Глаза — зеркала души. А её душа пуста.
Такемичи до сих пор чувствует горячую кровь Манджиро. Тело Сано расслаблялось всё сильнее и, несмотря на чужую худобу, слабые руки Ханагаки ощущали вес друга. Черная ткань на Майки окрашивалась в странный цвет из-за пулевого отверстия. Видя вымученную и удовлетворительную улыбку умирающего товарища, Такемичи понял, что опять проливает горькие слезы. Когда его слезы станут признаком счастья? Сано Манджиро застрелен Наото Тачибаной. Он всё еще не мог осознать, что Сано убил всех. Снова. В ушах Ханагаки — словно заевшая симфония — звучит надрывный плач сестер Мицуи на день похорон Такаши. Задушен. Такемичи представляет проткнутое насквозь тело Доракена канатой. Зарезан. Он чувствует запах сожженной плоти Хаккая. Сгорел заживо. В голове всплывает образ бледного Чифую с закатанными глазами, между которых прошла крохотная пуля. Список можно перечислять до бесконечности. Па-Чин и Пе-Ян. Кисаки и Ханма. Да даже его родители каким-то образом попали в эту петлю. Хината… Его бедную Хину снова убили. Родня Ханагаки и эта милая девушка единственные не заслуживали всего этого дерьма, ведь никак не связаны с отвратительной стороной Токио. Но Тачибана постоянно умирала. Такемичи рыдает над еще теплым трупом Майки. Манджиро умер с улыбкой. А Ханагаки не видел повода для улыбок. Почему Сано снова и снова падает в бездну? Что нужно сделать, чтобы этот чертов Майки не вел себя как конченный псих? Такемичи спас в прошлом Рюгуджи, не дал совершить убийство Казуторы, так какого черта они страдают?! Все до единого. Такемичи не мог ненавидеть Манджиро. Ханагаки пытается остановить кровь, которая уже перестала циркулировать в мертвом теле. Ханагаки сам весь в крови, будто его убили вместе с Майки. Хотя так и есть. После каждого прыжка в будущее он умирает морально. Смысл бороться пропадает, а силы покидают. Однако вымученный образ Сано опять заставляет вставать на ноги, ища твёрдую почву. Он уже и не знал, ради чего перемещается во времени. Ради Манджиро или Хинаты? Проснуться в теле шестнадцатилетнего себя для Ханагаки уже привычное дело. Родителей снова нет дома, можно спокойно проливать слезы из-за пережитого ужаса, не боясь отца, который может в любой момент ворваться в комнату и начать кричать какая же Такемичи тряпка. Большой синяк от пощечины отца уже не кажется каким-то ошарашенным или неправильным. Всё стало на места. Такемичи уже и позабыл, почему сбежал из родительского дома в семнадцать лет. Наверное даже Киёмаса, который издевался над ним в первоначальном прошлом, тут не причём. Мать смотрящая с безразличием и отец пытающий «воспитать» сына по старым закалкам — вот что заставляло пройти его семь кругов Ада. Такемичи уже двадцать восемь лет, но он так и не смог понять родителей. Взрослые вечно говорят: «Вырастишь — поймешь». Однако не в этом случаи. Зачем рожать ребенка, не уделяя ему ни капли внимания, кроме криков, упреков и истерик? Разве так растят детей? У Ханагаки была семья — но это были не родители. Аккун, Такуя, Казуши, Макото и Хина. Но он их бросил. Сбежал как трус. Такемичи хотел спокойно жить, но всё постоянно шло через одно место. Даже сейчас. Но в этот раз чуточку лучше. У Такемичи есть еще Чифую. Даже не так — у Такемичи есть Свастоны. Его маленькая семья стала большой. Он знает, что люди полагаются на него, видят в нем надежду и всегда придут на помощь. В этот раз жизнь чуточку лучше. Однако это далеко не счастливый конец. Нужно взять себя в руки. Что взбрело в голову Ханагаки, когда он повел Чифую на станцию, чтобы поехать до Йокогамы, не знал даже он сам. Может просто хотел отвлечься. Смена обстановки всегда помогает разумно размышлять. Однако избитый Аккун помешал дальнейшим планам. Из метро начали выходить гопники в красной форме. Крупные парни, на которых даже взглянуть страшно. По какой-то причине, они направлялись именно к ним. Времени размышлять не было, схватив бессознательное тело друга, Такемичи бежал так, будто от этого зависит чья-то жизнь — хотя так и есть. Мацуно пришлось оставить, ведь тот вызвался задержать эту огромную без берегов толпу. Дурак. Пятерка Мизо — самых бессмертных парней снова вместе