«Красавчик, привет. Скажу сразу и без лишних прелюдий (ты в них не особенно нуждаешься, как я понял): меня покорила твоя открытость. Написать такое объявление, да ещё и в колонку «Магического еженедельника» — вот, что значит настоящая смелость мужчины. Такой ли ты смелый на самом деле? Предлагаю проверить это сегодня вечером. С удовольствием отшлепаю твою непослушную задницу. Будешь у меня кричать на коленях, пока голос не сорвешь. Пришли письмо с подтверждением, адрес на обратной стороне»
Гарри перечитал письмо ещё два раза. Здесь должна была быть какая-то ошибка. «С удовольствием отшлепаю твою непослушную задницу»… Какого черта? Здесь точно была ошибка. Человек перепутал адреса. Что ж, не страшно, сейчас он отправит это письмо обратно, возьмет и заварит себе новую чашку кофе, выпьет его горячим — медленно, с расстановкой, — а после отправится на позднюю пробежку и… И надо, кстати, купить нормальный чай, а то он скоро сам превратится в кофейник. К дому подлетело ещё несколько сов. Даже не спускаясь достаточно близко к земле, они, вот же нахальные птицы, выпустили письма прямо в воздухе, из-за чего Гарри пришлось их ловить, по-дурацки подпрыгивая на месте. Не давая себе времени на раздумья, он развернул первое. Помимо письма, в конверте была вырезка из газеты, усыпанная отпечатками розовой помады. В предчувствии какого-то неведомого пиздеца, хотя, Мерлин, он был аврором и вообще считал свою выдержку образцовой, Гарри сжал бумагу покрепче и начал читать.«Господа! Эксклюзивное предложение для колдунов, не знающих пощады. Выберу самого горячего, смелого и креативного. Хочу, чтобы меня как следует отшлёпали. Я вёл себя очень плохо, так плохо, что единственное искупление для меня — это хорошая порка от властного красавчика, который умеет ставить на место таких, как я. Почувствовали волнение в штанах? Держите руки при себе, не лишайте себя удовольствия, которое вам может подарить встреча со мной. Формальности: я молод, остроумен, хорошо сложен, а мой рот не умеет затыкаться, когда нужно. Впрочем, это можно легко исправить, верно? Будьте уверены в моём безупречном вкусе, я ищу не просто того, кто расправится с моей задницей с достаточным энтузиазмом и фантазией, я ищу мужчину с по-настоящему крепкой рукой и членом, который сможет усмирить мой буйный пыл. Прошу присылать ваши предложения по адресу, указанному под скрытыми чернилами. P.S портупея будет приятным бонусом»
Выхватив палочку, Гарри коснулся слов в объявлении и шепнул заклинание обнаружения. Достойная современная разработка — отлично помогала скрывать конфиденциальную информацию, такую, как имена, адреса, номера и прочие секретные вещи, открывая её только тем, кто имел самые искренние намерения. О, намерения у Гарри были максимально кристальные. Адрес в газетном объявлении совпадал с адресом его дома. Еще не до конца осознавая, что происходит, Гарри открыл следующее письмо (оно было немного липким из-за отпечатков помады). Мелкие буквы складывались во что-то невероятное:«Твоё объявление заставило меня подрочить сегодня утром дважды. Мне прямо не терпится! Что ты предпочитаешь — стек или розги? Может быть, обычная крепкая ладонь тебе придется по вкусу? Как насчет ремня? Тебе ведь нравится пожестче? Могу тебя отшлепать так, что сидеть не сможешь. Это то, чего ты хочешь? Уверен, что ты уже возбудился. А раз так — скорее присылай ответ. P.S Ты не будешь против, если нам составит компанию моя жена Вита? Она не будет мешать, только посмотрит. Ну а если ты захочешь большего, она с радостью присоединится. Ей тоже не терпится отшлепать такого непокорного разнузданного мальчишку».
Второе же письмо гласило:«Гарри Поттер! Не может быть. Гарри, я всегда думал, почему же ты такой напряженный на работе? Оказывается, вот оно что… Я буду рад составить тебе компанию сегодня вечером. Не уверен, что смогу тебя отшлепать, всё же для меня это дико — разве смог бы я на тебя поднять руку? Но знаешь, как насчет пары бокалов? А там поглядим.
Мерлин, не верю, что пишу это, но я уже давным-давно засматриваюсь на тебя…
Твой Деннис Криви».
