* * *
Каю было всего шесть. Он ещё не знал, что такое секс. И никогда не слышал про то, что один человек может использовать для этой вещи другого — против его воли, наплевав на все моральные устои и заложенные обществом правила. Но он чувствовал раздирающую изнутри боль и полное опустошение. А ещё не мог избавиться от мысли, что самые близкие люди предали его. Мистер Спенсер давно ушёл. После того, как за ним закрылась входная дверь, в комнату заглянула миссис Бойд, но дальше порога заходить не стала. Женщина несколько раз повздыхала, не решаясь задать вопрос, на который все равно не хотела получать честный ответ, и вышла. Уснуть в ту ночь у Кая так и не вышло. А утром пришел отец и, взяв мальчика на руки, отнес в ванную. Он с таким усердием тёр сына губкой, будто под старой кожей пряталась новая — нетронутая. Кай не реагировал. Он слышал, как мистер Бойд плачет сквозь сжатые губы, но для того, чтобы простить его, этого было недостаточно. Когда отец намылил его голову, Кай послушно закрыл глаза. В темноте демоны вернулись, но мальчик знал, что они, в отличие от мистера Спенсера, ненастоящие. Они не навредят. — Теперь мы разбогатеем? — тихо спросил Кай, когда отец отнес его обратно в комнату. К тому времени миссис Бойд успела перестелить постельное белье, так что в его кровати снова пахло не кровью и пороком, а детским порошком. — Спи, — приказал мистер Бойд вместо ответа. Как будто теперь это было возможно. Когда Кай встречался с мистером Спенсером в последний раз, ему было четырнадцать. Наверняка, мужчина за все эти годы не потерял к нему интерес только потому, что мальчик активно сопротивлялся. Он вырывался, не слушал приказов и не давал себя трогать. Кай сдавался, только когда мучитель, схватив его за шею, угрожал расправой над родными. Тогда юноша отпускал ситуацию. Закрыв глаза, переставал существовать, дожидаясь, пока мистер Спенсер не наиграется. Просто тело — физическая оболочка, не больше. Его душа, единственное, что отец не мог продать в сыне, была где-то далеко. С людьми, которые никогда не должны были узнать, какой ценой семье Бойдов достались несметные богатства. Кай не хотел вспоминать их последнюю встречу, но забыть тоже не получалось. Ничего не предвещало беды. С утра отец заглянул к нему в комнату и, с некоторой брезгливостью пробежавшись взглядом по разбросанным по полу нотным листам, остановился на сыне. Кай, собиравший рюкзак, напрягся и медленно повернулся. Он почти не спал ночью — учился писать музыку, поэтому мысли напоминали склеенную вату. Обычно отец не удостаивал его своим вниманием и тем более не подвозил до школы. Его визит не предвещал ничего хорошего. — Доброе утро? — сглотнув, поздоровался мальчик, стараясь сохранить в голосе спокойствие. — Собирайся, нам уже пора выезжать. — Куда? — Кай бросил короткий взгляд на полупустой рюкзак и снова посмотрел на отца. Его вопрос, казалось, уничтожил последние капли терпения мужчины. Тот заскрипел зубами и сжал кулаки. — К стоматологу. Я говорил тебе об этом ещё на прошлой неделе. Но сколько бы Кай не пытался, у него не получалось вспомнить, когда отец заводил об этом разговор. Он послушно застегнул рюкзак и, закинув его на плечо, вышел на улицу. Миссис Бойд с Джереми как обычно гуляли в парке. Мистер Бойд курил и разговаривал по телефону. Он постоянно так делал, и Кай с трудом мог представить его без телефона, без сигарет и без выражения неприязни на лице. — У меня не болят зубы, — на всякий случай сообщил мальчик. Он сел на заднее сидение и пристегнулся, потому что на этом всегда настаивал отец. Мистер Бойд ответил не сразу — поначалу он как будто вообще хотел проигнорировать слова сына, но все-таки пересилил себя. — Это плановый осмотр. Кай откинулся на спинку сидения и посмотрел в окно. Плановый осмотр которого в его расписании не было. У юноши вообще, может, были другие планы: репетиция, кино, домашка. Приближались выходные, и Кай хотел отпроситься с ночевкой к