убегают от группировщиков. Для Ханагаки это уже неудивительно. Какое-то Поднебесье теперь появилось. В Токио приехало триста человек для отлова Свастонов, тогда сколько людей в банде? Токийская свастика только недавно потеряла сто пятьдесят человек по причине отстранения Кисаки, как она сможет обыграть такую крупную группировку? Там уже явно не детишки, раз надумали решать таким способом конфликты. Лишь бы до убийства не дошло, Ханагаки смерти Баджи по горло хватило. Когда Такемичи понял, что друзья в относительной безопасности, он быстро решил возвращаться за Чифую, надеясь, что с ним всё в порядке. Парни в красной форме поджидали уже везде. Их было слишком много. Несмотря на свои ранения, Аккун и другие пришли на помощь. Ханагаки всегда знал, что на них можно положиться. Они надежнее, чем взрослые. Их конечно избили. Печально, досадно, но предсказуемо. Из толпы вышел Кисаки в красном плаще с символикой Поднебесья. Как этому крысенышу везде удается выжить? Везде, блять, подход найдет. Только недавно выгнали из одной банды, теперь уже в верхушке другой. Не человек — а пиздец какой-то ходячий. Будь бы Тетта поумнее, может понял, что такую способность не на малолетних гопников нужно тратить? Ханагаки всё бы отдал ради такого дара. Тем более для взрослой версии себя. Кисаки уехал вместе с Ханмой, похоже они так решили показать, что теперь Свастоны должны ждать сюрприз в виде них. Такемичи даже думать боялся, что у этого очкарика в голове, потому что его планы просто убийственные — в прямом смысле. Ебучий гений этот Кисаки Тетта. Парень пугающих габаритов кинул под ноги Такемичи бессознательного Чифую. Кажется от страха у Ханагаки сперло дыхание. Воспоминания одолели его на пару секунд: перед глазами вспомнился образ застреленного тела Мацуно, который также упал только из-за пули Тетты. Тогда именно Такемичи убил Хинату, тогда он был злодеем и заплатил жизнью своего напарника за все совершенные злодеяния. Казуши что-то нашептывал на ухо Ханагаки, единственное, что понял он, парень пугающих габаритов это — Моччи, Горилла или Амбал, а если точнее — Канджи Мочизуки. Один из небесных королей и верхушки Поднебесья. От Моччи так и излучалась аура опасности, как и от других парней в красной форме. Такемичи не хотел даже представлять других небесных королей и верхушку Поднебесья. Красный цвет группировки означал, что они не пожалеют никого. Пойдут на всё ради своей цели. Не будет для них преград или мук совести — это дети отбросы. Никому не нужные люди. В каждом из них столько злобы и обиды на мир, что можно сжечь всю планету. Их жизнь заставила выбирать: либо ты, либо тебя. Их предводитель должно быть страшный человек раз собрал вокруг себя таких личностей. Моччи ушел, оставив свой отряд разбираться с избитыми парнями. Ханагаки уже молился, чтобы они хотя бы выжили. Неожиданно толпа в красной форме испуганно начала расходиться под звуки мощного мотора байка. Кто-то бессовестно раскидывал гопников как кегли боулингским мячом. Кажется не обойдется без сломанных костей. — Это «Дьявольские близнецы»! — заголосил один из бандитов, пока Такемичи пытался понять, хорошо ли для них это или нет. Перед ним остановился Нахоя, с каким телом на плече — выглядело конечно устрашающе — только вот лицо его украшала не привычная сумасшедшая улыбка, а злобный оскал. Ханагаки начал нервничать. Подъехал еще один Нахоя. У Такемичи начали плавиться мозги и дергаться глаз. Он уже и не знал, плакать или смеяться от этого абсурда. Он состоит в Токийской свастике около полугода, а до сих пор не знал, что четвертым отрядом руководят близнецы. Охренеть. Ямамото вместе с бессмертной четверкой отправили в больницу, после того как Поднебесье разбежалось, а очнувшийся Чифуя и Такемичи уселись за близнецами. Нахоя заметил двух членов чужой группировки и попросил подождать их с братом, пока они «любезно разузнают», где скрытное логово змеев. Дорога не заняла так много времени, но Ханагаки успел весь известись. Что нужно Кисаки? Что за Поднебесье? Кто глава? Зачем им Тосва? Так много вопросов, но ответа ни на какой нет. Их группировка разрослась до пугающей численности за полтора года. Но самое интересное, про