просто огромное количество вещей, которым парнишка предпочёл бы, чтобы его пристрелили. До такой степени ему было невыносимо видеть их взгляды, наполненные разочарованием. Сомнениями. Недоверием. И Ацуши не мог и не собирался их за это винить. Их можно было понять. Парень поднялся на ноги. — Ацуши. Сегодня занимаешься бумажной работой, приведи себя в порядок. И чтобы больше такого не было, ты меня понял? — строго вопросил детектив, глядя на младшего. — Не хватало нам только кадрами раскидываться. Накаджима широко распахнул глаза, как будто не верил сказанным словам. Его не уволят?.. — Всё, нечего тут глазеть. Танизаки, хватит пороть горячку. Пойдёте с Наоми на дело, возьмите с собой Хасэгаву. Дазай, ты со мной. — Ну, Куникида-кун, мы же только всё... Куникида! — возмущённо заныл детектив, когда его за шировот потащили за собой, в конечном итоге выволакивая за дверь, закрывая её с мягким щелчком. — Ребята.. — Ацуши, может, тебе отлежаться у меня пару дней? Мозги точно на место встанут. — игриво предложила Йосано, крутя в руке свой тесак, глядя на оборотня с немного зловещей улыбкой на губах. — Я.. пожалуй, откажусь, спасибо, доктор Йосано.. — неловко отказавшись, детектив пятернёй зарылся в волосы. — Как хочешь. Метод ведь достаточно действенный. — по коже всех присутствующих, кто уже был знаком с методами «лечения» Йосано, пробежал холодок. — Эй.. — раздалось несколько тихих шагов в сторону Ацуши. — Я не знаю, почему ты на самом деле вдруг решил накинуться на меня, но ты не кажешься плохим человеком. Давай дружить? — дружелюбно улыбнувшись, Хасэгава подошла ближе, как будто уже позабыла о том, что её чуть было не разорвали на куски. — Я бы хотела узнать тебя поближе. Твоя способность, ты ведь тигрёнок, да? Так мило. — последние слова заставили сердце пропустить удар. Снова тот самый образ из сна, стоящий перед глазами. Однако, только моргнёшь, и дымка наваждения пропадает. Да что вообще происходит?! — А.. Я Ацуши. Меня зовут Накаджима Ацуши. — с трудом сглотнув слюну в сухом горле, проговорил парень скрипучим голосом. Неловко улыбнулся. — Я был бы рад. — Аюму-тян, пойдём вместе с братиком? Нам нужно быть на месте встречи через двадцать минут, нам нельзя опаздывать. — с улыбкой проговорила Наоми, выходя из-за спины брата и беря новенькую под ручку, незаметно подмигнув Ацуши. Неужели, его неловкость была настолько очевидна? — Братец, будет тебе, прекращай злиться. Пойдём, а не то мне придётся принять дома крайние меры. — подплыв поближе, девушка провела по подбородочку брата, пальчиками второй руки слегка забравшись под ремень его джинс, погладила бедренную косточку. — Весьма крайние меры. — Наоми, ну не здесь же… Ацуши, приходи в себя. — зардевшись, затараторил Джуничиро. Опущенная на плечо рука словно заставила Накаджиму немного прийти в себя. Сжав губы, он кивнул, наблюдая, как компания постепенно удалилась. По щелчку закрывшейся двери, повернулся к Кёке. — Кёка.. — Ацуши, она тебе угрожала? — Что? — парень опешил. Он ожидал какой угодно вопрос, но явно не этот. — Сначала я подумала, что ты солгал мне. Но.. ты не такой. — девочка сжала свои руки в кулачки, немного опустив голову. Как будто стыдилась мыслей, что его добродетель была лишь маской. — Я это знаю. Ты не стал бы так поступать, если бы всё было хорошо. Поэтому не лги мне. Она тебе угрожала? — Ацуши удивлённо приоткрыл губы от того, какая сталь плескалась в столь юных глазах. — Нет, Кёка.. не угрожала. Я.. — явно стыдясь того, что хотел сказать, оборотень заговорил севшим, тихим голосом. — Я видел её в своём сне. В очень плохом сне. Она похожа на девушку оттуда, и в то же время, нет… Скорее всего, это были злые шутки моего разума со мной же. Она просто не могла быть ей… Потому что это невозможно. Я очень виноват перед ней. И перед тобой… Прости. Я заставил тебя переживать. Кёка повернула голову в сторону двери. Нахмурилась. Как будто уже продумывала план самого идеального убийства, на которое только была способна. — Ничего, Ацуши. Всё в порядке. Ацуши показалось, что за этими словами должны были следовать и другие, но на этом девочка замолчала. Он неловко подошёл ближе. — Кёка.. только не нужно за ней следить, хорошо?