Джозефу. Ему нравилось проводить время с Блэрами. Вероника всегда готовила его любимую лазанью или рыбу на пару, Маркус искренне интересовался его делами. Он даже не имел ничего против близняшек, хотя после появления в доме Джереми не особо любил детей. — А потом ты подвезёшь меня до школы? — Кай попытался встретиться с отцом взглядами в зеркале заднего вида, но тот не обращал на него внимания. Только кивнул, не особо уверенно. Кай ещё не слишком хорошо ориентировался в Мадисоне — слишком большой город, где детям ничего не стоит заблудиться, но главные места он все-таки знал: например, где находился полицейский участок, пожарное депо, городская больница и мэрия. Ну, и конечно, средняя школа Мадисона и кафе «У Джуди», где угощали самыми вкусными на свете пончиками: всегда свежими и, по желанию, с ягодными начинками. А машина отца, продолжая набирать скорость, скорее удалялась от центра, где находилась основная инфраструктура города, приближаясь к закрытому жилому району. — Мы едем в какую-то другую стоматологию? — морщась от собственной наивности, поинтересовался Кай. — У меня не болят зубы, правда. А на последнем осмотре врач сказал, что кариеса почти нет. Может, лучше в школу? Папа? — Молчи, — рявкнул мистер Бойд, впиваясь пальцами в кожаный руль. Он старался не думать, что дом, в который они недавно переехали, эта машина и даже костюм, который был на нем сегодня, приобретены исключительно на деньги, которые он заработал, отдав собственного сына на растерзание зверю. Если бы только Кай не оказался настолько слабохарактерным и дал отпор, ничего этого бы не было. И, возможно, мальчик не был бы ему так противен. — Куда мы едем? — Кай покосился на дверцу. Заблокирована, да и не будет же он выскакивать из машины на ходу. — В гости. У мистера Спенсера сегодня день рождения, и он пожелал тебя увидеть. — Тебе всё мало? — путаясь во вдохе, Кай отшатнулся от отца, забиваясь в угол машины. Он не проводил время с мужчиной уже полгода и почти поверил в то, что больше никогда его не увидит. — У нас есть всё. У тебя успешный бизнес. Почему ты продолжаешь делать это? — Я не буду обсуждать дела с человеком, который ничего не понимает в жизни, — мистер Бойд коротко взглянул на сына через плечо. — Просто улыбайся и делай, как велит мистер Спенсер. Глядишь, заработаешь на колледж. Или по-твоему я должен за него заплатить? — Я не пойду, — Кай покачал головой. — Отвези меня в школу. — Заткнись, — сбавив скорость, мистер Бойд заехал на частную территорию, включавшую большую парковку, несколько сотен гектаров земли и большой трехэтажный дом. Кай сжал зубы. Это к такой роскоши стремится его отец? — Удумаешь что, продам на органы. Заглушив двигатель, мужчина вышел и, обогнув машину, открыл заднюю дверцу. Кай покачал головой — он сказал, что не пойдет, и не собирался нарушать данное слово. Тогда отец, нагнувшись, схватил его за локоть и силой вытащил наружу. Ещё и дал болезненную затрещину. — Капризничает? — за минувшие годы мистер Спенсер ничуть не изменился. Он отлично выглядел, и наверняка не испытывал проблем ни с мужчинами, ни с женщинами. Но всё равно предпочитал кое-что другое. — Спасибо, что приехали. Пойдём, Кайден. Кай хотел отказаться, но под строгим отцовским взглядом не посмел сделать этого. Он старался держаться от мистера Спенсера подальше, но тот всё равно настиг его и по-отечески положил руку на плечо. — Твой визит для меня — главный подарок, — произнес он с улыбкой. Кай поёжился. — Правда? Вещь, которую вы без труда можете арендовать в любой день? — мистер Спенсер засмеялся, сочтя его слова за шутку. Но рука на плече юноши как будто немного потяжелела. — Разве тебе не нравится та жизнь, которую я подарил вашей семье? — немного обиженно поинтересовался мужчина. — Вы ни в чем не нуждаетесь. Кай покачал головой. Вообще-то было кое-что, чего в стенах их дома давно не водилось — свобода. Он, например, принадлежал родителям и был обязан во всем их слушаться. А