***
Гарри выбрался на улицу через главный выход (до него совы добраться ещё не успели) и медленно побежал, позволяя мышцам прийти в движение. Ему нужно было подумать. Во-первых, это не могло быть ошибкой. Во-вторых, он знал только одного человека, который мог устроить подобное, а значит… — Чем ты так недоволен, Поттер? На тебе лица нет, — ленивые нотки в голосе были похожи на сладкий-сладкий мёд. Гарри чуть замедлился и бросил яростный взгляд в сторону — какое совпадение! — Малфоя. Тот неспешно прогуливался по улице, держа на тонком поводке свою кабаниху. Шанель степенно цокала по брусчатке, держась около Драко, и смотрела на мир, впрочем, как и всегда, с абсолютным равнодушием на своей рыхлой кабаньей морде. Надо же было додуматься завести такое странное чудовище. Нет, Гарри любил животных, но кабаниха… Здоровая, не меньше трех футов в высоту — аврор Поттер настораживался каждый раз, когда ее видел. Кто знал, что у неё на уме? Кто мог гарантировать, что Малфой не дрессирует её для каких-нибудь опасных вещей? За себя Гарри не переживал — он все же аврор, но кто знает, на что способен Малфой, который приходил в бешенство из-за посадки лимонного дерева в «неправильное место». Не дождавшись ответа, Малфой лучезарно ухмыльнулся и покрутил поводок туда-сюда, наматывая его на кулак. Бледные костяшки на контрасте с мрачным бархатом смотрелись… Гарри даже думать не хотел о том, что выглядело это как-то совсем уж до неприличного вызывающе. — Читал утренние газеты? Поговаривают, там скандальная заметка. Кто-то совсем отчаялся и подался на поиски большого и горячего ч… Ах, извини, большой и горячей любви. Гарри вытер со лба испарину и почувствовал, как внутри поднимается волна горячего гнева: — Это ведь твоих рук дело, верно? Признается сразу, бессмертный мерзавец, или нет? Но Малфой, святая невинность, лишь взмахнул ресницами, элегантно усмехаясь. Усмешки Драко следовало внести в категорию запрещенных — то, как он кривил губы, как вздергивал подбородок… — Ну почему же сразу моих? Я разве похож на сводню? — проворковал Малфой. — Ты похож на автора пошляцких и бездарных памфлетов. — О, ты знаешь такие сложные слова, — протянул Драко, и эта елейная интонация привела Гарри к какому-то новому уровню бешенства. Каждый раз он думал, что не сможет разозлиться больше, но Малфой доказывал, что нет ничего невозможного. — Малфой… — начал Гарри, чувствуя, как кулаки против воли сжимаются и короткие ногти впиваются в ладонь. — Если молодой волшебник перепутал адреса… Например, по удивительному стечению обстоятельств? Допустим, — Драко чуть подался вперед, практически врываясь в личное пространство Гарри и обдавая его объемным ароматом своего нахального парфюма — розы и кожа с ноткой правильной горечи. — Допустим, мы можем предполагать факт, хм, чего-то вроде отвлечения? Знаешь, каминные звонки бывают достаточно утомительными. Допустим, молодой волшебник переутомился и напутал адреса. Разве это какой-то страшный грех? Солнце подсвечивало волосы Малфоя, из-за чего он выглядел так невинно… Обманчиво невинно, само собой, потому что Драко, с этими сладкими улыбками на самом деле был настоящим дьяволом. И, Мерлин, он все еще был непозволительно близко, и этот сложносочиненный запах… Гарри не привык к такому. Утро Гарри обычно пахло кофе и немного хлопком. Рабочий запах — это горький табачный дым и резкая свежесть цитрусовых гелей для душа коллег в начале дня и жженый кофе, пот и усталость к вечеру. Министерские бумажные работники обычно пахли чернилами и немного тем дешевым ароматом за пару галлеонов, где навязчивые цветочные ноты перебиваются чем-то сладким. Малфой же будто и не пользовался парфюмом вообще, но этот тонкий шлейф горькой розы и терпкой кожи будто следовал за ним, и это казалось… Чересчур. Весь Малфой был чересчур, и это цепляло. Гарри, не раздумывая, выплюнул: — Малфой, ты — мертвец. — И при том очень непослушный! И рассмеялся, Мерлин, паршивец веселился изо всех сил. — Хр! — Да, дорогой, хр, — со смешком прибавил Драко. Шанель потоптался на месте и протянул свой огромный пятачок к колену Гарри, обнюхивая. Это было уже слишком. Гарри выпрямился и холодно бросил: — Нет, я серьезно, Малфой. Считай, ты труп. — Угрожаешь мне? — пальцы