***

Ацуши казалось, что он сходит с ума. Постоянное ощущение, будто за ним следят два пугающих неоново-фиолетовых глаза не давало покоя. Но этого ведь точно не может быть, не так ли? "Я превращаюсь в параноика" — как-то мелькнула в голове мысль. Вопреки своему желанию, он ничего не мог сделать со своей прямо-таки вопящей об опасности интуицией. Прошла неделя с момента, как в Агентстве стало на одного детектива больше. Хасэгава замечательно влилась в коллектив. Как казалось, больше всех радовался, как ни странно, Дазай. Заигрываний, флирта, и разного рода приколов с появлением девушки стало больше настолько, что оставалось непонятным, как глаз Куникиды всё ещё не начал дёргаться. Вот, кого действительно можно было назвать человеком с непоколебимой волей и железными нервами. Со стороны же самой Хасэгавы – в шутливой манере остроумные ответы, отшивающие Дазая сразу по всем фронтам. Титанических усилий стоило не рычать на неё каждый раз, как только она проходила мимо или даже просто заводила разговор. Что-то в ней было… Неправильным. Как будто она не была живой. Возможно, такое впечатление складывалось из-за её дара: «Сон реки длинной долины». Как и упомянула Хасэгава, в обычной жизни способность была практически бесполезной для законопослушной гражданской. Она могла одним прикосновением ввести человека в сон, но кроме как дома, с младшей сестрёнкой, и порой в качестве самообороны, нигде это толком не использовала. Возможно, поэтому она выглядела так, как будто являлась ожившей куколкой из чьего-то детского сна? Он совершенно точно сходил с ума, проживая каждый день в переживаниях, чтобы ночью умереть во сне и утром ожить вновь, словно повторяя бесконечный круг колеса Сансары. — Хасэгава-тян, усыпи меня, пока Куникида-кун не видит! — потирая ладошки, подобно злобному гению, Дазай смотрел на девушку блестящими глазами. Блестели ли они на самом деле, или же это была лишь очередная маска – было известно лишь одному Богу, поэтому, естественно, юная одарённая попадалась на этот трюк, отвечая и давая детективу почву для новых разговоров. — Дазай-сан, боюсь, даже если бы я могла усыпить вас, вы проснулись бы ровно через пять секунд. — с тихим смешком она приложила пальчики к губам. — Вот так незадача!.. И что же нам делать?.. Как же несправедлива жизнь… — решив пародировать королеву драмы, Дазай сполз с кресла на пол подобно упавшему со стола листу бумаги. — Дазай. Сколько можно бездельничать?! — рывком Куникида поднял детектива за шиворот с пола, с размаха уронив парня на кресло. — Ай-ай-ай, Куникида-кун, ну разве можно так обращаться с вашим гениальным… — Хватит ломать комедию, придурок! Сколько раз мне ещё повторять! — говоря это, Куникида угрожающе нависал над бывшим мафиози. Ацуши слушал эту перепалку вполуха, погрузившись в свои мысли. Мелко подрагивали пальцы. — Дазай, да ты совсем..! — доносилось откуда-то со стороны. Он сонно потёр глаза. Нахмурил брови. В животе, из совсем маленького, неприятного ощущения, как будто постепенно собирался жгучий вихрь. — Куникида-кун, ты живодёр!.. — на последнем звуке удара Накаджима всё-таки обернулся. Он смотрел на поучительно-бесполезные действия со стороны Куникиды практически невидящим взглядом. Сжимал зубы в тщетной надежде, что нарастающая внутри боль пройдёт, до тихого треска дерева сжимая рукой край стола. Он знал, что происходит, далеко не по наслышке. Каких только мерзостей ни пережил в приюте. Это было отравление. Причём, не обычное пищевое. Яд. Ацуши не мог сказать, какой именно, поскольку не знал ровно никакого, кроме крысиного. Но беспокойство, мешающее натурально дышать, в самой глубине сердца вызывало даже не это. Эта боль отличалась от той, которую он уже практически привык испытывать каждый день. Его вводила в леденящий кровь ужас сама мысль, что эта боль принадлежала его соулмейту, ведь он настолько редко получал ранения, что у самого не было никаких сомнений, что по самой меньшей мере, этот человек никак не был связан с деятельностью, в которой увяз сам Ацуши. Желая как можно скорее убраться