них ничего не известно. Каждый гопник в курсе, что Поднебесье не просто школьная шпана, они в верхушке Канагавы — на этом всё. Они опасны, ведь способы решения проблем у них разные. Отбросам нечего терять, они просто ничего не боятся. Именно у таких людей будет лежать в ногах всё, что они захотят, остановит их только собственная смерть. Над каждым поиздевалась жизнь, и теперь издеваются они. Такемичи их в этом не винил. Этим детям просто не повезло. Приехав на заброшенный склад Йокогамы, их встретили множество байков. Если они зайдут внутрь, это будет однозначно самоубийством. Четверо против огромной толпы безбашенных пацанов — это провал. Это была ловушка, они ждали их. На складе была сотня. Сотня неуравновешенных людей. А посередине стоял бритоголовый парень со шрамом на пол лица — похоже их командир. Подол алого плаща распахнут, а торс обмотан бинтами. Благодаря телосложению нельзя сказать, что противник страшен, но опасностью веет из-за насмехающейся ухмылки. Он сказал всем выйти? Зачем? Парни из поднебесья с недовольством начали уходить, поглядывая с усмешкой и презрением на Свастонов. — Будем драться четверо на одного. — усмехнулся член Поднебесья. — Я не настолько подлый, чтобы пускать на вас толпу. Я один из четверки небесных королей — Какучё. Нахоя вызвался на бой. Драка была эпичной, каждый не хотел отступать и пытался, как можно больше нанести ударов противнику. Такемичи, в который раз вспоминает, что они дети — однако отстаивают свои интересы лучше взрослых. Когда он повзрослел, самая мягкая характеристика была для него это — неудачник. Кавата старший оттолкнул Какучё ногами, заставляя того отлететь на несколько метров. Свастоны победили. Победный клич Нахои и крики радости парней Токийской свастики. — Тц. — Чей-то недовольный цок привлек всех присутствующих на складе. В углу на одном из ящиков сидела девушка со скрещенными руками на груди в форме верхушки Поднебесья, только вместо брюк юбка гофре чуть выше щиколотки и, нога закинутая на ногу, в лабутенах. Волосы собраны в высокую гульку с помощью Кандзаси с серебряной бабочкой, которую переплетают красные лепестки Ликориса, но несколько вьющихся смоленых прядей выпали из высокой прически. И как они её не заметили? Свастоны не знали, удивляться от наличия девушки в чужой банде или от схожести с Такемичи. Ханагаки будто смотрел на свою девичью версию. Бледная кожа и большие ярко-синие радужки. Если не женская фигура и не её натуральный цвет волос, их можно было бы спутать на улице. — Какучё, долго будешь дурака из себя строить? — Девушка встала с насиженного места и под цоканье каблуков подошла к напарнику, помогая ему подняться. Повернувшись к Свастанам, она улыбнулась, из-за чего Такемичи и Чифую отметили уже сотую схожесть с командиром первого отряда Тосвы. Однако незнакомку и Какучё это будто не волновало. — Вы простите этого дуралея, детство всё из одного места не выходит. На главной битве вам спуска не будет. — Парни не знали воспринимать это как угрозу или предупреждение, потому что мягкая улыбка совсем не граничила со словами. — Зовите меня Онрё. Я второй заместитель главы Поднебесья. — Последовал легкий поклон. — Разве я не сказал всем выйти? — Недовольно пробубнил Какучё, пока парни пытались понять, как эта Онрё смогла подняться до такого высокого звания в мужской банде. — Не разговаривай так со старшими, где твое уважение? — Огрызнулась девушка, Свастоны начали нервно переглядываться. — Да и как будто я тебя когда-то слушала. — Полушепотом обратилась она в никуда, однако все её услышали. — Пойду скажу остальным, что возвращаемся на базу. — Она начала идти задом наперед к выходу, смотря на напарника, сложив руки за спиной, а после ехидно протянула. — Еще расскажу главе про твой позорный проигрыш. — Ей, Онрё! — Но Онрё уже его не слушала, показав ребячливо язык и развернувшись к выходу. Проходя мимо членов Тосвы, она коротко взглянула на Такемичи. Ханагаки никогда не видел столько презрение в свой адрес. Ни от коллег в будущем, ни от чужих вражеских банд, да даже от Кисаки. Синие идентичные радужки словно пытались сжечь его за долю секунды, что даже в свои двадцать восемь лет у него