*
— В итоге эту стажировку я даже смогу совмещать с учёбой, представляешь? Это очень круто! У меня будет возможность остаться работать в этой компании! А ещё, если рассматривать будущую карьеру, то… — Как ты всё распланировала, — голос Каса звучал не так весело, как обычно. Чаще он выслушивал и по-доброму иронизировал над масштабными планами, а сейчас был явно обижен. Десять секунд молчания. — Я… я не это имела в виду. — Не это? А что тогда?! Я занимаю хоть какое-то место в этих твоих планах?! Всё, что я слышу — это сначала «Кастиэль, я буду приезжать летом», потом «Я не смогу приехать в этом году, у меня стажировка», а сейчас «У меня стажировка и я хочу работать в этой компании после университета». С того момента всё и началось. Разговоры становились всё напряжённее, звонков было всё меньше. Уход Лизандра выбил Кастиэля из колеи настолько, что тот хотел забыть о музыке на ближайшие сто лет и отсутствие возможности быть рядом физически, не только через экран, рвало всё внутри. Оказалось, входить во взрослую жизнь не так легко, оказалось, что не все пути переплетены, оказалось, что люди уходят, а «всё будет в порядке» недостаточно, как и тысячи слов поддержки. Мина отлично помнит их долгий разговор в пять утра, как прислушивалась к тому, как он выдыхал сигаретный дым. Было интересно, как он выглядит. Сидит на балконе? Или в квартире, просто ветер шумит через открытое окно? Они оба знали, к чему всё шло, и кому-то из двух просто нужно было набраться смелости, чтобы об этом сказать. Мина оказалась смелее. — Это всё? Вот так ты хочешь расстаться? По звонку? — Я бы хотела сделать это иначе, хотя на самом деле хотела бы не расставаться вообще, но… — Мы могли бы найти способ. Ты опять будешь убегать вместо того, чтобы решить это? — Прости. — Я не могу поверить, что это происходит, — он тяжело вздыхает. — Я хочу, чтобы у нас обоих всё было хорошо. Сдерживать слёзы оказалось слишком трудно. Холодно, хотя сидела с пледом, накинутым на плечи. Это вот так люди расстаются? С кучей дурацких фраз, которые уже ничего не изменят? С чувством вины и тяжести в груди? Если каждые отношения может ждать такой конец — Мина больше не хочет в них вступать. Вот и всё, с ними покончено. Они поговорили ещё пару минут, куча бессмысленных слов кое-как складывалась в предложения. И Мина что-то на прощание сказала, точно сказала! Что же это было… — Позаботься о том, чтобы я увидела тебя играющим на сцене с толпой фанатов, знающих твои песни наизусть, когда вернусь в Париж.*
— Вот для чего я иду. Просто увидеть, как он со всем справился. Мина улыбнулась сама себе, и, пару раз покрутившись перед зеркалом, побежала обуваться. На телефоне несколько пропущенных и пара сообщений в общем чате на троих, привычка летать в облаках иногда была очень не кстати. Нельзя заставлять Розу и Алекси ждать! Когда приехали (а опоздала группа друзей всего на пять-десять минут), заметили, что у входа всё ещё была небольшая очередь. Люди всё подходили и подходили, и Минерва, наблюдая за этим с большим интересом, всё задавалась вопросом: насколько же эта группа популярна на самом деле? И ведь она даже не успела послушать их песни! Внутри людей было много, но пока что играли не Crowstorm. Какая-то группа на разогреве, совсем новички по ощущениям, отрывалась на сцене. Роза и Алекс пропали из виду, до этого сказав, что сходят за напитками, поэтому, когда наступила тишина, приглушённый фиолетовый свет вдруг потух и сцена опустела — Мине было некого дёрнуть за рукав и нервно прошептать «Ой, смотри, начинается». Когда Кастиэль с группой выходит на сцену, у Мины на лице появляется очень неоднозначная улыбка. Все глаза прикованы к нему, и это неудивительно: фронтмен, гитарист. Такой серьёзный и уверенный на сцене, это не семнадцатилетний мальчик, который жутко нервничал перед первым концертом в школьном подвале и от этого огрызался. Его голос звучал по-другому: глубокий, с грубой силой. Кастиэль на сцене смотрел гармонично и естественно, он обводил взглядом