они зависели от мистера Спенсера — связь куда менее прочная, но которую они всё равно не торопились сломать. — Знаешь, что я люблю делать больше всего на свете? — продолжая улыбаться, поинтересовался мистер Спенсер. Кай поднял на него глаза. — Насиловать детей? — тот лишь ухмыльнулся. — Для меня ты никогда не был ребенком. Ещё когда я увидел тебя на руках матери, сразу разглядел сокровище. Настоящее произведение искусства, — мужчина подцепил пальцами его подбородок, встречаясь взглядами. — А глаза ну точно голубой алмаз, — Кай зажмурился, потому что мистер Спенсер смотрел так пристально, и начинал дрожать, возбуждаясь. — Мне нравится заниматься любовью, это правда. Но ещё больше я люблю охоту. И сегодня нас ждет и то, и другое, мой мальчик.Глава 8. Подстава
21 апреля 2024 г. в 14:31
Проблема номер один заключалась в том, что Кай не знал, как рассказать Джозефу, что видел Айзека. Он и сам уже не был уверен, что не обознался: может это просто был очень похожий парень, а фантазия, как однажды сказал лучший друг, дорисовала всё остальное. Вот только дело было не в похожих чертах. Плевать на светлые волосы, разрез глаз и тонкую полоску губ, вытянувшуюся в неприятной ухмылке. Не это делало Айзека Айзеком. Даже на расстоянии Кай почувствовал знакомую тёмную энергию — запертую внутри злость, скребущуюся когтями о рёбра в поисках выхода, с примесью вязкой пустоты и выдуманных обид.
Это точно был Айзек. Но сказать об этом Джозефу Кай так и не решился. Потому что была ещё проблема номер два.
В их гостиной снова было слишком много народу. Лоуренс устроился на полюбившемся кресле. Иногда он опускал глаза к полу — рефлекторное движение, в поисках той, кого больше не было. Коди и Джозеф сидели на диване, вернее на его противоположных концах. Натаниэль и ещё один парень, которого Кай видел первый раз в жизни, остались стоять на ногах. От остальной компании их разделял журнальный столик.
— Повтори ещё раз, что ты мне рассказал, — попросил у незнакомца Натаниэль с плохо скрываемым торжеством. — Во всех деталях.
— Да тут и рассказывать особо не о чем, — парень бросил короткий взгляд на Коди.
Тот смотрел куда-то в пустоту. На его телефоне, давно переведенном в беззвучный режим, то и дело всплывали уведомления о новых сообщениях. Все они, написанные разными людьми, разными словами, сводились к одной простой сути: Коди — волк в овечьей шкуре, который не пережил ухода из группы и, подговорив самых верных фанатов, решил таким жестоким образом отомстить.
— Мне написал Джозеф, — парень шмыгнул носом. — Предложил устроить Приличному обществу сладкую жизнь.
— Я вообще не знаю кто ты нахрен такой, — Эф покачал головой. Незнакомец пожал плечами, будто его слова ровным счетом ничего не значили.
— У меня сохранилась переписка.
Кай потёр виски. Он проспал всего пару часов, и даже крепкому кофе не удавалось собрать его мысли в кучу. Они расползались, словно потравленные тараканы. Хотелось только одного — остаться в тишине.
— Кто угодно мог представиться Джозефом, — покачав головой, возразил он.
— Это легко проверить, — Натаниэль ухмыльнулся и протянул руку, — дай телефон, — попросил он у парня. Удивительно, насколько его интонации отличались, когда он говорил с кем-то, кого считал едва ли не врагом, от той, которую юноша использовал в повседневной жизни. Более мягкая, густая и тягучая. Кай с неохотой признал, что у Натаниэля красивый голос.
Получив телефон, он нашел нужную переписку и нажал на кнопку аудиозвонка. Кай не поверил своим глазам, когда телефон Джозефа, лежавший на журнальном столике, завибрировал. Сначала все уставились на него, а потом на владельца. Эф нахмурился.
— Я никогда бы так не поступил.
— Твои слова против фактов, — пожал плечами Натаниэль. На короткое мгновение даже показалось, будто ему жаль, что всё так вышло. Но улыбка, появившаяся на идеальном лице, смыла это ощущение. — Ну что, убедились? Вы ещё переписку почитайте, много нового узнаете.
