Mercy

— Если ты жила среди эльфов, то тебе не должны были дать эльфское имя? — сощурив глаза, спрашивает маг. Хоук ведет отряд к эльфинажу, слушая разговоры позади. Кэра ухмыляется, поправляя краешек плаща, съехавший с плеча. — Меня хотели прозвать Нарлиэнн, что значит… Черт, забыла, но там что-то связанное с милосердием. Но я не стала менять имя, все-таки это единственное, что напоминало мне о прошлой жизни, — с долей грусти отвечает кареглазая. С пониманием улыбнувшись, Андерс качает головой. Волшебница видит, что нового друга терзают воспоминания, но она не хочет лезть ему в душу. В любом случае, пока он того не хочет. — Ну, вот мы и пришли, — чуть с досадой произносит Хоук. Когда она была здесь в последний раз, Мерриль попросила ее помочь ей восстановить зеркало — Элювиан, которое она хотела починить с помощью магии крови. Но Хоук отказалась, поэтому с тех пор эльфийка держит на нее обиду. Хоук без стука заходит в лачугу, зовя магессу. Мерриль, закинув за спину узел со всем необходимым для экспедиции в пещеры, с негодованием оглядывает гостью и ее отряд, но когда видит сестру, округляет зеленые глаза до невозможности. — Привет, Мерриль, — машет рукой Кэра, посылая эльфийке добрый взгляд. Но Мерриль вдруг с ужасом хватает руку девушки, прижимая к себе. — О нет, я не дам вам причинить боль ей, — угрожающе выплевывает Мерриль. — Я понимаю, что вы ненавидите меня из-за моей силы, но ребенок здесь не при чем. — Нет-нет, Мэр, они не хотели мне плохого, — сразу отстраняется русая, взяв эльфийку за татуированную руку. — В любом случае, Андерс, но и Хоук не хотела. Они пригласили меня в команду. — Кэра? Ты слышишь себя? — непонимающе спрашивает Мерриль. — Ты должна стать Хранительницей! — Человек — Хранитель? Может, ты бредишь? — Кэра произносит это с серьезным тоном, а дальше кладет ладонь на лоб сестры. — Температуры нет. — Маретари сказала мне, что если не я, значит ты станешь ее преемницей. — Ну уж нет, — сразу отпирается девушка, исподлобья испепеляя Мерриль. — Просиживать задницу в горах и следить за порядком. — Мне она уже нравится, — выдает тихий смешок целитель. Хоук ведет глазами, почему-то не удивленная реплике мужчины за спиной. Конечно, сейчас в отряд вступит еще одна безбашенная магическая заноза в заднице. Хотя, как показала практика, самые безбашенные маги — самые сильные. А ее команде силы нужны сейчас — на пороге войны — как никогда. Фенрис повторил реакцию Защитницы. — Хранитель не просиживает задницу, Нарлиэнн… — Мерриль, во имя всего святого, не называй меня так. Да, я должна пожизненно уважать устав долийцев или что там, но я свободна, и могу выбирать то, что лучше для меня. Ты сама была такой же, иначе, как объяснить то, что сейчас ты в команде Хоук и пытаешься восстановить проклятое зеркало? Ладно, зеркала я восстанавливать не буду, я не реставратор, но я буду путешествовать с Хоук, потому что хочу что-то изменить. Я попала в лагерь не просто так, но и стать Хранительницей не могу. Я не эльф. Мерриль со вздохом кладет ладони на плечи сестры. — Если ты сейчас уйдешь, они не примут тебя снова. А как расстроится Маретари? — Если я ей действительно, как дочь, то она примет мое решение, Мэр. Она приняла твое, и наверняка сейчас безумно гордится тобой, хоть и не поддерживает эту идею с Элювианом, — покосившись в дальний угол комнаты, Кэра непроизвольно вздрагивает. Мерриль не верит словам о гордости, и лишь сомнительно поджимает губы. — Эльгарнан, помоги мне выжить в этом мире… — Ой, да ладно, я же не собираюсь сжечь Киркволл дотла, а потом устроить вечеринку с порожденьями