Дома Володя оказался почти в четвёртом часу, он много думал о произошедшем, и чувствовал себя отвратительно, несмотря на относительно сдержанное поведение Ольги и Татьяны, на их помощь, и даже поддержку. Он держался до самого дома, но у калитки остановился и присел на лавочку, в отчаянии обхватывая себя за голову.
Близость дома Онегиных ещё больше ранила: где-то там, недалеко был Женя. Что с ним? Кто с ним? Чертов Зарецкий, вроде, взялся проводить Онегина, но вот что там происходило дальше - не давало покоя Володьке. Хотя он понимал, что между Онегиным и Зарецким ничего не может быть по определению, ибо местный ловелас не пропускал ни одной юбки, несмотря на большую симпатию к "Оленьке".
Но, черт побери, как он сейчас ревновал Женьку! И как этот негодяй разбивал ему сердце, раня словами и, что хуже, гадкими поступками! Зачем ему понадобилось быть таким? И вот, теперь они подрались, рассорились. Снова! За всю жизнь Ленский ни с кем всерьёз не ссорился, и, тем более, не дрался - Боже упаси! - да ещё и вот так, отчаянно, до крови!
А вдруг они с Онегиным теперь враги навсегда? Ведь он сам сказал, что не простит Женю, если тот не попросит прощения у Ольги. А раз дал слово, то держи. Так уж Вовку воспитали, несмотря на его тонкую душевную организацию и тягу к творчеству и стихам, он мог проявить и простую мужицкую натуру. Как оказалось. И зачем он сам такой?! Эта чертова вспыльчивость и несдержанность! Он снова всё испортил. Вовка замычал, обхватывая крепче голову и покачиваясь.
В дом он зашёл крадучись, спустя полчаса отходняка и самобичевания на лавочке, и сразу натолкнулся на батю. Тот молча окинул его изучающим взглядом, когда включил свет в коридорчике и увидел во всей своей красе побитую физию сына, выразительно поцокал языком, но одобрительно. Видимо, тоже не ожидал, что, когда-никогда, Володька с боевыми ранениями может заявиться, и с мрачным заявлением, что подрался. Довольный батя ничего не высказал Вовке, только осмотрел ссадины и похлопал по плечу, велев ложиться спать.
А Вовка вовсе не был таким сильным, у него ж тонкая душевная организация, нервы у него! Он пустил слезу в подушку, сетуя на свою злосчастную судьбу, переживая за их отношения с Онегиным. Ведь он был таким счастливым, проводя время с Женей, проводя время рядом с ним, не замечая ничего вокруг. Всё, что он хотел - это Онегина.
Шмыгая носом и глотая горючие слёзы, Володька прятал лицо в подушку, безмолвно и безжалостно коловшую его в ответ торчавшими тут и там перьями, совсем как Женька. Перед мысленным взором всплывали образы Онегина: вот Женька смеётся на дурацкой шуткой Володьки, при этом на его щеке образуется ямочка, и чуть заметные морщинки у глаз; вот Женя удивлённо вскидывает бровь, всегда одну, чуть кривит рот, и тут же сощурил свои чудесные глаза, пронзая взглядом; вот Женька задумался, и радужка в полуприкрытых глазах темнеет, и становится схожей с грозовым небом.
Жесты, мимика, эмоции Онегина - всё это немыслимым образом Володька успел выучить за эти дни, словно всегда знал этого порой невыносимого, эгоистичного, вздорного парня. Как же он, Володька, умудрился привязаться к парню, да ещё и такому непредсказуемому и вспыльчивому, было совершенно непонятно. Как только Онегин приехал, спокойная жизнь Ленского полетела в тартарары! И всё это, все эти воспоминания, весь Онегин, всё это сейчас выворачивало душу Вовке, скручивая в тугой жгут боли.
Ведь он не представлял, как ему теперь без Женьки-то жить. Понятное дело, что тот упёртый и точно, как пить дать, не пойдёт просить прощения у Ольги. И от слова-то не отступишься, иначе грош цена тебе.
