Предание о Тигровой Лилии

Часто ли у вас возникает тоска по былому? По тем, кто безвозвратно покинул вашу жизнь, оборвав связь и оставив в воспоминание только образы в голове? А иногда и горечь, что всё закончилось именно так. Хотя по другому и быть не могло. Или могло? Всё уже случилось, что даст самобичевание? Ведь жизнь продолжается, а прошлое, остаётся в прошлом. И всё-таки? С самой ночи генерала Сюаньчжэня преследовали мысли об одном таком человеке, не давая сосредоточиться на отчётах младших служащих. И всё то у Му Цина хорошо. Ожоги и ранения после битвы Небес с Белым бедствием заживали быстро. И сердцу намного проще стало биться, когда они с Наследным принцем поговорили. Му Цин осмелился сказать то, о чем молчал все эти восемьсот лет. Сказал, что всегда хотел стать другом Его Высочества. Се Лянь его не оттолкнул, даже после всей боли, что он принес принцу, нет. Его Высочество мягко улыбался, уверяя, что всегда считал другом, самым близким, как и Фэн Синя. Да, понятия субординации и иерархии для всех членов императорской семьи Сяньлэ никогда не имели значения. Му Цин отложил кисть на подставку. Недооценивал раньше дворец Линвэнь. Порицал за медленное рассмотрение дел, обвинял в бездействии, а теперь понял, столько отчетностей проверять — не до дел других дворцов будет. Генерал устало вздохнул и прикрыл глаза. Он сидел за столом в беседке сада дворца Сюаньчжэнь. Легкий ветерок будоражил вуаль, укрывшую генерала от мира, та мягко извивалась под воздушными потоками. Генерал наслаждался прохладой и пением сказочных птиц, которые так же как Му Цин искали уединения и тишины на высоких рябиновых деревьях. Даже с Фэн Синем конфликтов стало меньше. Возможно, потому что генерал Наньян, узнав о духе ребенка, бросился на поиски бывшей возлюбленной. А свободное от службы на Небесах, поисков Лан Чан в мире людей и пристанищах демонов время, Фэн Синь посвящал посиделкам с Его Высочеством, где был и Му Цин. Они оба не хотели ссориться при принце. Ещё в юности Се Лянь всегда мирил двух бранившихся помощников, добрыми словами, иногда строгим тоном приказывавшим прекратить, а иногда игрой. Но теперь… Когда Собиратель Цветов под Кровавым Дождем рассыпался бабочками на глазах у принца, старались не тревожить его лишний раз. Хуа Чэн обещал вернуться, и Се Лянь его ждал. Умело скрывал печаль за улыбкой на собраниях небесных чиновников и даже Му Цину и Фэн Синю говорил, что всё в порядке. Наследный принц был очень проницателен и видел своих друзей насквозь. Но и его друзья прекрасно всё видели да и для сильных сор причин не было. Жизнь у Му Цина наладилась за последнее время, но всё же не хватало кого-то очень важного… — Ваше Превосходительство! Вуаль чуть скользнула в сторону. На пороге возник тонкий, высокий силуэт. Девушка, облаченная в строгое бело-голубое ханьфу почтительно склонилась. — Что стряслось? — Му Цин неспешно повернул голову в сторону вошедшей помощницы. — Зачем ты прервала меня Тай Фа? — Прибыл Его Высочество Наследный принц Сяньлэ. Хочет составить вам компанию в пути на собрание. Му Цин посмотрел на незаконченный отчет и сердито хмыкнув, свернул свиток. Тай Фа растеряно спросила: — Если вы заняты, можно назначить аудиенцию после собрания — Нет. — Тогда передать отчеты заключенной Наньгун Цзе, как это сделали дворцы Мингуана и Наньяна. Это ведь не ваша обязанность. Му Цин запустил свиток во внутренний карман и придирчиво поправив складки темно-синих одежд, вышел из беседки. Тай Фа последовала за ним по тропинке вдоль облепиховых кустарников. — Линвэнь может и обязали в наказание разбирать свитки с отчетами. Но это была её работа до наказания. В сути ничего не изменилось, кроме того, что небесная столица чуть не рассыпалась прахом без неё. Генерал хмыкнул, закатив глаза. — И ведь ни один Князь демонов столько хлопот не приносил, сколько собственное неумение и незнание. Просто смешно. — Но ведь Небесную столицу столько времени восстанавливали после битвы с Безликим Баем, — Тай Фа удивлено глядела на