тьмы. Просто подпалить немного пауков или бандитов, вместе с Хоук. Хотя, подпалить у меня не получится, — хмыкает Кэра, отходя к двери. — Мы ждем тебя снаружи. Кэра выходит из лачуги первой, и садится на пенек от обгоревшего дерева, почему-то вдруг с интересом разглядывая свои ладони. — Как ты сказала? Вечеринка порождений тьмы? — переспрашивает Андерс, облокачиваясь о стену дома. — Не говорите об этом Варрику, но кажется им нужно посостязаться в придумывании шуток, — отвечает Хоук, разминая плечи. Фенрис не участвует в диалогах, выглядя слишком угрюмо. — Эй, Фенрис, почему ты такой злой? — Я не злой, просто путешествовать в компании трех магов — небывалый абсурд, даже компания Варрика приятнее, — выпаливает он, рассматривая дуб, что растет посреди эльфинажа. Хоук качает головой. Хоть она и любит Фенриса всей душой и телом, но порой он так невыносим, что хочется рвать волосы от безысходности выбора между возлюбленным и командой. — Будь проще. Хоть я и не могу наколдовать тебе эля, или что ты там любишь, я могу заставить умирать в ужасной агонии каких-нибудь твоих врагов, — пожимает плечами девушка. Фенрис тяжело вздыхает, произнося: «Андерса убьешь?», но Кэра делает недовольное лицо. — Поправочка, только тех врагов, которые по-настоящему опасны. — Ауч, почему вы все не считаете меня опасным? — Мне казалось, или ты сам хочешь казаться более безопасным. — Ладно, так и есть. Но не стоит принижать мои возможности, — горделиво произносит маг, подбрасывая маленький огонек в руке. — Либо просто заставь его молчать, — рекомендует эльф, садясь на громадный корень. — Это ты и сам можешь сделать, бум! — кривляется Кэра, прикрывая глаза. Возможно, она кажется новой команде слегка навязчивой, но сейчас в ее голове слишком много мыслей, и она пытается спрятать сомнения за шутками. Разве она может пойти наперекор Маретари, если она планировала сделать ее Хранительницей? Вдруг, она разочаруется? Девушка мотнула головой, избавляясь от мыслей, и посмотрела на эльфа. — Просто попроси. — Неужели, хоть один благоразумный человек у меня в команде. Поняли, ребята, без рукоприкладства, — поясняет Хоук, поправляя стальное укрепление на груди. — Кстати, кто этот Варрик? — интересуется кареглазая, спрашивая у Хоук. — Гном, который слишком любит дорогой эль, свой арбалет и рассказывать небылицы, — Защитница выдает смешок, понимая, что небылицы — слишком грубо, ведь большая часть историй Тетраса — правда. — Ладно, не прям уж небылицы, но все равно. В любом случае. — Ну, кажется, этого описания более чем достаточно, чтобы понять, что он живет где-то в районе «Висельника». Мы с Мерриль пару раз бывали там, должна сказать, каждый второй подходит под это описание. — В точку, — смеется Анжелика. — Надо будет навестить его. Уже предвкушаю, как он будет недоволен тем, что кто-то превысил его уровень саркастичности. Хотя, я уверена, вы с ним поладите. Оба низенькие и не упускаете шанса подшутить над кем-то. Кэра прикусывает губу, испытывая легкую неловкость, но она сходит на нет, когда сестра девушки выходит из своего дома, держа витиеватый посох из красного дерева в руке. Красный лак на ногтях почти стерся, и видя это, Кэра рефлекторно поднимает ладонь выше, рассматривая свои ногти, выкрашенные в черный цвет. Эта технология долийцев была придумана самими сестрами, когда они, используя пигмент и липкий секрет, выделяемый железами неядовитых пауков, смогли добиться состояния лака. Порой, неподточенные ногти очень помогали в бою, а лак и разные его цвета просто выглядели неплохо. — Можем идти, — оповещает Мерриль, подходя ближе к