Бровь и скулу саднило, глаз припух, но не столь сильно. Проснувшись поздно поутру, а Володьку не стали, почему-то, рано будить на прополку или кормёжку скота, а дали выспаться, он внимательно разглядывал свои раны в зеркало и прикусывал губу. На правом боку был синяк, и ещё на бедре, и кое-где на ногах, на шее и руках царапины и ссадины.
"Интересно, что там с Женей?" - подумал Володька, печалясь о том, что мог навредить Онегину, а вчера его это не беспокоило. Они так ожесточённо дубасили друг друга, что не задумывались о последствиях. Впервые Володька так отчаянно, так самозабвенно с кем-то дрался, что даже не чувствовал боли от ярости; хотя, обычно, он обходил стороной конфликты, или переводил всё в шутку. Но только не с Онегиным.
С Женей он словно ходил по краю, по пресловутому лезвию ножа, балансируя, как обожравшийся канатоходец. Ослепительная радость и счастье, в мгновение ока сменялись бешеной злостью и гневом, кипящим возмущением: он то понимал Женю с полуслова, а то удивлялся его необъяснимому поведению. Эта недолгая "жизнь на вулкане", или, скорее, с "вулканом" Женькой выжимала из Ленского столько эмоций, сколько ему не приходилось испытывать за все свои семнадцать лет. Раньше Володька ничего подобного ни с кем не переживал, а ведь сам он считал себя когда-то влюблённым в Ольгу. Но это была уютная, удобная влюблённость, без каких-либо обязательств. А что же теперь? Что же случилось с ними? Это что же выходит, любовь что ли?
- Ого, - выдал ошарашенно Володька, сидя на крылечке и трогая осторожно припухлость под глазом, и осознавая болезненную привязанность к Онегину, схожую со страстью. Если бы только Женя знал, что творилось там, внутри Володьки, в его сердце. - Это как так-то? Это что же получается?
- Чего расселся, рыцарь? Марш на огород, - перед Володькой возникла фигура матери, - ишь ты, как кулаками махать - это он мастер, а матери помочь- сидим, прохлаждаемся! А я, значит, там одна должна упахиваться! Давай, давай, живо поднимайся и вперёд! Деятель!
Вздыхая и выслушивая громкую речь матери по поводу выходки и поведения сына, Вовка побрёл, нехотя, за ней, понимая, что лекцию ему слушать ещё долго. Невольно взгляд мазнул по заросшему двору соседей, и сердце словно сделало кульбит, тут же сжимаясь от волнения, обнаружив там Онегина.
В беседке сидел Женька. В широкополой шляпе Пал Палыча, в которой тот, в лучшие времена и в здравии, рыбачил на речке, на носу у Евгения поселились солнцезащитные очки тёмного цвета, на половину лица. Он, укутавшись в плед, медленно цедил свой любимый кофе из чашки дядиного сервиза.
Вид у Онегина был помятый и измученный, он притормаживал: все движения его и жесты были какими-то вымученными и медленными. Он то и дело менял позу, закидывая одну ногу на другую, кряхтя при этом, и меняя их, спустя несколько минут, а также, поддерживал голову рукой, периодически потирая виски.
Невольно Володька улыбнулся, но до его слуха донеслась возмущённая, праведная речь матери, и он был вынужден следовать за ней.
Между тем, Онегин страдал не меньше Ленского, которого Женька обнаружил в соседнем саду, всё на тех же "плантациях" его родителей. До его слуха также доносилась гневливые и ругательные слова матери Володьки, и у Женьки сдавило виски от боли. До э́того, ему пришлось, едва не сдыхая от похмелья, выслушать недовольство от Пал Палыча: Женя и не думал, что у того хватит здоровья и духа так громко возмущаться и костерить на чём свет стоит беспутного племянничка. Сегодня он много чего услышал в свой адрес, и это ещё дядя не знал подробностей драки с Володей.
После всего, что ему высказал дядюшка, кстати, как сам Женька считал, весьма справедливого, и после пары таблеток аспирина и обезболивающего, Женька двинулся, как потрёпанная на оргии черепаха, в сад, при этом, напялив чёрные "очечи", найденные в дорожном чемодане, так как сегодня солнце было весьма не милостиво к его подбитым очам. Нет, Володька ему фейс не подпортил, - так, чуток если только, - но огромные синяки свидетельствовали об отвратительно проведённой ночи.