публику, выступал со свойственной ему харизмой. По многочисленным возгласам было видно, кто тут самый популярный участник. Мине показалось, что она совсем не может двигаться — стоит и смотрит. И взгляд отвести невозможно. Из «гипноза» её вывел уже знакомый голос. Почувствовав касание по плечу, обернулась. Натаниэль? Его только тут не хватало. Это концерт группы или встреча выпускников Свит Аморис? Хотя Розы с Алексом всё не было — видимо, всё-таки потеряли её в толпе. — Знаешь, если ты так хочешь потеряться в толпе, тебе лучше начать двигаться. Среди танцующих девчонок тебя очень легко заметить. Как статуя какая-то. Он наклонился и говорил прямо ей на ухо, иначе Мина ничего не услышала бы. На его лице ехидная усмешка, явно хочет поиздеваться Она краем глаза взглянула на окружающих — да, в основном это были очень красивые девушки, танцующие и наслаждающиеся концертом. — Мне кажется, я разучилась танцевать, — она неловко улыбнулась. — Да ладно тебе. Что, не нравятся песни? — Да нет, я просто не танцую. обычно только слушаю певцов. И Кастиэля, в целом, послушать тоже отлично. — Послушаешь возле сцены. Натаниэль потянул её за руку, ближе к сцене. Так вот, как оно ощущается, когда певец «так близко, но так далеко». Кас ведь понятия не имеет, что она здесь, слушает его песни, смотрит на него на выступлении, стоит на его концерте. А потом уйдёт — и они больше никогда, наверное, не встретятся. У каждого теперь своя жизнь, им и пересекаться-то негде: он наверняка всё время проводит в студиях звукозаписи, на съёмках, а она занята написанием статей и исследовательской работой. Это было странно: стоять здесь или читать статьи на ноутбуке и видеть, как его мечты сбываются. Они всегда были такими разными? Если подумать, даже в подростковом возрасте, если бы не школа, они бы никогда друг с другом не познакомились. Учись Мина в другой школе — Кастиэль бы ею не заинтересовался (как и она им), может быть, вернулся к бывшей. Их расставание было правильным и понятным: двое юных подростков выросли и поняли, что в их будущем нет места друг для друга. За весь вечер Мина не пила. Болтала с Натаниэлем, слушала Crowstorm, нашла всё-таки двух пропавших друзей, у слегка пьяных, и этот вечер был вполне неплохим. Когда всё закончилось — люди покидать помещение не спешили, многие хотели ещё выпить. Роза что-то болтала про их с Леем отпуск в Бордо. Что в её планы не входило — так это почувствовать, как её тянут за руку в какой-то укромный угол (из-за совсем тусклого света было не совсем понятно, куда именно). Серьёзно? Опять? — Нат, это уже не смешно, если ты думаешь, что ме-… — Нат? Серьёзно? Не знал, что вы с ним теперь лучшие друзья. Пауза. Долгая такая пауза. Почему, из всех возможных вариантов событий, с ней должно было случиться именно это? Меньше всего на свете хотелось Минерве хотелось сейчас стоять вместе с ним за сценой и сталкиваться с оценивающим взглядом — за минуту он точно осмотрел её сверху вниз пару раз. — Ну, он сегодня уже потащил меня за руку, ближе к сцене. — Я заметил, — он скрестил руки на груди и под многозначительный взгляд Мины: «что ты там заметил» продолжил, — было трудно не увидеть две ваши блондинистые головы. Хотя мне сначала показалось, что это он с Амбэр. Она поёжилась. Со слов Натаниэля она предполагала, что его сестра заметно изменилась (за столько-то лет!), да и Минерва была не из злопамятных, но сравнение с девчонкой, которая в старшей школе не давала ей спокойно жить и испортила жизнь как минимум парочке одноклассников-тихонь, было отнюдь не из приятных. — Вообще, меня пригласила Роза. Но Натаниэль тоже был тут. — Значит, пришла ради Розы? Я думал, ко мне. Инспекция. Она бросила ещё один непонятливый взгляд. Что он имеет в виду? — Я прекрасно помню, что ты мне тогда сказала: «Позаботься о том, чтобы стать крутым музыкантом, иначе я тебя убью». Дай угадаю, в сумке нож? — Что?! Там не было части «иначе убью»! Сам себе придумал и меня обвиняешь! — она произнесла это достаточно