младшей сестре и беря ее за руку. — Не думаю, что Хранительница будет нас всех ждать. — Хранительница то, Хранительница это, — передразнивает ее Фенрис, вставая с земли. Мерриль обиженно ведет глазами, но Кэра взбадривающе сжимает ее пальцы. — Конечно она не будет нас ждать, малефикаров вообще никто не ждет. Хоук закатывает глаза, давая легкий подзатыльник эльфу и шепча: «Держи себя в руках, мне тоже не очень приятна ее компания». — Они меня ненавидят, — тихо склонив голову, произносит Мерриль, косясь на команду. Младшая магесса вскидывает брови и поворачивает голову к ней, пытаясь расслышать слова сквозь гул Нижнего Города. — Я использую свою магию только во благо, но они все равно даже не слушают. Точно так же, как и хочу восстановить зеркало. Мы же откроем столько возможностей, только подумай! Мы сможем заглянуть в другие уголки мира, увидеть, как живут эльфы в других частях мира, даже не выходя из дома, — воодушевленно продолжает эльфийка, заправив прядь темных волос за острое ухо. — Я понимаю, Мэр, — младшая разорвала контакт их ладоней и, поежившись, обняла себя за плечи. Внутри Кэры, безусловно, сейчас лишь один вопрос: поддержать эльфийку, или сказать правду? Но она не может принять решение прямо сейчас, пытаясь мягко намекнуть Мерриль. — Понимаю, что ты хочешь только хорошего. Я бы и сама, на твоём месте, хотела бы что-то предвнести в этот мир, но… Жизнь — коротка. Что будет после твоей смерти? Ты подумала об этом? Конечно, сейчас ты восстановишь Элювиан, поговоришь с эльфами из других кланов да и вообще… Но потом кто-то обнаружит зеркало, и этот кто-то уже не будет двигаться под мотивами любопытства. Он использует зеркало, чтобы призвать древних духов, а потом умрет, и после него, все, кто узнает о зеркале, не смогут контролировать себя. Хотя, это, безусловно, могут быть только опасения. Мерриль хочет что-то сказать, но девушка перебивает ее. — Все совершают ошибки, но не все могут признать этого. Ты понимаешь, что сотворила, приняв магию крови, понимаешь и то, что сотворишь, восстановив зеркало, — вздохнув, Кэра поднимает взгляд к небу. — Но они не поймут. Они будут лишь во власти честолюбия и славы, пытаясь использовать Элювиан для своей выгоды. Но я знаю, ты не такая. Ты точно такая же, как и все маги, люди и эльфы, просто у тебя огромная сила воли. Ты, чёрт возьми, сдерживаешь этих кровавых призраков у себя в голове, — Кэра останавливает сестру, прижимая руки к груди и как-то по-детски воодушевленно произносит это. — Я горжусь тобой, сестренка. И никогда, никогда, не позволяй людям усомниться в тебе. Ты сильнее этого. Мерриль вытирает слезу рукой, тихо усмехнувшись, и наклоняется, крепко обнимая Кэру за плечи. Эльфийка мысленно попрекает себя за лишнюю эмоциональность. — Ты… Ты права, — сглотнув, она выпрямляется, накрывая рот ладонью. — Эльгарнан, я была не права. Элювиан опасная вещь, и я не должна была даже думать о его восстановлении. Спасибо, Кэра, я так рада, что ты со мной. Девушка искренне улыбается, повторяя: «Все ошибаются», и продолжает путь, возвращаясь к команде. Мерриль громко вздыхает, уныло плетясь позади всех, и осознавая, какой опасности она могла подвергнуть весь Киркволл, да что там Киркволл, весь Тедас. А все из-за этих рубцов на ее запястьях, руках, бедрах. Все из-за проклятой магии крови. С тех пор Мерриль начала ненавидеть себя за то, что ей в голову пришла мысль о вызове демона. — «Не бывает добрых духов», — твердит ее подсознание, погрузившись в кромешную тишину. Она не замечает мира вокруг, вина поглощает ее, как и слова, произнесенные сестрой ранее.