генерала, — столько убытков потерпели Небесные чертоги! — Невзирая на убытки, восстановить можно всё, что угодно, если знать, как — холодно разъяснял Сюаньчжэнь. — Если дом разрушится и только один будет знать как его восстановить — это сделает его незаменимым. Будет ли он отстраивать дом сам, или только наставлять других — неважно. Но если он уйдет, чтобы построить новый дом, то остальные будут очень долго сидеть с одной палкой, воткнутой в землю, пока не обучатся строить дома. Му Цин бросил спокойный взгляд на подручную. — Теперь ясно, зачем я занимаюсь бухгалтерией? Помощница кротко кивнула и поклонилась: — Вашему благоразумию нет границ, Ваше Превосходительство. — Владыка Сюаньчжэнь всегда был упрям до изучения, будь то искусство боя, совершенствование или фундаментальные науки. Знакомый голос послышался за Му Цином. Легкая улыбка помощницы, появившаяся когда она посмотрела за спину своего генерала, говорила сама за себя. — Его Высочество, как всегда озаряет своим светом весь мир. Му Цин стоял расслабленно, по доброму глядя на принца, стягивающего соломенную шляпу и оглядывая сад. Только вернулся с задания. Видно, вымотан. Вся жизнь ушла на то, чтобы отрастить на коже броню холодного, язвительного человека, которому всё равно на чувства окружающих. Слишком долго он прятался под этой броней от людей, чтобы в одну секунду начать проявлять эмоции открыто. Но он старался быть мягче, с теми, кто ему дорог. Его высочество наследный принц Сяньлэ — Приветствую на тропе совершенствования! — добродушно улыбаясь, произнес принц глядя на друга, а после на его подручную. — Вам — младшим чиновникам, есть чему поучиться у своего генерала. — Мы стараемся под чутким руководством Владыки Сюаньчжэня, Ваше Высочество. — Тай Фа, распорядись, чтобы в беседку подали чай. А потом возвращайся к своим поручениям. Когда понадобишься я тебя призову. — Да, ваше Превосходительство. Девушка поклонилась и направилась по тропинкам во дворец. Се Лянь смотрел ей в след. — Всякий раз, имея счастье навестить тебя во дворце, нахожу твою подручную полную забот. Ты ведь даешь ей возможность иногда отдыхать? — Хочу вырастить из неё что-то стоящее. Цзин Тай Фа — способный самородок. Се Лянь бросил на друга одобрительный взгляд. — Мудра, смела, доброжелательна. Она мне даже напоминает… — Не дерзит и не упрямится, в отличие от некоторых, — перебил Му Цин холодно глядя перед собой. Се Лянь на это кивнул поджав губы. — Но увидь её Фэн Синь, — задумался принц, меняя тему, — было бы неловко. Его Высочество улыбнулся своим мыслям, а Му Цин же хмыкнул, и с усмешкой ответил: — Это была первая из причин, почему именно она моя главная помощница. С третьего вознесения Его Высочества, Се Лянь не посещал дворец Сюаньчжэня. Потом все небесные чиновники общими усилиями, восстанавливали Небесную столицу, даже Линвэнь вынесли наказание — разбирать документы. Решали, кто теперь будет править в чертогах и свыкались с новым укладом. Поэтому до Се Ляня не успели дойти слухи, что Совершенный владыка Сюаньчжэнь взял в свои главные помощники женщину. И хвала судьбе, предкам и Сансаре, что он не узнал об этом из разговоров небесных чиновников! Сложилось так, что среди чиновников высших и нижних небес женщин было крайне мало. И даже от тех, кто был никогда не ожидали большего, чем обладать внеземным изяществом и грацией, составлять красивые икебаны, разливать чаи. Любили в чертогах и на земле тех небожительниц, кто умел красиво петь и танцевать, а главное — довольствоваться тем, что им позволяли иметь. Справедливости ради, довольными были женщины, вознесшиеся как покровительницы искусства, природы. О богинях литературы и войны говорить нечего — Линвэнь, первую и сильнейшую богиню литературы на земле знали мужчиной, а богинь войны и поныне не существовало. Даже самых амбициозных отодвигали назад. Если же была богиня, которая смогла подняться по службе — её тут же нарекали любовницей одного или нескольких уважаемых чиновников, которые её по этой службе и продвигают за подвиги. Естественно