Драко покрепче сжали поводок, как будто он готовился к настоящей схватке с Гарри посреди Суррея на магловской улице и собирался защищать своего кабана во что бы то ни стало. — Так я не при исполнении. Могу делать, что хочу, — это было враньем, да и угроза физической расправой была явно перебором, но… Растрепанный усмехающийся Малфой выглядел слишком довольным, и эту радость было бы неплохо стереть с острого лица. Усмехнувшись, Драко покачал головой. — Шанель, мы уходим. Счастливо оставаться, непослушный красавчик! Может быть, сегодня вечером кто-то сжалится и осчастливит твою задницу, как следует? От столкновения кулака с малфоевским носом Драко спасло только то, что Гарри был слишком дезориентирован происходящим абсурдом и действительно не мог нападать на кого бы то ни было, так как звание аврора распространяло свои правила и на жизнь вне службы. А еще он не был дикарем, хотя, черт возьми, такой дикий способ для возвращения Малфоя в реальность не мог считаться правонарушением. Или все же мог? Окончательно потеряв настрой, Гарри развернулся и побежал к дому, исходя негодованием и начиная продумывать месть.***
Письма продолжали приходить. Бесповоротно разочаровавшись в куполе, назойливые совы нашли новый дивный способ — они пытались пролезать сквозь дымоход и в итоге застревали там, образуя затор. Птицы бешено клокотали, сводя Гарри с ума, и он решительно не знал, как это остановить, не прибегая к помощи специальных служб. Ближе к вечеру совиную толпу наконец прорвало, и всю гостиную засыпало сажей и десятками — на самом деле сотнями! — писем. Это просто в голове не укладывалось! Сколько же в Англии жило горе-доминантов, желающих отшлепать чью-то голую задницу. И ведь эти люди ходили по улицам и даже работали в Аврорате. Сиськи Цирцеи, святой Деннис Криви был среди них. И вот как теперь смотреть ему в глаза? Гарри помассировал виски и подобрался к своему полуразрушенному викторианскому камину, до починки которого так и не доходили руки. Дом достался Гарри прямо от прошлых владельцев — даже без косметического ремонта. Тут сохранились старые дремлющие портреты известных волшебников, сложные фрески на чердаке и добротные каменные плиты, которые пускали гулкое эхо по всем комнатам. Гарри взялся было за справочник по восстанавливающим заклинаниям, но затем решил оставить все эти сколы, потрескавшийся кирпич и трещины на стенах, которые в свете каминного огня казались такими уютными. Именно все эти «неидеальности» делали его жилище таким комфортным, теплым и живым — сюда хотелось возвращаться после сложных рабочих дней. Сначала он подумывал позвонить Рону, но тот наверняка был с Панси, а Панси была слишком близкой подругой Малфоя, и Гарри не желал доставлять ему ни капли удовольствия своими жалобами, которые она непременно передаст. Гермиона сегодня была на вечернем дежурстве в Отделе тайн, а Невилл уехал в Хогвартс. Недолго думая, Гарри позвонил Джинни. Вопреки всем законам и сплетням, они с Джинни сохранили теплую дружбу. Расстались они давным-давно без какой-либо драмы, сложных разговоров и прочей ерунды, которая могла бы повлиять на их дальнейшее общение. Иногда это так и случается — вы движетесь вместе по наитию, потому что это привычно, предсказуемо и оттого легко, а потом бац, и всё заканчивается. Без скандалов и выяснений отношений. Вы просто знаете, что вам больше нечего делать вместе, и всё стремительно разваливается, уступая место чему-то новому. У них всё закончилось ещё летом после шестого курса, пусть они и вяло пытались оживить свой союз после войны. Конечно, после того, как финальная точка была поставлена, всё окружение страшно расстроилось. Ах, вы были такой замечательной парой, ну как же так… Молли наседала с задушевными беседами, Хагрид по-свойски предлагал надраться в «Кабаньей голове», и даже Робардс предложил Гарри взять небольшой перерыв в учебе, несмотря на тонну уверенных заявлений, что всё нормально и не надо с ним, Гарри, возиться. Потом, на удачу, разошлись Рон и Гермиона, и внимание переключилось на них, наконец сбавляя накал напряжения. Не то чтобы он не переживал за друзей, но как же было приятно уступить пьедестал «расставание десятилетия» кому-то еще. Гарри же времени не терял — закончил учебу