***

На подступах к Расколотой горе, Кэра вдруг заявляет, что нужно остановиться на немного, ведь где-то неподалеку она видела целую клумбу с растущими на ней эльфийскими корнями. Команда остается рядом с россыпью валунов, устанавливая небольшой привал, а маленькая магесса отправляется выше по склону, внимательно рассматривая каждый росточек. Спустя пару минут поисков, она, наконец, замечает розовые цветки лекарственного растения, доставая из-за пояса кинжал и под корень срезая целый пучок травы. Присвистывая под нос, она сначала не замечает яростного шипения позади себя, но обернувшись, лицом к лицу встречается с четырьмя парами коварно горящих глаз. Цветы выпадают из ладоней, которые девушка рефлекторно вскидывает, замораживая существ вокруг. Выбирается из-под цепких лап монстра, и, увидев целое поселение паукообразных чудовищ, подбегает к обрыву, выкрикивая громкое: «Хоук!». Беловласая прибегает, как только слышит визг Кэры. С сомнением оглядев лужайку, она сначала подозревает девчонку в устройстве засады, а потом видит рассыпанный букет трав и расположившуюся неподалеку пещеру. — Прости, вы хотели отдохнуть, — почесав шею, извиняется магесса и косится на пауков позади. Силы постепенно иссякают — она еще не умеет использовать магию в статичном состоянии. Губы искривляются в нетерпеливом жесте, а ногти впиваются в ладони сильнее. — А ты не можешь просто… Заморозить им кровь, или как там это называется? Кэра хмыкает, отрицательно вертя головой. — Заклинание затрачивает очень много силы, на всех меня не хватит, — виноватым тоном отвечает она. К этому моменту прибегают и остальные. Фенрис подозрительно смотрит на девушку, с грохотом опирая огромный топор о землю. — Только не говори, что призыв пауков — тоже твоих рук дело, — угрюмо рявкает он, отсекая голову одному из существ. Черная жидкость фонтаном забрызгивает ярко-зеленую траву, мгновенно впитываясь, и паук валится на бок, поджимая лапы под себя, когда Кэра снимает заклинание с поверженного существа. — Призывать пауков могут только оборотни, — объясняет эльфийка, вытаскивая посох. — Ну, или древние чародеи. Как видишь, она не подходит ни тем, не другим. — Ребята, заморозка не бесконечна, — напоминает Хоук и кивает волшебнице. — На счет три — отпускай. Раз… Два… На «Три», Кэра опускает руки, и все приходит в нормализованное состояние. В ту же секунду девушку оглушают звуки смерти погибающих членистоногих, приводя ее чувства в расфокус. Она не может сконцентрироваться на силе, чтобы привести атаку в исполнение, поэтому направляет ладонь на ближайщего противника, и с ее пальцев срывается темно-зеленая дымка, обволакивающая жертву, словно кокон. Паук входит в состояние паралича, испытывая ужасные агонии, и Андерс посылает голубой столб холодного воздуха, охлаждая монстра. Звуки стихают, и Кэра, наконец, может представить сетку составляющих «ледышки», и то, как они, в полностью хаотичном порядке, рассыпаются по поляне. Затем следует взрыв, и членистоногое распадается на обледеневшие части. Кэра ухмыляется, посылая «Ужас» на оставшихся двух врагов, а Хоук и Фенрис, работая оружием, быстро расправляются с ними. Последние капельки зараженной крови уходят под землю, и Кэра, размяв ладони, подбегает к месту, где рассыпала целебный букет. — Вот, — она протягивает травы целителю, и Андерс, удивленно посмотрев на большой пучок, убирает в сумку с припарками. — Говорила же, что целая клумба. — Нам нужно будет забрать твой посох из лагеря, Кэра. — Ну зачем? Я и без него, вроде, неплохо справляюсь, — цокнув, девушка устремляет взгляд карих глаз на эльфийку. Мерриль показывает, что ее, полный мольбы взгляд, не поможет избавиться от назойливой палки за спиной. — Ты сама прекрасно знаешь, что благодаря посоху магия лучше проходит сквозь Завесу. Ты еще можешь разучить стихийные заклятья, — настойчиво провозглашает Мэр, подходя к трупу паука