Свежий воздух вдохнул жизнь в несчастного человечишку. И у Онегина даже голова закружилась от обилия незагазованного кислорода, особенно желанного, после попойки. Он притащил с собой в беседку чашку кофе и мрачные мысли, которые не давали ему покоя весь остаток ночи.
После ухода Зарецкого, Женя вскоре проснулся... и тут же продолжил изничтожать алкоголь, запивая своё горе. Пил от отчаяния. От осознания скверности своего характера. Вот какого х..., то есть черта, он снова не сдержался и обидел Ленского? Плевать ему на всех, на Ольгу и Татьяну вместе взятых, на Зарецких и весь этот чертов посёлок! Кроме, Володи, его возлюбленного приятеля, который теперь его возненавидит.
Без Володи он скучал, тоска разъедала Онегина в этом болоте. Володя, внезапно, стал для Жени отдушиной, его солнцем, озарявшим мрачные и пустые будни. А теперь, вроде как, чем-то большим. О будущем Женя не раздумывал, обычно, решая всё по ходу действий. Однако, ситуация с Ленским становилась, вернее, уже стала серьёзным увлечением. Никогда прежде Женька так не злился, не ревновал, как идиот. Он был смешон, но отчего-то смеяться ему сейчас не хотелось.
Предаваясь воспоминаниям о недавнем прошлом, Женя прикрыл глаза на пару секунд.
Как он смотрел! Как же он смотрел! И Онегин потёр виски, мыча от накатившей боли. Воспоминания о таком Володе пробуждали различные чувства и реакции. Это ж огонь, пламя! Что за страсть! Буря! Сколько эмоций! Безумно хорош в своём с страстном возмущении!
- Блядь! - зло выразился Онегин, поморщившись, прихлопывая кусачего надоедливого комара на своей шее. И снова прихлёбывая крепкий кофе, он, будто случайно, обернулся на соседский двор, присматриваясь к шевелению на участке Ленских. Вышла мать Володи, затем отец, который клюнув в щёку жену, уехал на старом тёмно-синем жигулёнке, а Володи всё не было видно. Женя забеспокоился, отчего его голову боль взяла в тугие тиски. Вздыхая, он принялся раздумывать над важнейшим вопросом: что делать?
Первое, что пришло на ум - это выждать время, второе - пойти и пасть на колени пред возлюбленным, наплевав на гордость. Гадостная натура Онегина утвердила первый план действий. План Б стоило отложить на крайний случай. Здесь то ли воздух не тот, то ли Женька размяк, но терять себя он не мог, сопротивляясь даже чувствам.
А что же Володя? Как он поступит? Онегин примерно представлял две реакции милого друга: озлобленность и отчаяние. Либо любит, либо ненавидит. Чего же он сам, Женька, добивался от Ленского? От милого Володеньки с чистыми синими глазами. Чего он хотел вообще? Онегин вздыхал тяжко, поддерживая отяжелевшую хмурыми мыслями голову и потирая лицо.
- Что, хреново, Онегин? - и Онегин качнул головой согласно, потом, обернулся резко, увидев за своим забором Ольгу с ехидной улыбочкой, а позади неё довольно спокойную Татьяну. Обе прогуливали собачку, и, видимо, решили навестить Ленского: ну, не Женьку же!
- А, это вы, - недовольно проворчал Онегин, как старый пес, и зыркнул из под очков на мелькавшую у соседей макушку Володи, успокаиваясь. Настроение немного улучшилось, - какими судьбами в наши краях?
Онегин также проигнорировал правила хорошего тона и решил не здороваться с Лариной. Ольга же продолжила, несмотря на одёргивания сестры:
- Людвига прогуливаем. Накуролесили же вы вчера, Евгений, - с ехидцей отозвалась она, цепляясь за штакетник. Выглядела она довольно неплохо для оскорблённой "звезды". Женя чуть развернулся и лениво приподнял очки, всматриваясь в Ольгу.