Первому он передал телефон Коди. Кай до последнего думал, что тот откажется, но Коди, прикусив губу, пробежал глазами по экрану. Судя по тому, какая буря в них зарождалась, приятного в переписке было мало. Игнорируя Джозефа, Коди передал телефон Лоуренсу. А тот, чиркнув взглядом по паре сообщений — Каю. Парень проигнорировал этот жест. Если Джозеф сказал, что не делал этого, значит, так и есть.
— Может, признаешься? — когда телефон вернулся владельцу, поинтересовался Натаниэль. Скрестив руки на груди, он смотрел на Джозефа, как на недоразумение, которое лишь по ошибке поставили ему в соперники. — Хотя бы попытайся спасти ситуацию.
— Я никого не призывал к насилию, — едва ли не по слогам повторил Джозеф. Он посмотрел на Коди, но тот избегал встречаться с ним глазами.
— Вам больше нечего здесь делать, — Кай отошел от стены.
Разочарование горчило на языке. После всего, на что Эф пошел ради Коди, тот должен был безоговорочно ему доверять. Но, пускай он и сам не был этому рад, на этот раз Коди встал на сторону Натаниэля. Факты победили слепую веру, и раненая любовь забилась в угол, не смея напоминать о себе.
— Как удобно, — хмыкнул Натаниэль. — Выгоняешь, потому что сказать нечего?
— Пошли вон из нашего дома, — Кай с трудом сохранял спокойствие в голосе.
Жаль, у него больше не было его любимой зеленой лопатки — иначе он навалял бы им всем по первое число. Потому что превыше правды была только одна вещь: забота о близких. И именно на ней Кай сосредоточился.
Когда входная дверь захлопнулась, Джозеф, согнувшись, закрыл лицо руками. Его трясло, и Кай боялся до него дотронуться. Он осторожно сел рядом, вслушиваясь в рваное дыхание и всхлипы.
— Я не делал этого, — оторвав руки от лица, Джозеф посмотрел на друга. Кай кивнул: без улыбки или сложенных жалобным домиком бровей, просто как что-то само собой разумеющееся.
— Я знаю. Ты никому и никогда не причинишь зла.
— Я треснул дворецкого Джин вазой по голове, — Кай отпустил смешок, но какой-то отчаянный. Глаза Джозефа были влажными от слез, и он не знал, сможет ли когда-нибудь простить за это Коди.
— Это была самооборона, — Кай ласково погладил его по щеке.
— Спасибо, — со вздохом втянув подкатившие слезы, поблагодарил Джозеф.
— Я всегда рядом, — пообещал Кай в ответ, закрывая глаза. Он точно знал, что на лице друга появилась едва заметная улыбка.
— И не только ты, — парень прекрасно понял, что Эф имеет в виду. Губ коснулась непрошенная соль. На плечи легло невидимое покрывало чужих рук.
Когда Джозеф, приняв лекарства, уснул, Кай вернулся на кухню. Натаниэль со своими «неопровержимыми доказательствами» пришел так неожиданно, что он даже не успел помыть посуду.
Неделя пролетела незаметно, и до суда осталось всего десять дней. Только почему-то Кай все равно не чувствовал, чтобы они были на финишной прямой. Роджерсы продолжали вставлять палки в колёса — он почти не сомневался, что история с нападением на Приличное общество тоже их рук дело. Они просто пытались выбить Джозефа из колеи, и у них неплохо выходило. Барабанщик выглядел вымотанным, дозировка лекарств становилась всё выше, а теперь, когда в их отношениях с Коди наметился разлад, Кай всерьез забеспокоился, хватит ли у лучшего друга сил преодолеть это.
Он снова поймал себя на мысли, что так и не поговорил с Джозефом о том, чтобы тот отказался от показаний. Плевать на Роджерсов и справедливость — всё равно Кай не верил в то, что она восторжествует. Деньги решают всё: отец давно преподал ему этот ценный урок. А у Роджерсов их предостаточно.
К тому же Джеймса, Фила и Эллен это всё равно не вернёт.
От мыслей его оторвал звонок в дверь. Выругавшись про себя, Кай направился в прихожую, надеясь, что короткая трель не разбудит Джозефа. У того даже не хватило сил подняться к себе: убаюканный чужим теплом он уснул прямо на диване.