по слухам все их подвиги были не на поле брани с нечестью и не во дворцах за заполнением свитков, а в личных покоях. Когда Му Цин только взял Цинь Тай Фу на службу во дворец, о них особо не шептались. Все думали, что девочка будет красиво расставлять бумаги, разводить тушь в тушечницах да бегать на другой конец света, чтобы привести один несчастный артефакт. Но генерал Сюаньчжэнь действительно хотел вырастить из тонкого ростка, прекрасное крепкое дерево. Никогда не пытался сделать из неё украшение своего дворца, давал достаточно важные поручения, а иногда брал с собой на задания, чтобы та училась всему на практике. Другие небожители узнавали о нововведениях Владыки юго-запада быстро. И никто не понимал, зачем самовлюбленному, отстраненному от чужих проблем, любителю язвительных насмешек Сюаньчжэню таскаться с этой девчушкой? Неужели тот, кто щелчком пальцев мог разрушить непонравившуюся ему статую, разрубить колокол взмахом ладони, тот кто в конце концов, предал принца, кому когда-то сам служил, искренне захотел помочь девице добиться успехов без личных целей? Вздор! Небожители надумывали и обсуждали многое, начиная с первой в жизни влюбленности, возникшей в холодном сердце генерала к чистой и невинной земной девушке, с которой союз невозможен, заканчивая самыми грязными слухами, по которым Цинь Тай Фа долго и упорно соблазняла генерала и в конце концов — получила продвижение по службе на небесах. А какие про Совершенного владыку Сюаньчжэня и его подручную ставили пьесы… И хотя Се Лянь увидел подручную Му Цина лично, в его дворце, был рад, что не знал этих слухов. Сам увидел, что Му Цин не проявляет к девушке больше внимания, чем того требует служба, а сама Цинь Тай Фа смотрит на Сюаньчжэня так, как когда-то Се Лянь смотрел на Мэй Няньцина. Не поверил бы тому, что Му Цин нарушил запрет на плотские утехи ради интрижки. Даже поистине влюбившись, генерал бы подумал пять тысяч раз, прежде чем совершить такой поступок. Се Лянь был убежден — настоящая любовь не приходит и уходит. Даже если со временем любовь станет бессмыслицей, она останется в сердцах, в воспоминаниях и её невозможно забыть. А познав, просто так не зацепишься за красоту чужих глаз. Му Цин не смотрел в глаза дурнушек, Тай Фа ею не была, но принц прекрасно помнил глаза, в которых генерал однажды утонул. Зашли в беседку. Слуги уже убрали кисти и тушь. Чайник с горячим травяным чаем стаял на столе, а рядом две маленькие чашечки. Му Цин опустился на подушку и начал разливать чай по чашечкам, пока Его Высочество расположился напротив. — Мы сражались с демоном холодных долин. На обратном пути не вышло воспользоваться заклинанием на тысячи ли. Пришлось покидать Север своим ходом. — В таком случае, думаю тебе не стоит появляться на собрание в таком виде, — сказал Му Цин отпивая из чаши, — нельзя забывать об отдыхе. Его Высочество замахал ладонью, явно не желая его слушать. — Нет-нет, Му Цин я не устал. Дослушай. Мы с генералом Мингуаном шли по северо-западным землям. Но на нам встретился караван с колесницей, сплошь украшенной драгоценными камнями. На первый взгляд — ничего примечательного, просто посланник какой-то богатой семьи едет с дарами из севера. Но когда мы подошли поближе увидели сгусток демонической ци, и все торговцы были демонами. — Демоны настолько оборзели, что разъезжают по земле средь бело дня? — удивился Му Цин, и возмущено вскинул бровь. — И кого же они перевозили? — Трупы правителя государства Жэнао и его семьи. Глаза Му Цина округлились ещё сильнее. Государство Жэнао располагалось в самом сердце Юго-запада, территории, которой покровительствовал генерал Сюаньчжэнь. Се Лянь продолжил: — Голова и тело каждого были отделены друг от друга. Они были словно… откушены. И были покрыты огромными разрывами и порезами, — Его Высочество пригубил чая. — Будто на растерзание тиграм попались, — задумчиво произнес Му Цин, оперевшись локтем на стол, — если вы шли на запад и на одной дороге с вами был королевский караван, запряженный демонами, значит