отсюда, чтобы не вызывать лишних вопросов, он быстро вскочил на ноги. Для того, чтобы в следующее мгновение отправиться в падение. Охнув от неожиданности, зажмурил глаза, когда его кто-то подхватил. Хасэгава подставила ему плечо. — Ацуши-кун, что с тобой? — всё в девушке кричало о беспокойстве за внезапно потерявшего равновесие Накаджиму. Испуганное выражение лица. Чуть приподнятые брови. Расширенные глаза. Подрагивающие ресницы. Напряжённые скулы. Плотно сжатые челюсти. Однако, всё тело эспера будто пробило цепочкой последовательных ударов током. — Ты.. прочь! — прохрипев, стискивая зубы, он оттолкнул её от себя рукой. Не стал церемониться и придумывать причины и отговорки, как делал обычно, поскольку элементарно не было сил. Лицо новенькой исказило удивление. Настолько предсказуемо, что аж тошно. Сколько можно притворяться…? Сколько можно?! Ацуши упал на пол. Зажмурился, учащённо дыша, сворачиваясь в позу эмбриона, инстинктивно обнимая руками живот. Помимо режущей боли, приступ паники. Опять… В бессильной агонии сотрясалось тело. Мышцы задеревенели. Сами нервы натянулись, подобно струне. Коснись – и она порвётся. "Нет-нет-нет… только не сейчас! Только не здесь!" Проведя столько лет в приюте, Ацуши по-настоящему ненавидел быть слабым. Сколько раз давал самому себе обещание не лить слёзы при других людях. Не показывать, что было больно. Страшно. Одиноко. Вероятно, под влиянием Куникиды, он также старался держать образ сильного человека. И всё коту под хвост. В широко раскрытых глазах озёрами плескался ужас. С блестящими слезами, оставляющими солёные дорожки, катящиеся по щекам, парень натурально смотрел в никуда. Помимо чужой боли от яда, его добивала паника за человека, с которым он даже не был знаком и непонятно, познакомится ли вообще. Жалко. И глупо. Он не видел, как вокруг собралось всё Агентство. Не видел отражённое на чужих лицах неприкрытое волнение. Не видел, как расталкивая коллег, к нему пробралась Йосано. Ацуши часто и рвано дышал. Хотя, навряд ли это можно было назвать дыханием. Хватал ртом воздух, как будто эти глотки были последними в его жизни. — Это.. не моя боль… Йосано-сан… — едва проговорил эспер, казалось, ещё больше сжимаясь в клубок, от бушующей внутри боли начав непроизвольно задерживать дыхание, делая короткие и резкие вдохи и выдохи. Йосано тяжело вздохнула, с сочувствием во взгляде смотря на корчащегося на полу подростка. Она могла облегчить боль препаратами. Могла вылечить смертельные раны без единого оставшегося после шрама, вылечить смертельное отравление ядом и даже заставить отрасти потерянные конечности. Но единственное, чего она не могла, так это вылечить раны, которых нет, и облегчить боль, которая передаётся от другого человека. Это было многократно выше её сил. Штатный врач Агентства тихо вздохнула. — Хасэгава, погрузи его в сон. Здесь я бессильна. Нельзя вылечить то, что не болит непосредственно у тебя, Ацуши-кун. Тебе придётся переждать боль, и лучше, чтобы ты этого не чувствовал. — Постойте!.. — вскричал Ацуши, но, как было ожидаемо, его никто будто и не услышал. Все в Агентстве уже битую неделю наблюдали за тем, какие взгляды кидал оборотень на новенькую, едва она появлялась в поле его зрения, что списывали, в большинстве своём, на его излишнюю подозрительность. Конечно же, это также не могло обойти стороной и их собственные подозрения, ввиду чего по её личному делу для составления досье было также проведено всестороннее расследование. Детективы не обнаружили ничего, что даже косвенно могло положить начало такому отношению. И оттого, пока что, была предпринята тактика ожидания. Как при охоте на зверя. — Не на.. — начатая фраза даже не успела превратиться в оконченную мысль, когда на лоб легла небольшая ладонь девушки. Было чувство, будто эта ручка забралась дальше, щекоча его под самой черепной коробкой. Ласково гладила мозг. Игриво пробегалась пальчиками по нервам, словно играя на пианино. Накаджима провалился в густую, молчаливую темноту, с готовностью принявшую его в свои тягучие распростёртые объятия.