и начал работу в Аврорате, а Джинни под гул трибун и обожание толпы восхищала стадионы в составе Гарпий, и у них не осталось времени переживать о том, как всё выглядело со стороны. Что не мешало газетам и модным журнальчикам выпускать о них статьи разной степени глупости. За годы после их расставания Джинни успела очаровать Майкла Корнера (кончилось всё плачевно, нос у Майкла теперь смотрел немного в сторону), Кэти Бэлл (после разрыва они так и остались в одной команде), а теперь с огромной долей отчаяния ухаживала за Луной Лавгуд, и Гарри просто мечтал, чтобы она наконец выдохнула и перестала быть такой до смешного безнадежной в своих резвых попытках заполучить сердце Луны. Стоит ли говорить, что когда дело доходило до обсуждения личной жизни Гарри, он тушевался и отмахивался, зная, что если Джинни захочет, она докопается до самой сути, которую даже он сам мог не осознавать до конца. Поэтому он позвонил Джинни. Она была верной и надежной и не стала бы давать дурацких советов в стиле «Тебе просто нужно успокоиться и не обращать внимания». Гарри потарабанил по камину, но не прошло и пары секунд, как пламя загорелось зеленым. — Гарри, привет! Постой-ка минутку, мне надо найти полотенце. — Как будто я могу куда-то сбежать, — буркнул Гарри, наблюдая за ногами Джинни, облаченными в странную голубую ткань с люрексом. Кажется, наряды Джинни уже давно подбирал Малфой, и, Мерлин… Конечно, этот сноб не мог выбрать ничего, что бы не кричало о деньгах и пафосе. Через несколько минут Джинни опустилась перед своим камином и замотала мокрые волосы в огромное красное полотенце, что придало ей несколько боевой вид. — Привет. Выглядишь паршиво. — Каждый раз говоришь это, — вздохнул Гарри. Он не питал никаких иллюзий относительно того, как сейчас может выглядеть. Отвратительное утро, бесполезный день на работе — ему пришлось объяснять милой старушке, что нельзя подкидывать чучело сов соседям. Даже если эти самые соседи, по ее мнению, используют незаконные зелья для ускорения роста тыкв… — Потому что ты и правда выглядишь так каждый раз, когда мне звонишь. Слышала про ситуацию с письмами… Гарри взорвался. — Мерлин, Джинни! Это просто пиздец. Ты представляешь? Десятки… Нет, сотни сов! Вокруг моего дома. Обезумевшие и настырные. Они мне весь двор засрали, — слепо смотря перед собой, Гарри сдерживал желание зайти на соседний участок и разбить Драко нос. Кожа аж покрывалась мурашками, когда он представлял, как этот вздернутый аристократичный нос с хрустом трещит от его удара… — Это всё Малфой. Придурок решил натравить на меня обожателей сабмиссивных задниц, и я весь день провел, сражаясь с чокнутыми птицами. Джинни засмеялась. Когда она смеялась, её глаза начинали блестеть, как две огромные звезды на ночном небе. Гарри хотел прибить её за это и все равно не мог сердиться всерьез. Ну невозможно сердиться, когда на тебя смотрят с таким теплом. — Закрыл бы камин. — Да не могу я, работа же… Ну и вообще! Я не собираюсь прятаться в собственном доме, пока ублюдок смеется из-за моих неудач. Джинни покрутила в руках чашку и отпила, морщась. — Никогда не бери у Луны её чай из дикого разнотравья. Нет, не спрашивай. Это жуть, — в противовес своим словам Джинни всё же допила и странно улыбнулась. Может быть, чай распространял чудоковатость Луны на всех, кто рискнул его опробовать? — Ладно, Малфой — гад, это и так ясно. Все мы слушаем эту песенку вот уже как… Да к дракклу, я сбилась со счету. Лучше скажи, что ты будешь делать теперь? — Об этом я и хотел с тобой поговорить. Если Малфой хочет войну — он её получит! У меня есть план. Глаза Джинни блеснули дьявольским огнем, и она чуть ли не прижалась к каминной кладке лицом. Удивительное свойство натуры Джинни заключалось в том, что она сколько угодно могла песочить Гарри — и притом по любому, подчас абсолютно незначительному поводу, — но всё равно самая первая ввязывалась в любые сомнительные затеи, даже если все кругом крутили у виска. Это качество Гарри очень нравилось. Здравый смысл? Пожалуйста, да, но сначала подавайте нечто безумное, эмоциональное и, главное, работающее. К сожалению, здравый смысл оказывался эффективен не всегда. В ситуации с Малфоем так точно. — Знаешь, Гарри… Вам обоим не помешало бы