они не направлялись запад. Король и его семья направлялись на Север, там их кто-то убил, а потом отправил обратно в родные земли. Раз здесь замешаны демоны, значит необходимо наше вмешательство. — Генерал Пэй добавил это происшествие в отчет. Сегодня на собрании мы должны будем доложить об этом Совету. Я хотел, чтобы ты узнал об этом заранее и был готов. Му Цин хмыкнул и без прежней напыщенности сказал: — Спасибо, Ваше Высочество. Наследный принц улыбчиво кивнул. — Вам удалось вытянуть из них информацию? — спросил Сюаньчжэнь. — Мы разбили почти всех демонов, — отрицательно кивнул Се Лянь, — но у тех, кто остался были отрезаны языки. — Убийца сама смелость, — язвительно произнес Му Цин, — убил королевскую семью, а тех, кто остался допрашивать нет смысла. — Думаю Совет даст задание вам с Мингуаном отправиться на Север для выяснения обстоятельств. — Чем дольше Совет правит, тем сильнее моя уверенность в том, что ты должен был стать новым Небесным Владыкой, — закатывал глаза Му Цин. — Какой поразительный чай! Му Цин, обязательно прикажи свои слугам, чтобы прислали мне рецепт. Его вкус просто восхитителен, — Наследный принц, прикрыл глаза, смакуя сладкий, немного пряный вкус трав. — Это один из рецептов Ци Чан Хуан, — тихо пояснил Му Цин, и надолго замолчал, опять погружаясь в свои мысли. Се Лянь тяжело вздохнул и опустил чашку. Наблюдая, как Му Цин остановил взгляд на своей чашечке, где плавали совсем мелкие листочки, принц чувствовал себя неловко. Пожалуй, есть вещи, о которых лучше никогда не разговаривать. Эти разговоры причиняют боль и наводят тоску. Му Цин и Фэн Синь всегда тактично умалчивали о Хуа Чэне — понимали, принцу будет неприятно вспоминать или вообще его обсуждать. Прошлое само по себе — тема очень напряженная и болезненная для Му Цина. А принц, чтобы сменить тему, хоть и не специально, но сыграл на его больной струне. — Она дала ему название «Любовь тигровой лилии», — всё ещё тихо говорил Му Цин. — Слуги заваривают этот чай крайне редко, но сегодня образ Ци Чан Хуан удивительным образом меня преследует. — Если хочешь… можешь поделиться. Мне не понять, какого тебе, но я всегда готов выслушать. Его Высочество говорил мягко, в его уставших глазах блестел добрый огонек. От этого огонька та часть души Му Цина, которую он столь старательно скрывал, истошно завопила. Он, сдвинув брови, сухо произнес: — Мне кажется, Ваше Высочество очень даже понимает, какого мне. Се Лянь удивился, осекся, и опустил глаза, не зная, что ответить, а Му Цин, осознав, чего он вякнул, хотел дать себе самому оплеуху. Проклятая привычка защищаться и кусать руку первым. Даже ту, что хотела помочь. Му Цину было тяжело переступать через себя, учиться делиться своими чувствами, учиться доверять, ведь именно этого он и хотел –иметь друзей. Сейчас желание рассказать о том, о чем молчал восемьсот с лишним лет превалировало над страхом. — Вы наверное думали, что я последняя мразь, которой все эти годы было всё равно на вас и на… Ци Чан Хуан. Но это не так. Я всегда всё помнил. В первое время… Му Цин запинался, внутри словно обваливались стены, рушились выстроенные барьеры, слово «боль» не подходит, чтобы описать те чувства, что он испытывал. Му Цин мучился, но Му Цину хотелось верить, когда эти муки отступят, в сердце наступит покой, — В первое время было совсем тяжело. Я не мог простить себе тот поступок… с тобой и… с ней. Думал, где же она. Нужна ли ей помощь, но Ци Чан Хуан слишком горда чтобы молить о ней, или мне её мольб было не услышать? Но годы шли и однажды я осознал, что её уже нет в этом мире, она продолжает свой путь в Круге Сансары. Мне хочется верить, что у неё получилось обрести счастье и она… умирала не в муках и не в одиночестве. Так и жил, пока колокол не обвалился мне на голову. — Моё третье вознесение? Му Цин кивнул, а Наследный принц не знал смеяться ему или плакать. — Пустяки, — махнул рукой Му Цин, — этот колокол — всё это пустяки. Когда… хм… мы поговорили, мне стало легче. Я не смог вернуть Чан Хуан, но