***

До слуха Ацуши доносились далёкие голоса из-за закрытой двери. Тело было ватным. Парень не сразу понял, где находится. Более-менее привыкшими к темноте глазами он разглядел ещё несколько больничных коек. Обведя взглядом помещение, увидел заставленные лекарствами и холодным оружием самых разных типов шкафы. Негорящие лампы. Упаковка стерильных перчаток. Наручники. Большой топор, не уместившийся на полке, опирался на боковую часть шкафа. Больничная ширма. Несколько стульев и стол с бумагами и медицинскими делами сотрудников. Ацуши тихо поднялся на ноги. Тело больше не болело. Обычный сон без сновидений – вот, что уж точно было нужно его организму. Несмотря на то, что Хасэгава достаточно сильно напрягала Накаджиму, он не мог не признать, что сейчас её способность была как-никогда кстати. И это было по-настоящему подозрительно, поскольку Ацуши привык доверять своему внутреннему голосу. Все, кто угодно в его жизни, так или иначе его подводили. Но интуиция – никогда. Несмотря на то, что тело чувствовалось отдохнувшим, в голове по прежнему как будто напихали вату. Зрение плыло. Парень не мог сосредоточить взгляд на чём-то конкретном. Бесшумной походкой, вяло ступая по полу, детектив остановился у приоткрытой двери, откуда доносились голоса. Поддавшись какому-то непонятному внутреннему порыву, он прислушался. Конечно же, ему говорили, что подслушивать не хорошо, но как можно было не сделать этого, когда он отчётливо услышал своё имя? — Да вы совсем спятили? А если он ещё что-то подобное выкинет?! — говорил громким шёпотом Танизаки, по очереди смотря на всех коллег параноидальным взглядом. "Неужели, речь действительно обо мне? Значит.. я не ослышался…" — с горечью пронеслось в мыслях. Накаджима сжал руки в кулаки. — А что ты предлагаешь? Если есть идеи, как от него избавиться, тогда предлагай, мы с радостью выслушаем. — настолько саркастичного голоса, столько яда в словах, Ацуши ещё никогда не слышал от Куникиды. И не думал, что хоть когда-нибудь услышит. Его сердце больно забилось в груди. "Нет. Они не могли. Этого просто не может быть." Начинала болеть голова. — Дазай-сан, зачем вы вообще подобрали его?! — Я думал, от него будет толк. Это был эксперимент, опыт, Танизаки. Но не все эксперименты заканчиваются хорошо. К примеру, здесь, я признаю, что провалился. — от того, как просто были сказаны эти слова, словно пожелания к утреннему завтраку, заставили мурашки холодком пробежать вдоль позвоночника. "Дазай-сан не мог такого сказать!" Тяжело дыша, Ацуши оперся рукой на стену. Горло сковало неприятной болью, как будто внутри застрял ком. Руки сами собой сжались в кулаки. Парень низко зарычал, резко толкнув рукой дверь. Дыхание было тяжёлым. Кровь стучала в ушах. Детективы, обсуждающие его, мгновенно замолчали. Но только вот их лица говорили сами за себя. Куникиды, Танизаки. Только лицо Дазая, как обычно, оставалось таким же добродушно-непроницаемым. Как будто он был живее ещё двоих присутствующих. Ацуши смотрел в пол, но чувствовал на себе чужие взгляды. У него просто не укладывалось в голове. Ведь всё же было хорошо. Он ведь начал вливаться в их коллектив. Помогал в делах. Учился достаточно прилежно даже по своим меркам, требуя от себя практически невозможно. Спасал. Их самих, гражданских. Даже вступил в стычку с Мафией, чтобы помочь Кёке. И победил, что в Агентстве считали в принципе практически невозможным при его едва ли двухнедельном нахождении