На крыльце стояли Элеонор и Дэвид. И если о целях визита первой было нетрудно догадаться — хотя бы по гитарному кейсу, который девушка держала в руках, то присутствие Дэйва, который всеми силами избегал Кая всю неделю, было сродни чуду. Наконец, Кай сможет задать вопросы, от которых у него уже чесалось всё тело.
— Проходите, — разрешил он благосклонно. — Только не шумите.
Миновав гостиную, они обосновались на кухне. Кай ненадолго задержался, чтобы накрыть Джозефа пледом и задержаться пальцами на раздраженных от слез покрасневших щеках. Теперь он не сомневался в том, что в большом преисполненном добра сердце Коди завелись черви.
— Рассказывай, — без прелюдий перешел к делу Кай, прикрывая дверь, ведущую в гостиную. Элеонор вздрогнула, но по взгляду, направленному на Дэйва, поняла, что вопрос адресован не ей. Тот несколько раз порывался начать, но так и не смог подобрать нужных слов. — Зачем ты привёл меня на репетицию Приличного Общества?
— Меня попросил Эф, — не поднимая головы, тихо признался Дэвид. Кай прищурился.
— В телефонной переписке или личной беседе? — они встретились взглядами. Дэйв сглотнул.
— Мы не обсуждали это лично, — он выдохнул и, достав телефон, покрутил тот в руках. — Эф сказал, что подготовил сюрприз.
— Какой?
— Я не знаю, — Дэйв облизал губу и покосился на раковину, но Кай даже не подумал предложить ему воды. Он понимал, что вины Дэвида здесь нет, но не мог не злиться на него.
— Куда ты на самом деле пошел, когда якобы отправился на поиски чего-нибудь выпить?
— Эф оставил в моём шкафчике сверток. Для сюрприза, — Кай сжал кулаки.
— Это был не Джозеф. Ты всё ещё не понял?
Он вернулся в гостиную и, убедившись, что барабанщик спит, осторожно взял его телефон. Вернувшись на кухню, Кай с помощью ножа вскрыл слот и достал оттуда сим-карту. Он не знал наверняка, но был почти уверен, что кто-то получил к ней доступ. Элеонор смотрела на крошечный кусочек пластика так, будто он был проклят.
— Это всё из-за суда, — едва слышно она озвучила то, о чём тот думал. — Ты уже поговорил с Джозефом на счет того, чтобы забрать показания? — Кай покачал головой.
— Сегодня поговорю.
Дэвид виновато выдохнул. Он не поднимал глаза и, кажется, тоже был готов расплакаться. Кай подумал, что был с ним неоправданно жесток. Просто когда у него активизировался режим защитника, эмпатия отошла на задний план. Обогнув кухонный остров, он поставил чайник и достал из холодильника остатки черничного пирога.
— Угощайся, — Кай похлопал Дэвида по плечу. — Прости, что устроил тебе допрос.
— Ничего, — тот выдавил слабую дрожащую улыбку. — Ты ведешь себя как друг. А я даже не почувствовал подвоха, — он взял протянутую хозяином дома ложку и, отломив от пирога приличный кусок, отправил тот в рот. — Спасибо.
— Ешь на здоровье, — Кай встретился глазами с Элеонор, и та улыбнулась одними уголками губ.
Не было никаких доказательств того, что на них оказывалось давление. Анализ отпечатков на внутренней стороне двери, ведущей в подвал, как и предупреждала Дагни, ничего не дал. Заполучить доступ к телефону Джозефа мог кто угодно, и вряд ли удастся узнать, кто именно. Их враг приложил сверх возможного усилий, чтобы доломать и так сломанных подростков.
— Урока сегодня не выйдет? — на всякий случай уточнила Элеонор, бросив взгляд на стену, за которой начиналась гостиная. — Наверное, нам лучше уйти.
— Как хотите, — Кай разлил по чашкам ароматный чёрный чай и поставил перед гостями.
— А где Элисон? — внезапно вспомнив, что в доме проживают трое, поинтересовалась девушка. Кай нахмурился. Даже несмотря на то, что он извинился, Элисон практически не появлялась дома. Где она ночевала, он не знал. Также, как и то, с кем предпочитала общаться.
— Понятия не имею.