- Ждёте извинений? Пожалуй, мне не стоило так громко выражать своё мнение, вот и весь мой грех, - пафосно заявил он и пожал плечом. На что Ольга тут же вспыхнула возмущением, но сдержалась.
- Возможно, что я не настолько хороша в актерском мастерстве, зато у меня есть друзья и Володя Ленский, - отозвалась она с злым превосходством, покоробившим Женьку.
- А у вас на друзей индульгенция? - насмешливо произнёс Женя, опуская очки и показательно, и с манерной медлительностью отхлёбывая кофе. - Вы уж извините, но Володя, как и прочие, сам решает с кем и когда ему быть, дружить...
- Любить, - продолжила Ольга, тут же изменяя тон на капризно-детский. - Володя меня давно любит, а вчера он так отчаянно защищал меня, что я решила ответить ему взани...взамни...взаимностью!
Улыбаясь широко и насмешливо, Женя всё же сподобился подняться с насиженного места, укутываясь в плед, как мрачный призрак, и подошёл к Лариным. Кивнул Татьяне, игнорируя Ольгу:
- День добрый, ну, а что вы скажете, Танечка? Достоин ли наш Ленский стать парой Оленьке? - он впился взглядом в хмурое и задумчивое лицо старшей сестры Лариной.
- Володя... Он достоин самого лучшего. А вам так не кажется? - произнесла она спокойным тоном, немного печально. Онегину даже показалось, что ей что-то известно, или он просто накрутил себя и всё это лишь его догадки и предположения. Он приподнял бровь, между тем, нервно прокручивая в руке очки за дужку. Смотрел Женя только на Татьяну.
- Лучшего? Вы так считаете? - слегка улыбнулся Онегин, лишь краем губ, но Таня это подметила, как и тот быстрый взгляд Евгения в сторону двора Ленских.
- А вы, Женя, действительно, считаете, что Володе нужно это "лучшее", или, для его же блага, стоит отойти в сторону? - она упрямо приподняла подбородок, глядя прямо в глаза Евгения, уже наполнявшиеся мрачными грозовыми тучами. Они оказались на одной волне, понимая друг друга без слов. Ольга же наблюдала, хмуря брови из-за того, что разговор зашёл о чём-то непонятном для неё.
- Тань, снова ты говоришь о странном, но не суть, - и Ольга отмахнулась от сестры. И обратилась к Онегину, - Итак, я теперь выбираю Володьку, хотя у вас, Онегин, были все шансы! И если вы думаете, что я буду страдать из-за дурацких слов, то ха-ха-ха!
- А вот мы его, сейчас, самого спросим, - ухмыльнулся, заметив, как к ним спешно направляется явно обеспокоенный Ленский. Ларины обернулись одновременно. Онегин шагнул ближе к забору, а вот сестры отступили, а Татьяна оттянула шпица поближе к себе, так как он тут же зашёлся лаем, заметив фигуру Володи.
- Привет, Ольга, Таня, - выдохнул Володя, с раскрасневшимися щеками на бледном лице, с синяком под глазом и ссадиной. Вид побитого Володи доставлял Онегину извращённое удовольствие, так как метки эти были его рук, но вместе с этим каждая отметина резала его по живому.
Володя же поздоровался с сестрами Лариными, и тут же уставился на Онегина, не решаясь заговорить. Тот буравил неопределённым взглядом Володьку. И Вовка, смутившись, тише добавил, упираясь взглядом в залёгшие тени под глазами Онегина:
- День добрый.
- Добрый, Ленский, - не удержался от колкости Женя, уже матеря себя за ядовитый язык. Ну почему он не язвил так болезненно Ольге, или Татьяне, а только любимому Володе! Черт, "любимому"! - Володь...
- Володя, - перебила чуть громче Ольга, - я вот тут рассказываю Евгению о том, что мы с тобой теперь в отношениях, - и она улыбнулась широко, радуясь не "отношениям", а тому, что Онегину не удалось её победить, и ей плевать и на его мнение, и на него самого: вот пусть потом локти кусает от осознания своей ошибки!
