Истина только в книгах

Встретившись утром, все ученики, гости и преподаватели решили, что сейчас они продолжат читать первую книгу, а после обеда начнутся уроки, чтобы не отставать от школьной программы. Невилл взял в руки книгу, на обложке которой был изображён черноволосый мальчик, поразительно похожий на его друга Гарри, и открыл её на странице 59. – Глава 4. ХРАНИТЕЛЬ КЛЮЧЕЙ БУМ! — снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся. — Где пушка? — с глупым видом спросил он. – А у него бывает другой вид? – саркастично произнёс Гарри. Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье — так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал. – А лицензия у него была? – спросила Гермиона в пустоту. Та, ожидаемо, не ответила. — Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен! За дверью все стихло. И вдруг... ТРАХ! – Тут большие буквы, – невинно произнёс Нев на возмущённые взгляды. В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка—уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине. — Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да... устал я... Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли. — Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец. Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно. — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан. Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке. – Свирепое? Мы точно о Хагриде говорим? – произнёс кто–то в конце зала. – Ну извините, мне так сперва показалось, от неожиданности, но потом я быстро разглядел, что Хагрид добрый, - улыбнулся Гарри в сторону великана. — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан. —А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны. Все обернулись и посмотрели на Гарри, словно пытались сравнить, действительно ли он так сильно похож на отца, а глаза у него мамины. Хотя немногие из присутствующих были лично знакомы с его родителями. После чего слушатели синхронно кивнули, как бы соглашаясь со строками из книги. Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения! – Они как бы и не ваши, – с умным видом произнесла Гермиона, поправив воображаемые очки. Все закатили глаза. – Как вы её выносите? – спросил Сириус, пожав плечами. – С трудом, – ответил Рон, за что получил по голове учебником по зельям. – Но раньше она была ещё хуже. Уже привыкли. – На самом деле, – неожиданно все услышали голос Мальчика–который–выжил–вроде–четыре–раза–но–это–не–доказано, – если бы не Гермиона, мы бы уже умерли. Оба. Тем более, она очень умная и смелая. Разум и совесть нашего Трио, - заключил Гарри и посмотрел на смущённую подругу. – А ты кто? – поинтересовался Римус. – Удача, наверное. Ну, или искатель приключений на задницу, – достаточно уместно пошутил Гарри. – Вот тут я с вами, мистер Поттер, абсолютно согласен. Насчёт приключений на вашу... кхм... задницу, - добавил зельевар. – Северус! - толкнула его в бок Минерва. – Выбирайте выражения! Вы же педагог! — Да заткнись ты, Дурсль! Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол. Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост. – Это как? – спросил Теодор Нотт, сидевший до этого подозрительно тихо. – Коросту помнишь? Вот так же, – кивнул Гарри. – Хм... а куда делась Короста? – спросил Драко. Тут все вспомнили, что после третьего курса друзей никто не видел эту облезлую крысу. – Может Живоглот съел её? – выдвинул предположение Забини. – Не трогайте Глотика! – выкрикнула Гермиона, крайне обиженная таким отношением к её питомцу. – Узнаете в третьей книге, – успокоил всех Гарри. — Да... Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего... Может, там помялось слегка, я... э-э... сел на эту штуку по дороге... но вкус-то от этого не испортился, да? – Ты же это не ел? – снова в пустоту спросила Гермиона, вспомнив, чем их обычно потчевал Хагрид, когда они ходили к нему в гости. А пустота снова решила промолчать. Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!» – Мой первый торт, – погрузился в воспоминания Гарри и на лице его появилась лёгкая улыбка. - Хотя, если честно, это был довольно своеобразный торт, но, как ни странно, вполне съедобный, если сравнивать с другими кулинарными изысками Хагрида, - сказал он на ухо Гермионе. Гарри посмотрел на великана. Он хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого он сказал совсем другое: — Вы кто? – Гарри, вежливость где? Потерялась? - хмуро посмотрела на него Грейнджер. – Ну, Герм, смилуйся, не бей меня. Ты же знаешь, с зельеварением и так туго... – Поттер, вам уже нечего терять, если вы имеете в виду остатки своего разума, - не сдержался от язвительной реплики Снейп. Великан хохотнул. — А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса. Он протянул огромную ладонь и, обхватив руку Гарри, энергично потряс ее. — Ну так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я... э-э... и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если... э-э... у вас есть. Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином — никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину, и Гарри сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну. – Там было настолько холодно? - спросил Малфой. – Очень! Хижина же со всех сторон ветрами обдувалась, – пояснил Поттер. – Эм... а чем Хагрид разжёг камин? – поинтересовался кто-то из толпы. – А вот об этом уже история умалчивает, – Гарри подмигнул Рону. Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок,—Дадли беспокойно завертелся. — Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон. – Будто ему предложат, ага, жди, – ехидно произнёс Дин. – Он и без предложения взял бы, будь его воля, - уверил его Гарри. Великан мрачно усмехнулся. — Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил Он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой. – Правильно, Хагрид! – закричали близнецы и показали полувеликану большие пальцы. Тот только усмехнулся в бороду. – Да-да, – подтвердил Рон. – Хагрид знает, кому сосиски не давать. – Кто о чём, а вы всё о еде, – хмыкнула Гермиона. Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее. Но даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме него, кажется, никто задавать не собирался. — Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнес Гарри. – Видишь, Гермиона? Я могу быть вежливым, - мальчик посмотрел на подругу. – Теперь да, - согласилась Грейнджер. – Поттер, вы можете быть вежливым? - скривил губы Снейп в подобии улыбки. – Мне было одиннадцать... - попытался защититься Гарри. – А с возрастом манеры пропадают? Запишем! - зельевар изобразил, будто достаёт перо и пергамент. Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы. — Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс? — Э-э-э... Вообще-то нет, — робко выдавил из себя Гарри. У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой. — Извините, — быстро сказал Гарри. – Ох, милый, не ты должен извиняться, – с умилением произнесла Молли Уизли. – Прости, Гарри, но это, кажется, было моё упущение, – добавил Дамблдор. - "Зато, живя в этой семье, он научился тому, чему и должен был научиться, а это на тот момент было важнее", - сказал директор мысленно. — Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться! Я... э-э... знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились... — Научились чему? — непонимающе переспросил Гарри. — ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас! Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены. – Не дай вам Мерлин встретить Хагрида в гневе, это может плохо кончиться! – весело прокричали близнецы Уизли. — Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик — этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, что... Ничего не знает ВООБЩЕ? Гарри решил, что великан зашел слишком далеко. В конце концов он ходил в школу и не так уж плохо учился. – А почему здесь по–другому? Вам что-то мешает учиться? – язвительно спросил Снейп. – Дядя Володя и дядя Бродяга мешали учиться, – парировал Гарри. – Плохие дяди, мешают Гарри учиться, – снова засмеялись близнецы. – Вы всё время ищите виноватых, Поттер? - опять спросил профессор зельеварения. – Нет, это меня всё время кто-то ищет, – ответил гриффиндорец. — Кое-что я знаю, — заявил он. — Математику, например, и всякие другие вещи. – Другие вещи? – снова плюнул ядом Снейп. – Каждый мыслит в меру своей испорченности, – просто ответил Гарри, даже не глядя в сторону зельевара. Но Хагрид просто отмахнулся от него. — Я ж не об этом... а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей. — Каком мире? — непонимающе переспросил Гарри. У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется. — ДУРСЛЬ! — прогремел он. Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на Гарри полубезумным взглядом. — Но ты же знаешь про своих родителей... ну, кто они были? — с надеждой спросил он.—Да точно знаешь, не можешь ты не знать... к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты... э-э... знаменитость. — Что? — Гарри не верил своим ушам. — Разве мои мама и папа... разве они были известными людьми? – Хочешь сказать, ты только что услышал о родителях? – недоверчиво спросила Паркинсон. – Пэнси, я до этого дня о родителях слышал только то, что они погибли в автокатастрофе, потому что папа сел пьяный за руль, а мама меня нагуляла. Я даже имени мамы не знал, а папино только благодаря собственному. Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, - в голосе мальчика почувствовалось раздражение. Все сидели в прострации: как это - не знать имя мамы? В итоге неловкое молчание затянулось, и читать продолжили не скоро. — Значит, ты не знаешь... Ничегошеньки не знаешь... — Хагрид дергал себя за бороду, глядя на Гарри изумленным взором. — Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? — наконец спросил он. Дядя Вернон внезапно обрел дар речи. — Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику! Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге. — Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да? — Прятали от меня что? — поспешно поинтересовался Гарри. — ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! - нервно заверещал дядя Вернон. Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами. — Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, — посоветовал им Хагрид, поворачиваясь к Гарри. — Короче так, Гарри, ты волшебник, понял? – Коротко и ясно, – засмеялась Гермиона. – Коротко, но не очень ясно, - поправил её Гарри. – Я на тот момент плохо себе представлял, кто такие волшебники. Только то, что в сказках о них читал. В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра. — Я кто? — Гарри почувствовал, что у него отвисла нижняя челюсть. — Ну, ясное дело кто — волшебник ты. — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже. — И еще какой! А будешь еще лучше... когда немного... э-э... подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать. Гарри протянул руку и наконец-то, после стольких ожиданий, в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал: – Ну наконец-то! – воскликнули братья Криви. – Лучше поздно, чем никогда! – добавил Рон. ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов) – Сам себя не похвалишь – никто не похвалит, – шепнул Гарри Гермионе и Рону. – Да, но это фраза больше подходит Локонсу, – возразил Рон. Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора! – Обычное, – как–то разочарованно произнесли будущие Умники Уизли. – Ага, как у всех, – сказал Невилл. Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем он неуверенно выдавил из себя: — Что это значит: они ждут мою сову? – Эээ... – Бывает. – А вот меня совсем не удивляет такой вопрос. Мистер Поттер в своём репертуаре, - сказал Снейп. – Северус, не ёрничай! – не сдержалась Помона. — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное: Дорогой мистер Дамблдор! Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке. Хагрид! – Типичная Англия. Всё о погоде, – засмеялась Чжоу. Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону. Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его. — Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид. В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость. — Он никуда не поедет, — сказал дядя Вернон. Хагрид хмыкнул. — Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит... — Кто? — с интересом переспросил Гарри. —Магл, — пояснил Хагрид — Так мы называем всех неволшебников — маглы. Да, не повезло тебе... ну в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал. – Мы тоже! – крикнул зал. — Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде,—упрямо продолжил дядя Вернон, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник! — Так вы знали? — недоверчиво спросил Гарри. — Вы знали, что я... что я волшебник? — Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма! – Она... Она... – Минерва схватилась за сердце. Профессор трансфигурации очень хорошо помнила эту милую девушку, Лили Эванс, и такие отвратительные слова в адрес её любимой ученицы делали больно. Ждать продолжения чтения пришлось ещё дольше, чем в прошлый раз: профессора Макгонагалл вначале откачали, потом напоили валерьянкой, и когда она успокоилась и отдохнула, только потом продолжили. Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу. — А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же... ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам! –ВЗОРВАЛАСЬ?! Как так можно говорить при ребёнке? – возмутились Филиус и Помона. Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся. — Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе! —АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже! — Но почему? — В голосе Гарри появилась настойчивость. — И что с ними случилось, с мамой и папой? – Гарри, трудно поверить, что ты на самом деле ничего о себе и своей семье не знал! Особенно когда об этом так много написано в книгах, – сказала Гермиона. – Откуда мне было знать? - спросил Гарри. – Мне никто не говорил, а книг тех я в глаза не видел на тот момент. Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность. — Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет... ну... забрать тебя у этих... Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем... э-э... но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой. Он мрачно посмотрел на Дурслей. — Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу, н-ну.. то, что могу, конечно, а могу не все, потому как, э-э... загадок много осталось, непонятного всякого... Он снова сел и уставился на огонь. — Наверное, начну я... с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают... — А кто он такой? — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя. — Ну.. Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Но почему? — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, чтоб меня, нелегко все это... Короче, был там один волшебник, который... который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его... Хагрид задохнулся от волнения и замолк — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри. — Нет... не знаю я, как оно пишется. Ну ладно... э-э... Волан-де-Морт, — выдавил наконец Хагрид, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так... э-э... двадцать назад начал себе приспешников искать. Все начали внимательно прислушиваться. –...И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось... разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился... э-э... тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть... Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит... А может, хотел их... э-э... с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и... и... Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини... плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. – Самый лучший. И самый лучший и первый друг, - сказал Гарри и почувствовал, как глаза защипало от непролитых слёз, когда эмоции стали переполнять мальчика. – Даже не знаю, чтобы я делала в такой ситуации... – грустно произнесла Помона Стебель, сморкаясь в платочек. —...Но так грустно это... я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут... В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может— он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, а ты ребенком был, а выжил. Минута молчания воцарилась в зале в честь героически погибших людей. Только кое-где были слышны вздохи и тихие всхлипы - не каждый смог сдержать нахлынувших чувств. Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех. – Ты помнишь? – с ужасом спросил Невилл, подняв глаза на Поттера. – Да. А после третьего курса, я помню ещё больше, - ответил тот. Хагрид с грустью наблюдал за ним. — Я тебя вот этими руками из развалин вынес. Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим... — Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона. Гарри аж подпрыгнул от неожиданности — он совсем забыл про Дурслей. – Мы тоже, – нестройным хором крикнул зал. Но Дурсли про него не забыли. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида. — Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат... – Гарри... они тебя били? – спросил Сириус, посмотрев на своего крестника очень серьёзным взглядом. Брюнет только уставился на свои ботинки. – Гарри, да или нет? Ответь мне! - медленно, но настойчиво повторил мужчина. А Гарри... Гарри только вздохнул и кивнул, не глядя на своего крёстного. – Я УБЬЮ ИХ! – блэковская ярость взяла верх. – Сириус, сядь! – профессорским тоном произнёс Римус, потянув друга за рукав мантии. – Дочитаем и убьёшь. Но я пойду с тобой. – Хорошо, Луни. Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу. — Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь... Видимо, дядя Вернон представил себе, как этот великан с легкостью нанизывает его на свой зонтик, и его смелость сразу испарилась — он прижался к стене и замолчал. — Так-то лучше. — Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола. На языке у Гарри вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов. — А что случилось с Волан... извините, с тем Вы-Знаете-Кем? — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка... Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и... эта... непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже... а ведь только человек может умереть. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется... э-э... своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они... эта... как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его... э-э... сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает... но сломал ты его, это точно. Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Но Гарри, вместо того чтобы почувствовать себя польщенным и возгордиться, с ужасом осознавал, что все это ужасная ошибка. Волшебник? Он, Гарри Поттер, волшебник? Всю жизнь его шпынял Дадли и притесняли дядя Вернон и тетя Петунья, а если он волшебник, то почему они не превращались в бородавчатых черепах всякий раз, как запирали его в чулане? Если когда-то он смог победить величайшего мага в мире, почему Дадли всегда пинал его и гонял по школе и по всему дому, как футбольный мяч? – Это немного не так работает, – засмеялся Флитвик. – Теперь-то я знаю, а тогда понятия не имел, – покраснел Гарри. — Хагрид, — тихо произнес Гарри. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я волшебник… что я смогу стать волшебником. К его удивлению, Хагрид рассмеялся. — Значит, не волшебник? И никогда с тобой ничего такого не было, когда ты злился или огорчался? Гарри уставился в огонь. Хагрид натолкнул его на важную мысль. Ведь если подумать... Все те странные вещи, происходившие с ним и неизменно приводившие в ярость тетю Петунью и дядю Вернона, все они случались, когда он был огорчен или разозлен. Например, когда за ним гналась банда Дадли, а он смог ускользнуть от них, оказавшись на крыше школьной столовой... Или когда тетя Петунья остригла его почти наголо, и он с ужасом думал о том, как завтра появится в школе, — разве ему не удалось заставить волосы отрасти за одну ночь?.. А взять самый последний случай, когда Дадли ударил его в террариуме, а он, сам того не подозревая, напустил на Дадли бразильского удава-Гарри улыбнулся, посмотрел на Хагрида и заметил, что лицо великана просияло. — Ну что, убедил я тебя теперь, да? А говоришь, что Гарри Поттер не волшебник. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь. – Не надо. Я хочу быть просто лучшим другом и спокойно учиться, - тихо сказал Гарри. – А по вашему поведению и не скажешь, мистер Поттер, что вы не стремитесь к славе, – не согласился с ним Снейп. – Гарри не нужна эта слава! – хором произнесли лучшие друзья героя книг. И тут снова подал голос дядя Вернон. Видимо, испуг прошел, и он решил, что не сдастся без боя. — Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Вернон. — Он пойдет в школу «Хай Камероне», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма — про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек.. — Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному маглу как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет... и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает. И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да... - Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Вернон. – Вот это он зря, ох, как зря... – протянул Рон. – Это я, что ли, ополоумевший старый дурак? – дошло до Дамблдора. – Однако обидно. "Может показать Дурслям на досуге пару "фокусов", чтобы знали, кого полоумным называть?", - мысленно усмехнулся Альбус. Тут он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром. - НИКОГДА... НЕ ОСКОРБЛЯЙ... ПРИ МНЕ... АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА! Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на Дадли. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик. Такого смеха этот зал ещё не слышал, даже все привидения Хогвартса слетелись на шум. Стены не разрушились только чудом. – Так, подождите, что за зонтик? – спросила Минерва. – Нет, я знаю, что у Хагрида есть зонтик, но какое отношение имеет зонтик к поросячьему хвосту? Я что-то не допонимаю. – Тихо, Минерва, – директор положил свою руку на ладонь профессора трансфигурации. – Я тебе потом всё объясню. И про зонтик, и про хвостик. Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь. Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду. — Зря я так. Совсем уж из себя вышел, — сокрушенно произнес он. — И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего... Хвост только вырос... Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на Гарри. — Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я... э-э... нельзя мне чудеса творить, если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась... ну и из-за тебя, конечно. – Гарри никому не скажет, – покивали все знающие брюнета лично. – Ага, да, Поттер, может, никому и не сказал, но теперь, благодаря этой замечательной главе весь Хогвартс знает, что Хагрид колдует старым зонтиком, – заметил Малфой. – Упс, конфуз вышел, – сказал Невилл растерянно. – Да и кому рассказывать? – спросил зал обсуждаемый всеми студент Гриффиндора. – Друзей у меня на тот момент не было, да и знакомых, с которыми я бы хорошо общался, тоже. – Не прибедняйтесь, Поттер, – влез с язвительной репликой зельевар. – Северус! – одёрнула его профессор трансфигурации. — А почему вам нельзя творить чудеса? — поинтересовался Гарри. — Ну... Я же сам когда-то в школе учился, и меня... э-э... если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. Волшебную палочку мою... эта... пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор. — А почему вас исключили? – Не ответит. Мы всю школьную жизнь расспрашивали, – грустно произнёс Сириус. – А мы узнали на втором курсе, – похвастался Рон. – О, сколько нам открытий чудных готовит чтение этих книг, – вдруг подала голос до сих пор молчавшая Сивилла Трелони, выйдя из медитативного состояния. — Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид. — В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта... давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья. Он стащил с себя толстую черную крутку и бросил ее к ногам Гарри. — Под ней теплее будет. А если она... э-э... шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню... – Хагрид, такой Хагрид... – Конец главы, – произнёс Невилл, закрывая книгу.