на должности боевого детектива. Разве Ацуши не был хорош? Что именно он сделал не так?! — Вы… — руки тряслись от ярости. Когти уже давно до крови вонзились в ладони, протыкая кожу. Накаджима поднял голову, оскалившись. Кровь кипела в жилах, пульсирующим потоком устремляясь от сердца по всему телу. В голове будто стучал маленький молоточек. Миловидный девичий смех. Пробирающий до самых костей. Леденящий ужас заставил тело застыть. Замереть, подобно ледяной скульптуре. Промедлив несколько секунд, сбросил с тела оцепенение, резко обернувшись. Взгляд метался по кабинету. Назад. Влево. Вправо. Накаджима широко раскрыл глаза с паутинкой кровавых прожилок на белках, словно стремясь объять взглядом весь офис. Принял боевую позицию. Казалось, кроме него никто не замечал ничего особенного. Ничего, что представляло бы угрозу. — Что происходит?! Что... ОСТОРОЖНО! — закричав буквально во всю силу своих лёгких, Ацуши рванул к Куникиде. Слишком медленно. Едва уловимо человеческому глазу, сверкнул металлический блеск. Лишь бы успеть. Спасти. Уберечь. Даже несмотря на сказанные слова, от которых умирало желание жить. Словно что-то щёлкнуло в голове. За спиной Куникиды мелькнул холодный блеск металла. Алые брызги окропили пол. Ацуши смотрел на это словно в замедленной съёмке. Бессильно наблюдая, как Хасэгава, одному за другим, на нечеловеческой скорости вскрывала горло. Брызги попали оборотню на лицо. Из шей обоих парней текла кровь. Единственное, что он мог сделать – это подхватить обоих детективов, когда они начали падать. Он видел, как открывались и закрывались их рты. Слышал предсмертные хрипы. Видел в глазах Танизаки искренний страх. И прекрасно знал, что этот страх был далеко не за себя. Он боялся оставлять Наоми одну. В глазах Куникиды было непонимание. Недоумение. Как такое вообще могло произойти? Иначе, чем шоком, это назвать было нельзя. Ацуши до скрипа сжал зубы, аккуратно уложив их на полу. Повернулся к Хасэгаве, полностью отдаваясь бушующей внутри слепой ярости. Понадобилась всего лишь треть составляющего мгновение, чтобы он оказался достаточно близко. Времени, прошедшего до второй трети, хватило, чтобы он одним ударом когтистой руки рассёк грудную клетку и живот девушки. Плоть расходилась под когтями подобно сливочному маслу под горячим ножом. Третья, заключительная часть мгновения. Часто, тяжело дыша, Ацуши держал за горло, уже, труп девушки. Ноги подкашивались. Неимоверно кружилась голова. Наверное, понизилось давление. Руки опустились сами собой разжавшись. Ацуши било дрожью, как при ознобе. Его действительно морозило. Руки чувствовались отвратительно липкими от чужой крови, капающей с самых кончиков пальцев, стягивающей кожу. Тихо всхлипнув, он всё ещё пытался осознать произошедшее. Плечи сотрясало мелкой дрожью. Взгляд был направлен на тело умершей. Один вдох. Второй. Третий. Накаджима потянулся рукой к щеке, хотев стереть попавшую кровь, но в результате ещё больше размазывая по щеке алую субстанцию окровавленными пальцами. Несколько капель попали на губы. Начинало тошнить. Теперь всё должно закончиться… Он обернулся к Куникиде и Танизаки. Подскочив, принялся осматривать их раны. Джуничиро не дышал. Но Куникиду ещё можно было спасти. Кажется, здесь был ещё Дазай… Куда, чёрт возьми, он подевался?! Хотя… может быть, это было и хорошо. Хотя бы он уцелел. Глаза оборотня покраснели. По щекам скатились солёные капли. — Куникида-сан… И снова проклятый смех. Как-будто неприятное щекотание под кожей. — Да как это?! Я же… Я же…! — Ацуши застыл. На полу, залитом кровью, не было тела. — Как всё хорошо идёт, ты не находишь? Ацуши-кун, ты меня действительно порадовал. Спасибо тебе. — хихикнув, Хасэгава склонила голову на бок, притворно дружелюбно улыбаясь. В жесте, который должен был быть милым, прислонила пальчик к щеке, что лишь добавило происходящему жути. Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, Ацуши в искреннем ужасе, поднимающемся из самых глубин своей души, воззрился на девушку. Из её разорванного живота вываливались кишки. Бледное лицо, потерявшее свои краски, напоминало фарфор. Застывшие фиолетовые глаза без искры жизни. В них пылало, сжигая всё на своём пути, пламя единственной, как казалось, существующей только для неё, эмоции: безумия. — Я ведь говорила, что мы сможем подружиться с тобой, да? И теперь… Мы с тобой точно друзья навеки. Не так ли, Ацуши-кун? Ты ведь помнишь, что ответил на моё предложение? Что было бы неплохо! Ты согласился принять меня, какой же ты умничка! — говоря всё это с истинно-маниакальным выражением как голоса, так и лица, Хасэгава побежала на него. Ацуши не успел даже осознать, как неживое тело прижалось к его собственному, пропитывая кровью одежду, будто стремясь оставить как сувенир парочку органов. Встала на цыпочки, потянувшись к уху. Он отчаянно хотел вырваться из её могильных когтей. Но железная хватка, которой она сжимала его, не позволяла сдвинуться ни на дюйм. Ацуши не мог вымолвить ни слова от сковавшего его цепями ужаса и отвращения. — Вот только, мы не можем дружить, пока ты не проснёшься, Ацуши… — девушка опустила могильно-холодный пальчик ему на губы, словно двумя секундами ранее собиралась поцеловать. — Ты ведь помнишь мой вопрос? Останутся ли детективы лояльны к тебе, если ты убьёшь человека? Позволь мне показать тебе, чего на самом деле стоит их «добродетель». "Что?..." "Так это… был всего лишь сон?" "Чёрт…" "Я ведь мог догадаться…" "Хорошо… Значит, это всего лишь кошмар… И остальные.. Живы..? Да.. Да, точно! Живы! И на самом деле не считают меня обузой…!" Как гора с плеч. Именно это почувствовал оборотень, запрокинув голову назад. "Я знал, что они никогда не скажут про меня такое… Я знал, что я…" "Что я… Что?" Внезапный вопрос самому себе заставил его замереть, склоняя в отчаянии голову. "Не бесполезен. До чего же жалко…" "Постойте…" Где-то внутри змеёй зашевелился леденящий страх, парализовавший тело. "Что, черт побери, она имела в виду?! В каком смысле, если я убью…" Мысль оборвалась, так и оставшись лишь призраком слов, которые парень говорил сам себе. Аюму, несколько секундами ранее прижимавшаяся к нему, растворилась. Ацуши сделал глубокий вдох. Как будто вынырнул из пучин чёрной воды. Первый. Второй. Третий. Не сразу осознал, что стоит на ногах. Слух, зрение ещё не до конца адаптировались к резко изменившимся обстоятельствам. Невидящими глазами, парень смотрел в пустоту. Не почувствовал, как его схватили за руку, резко развернув на сто восемьдесят градусов. С глаз будто спадала пелена. Зрение плыло. Он видел перед глазами некое маячащее пятно. Заморгал, чтобы поскорее согнать сон. Слух также постепенно возвращался. Похоже, Куникида что-то ему кричал. Куникида. Живой. Ацуши как будто окатило ведром ледяной воды. Теперь он чувствовал, как больно детектив сжимал его плечи. Резко взглянул к нему за спину, вырываясь из сильных