пробежали мурашки. Смотря в след хрупкой спине обтянутой красным плащом, которая выходит за пределы крупных дверей склада, все чувствовали ауру силы. Не физической — моральной. Её энергетика не похожа на Манджиро или Тайджу, она была иная. Кажется она являлась бы хорошим главой для ужасной группировки. Если она всего лишь заместитель, то главный Король Поднебесья — монстр. Но самое большое сходство для Такемичи с Онрё были глаза. Глаза — зеркала души. И если в почти тридцать Ханагаки повидал множества дерьма для своего возраста, то эта девушка в свои малолетние годы кажется намного больше. Такой взгляд замечал он и у этого Какучё, Мицуи, Доракена и Майки. В который раз Такемичи невольно вспоминает, что этих детей судьба просто испытывает на прочность. И пока что дети не проиграли.***
Время уже перевалило за десять часов вечера, когда Токийская свастика начала проводить срочное собрание. На членов банды напала Поднебесье без объявления войны. Мицую огрели кирпичом со спины братья Хайтани и Моччи, а на рядовых четвертого и первого отряда напал Шион Мадараме — бывший глава девятого поколения Черных драконов. Всем и без слов было понятно — будет битва. Жестокая битва, ведь берегов противники не видят. Такемичи летал в своих размышлениях, пытаясь понять слова Какучё. И как он только смог вспомнить этого несуразного мальчишку? Лет двадцать прошло с их последней встречи. Из хрупкого мальчишки, Хитто вырос крупным парнем со своими целями. Даже не верится, что когда-то Ханагаки называл этого бандюгага Какосиком. Но воспоминания о нем очень теплые. Такемичи уверен, что Каку-чан не поменялся, просто попал не в ту компанию. Изана Курокава — Глава Поднебесья и владелец сердца Хитто. Теперь Какучё следует за ним, как и некая Онрё. Про вражескую группировку очень мало известно, банда из Иокогамы непонятно, что забыла в Токио. Кисаки каким-то образом подговорил предводителя Поднебесья напасть на Тосву. Но какой был предлог? И как Тетте удалось манипулировать этими монстрами? Поднебесье состоит из ужасного поколения S62, которые величают славой беспощадных преступников. И это только треть, ведь остальное просто закрыто под семью замками. Каким образом они смогли скрыть о себе информацию, находясь на верхушки Канагавы, оставалось загадкой. Какучё попросил спасти Изану. Каким, блять, способом его спасать? Тут скорее от него и четверти Поднебесья нужно бежать без оглядки. Вот какого черта, Кисаки не сидится на месте? А Такемичи ведь так и не разобрался с некой Онрё. Откуда она вообще взялась? Чифую всё спрашивал, почему они так похожи, а Ханагаки, блять, тоже не знает. Он бы обязательно сказал, что двойников не существует, однако девушка проходила буквально мимо него, а еще Такемичи путешествует во времени — это весомые аргументы, так что в мире нет ничего несуществующего. Завтра можно ждать поющих единорогов и блюющих гномов. Прям как из мультика в будущем Гравити Фолз. Мацуно предложил отправиться в 2018-ый, чтобы хоть что-нибудь узнать. Такемичи и сам об этом думал и отказывался возвращаться не из-за глупого обещания отпиздить Майки — ему просто страшно. Там все мертвы, а если кто-то снова погибнет? Его менталка и так на ниточке держится, а если что-то еще случится шокирующее, Ханагаки уже боится своей реакции. Он пережил свою смерть, четыре гибели Хины и других уже дорогих ему людей, самоубийство Аккуна, да даже сам становился косвенным убийцей, как тут не сойти с ума? Будущее для него было до чертиков пугающим — в прямом смысле. Но спасать людей надо, значит и страхи свои перешагнуть нужно. Кажется, когда Такемичи сжал ладонь маленького Наото, у него тряслись руки. Встретить Тайджу Шибу в будущем в церкви, в которой прошлом произошла Рождественская битва, казалось настоящим даром с небес. Шиничиро Сано брат Майки основал «Черных драконов». Поднебесье будто и не существовало. Кисаки жив. Полный пиздец. Ханагаки в полном ахуе и полностью заебанный жизнью. А еще пришли плохие Свастоны будущего, чтобы их похитить. Прекрасно! Просто блеск. Может лечь в позу эмбриона, и Такемичи никто не заметит? Навряд ли. Пришлось бежать. Пока они с Наото быстро перебирали ногами, Ханагаки будто