- Неожиданно, - пробормотал Володя, потирая шею; и, отчего-то, не радуясь таким новостям. Месяц назад, скорее всего, эти слова его бы осчастливили, но сейчас у него лишь вырвался смешок, - "без меня меня женили".
- Ты рад, или нет? - сложила руки на груди Ольга, возмущённо и с досадой разглядывая озадаченное и побитое лицо Ленского.
- Да, Володь, так ты рад или нет? - издевательски, вдогонку, переспросил Женя, задирая подбородок и вставая в ту же позу, что и Ольга, при этом, выразительно тараща глаза с бесенятами внутри.
- Отвали, Онегин, бесишь, - огрызнулся Володька, тут же ощитиниваясь. - Это, вообще, не твоё дело.
- Вот как? - процедил Женя, едва не скрипя зубами. - Бешу, значит. Что ещё?
- Прекратите, на это смешно смотреть, - фыркнула громко Татьяна, подтягивая заливающегося лаем шпица. Онегин взвился, обращаясь к ней:
- А что такое? Раз всё так замечательно выходит, - он, в одно мгновение, позабыв о боли и похмелье, повис на заборе грудью, приблизившись к Тане, - Татьяна, а выходите за меня!
В ответ ему прилетела пощёчина от Ленского. Тот, осознав, что сделал, развернулся и молча зашагал к своему дому, обернувшись на мгновенье, чтобы выкрикнуть:
- Онегин, ты сволочь! Ненавижу тебя! - за ним тут же помчалась Ольга под звонкий лай Людвига.
Володя убегал, как всегда, на что Женя пренебрежительно хмыкнул в его сторону, про себя сдерживая улыбку, и повернулся к Татьяне, чтобы высказаться по этому поводу, однако со стороны Татьяны ему прилетела вторая звонкая пощёчина.
- Почему меня все бьют?! - спустя пару секунд, и потирая скулы, возмутился Женька, наблюдая удаляющуюся Таню с беснующимся песиком, с выпученными от злости глазами. Он выкрикнул вслед, взмахивая рукой, - идите, все вы, к черту! К черту!!
***
- Володь, ну, чего ты разнервничался, - попивая чаёк в комнате Ленского заявила Ольга, несмотря на выразительные и совершенно дурацкие, по-мнению Ольги, взгляды Тани. Володя сидел рядом, сложив на столе руки и уткнувшись в них, скрывая лицо, и всем скорбным видом показывая своё бесконечное горе. Пёсика Людвига оставили привязанным к калитке, так как мать Володьки его опасалась. Таня подсела ближе к страдающему Вовке и погладила по спине, удивляя Ольгу следующими словами:
- Володь, не расстраивайся так, всё наладится, - говорила она.
- Такое ощущение, что я тут лишняя, - взмахнула рукой Ольга, засовывая в рот конфету. - Нет, если ты не хочешь встречаться, так и скажи.
- Он не хочет, Оля, - пояснила Татьяна, оборачиваясь на секунду, - Володь, ну, Онегин, он просто человек такой...
- Ага, человек-гандон, - хмыкнула Ольга, под укоризненный взгляд сестры, и развела руками, - а, что?
- Оля! - шикнула Татьяна и смягчила, - просто, он своеобразный, эмоциональный человек.
- Ага, королева драмы, - заклеймив Онегина, фыркнула в ответ Ольга. - Блин, я думала, что он хоть немного расстроится, вот козлина! А ему вообще на всех плевать!
- Оля!!
- А что "Оля"?! - она возмутилась и отставила бокал с чаем в сторону. - Приехал, прЫнц в сверкающих доспехах, навёл тут неразбериху, а теперь "Оль, Оль"! Пусть, вот, посидит теперь в саду, в своих идиотских чёрных очках, после пиздюлей, и подумает!
- Я не хочу отношений, никаких, - шмыгнул носом Володька, приподнимая, наконец, голову со стола, - извини, Лё-Лё.
- Да, уж, поняла, дурачина, - закатила глаза Ольга, заваливаясь на кровать к Ленскому и опираясь спиной о стенку. Под неодобрительный взгляд сестры, она развернула очередную конфету, - я тут с вами разжирнею, на нервах. Слушай, Вов, а чего вы так разодрались, если ему на меня срать?