рук, глядя на такого же живого Джуничиро. В первую секунду, он испытал облегчение. Это был всего лишь сон. Но присмотревшись получше, увидел, насколько хмуро, искажённое в яростной гримасе, было его лицо. Танизаки закрывал Наоми собой, на лице которой также был написан самый настоящий шок. Остальных не было видно. Похоже, они были единственным, кто остались после окончания рабочего дня. Накаджима отшатнулся, споткнувшись обо что-то позади себя. Тёплое, и мягкое. И замер. Он боялся повернуться и опустить взгляд. Боялся увидеть, обо что.. или об кого на самом деле споткнулся. Теперь он видел также и то, что сам Джуничиро и Куникида были ранены. Не смертельно, но достаточно, чтобы пропитать кровью плечо одного и бок второго человека. Что, во имя всего святого, он натворил?! — Накаджима Ацуши! Что ты наделал?! — голос старшего был до ужаса хриплым, словно он кричал, не прерываясь, последние несколько часов совсем не так, как обычно на бездельничающего Дазая. Под ногами было что-то мокрое, во что Ацуши, отступив назад, машинально опустил ногу. Весь офис заполнял тошнотворный запах крови. Спрятавшись за Наоми, из-за спины девушки выглядывала Хасэгава. Ему показалось, что уголок её губ подёрнулся в улыбке. Что уже на самом деле было правдой, а что ложью, Накаджима не знал. Не знал, показалось это ему, или нет, и была ли вообще эта улыбка реальна. Он не мог верить даже собственным глазам. Мыслям. Самому себе. — Что… Я натворил?... — всё же опустив взгляд, эспер взглянул на свои руки. Покрытые багровой, уже начавшей засыхать, кровью. Сердце едва не ломало рёбра. Резко выдохнув весь находившийся в лёгких воздух, парень обернулся. В ужасе отступил назад. "Нет… Нет… Этого просто не может быть… Просто не может. Я сейчас же проснусь! Это лишь очередной сон! Только что я… Я был во сне! Так почему это тоже не может быть им?! Сон во сне?! Хорошо! Я больше на это не попадусь!" Раздался сильный хлопок. Ацуши ударил себя по щеке, рассекая этим ударом кожу. Ещё раз. И ещё. Всё это произошло в течение двух секунд. "Нет… Просто не может быть…" Он всё бил и бил себя по щекам в надежде, что проклятая дверь отворится. Пустит его обратно в реальный мир, где нет всех этих ужасов. Где все живы. Он не желал признавать, что на самом деле, эта дверь никогда не откроется. Поскольку, нельзя ещё шире открыть то, что итак открыто нараспашку. Куникида схватил его за запястье, с силой роняя на пол, вновь заламывая руку. Но не сказал ни слова. Накаджима ударился щекой об пол, упав рядом с кровавой лужей. Казалось, его сердце на секунду перестало биться. В голове помутнело. Прямо перед ним, в луже собственной крови, темнеющей в тусклом свете не всех зажжённых ламп, изломанной куклой лежала Кёка. На щеках остались едва заметные, уже полностью высохшие дорожки солёных слёз. Глаза девочки были распахнуты, отражая весь страх, что ей пришлось пережить перед смертью. Парень перестал дышать. Глаза наполнились безумием. Буйством. Скорбью дикого зверя, которого было бы впору усыпить.

***

Через несколько минут на улице раздался громкий звон разбитого стекла. Пронзительное звучание десятка автомобильных гудков. Из окна четвёртого этажа, офиса Агентства, вырвалась немного сияющая в темноте белая тень, мгновенно исчезнувшая в неизвестном направлении. В этот злополучный вечер Агентство потеряло сразу двух своих сотрудников. За горизонтом скрылись последние лучи кроваво-алого заката, уступив время ночи.