вернул тебя и этого… Фэн Синя. Но эта противная тоска никуда не уходит. Я свыкся… свыкся с тем, что… никогда больше её не увижу, но я…я с-скучаю по ней Ваше Высочество. Му Цин вздохнул, закончив свою речь и закрыл глаза. Теперь ему было стыдно. До ужаса стыдно, за это недо-откровение. В своих глазах он выглядел жалко, и ему казалось, что Наследный принц думал так же. — Му Цин, то, что ты чувствуешь, это… нормально, и я действительно тебя понимаю, — заговорил принц, пытаясь ободрить, — тяжело нести такую ношу на сердце столько лет. Ты не жалок, Ци Чан Хуан всегда видела в тебе то, что не замечал никто другой. Даже я. Будь она здесь, была бы счастлива за тебя и горда, что ты добился всего, что хотел. Му Цин молча кивнул, слабо улыбнувшись. Не всё он сделал из того, о чем они договаривались, впрочем, Се Ляню было не нужно знать об этом. Его слова прошлись целительной мазью по сердцу генерала. Было легче от того, что Му Цина выслушали, поняли и не осудили, что за восемьсот лет он так и не смог отпустить Ци Чан Хуан. Потому что сам Му Цин осуждал себя за это. Только слабый в его глазах может страдать по человеку, который уже никогда не вернется, даже спустя столько лет не сможет его отпустить. Генерал Сюаньчжэнь взглянул на догорающую палочку благовония — пора заканчивать размазывать сопли по даосским одеждам принца, надо выдвигаться. — Мы не можем опаздывать, — произнес Сюаньчжэнь, возвышаясь над столом, генерал щелкнул пальцами перед Его Высочеством образовался небольшой свиток, — рецепт. Его Высочество сдержанно улыбнулся и кротко кивнул головой. — Благодарю тебя, Генерал Сюаньчжэнь. Они вышли из дворца Сюаньчжэня и направились по главным улицам столицы к площади, где теперь происходили собрания небесных чиновников. Мимо них пробегали младшие служащие, занятые поручениями от своих Владык, статно проходили высшие небесные чиновники, сдержанно кивая, в знак приветствия. Небеса продолжали жить. Товарищи прошли мимо дворца Сяньлэ, Наследный принц не бросил и взгляда на сияющую золотом, собственную обитель, глядя вперед. — Ты всё никак не освоишься в своем дворце? — поинтересовался Му Цин, от которого не ускользнуло безразличие принца. — Его возводили точной копией первого дворца Сяньлэ. Это было восемьсот лет назад и я тогда был другим, — Наследный принц остановился и обернулся на дворец, — теперь я привык путешествовать, и мне комфортнее не в помпезном дворце, а там, где есть всё самое необходимое. Обители Водяных Каштанов было достаточно. Се Лянь спросил: — Ты говорил, что мне стоило взять единоличное правление над Небесами, но почему сам отклонил предложение войти в Совет? — Это было лестное предложение. Предложения править, принимать решения. Но я Бог Войны, и лучше буду поводить время в компании преподобного генерала Наньяна на заданиях, нежели отсиживаться вдали и без конца умничать, пока остальные божества рискуют, оберегая Небеса и людей. — Хотя умничать — одно из твоих любимых занятий, — перед ними возник генерал Наньян. — Рядом с такими как ты — это становиться жизненной необходимостью, — с ухмылкой Му Цин закатывал глаза. — Фэн Синь, ты вернулся с земли? — Да, Ваше Высочество, — кивнул Фэн Синь, — вернулся ради собрания, так бы пробыл там дольше. — Нашел свою жену? — спросил Му Цин, скрестив руки. — Как сквозь землю провалилась, — Фэн Синь опечалено вздохнул, сравнявшись с Му Цином и Се Лянем, — я искал её на земле, искал в Призрачном городе. Искал везде, но Цзянь Лан и Цоцо нигде нет. Ладно. Не хочу об этом. Как прошло твоё задание, Ваше Высочество? — Демона с генералом Мингуаном, мы одолели. Сразились с караваном демонов по дороге сюда. Думаю, скоро придется спуститься на Север. — Вам? — удивился Наньян. — Ваше Высочество, не лучше ли отдохнуть? — насупился Му Цин. — Му Цин, Фэн Синь, — прервал надвигающуюся тираду двух друзей Его Высочество, — не нужно. Все хорошо. Я не устал, правда. Пойдемте вперед. Се Лянь развернулся и пошел на площадь. Му Цин и Фэн Синь тревожно переглянулись и последовали за ним.