- Господи, Оля, что за выражения, - поморщилась Татьяна, вздыхая. Но Ольга лишь привычно отмахнулась. И это Таня ещё не знала, как в детстве боевая Ольга отбивалась палкой от хулиганов, защищая Вовку, и много других поступков младшей сестры, не свойственных хрупкой девушке...
- Не в консерватории, - фыркнула она, и стала жевать конфету, задумываясь о ситуации в целом под всеобщее молчание. И тут она чуть не поперхнулась, глаза её округлились, - кхе, кхе, это... Володька, так он что, злится из-за тебя? Так, погоди...Ничего себе!
- Из-за меня? - удивился Володька, разворачиваясь на стуле в сторону Ольги так резко, что едва не сшиб Татьяну. - А зачем тогда он Таню замуж позвал?
- Ты дурак? - спросила Ольга, усмехаясь. Картина медленно выстраивалась в её сознании, и она стала понимать причины поступков Онегина. Она села поудобнее, также развернувшись к Володьке, и игнорируя взгляды сестры, - ты совсем не понимаешь что ли? Тебе назло, конечно!
- Но ведь мы, эмм, - Володька замялся и смутился, пряча лицо в ладонях.
- Колись, у вас что-то было? - но тут не выдержала Татьяна, она перебила Ольгу:
- Это не наше дело, - она ухватила не особо сопротивляющуюся и хихикающую Ольгу за руку и потащила за собой.
Вов, я тебе попозже наберу! - крикнула Ольга в дверях, цепляясь за косяк. Пропихнув сестру вперед себя, Татьяна оглянулась на растерявшегося Володьку:
- Решай сам, Володь, эту проблему, мы тут тебе не советчики. И ещё, как ты смотришь на наш с Онегиным брак?
- Я против, - неосознанно вырвалось у Володьки, он не успел перехватить ответ, поздно прижав руку ко рту.
- Никакой интриги, - вышло насмешливо, но не обидно. Татьяна вздёрнула носик вверх, подражая Ольге, - так и быть, замуж за Онегина я не пойду. Ты, только, объяснись уже.
- Спасибо, - отозвался Володька, он имел в виду помощь Лариных в целом.
***
- Наделали вы вчера с сынком Ленских шума, - заявила сиделка Пал Палыча, как только зашла в калитку, сразу после приветствия, - повеселили народ.
- Хоть кто-то повеселился, - невозмутимо хмыкнул Женя, провожая женщину к дядюшке.
- Поосторожнее бы вы с Зарецким, тот ещё жук, - посоветовала она без злого умысла, - болтун и сплетник. Хотя и хороший работник, правда, любит и выпить.
- "В целом парень неплохой, только ссыться и глухой", - раздался суровый и скрипучий голос дяди с кровати. Женя не сдержал смешка, он остановился в дверях, прислоняясь к косяку, и наблюдая, как дяде готовят систему с какими-то лекарствами. Он сочувствовал дядюшке, но и находится с ним рядом было трудно, ведь Женя помнил его в здравии, бодрым и деловитым. И вот, теперь племянничек вырос и надумал ухлёстывать за соседним пацаном. Ну, как ухлёстывать, выходило это у Женьки откровенно хреново.
- Ёжики плакали, кололись, но продолжали жрать кактус, - пробормотал Онегин собственным невесёлым мыслям, пристраивая непутёвую головушку виском к косяку, пока дяде ставили капельницу. На душе было муторно, пусто, и только те самые, невидимые кошки скребли. Мысли его блуждали вокруг дома Володи. Интересно, что там у Ленских происходило дома? Что-то загостились сестрички Ларины у его Володеньки! Неужели Володя примет предложение своей разлюбезной Лёлечки, этой "пройды", как он слышал, её называла мать Володи? А если Ленский согласится? И что тогда?
Женя выругался вслух, обратив на себя внимание дяди. До этого момента, сиделка уже ушла на кухню варить обед и ужин, оставив их вдвоём.
- Что, Женя? Чего смурной? - слабым, хриплым голосом отозвался дядя, и понимающе спросил, - опять с Володькой рассорился?