просто потрахаться. Друг с другом, да, — и Джинни сладко улыбнулась, буквально оглушая Гарри силой своего «как давно я хотела это сказать». — Секс решает массу проблем в жизни. Я серьезно. Гарри активно замотал головой. — Меня не интересуют его постельные дела. И тем более — постельные дела с ним. — Да? А мне кажется, что очень даже интересуют. Гарри отвел взгляд, прикусывая щеку. Его редкие мысли о ком-то со светлыми волосами… Ком-то высоком… Ком-то остром… Ком-то до одури саркастичном… Перед кем он мог бы встать на колени… Это не имело значения. Ну никакого не имело значения! — Он невыносимый мерзавец! — Он хорош, и мы оба это знаем, — протянула Джинни, закусывая губу. — Вы спорите из-за какой-то странной херни, вместо того, чтобы один раз решить, чей член в чьей заднице окажется… — Джин, это работает не так, — сокрушенно выдохнул Гарри, который много раз пытался объяснить, что в отношениях между двумя мужчинами роли могут меняться. — Это именно так и работает! — воскликнула Джинни и поправила сползающее с головы полотенце. — Вы — вы оба! — выдумываете невероятные драмы, чтобы в очередной раз облить друг друга грязью и вынести мозг всем своим друзьям. Хочешь проверочный вопрос? — Нет. — Будет. Если бы твоим соседом с этими русалками, ножами и растениями оказался Невилл… — Это абсолютно другое, — возразил Гарри, хотя аврорское чутье и подсказывало, что в этой пикировке он проиграет. — Если Невилл начнет носить костюмы и заведет себе домашнюю свинью, ты и бровью не поведешь, — победоносно закончила Джинни. — Дин Томас регулярно надевает шляпы, но что-то я не слышала ни одного комментария… Просто признай, Гарри, ты бы реагировал совсем по-другому, если бы это был не Малфой! Хорошо, что они расстались, решил Гарри. Плохо, что Джинни права. Потому что Невилл — это Невилл, а Малфой — бесячий мерзавец в этих узких брюках, рубашках, оголяющих ключицы и… — Нет, Джинни, — и Гарри решительно помотал головой. — Ты должна помочь мне продумать достойную месть, а не пытаться переплести наши члены. — Фу! Не хочу думать ни о чем, что включает в себя твой член. — Ты не можешь делать вид, что тебе настолько неприятен мой член, — делано оскорбился Гарри. Справедливости ради, хоть их постельные приключения и были далеки от тех, которыми хочется поделиться шепотом поздним вечером на кухне, они были… По-своему достойными. Первый опыт — неловкий, но вполне приемлемый, полный нежности, волнения и предвкушения. Конечно, о таком никакое похабное письмо не напишешь, но… Черт, похабные письма, выведенные этой бледной рукой с тонкими пальцами, которые еще утром так эротично наматывали на кулак черный кожаный поводок… Поводок у свиньи в портупее, напомнил себе Гарри и выдохнул. — Прости, ты не входишь в мой топ идеальных любовников, — тут же ответила Джинни. — Но я сжалюсь над твоей мужской гордостью и сообщу, что твой член был вполне неплох. — Вполне неплох — это вообще не про пощаду, Джин. — Малфою понравится. Лучше бы он позвонил Невиллу. Тот мог часами говорить о странных растениях, но хотя бы не упоминал Малфоя между захватывающими рассказами о взрослении мандрагор. Невилл вообще был очень тактичным, понимающим и скромным. Пока дело не доходило до мандрагор, да. — Знаешь, где в моем списке приоритетов стоят пункты «член и Малфой» в одной строке? — Знаю, — Джинни усмехнулась. — На первом месте именно что член и Малфой вместе, затем десять строк ничего, а потом мотоцикл и эта твоя дурацкая теплица. Подростковый бунт мандрагор — отличная тема для вечерней беседы, как он мог в этом раньше сомневаться? — Никогда не принижай мой мотоцикл. Он придает мне нужную нотку свирепости! — Просто купи эти его любимые блинчики, возьми какой-нибудь элитный Кот-дю-рон… — Какой кот? — Полосатый, Гарри! Я счастлива, что мы расстались, — и Джинни усмехнулась той самой усмешкой, которая позволена самым близким, эдакая смесь сочувствия и насмешки. — И я искренне желаю тебе собрать яйца в кулак и сделать с Малфоем то, что ты действительно хочешь. Довольная своим пассажем Джинни под конец фразы взяла такие высокие нотки, что Гарри вдруг точно понял, что именно он сделает с Малфоем. Этот мудила будет страдать, и, Мерлин, похабные письма покажутся ему такими цветочками.