ударило осознание. Коко и Инуи же в курсе про Изану. Может получиться у них разузнать что-нибудь? Например, почему Манджиро предпочел этого белобрысого вместо Рюгуджи. Что случилось на битве в Канто. И кто убил всех. Может это не Майки? Может Сано заставили думать, что это он всех убил? Развернувшись обратно в ресторан Шибы, Такемичи и подумать ничего не успел, как Тачибана младший оттолкнул его, попав под пулю. Кисаки подстрелил Наото. Снова кто-то умирает. Ханагаки словно в бреду подполз к детективу, придерживая голову друга. Из другого переулка вышел Изана, встав прям напротив умирающего физически Наото и морально Такемичи. — Какучё. — Курокава позвал своего помощника, выводя его в свет серого переулка. За Какосиком в дорогом костюме стояла до неприличия красивая Онрё в шикарном синим платье-ципао украшенным красным трафаретом дракона. Она повзрослела, но осталась всё такой же копией Ханагаки. Под лучами луны можно было заметить ту же блестящую Кандзаси с серебряной бабочкой, которая теперь зафиксировала только часть волос, а остальных оставляла темными морскими волнами на спине. — Убей его. — Есть. — Хитто поднял на него пистолет, а глаза — уже — мужчины полностью пусты. Какучё уже не раз выполнял извращенные задания Изаны и выполнит еще, ведь его сердце принадлежит только Курокаве. Однако завершить приказ помешала ладонь Онрё, которая мягко легла на руку с револьвером. Ханагаки заметил, как очи Каку-чана сразу оживились, и он явно сдерживал себя, чтобы не улыбнуться. Девушка малозаметно приподняла уголки губ и забрала оружие. Такемичи раз тридцать успел мысленно помолиться за душу таинственной Онрё и слезно благодарить за спасение — умирать второй раз не так страшно, однако после собственной смерти уже никого не спасешь — пока она сама не направила на него пистолет. Выстрел был неожиданным. Ханагаки даже не понял, что в его подстрелили. Такого он не ожидал. Блять, да эти люди полны неожиданностей. — Онрё, я же сказал Какучё сделать это. — строгий голос Изаны слышался отдаленно, сквозь звон в ушах. — Да ладно тебе, Изана. Какая разница кто его убьет? — нежный тоненький голосок совсем не был совместим со словами. — Тем более семья Ханагаки должна быть полностью на моей совести. Раз начала, то буду доделывать. — Девушка не соврала. Ей было всё равно, кто убьет Такемичи. Но всё же она не хотела, чтобы это делал Хитто. Его глаза, всё время любимые ею, всё больше потухали от каждого убийства, и будет у неё хоть одна возможность решить такого греха душу Какучё, Онрё это сделает. Хитто был слишком добрым для мира, в котором они живут. Девушка села на корточки возле захлебывающегося в собственной крови Ханагаки, заставляя посмотреть в свои глубокие синие радужки, в них теперь было меньше боли — похоже время и вправду лечит. — Я прощаю вас. И тебя, и твою мать, и отца. Надеюсь вы не будете гореть в аду за свои грехи. — именно её голос Такемичи слышал отчетливо и ясно. Именно Онрё убила его семью. Только за что, уже не понять. Убийцы ушли, а Такемичи чувствовал, как металлический ком в горле заставляет снова и снова переводить дыхание. Хотелось выплюнуть эту ужасную вязкую жидкость изо рта, но сил не было, приходилось давиться ею и глотать. Грудь ужасно чесалась и было желание содрать себя кожу, чтобы достать злосчастную пулю. Всё тело горело от осознания, кто палач погибших родителей, а может от ужасной боли, с которой пытался бороться организм из последних сил. Онрё, честно, не сильно горела желанием смерти семейства Ханагаки, однако Изана повторил её слова, которые девушка однажды сказала Курокаве в далеком детстве: «Месть не удел слабых. Месть — это шаг в новое будущее». Такие слова оспорить она не могла, ведь до сих пор следовала этому своеобразному ориентиру, который стал смыслом её жизни. Последний раз повернувшись к полуживым телам, Онрё не почувствовала никакого сожаления, но и шаг в новое будущее она не сделала тоже. — Всё-таки умирать страшно. — Хрипло посмеялся Наото, заставив Такемичи повернуть голову в сторону друга. Нет, Наото. Умирать не так уж страшно по сравнению сотни смертей твоих близких. Ханагаки последний раз в этом будущем пожал руку Тачибано.