Элеонор подавленно сглотнула. Возможно, она хотела увести разговор в более нейтральное русло, но после её невинного вопроса атмосфера накалилась ещё больше. Кай снова задумался о том, почему встретил Элисон в тот день возле кафе. Не так уж и просто случайно столкнуться в городе-миллионнике. Тем более в столь ранний час. В простое совпадение верилось с трудом. Хотя, возможно, у него просто разыгралась паранойя. У Элисон попросту не было причинить следить за ним.
Вспомнишь солнце, вот и лучик. Хлопнула входная дверь, а сразу же за ней прихожую заполнил нарочито громкий голос Элисон. Девушка разговаривала с кем-то по телефону, не переставая смеяться. Зажмурившись и выдохнув, Кай вышел, чтобы попросить её вести себя потише.
— Ты можешь не кричать? — в его голосе не было упрека, только просьба. Элисон, отняв телефон от уха, вопросительно посмотрела на него. — Эф спит.
— Отдыхает от делов праведных? — хмыкнула она со злой усмешкой. Пришел черёд Кая удивляться.
— Что ты несёшь?
— Расслабься, — Элисон выдохнула, и Кай почувствовал, как к воздуху примешивается знакомый запах одеколона и светлого пива. — Я зашла переодеться. Сейчас уйду.
— Ты была у Лоуренса? — что-то кольнуло в груди. Элисон, облизав губы, обернулась и, склонив голову, посмотрела на него.
— Да. А ещё мы, наконец, трахнулись, — она ядовито улыбнулась. — Кстати, секс с парнем ничуть не хуже, чем с девушкой. Обязательно попробуй, — Элисон состроила задумчивое лицо. — Или тебе пока не с чем сравнивать?
Кай опустошенно наблюдал за тем, как Элисон, снова вернувшись к телефонному разговору и даже не подумав сбавить громкость, поднимается по лестнице. Джозеф, разбуженный фальшивым смехом, приподнялся на локтях. А Кай подумал, что правило, не разрешающее бить девушек, ввели именно из-за подобных случаев.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он у барабанщика, стараясь не думать, как больно ранили слова, брошенные Элисон. Она говорила с такой уверенностью, будто знала, что у них с Джин ничего не было.
— Терпимо, — Джозеф, приняв сидячее положение, опустил ноги на пол. — Элисон вернулась? — Кай неохотно кивнул. Конечно, он переживал за неё. Несколько раз даже порывался позвонить. Но Элисон снова выглядела обиженной, а такой видеть девушку не было никакого желания.
— У нас, кстати, гости.
На кухне их ждали Элли, Дэвид и пустой поднос из-под пирога. Джозеф заглянул в холодильник, но не найдя там ничего привлекательного, налил себе в высокий стакан воды. Он молчал, и отчего-то остальные боялись нарушить это молчание. Кай через плечо посмотрел на лестницу. Ему не хотелось заводить серьезный разговор сейчас, когда Элисон ещё была дома. А почему — он понятия не имел.
Перед уходом девушка решила заглянуть к ним. Она смерила внимательным взглядом Элеонор и Дэвида, будто пытаясь вспомнить, кто это вообще такие. Темная помада на её губах казалась подозрительно знакомой. Элисон поправила чокер, не слишком успешно прикрывающий засос, и посмотрела на Джозефа.
— Зашла сказать, что хочу с вами кое о чем поговорить. Скажем, завтра. Будете дома?
— О чём поговорить? — поинтересовался барабанщик. Элисон многозначительно улыбнулась.
— Узнаете, — она бросила короткий предупреждающий взгляд на Кая, но тот и не думал лезть к ней с расспросами. Обещал же, что не скажет ни слова. — Пока-пока.
После её ухода в комнате повисло долгое молчание. Разве что Дэвид довольно громко втягивал носом воздух, впитывая аромат малиновых духов девушки, которыми та перекрыла запах дорогого одеколона Лоуренса. Думая о них двоих, Кай снова почувствовал болезненный укол: на этот раз он попал прямо в сердце. Шумно вздохнув, он посмотрел на Джозефа, который смотрел в темноту, ведущую в прихожую.
— Надо бы закрыть за ней дверь, — сказал он, даже не пошевелившись.
— Я закрою, — кивнул Кай. — А потом мы поговорим.