- Какая разница, - фыркнул Женя, меняя позу и складывая руки на груди. Со стороны дяди послышался смешок, Женя нахмурился, - что? Я что-то весёлое сказал?
- Дурак, ты, Женька, - посмеялся дядя и тут же зашёлся кашлем. Женя подошёл поближе и протянул стакан с водой, взяв его с тумбочки. Вокруг веял запах лекарств и старческого больного тела. Дядя отхлебнул воды, прокашлялся хорошенько, и сказал, - спасибо. И всё же, с Володькой, ты, помирись. Он хороший парень.
- Я и так знаю, что он хороший парень, - огрызнулся Женя, принимая пустой стакан и поставив его на тумбочку обратно. - Кто знал, что он такой упрямый, вспыльчивый рыцарь.
- Хо-хо, есть такое, - усмехнулся дядя, устраиваясь поудобнее на кровати. - Он просто ранимый. Поэт же, что ты от него хочешь?
- Поэт, блин, - взвился Женька, шагая по комнате, - поэты, к твоему сведению, не дерутся. Видел бы ты его!
- Так это он тебя так? - удивился дядюшка, и даже приподнялся с постели, чтобы повнимательнее рассмотреть боевые ранения Жени, но кроме ссадин и разбитой губы ничего не обнаружил, - чтоб Володька кого побил, сроду такого не было. Видимо, серьёзно ты его обидел. Задел за живое.
Услышав это из уст дяди, Женя остановился и резко обернулся:
- И что же теперь?
- Да я-то почём знаю, - устало прикрывая глаза, всё же усмехнулся дядя, и приоткрыв один глаз, зыркнул в сторону племянника, - ты затеял, тебе и решать. И даже не спорь, уж я знаю тебя, и Вовку знаю, рассказывай мне тут! Как хошь, а с Володькой помирись.
Сперва Женька хотел поспорить с дядюшкой, но тот сделал вид, что заснул: Женька был уверен, что дядя притворяется, но беспокоить старика не стал. "Стариком" он называл дядю по привычке, на деле Пал Палычу было от силы пятьдесят шесть. Просто, когда Онегину было "уже" четырнадцать, то дядюшка казался Женьке таким занудой, что он, в силу своего говённого характера, стал звать его "стариком".
Итак, Онегин передумал всё, что мог, как бы помириться с Ленским по завету дяди, но так хотелось уязвить, ужалить глупого Ленского, который никак не хотел видеть перед собой лишь Онегина, лишь Женю, всегда, не обращая внимания на всяких там Оленек и Танюш. Нет, ну он, конечно, - может быть! - переборщил с предложением Татьяне; так то ж была шутка, пусть немного и неудачная. Тут Женька потёр щёку, потом другую, в том самом порядке, как ему пощёчины прилетали. Но Володенька тоже хорош...
Искал Женя да так и не смог найти ничего плохого в поведении Володи; по сути, тот был прав. Но это признание своей неправоты болезненно било острым ножом под рёбра. Ведь прежде, признавать эту самую проклятую неправоту, свои ошибки, было не свойственно Жене: обычно, он не обращал внимания на обиженных, и плевал на их мнение. Ушла, ушёл, да и скатертью дорожка, мог ещё и вдогонку что-нибудь жалящее бросить. А с Ленским так не выходило: тот сердился, а Женя не умел мириться.
Промаявшись до самого вечера, проигнорировав обед, он томился под гнётом всех этих дум, навалившихся на его головушку и не дающих никакого покоя. Поспать не выходило, и, от нечего делать, Онегин сперва навёл порядок в комнате, затем отыскал в одном из сараев старые дядины перчатки, секатор, подржавевшую пилу и топор, и отправился наводить порядок во дворе. А также, порядок в голове через физический труд, как его прежде, в детстве, учил дядя. Под окном он возился больше двух часов, но, более менее, вычистил палисадник на треть, оставив под своим окошком густые сирени, сформировав их в приличные кустики, скрывающие лавочку и тех, кто мог бы на ней сидеть, от любопытных глаз за забором.