громко, чтобы несколько работников повернулись в их сторону. Кастиэль облокотился на стену. По его лицу было непонятно, что он думает обо всей этой ситуации, но вряд ли бы он потащил её за сцену, если бы не хотел разговаривать. — Значит, ты вернулась в Париж? Почему не позвонила? У тебя есть мой номер. — А ты прямо-таки ждал звонка? — она усмехнулась. — Правда думаешь, что я стал бы покорно дожидаться, пока мадемуазель Мина Гельц вернётся во Францию? — Ты сам ответил на свой вопрос, поэтому и не позвонила. Как бы это выглядело: «Привет, мы не общались сто лет, но я вернулась, встречай меня с цветами и шампанским»? Он засмеялся, прикрыв глаза. Смех Кастиэля не изменился: звонкий, не слишком громкий. — Как тебе концерт? Ты же такое не слушаешь. Не слушала, по крайней мере. Хотелось сказать: «вообще-то, в те времена я слушала каждую песню, которую ты посвятил мне», но в этом совершенно не было смысла. Только на этом этапе диалога она заметила татуировки на его руках. Их было много, и, пожалуй, ему подходили, но Мина татуировки на мужчинах не любила. — Не слушаю, но мне было интересно. Все вас так хвалят, было бы странно не посмотреть своими глазами, кто такие Crowstorm. Ты неплохо поёшь. Она украдкой поглядывала на выход, слегка беспокоясь, не заметит ли их какая-то фанатка: он публичная личность, а лишних слухов не хотелось. — Я стал таким скучным? Или хочешь поскорее увидеть маминого бунтаря? — Это так он теперь называет Натаниэля? — Нет, просто беспокоюсь об Алекси с Розой. Они, конечно, не маленькие дети, но сколько помню Алекса — он совершенно не умеет пить. — Твоя проблема в том, — Кас нахмурил брови, — что ты не разделяешь прошлое и настоящее. Всё с ним будет нормально, он уже не школьник. Я хочу выйти покурить, иди со мной. — Что, если я не хочу дышать дымом? Ответ не получила, что это за поведение такое? Но пошла с ним. Они вышли на улицу через выход для персонала, там не было ни операторов, и поджидающих фанатов. Это был совсем поздний вечер. Сентябрьский ветер пускай и был мягким, но ночью он становился гораздо холоднее. Сигаретный дым, который выдыхал Кастиэль, растворялся в воздухе. Тишина казалась Мине неловкой (Кас это мнение вряд ли разделял), она слишком давно с ним не виделась и не стояла вот так рядом. Он о чём-то думал, глядя вперёд, на улицу. В переулке ни души, тихо, только доносящиеся звуки машин чуть дальше слышно. Ну и зачем потянул сюда? — Мог бы и без меня покурить. Тебе думается легче, когда кто-то рядом? — Могла бы не идти за мной. Я же не тянул тебя силой, ты пошла сама. Помолчали. Впервые Мине доводилось разговаривать с бывшим. С человеком, которого она когда-то любила до беспамятства. Когда-то они были в отношениях. Когда-то она проводила время в его квартире и выгуливала его собаку. Когда-то он пел ей свои песни и учил играть на гитаре. Когда-то он ей доверял, когда-то она ему доверяла. Когда-то они… держались за руки и целовались. От этих мыслей (особенно воспоминаний о физическом контакте) ей будто стало дурно, а щёки, вместо того, чтобы покраснеть, наоборот совсем побледнели. Естественно, изменение выражения лица Кастиэль не оставил незамеченным. — У тебя лицо такое, будто призрака увидела. Я такой страшный? — Ой, нет! У меня такое бывает иногда. Я темноты боюсь. — Правильно делаешь. В темноте тебя поджидает страшный, серый волк. — ему это казалось до жути забавным. Ещё пару минут они проговорили, и Кастиэль, как джентльмен (на самом деле Кас и джентльмен были скорее антонимами), вернул её обратно друзьям. Роза заставила её краснеть и откланиваться своими чересчур честными замечаниями: «А что вы делали? Где вы были? Только вдвоём были? А вы отлично друг с другом смотритесь! Да и раньше были такими милашками!», её еле получилось вывести из помещения. Уж кто-кто, а Розалия сильно нуждалась в свежем воздухе. Алекси же ничего не спрашивал, он всё понял. Для Розы вызвали такси и позвонили Лею, ведь сама она точно не доберётся. А Мине тем временем будет что обдумать.