— Может, нам уйти? — посмотрела на него Элеонор, но юноша покачал головой. Даже лучше, если он будет не один. Почему-то Кай не сомневался, что Джозеф начнет возражать.
Он немного задержался в прихожей. Повернув ключ на два оборота, Кай посмотрел на собственное отражение, едва читаемое в темноте. Оставайся сильным, сказала ему однажды мама, прежде чем выйти из спальни, оставив его один на один с мистером Спенсером. И Кай делал так, как она попросила: тогда, стараясь не думать о том, насколько происходившее с ним неправильно, и сейчас, когда мир вокруг напоминал руины. И то, что он собирался предложить Джозефу сдаться на милость Роджерсам, нисколько этого не меняло.
Когда Кай вернулся на кухню, Дэвид пытался растормошить барабанщика историей про сосиску-мутанта, однажды попавшуюся ему в хот-доге. В прошлой жизни Джозеф бы зашелся хохотом, но теперь даже не улыбнулся. Наверняка, он думал о Коди. О том, что оказался в нескольких шагах от того, чтобы потерять того навсегда. Дэвид, грустно выдохнув, замолчал.
— О чём ты хотел поговорить? — поинтересовался Джозеф, заметив возвращение друга.
— О том, что тебе нужно отказаться от показаний, — на одном дыхании выплюнул Кай. Барабанщик, непонимающе дернувшись, повел бровью.
— Чтобы Джин осталась безнаказанной? После всего, что она сделала? Исключено.
— Ты не видишь, что происходит? Они сделают всё, чтобы заткнуть тебе рот, — Кай вцепился пальцами в край стола. — Пойдут до конца.
— И что? — от того, насколько это прозвучало равнодушно, по спине пробежали мурашки. Кай, переглянувшись с Элеонор, сглотнул. Тогда девушка решила взять инициативу в свои руки.
— Они могут навредить твоим близким, — Элли знала, что Кай никогда не скажет об этом прямо, боясь навредить Джозефу. Но промолчать она не могла. — Или тебе.
— Нет, если у них есть мозги, — нахмурился тот в ответ. — Зачем им подкидывать обвинению дополнительные доказательства? Одно дело беззащитный котенок. Совсем другое — причинение вреда человеку. Все подозрения сразу же падут на них.
— А если им всё равно? — скрестив руки на груди, снова взял слово Кай. Джозеф лишь пожал плечами.
— Справедливость восторжествует. Я не отступлюсь.
— Эф, пожалуйста… — голос Элеонор дрогнул. Она проглотила подкатившие к горлу слезы и выдохнула. — Разве это того стоит?
— Скажешь, нет? — Джозеф коротко рассмеялся, его щеки пылали: то ли от поднявшейся температуры, то ли от ярости. — Разве ребята не заслуживают того, чтобы виновный в их смерти понес наказание? Я выяснил, в тот день погибло двадцать семь человек. Двадцать семь жизней, оборвавшихся, так толком и не начавшись. А их близким даже погоревать не дали, потому что на случившееся наложили табу.
— Это не вернет их к жизни, — не поднимая глаз, возразила Элеонор. Джозеф согласно кивнул, но почти сразу покачал головой.
— А если Джин, оказавшись на свободе, захочет повторить? Почему нет, если в первый раз ей всё сошло с рук? Поэтому я не могу и не хочу отказываться от показаний. На кону нечто большее, чем глупая месть и жажда справедливости. Джин и её семейка — опасны. И оставлять их на свободе — преступление.
— Такими темпами ты не доживешь до суда, — Элеонор глотала слезы. — Можно ведь устроить переговоры? Ты заберешь показания, а Роджерсы уедут. Далеко. Навсегда.
— А потом вернутся, чтобы добить тех, кого не добили? — ухмыльнулся Джозеф. — Нет уж. Со злом нельзя вести переговоры. Они вывернут твои слова в свою пользу. Только суд, — Элеонор посмотрела на Кая, но тому нечего было добавить. Кроме…
— Он прав, — он облизал пересохшие губы. — Мы не можем сойти с этого пути.
— Поэтому закроем тему, — Джозеф смотрел на дно стакана с мокрыми чаинками, из которых никак не желала складываться его дальнейшая судьба. — До суда осталось совсем немного. Потом — пара заслушиваний, и всё закончится. Теперь уже навсегда.
Элеонор отвернулась.