Выпрямив спину и потягиваясь, Женька обнаружил приятную физическую усталость в мышцах и моральное удовлетворение от сделанной работы. Он упёр руки в бока и огляделся. Вырубая ветки, он уже подобрался к самому забору, и обернулся, заслышав голос отца Володи:
- Бог в помощь, - басом поприветствовал его старший Ленский; он, видимо, оставил машину чуть поодаль, и Женя не слышал, как тот подъехал. Мужчина приблизился и протянул руку, которую Женя, сняв перчатку, пожал, - решил навести порядок во дворе? Молодец, давно пора. Что ж, сосед, я сейчас баню затоплю, а ты давай, заходи.
- Не стоит, неудобно как-то, - смутился Женька, сжимая в руках тряпичные перчатки, которые он снял, чтобы поздороваться ранее. Но Ленский засмеялся и хлопнул рукой по забору:
- Брось, тут все свои, заходи и без этих своих стеснений, - и добавил, - меня стесняешься, так с Володькой иди, он тебе всё покажет.
От двусмысленности сказанного, Женьку словно коротнуло, и он неосознанно закивал, соглашаясь. А потом, с ошарашенным видом, тупо смотрел в спину отца Володи, шедшего к калитке во двор Ленских.
- Бля-а, - Женька дрожащими руками еле надел перчатки и тут же присел от волнения на корточки. От предвкушения предстоящей встречи с любимым Володенькой, его аж в пот бросило. - Что же это происходит-то?
Наспех прибрав мусор на задний двор в кучу, Женька, как в задницу ужаленный, рассовал по местам инструменты и кинулся в дом, походя ударившись о порог пальцем и ругаясь, громко топая до самой своей комнаты, и принялся собираться.
***
- Никуда я не пойду, не хочу, - заявил Володька, хмуря брови и сложив руки на груди, демонстрируя отказ, но в комнату не уходил, продолжая спорить с отцом.
- А я тебе говорю, пойдёшь, - игнорируя закидоны сына, объявил отец. Он выгружал из сумки рабочие вещи для стирки, не оборачиваясь на Володьку, как на что-то там мявкающего кота. - Парень весь, как помазок, переваракался, тем более, взялся за ум, вон как поработал, а это похвально. Тем более, мы соседи. Ничего зазорного не вижу, чтобы по-соседски позвать Женьку в баню. Или ты застеснялся?
- Ему тонкая душевная организация не позволяет, - едко вклинилась мать, забирая вещи, - драться позволяет, а доброе дело сделать нет.
- Ну, мам! - воскликнул Володька, усевшись на стул и нахохлившись, как воробей, от обиды. - Если что, это мы с ним подрались!
- Вот и хорошо, - произнес отец, - помиритесь. Меня он, похоже, застеснялся, а вы друзья, как никак, найдёте общий язык.
- Володька залился краской смущения до самых ушей, от сказанного, бормоча:
- Ага, общий язык, - и утёр нос, шмыгая.
- Вовка, это ещё что? Вон уже весь рассопливился! И даже без разговоров пойдёшь, и скажи спасибо без отца, он тебя там живо бы вылечил веником, - внесла свои пять копеек мать, повязывая передник и проходя на кухню. Отец ушёл растапливать баню, которая находилась на заднем дворе в десяти, или чуть более, метрах от дома. Старенькая, деревянная она уже более пятнадцати лет исправно служила Ленским, отец Володи только однажды доски перестилал на полу.
В своей комнате, Вовка с замиранием сердца, запутавшись в эмоциях, ждал часа пик, успев пообщаться сообщениями с любопытной Ольгой, теперь точно не желавшей упускать ни единого момента из отношений его и Онегина. Закатывая глаза, он всё же смог отбрыкаться тупыми "смайликами" от подруги-музы, напоследок, досадуя на то, что им с Женей как-то не довелось обменяться номерами, и на полную воспользоваться плодами цивилизации - телефоном с множеством функций. Посетовав Ольге на это, он уже через пару минут имел в своём распоряжении номер Онегина и тупо пялился на цифры, не решаясь ему набрать. Да и что сказать? К тому же судьба повернула резко вбок, и всё шло черт знает как и куда! Оставалось ждать Женю и предстоящее действо.