и вырывая отравленный клык, кладя его в свою дорожную сумку. Затем, оттуда же, достает пару пузырьков и наполняет их ядом из образовавшейся раны. Кэра закатывает глаза, передразнивая старшую, и все остальные выдают смешки, вытирая клинки и мечи. — Идём, — командует Хоук, и, потрепав маленькую магессу по плечу, продолжает шествие. Русая улыбается, и следует за женщиной, осторожно озираясь по сторонам, чтобы не попасть в очередную ловушку. — Знаешь, Кэра, ты прекрасный боец, но если тебе правда нужно задержаться в лагере и остаться там… — Ни за что, — подняв ладони, сразу отнекивается она. — Они много сделали для меня, но я не могу стать следующим Хранителем. Они — долийцы, эльфы, я — человек. Где было видано, чтобы древнейшей расой управлял человек? — Но, может ты в душе эльф, — тихо добавляет Фенрис, с усмешкой исподлобья глядя на девушку и надеясь, что она все же останется с долийцами. — Нет, я и в душе человек. Я очень благодарна клану, и их защита — меньшее, что я могу сделать, — устремив взгляд куда-то под ноги, уже чуть тише отвечает магесса. — Это я и надеялась услышать, — на секунду обернувшись, отвечает Хоук. На входе в лагерь, их, как всегда, встречает лесная стража. Пара эльфов удивленно переглядываются, видя обеих будущих Хранительниц в компании с шемленами. — Мерриль, Нарлиэнн, рады видеть вас, — поклонившись, почтенно произносят стражники в один голос. Кэра вздыхает, крутя головой, но все же кланяется в ответ. — Хранительца Маретари уже ждет вас в своих покоях. Эльфы нервозно косятся в сторону остальной команды, но все-таки пропускают и их тоже. Хоук уже привыкла к немного насмешливым взглядам со стороны эльфов. Они совершенно не любили чужаков, а в особенности — людей, которые устраивали зверские набеги на Долы и прогоняли остроухих с их территорий, оскверняя священные почвы. Но ей было наплевать на мнение эльфов, хоть мнение одного она учитывала постоянно, для нее главным была поддержка близких и друзей. И города. Она знала, что вышестоящие персоны особо тщательно следят за каждым ее шагом, но ей не надоедала эта популярность, ведь она понимала, что добилась этого сама. Фенрис ступал осторожно, постоянно озираясь по сторонам и осматривая окрестности. Лес и поляна, на которой и располагался лагерь, вызывали какой-то странный трепет внутри, пробуждая воспоминания на подсознательном уровне. «Горожан», несомненно, удивляли клейма на загорелой коже Лето, которые они считали татуировками. Да вот только нет такой краски, которая отдавала яркое свечение, испытай лишь владелец ярость. И это недоумение отражалось на лицах с острыми, как ушами, так и чертами лица. Эльфы были красивы по-своему: подавляющее большинство были обладателями глубоких зеленых, больше цвета изумрудов, глаз. Разрез тонких губ, даже при печальном настроении, был направлен вверх, из-за этого раса выглядела доброжелательней. Прямой и ровный нос, которому позавидовали бы дамы из Верхнего города, устроившиеся там по желанию своих кавалеров. Но главная отличительная черта — длинные уши, благодаря которым эльфы обладают прекрасным слухом. Потому-то они — первостепенные охотники. Легенды гласят, что раньше эльфы были бессмертны: сила леса, в котором родились древнейшие, питала их. Но затем наступил хаос, разруха, и люди стали завоёвывать зеленые территории, вытесняя эльфов. Древнейшие становились Хранителями, назначали своих последователей — Первых, и правили остальными остроухими. Но затем, поглощенные местью и честолюбием, они стали накладывать проклятья на леса и их жителей, пытаясь добраться до людей. Те, кто был знаком с легендой, надеялись, что это выдумка. Хотя, доля правды здесь была. Только пара жителей поздоровались с гостями. То был кузнец, и пара ребятишек, знавшие Хоук — как спасительницу целого города от злых рогатых существ. На лице Хоук это вызвало маленькую улыбку, и она зашагала дальше, вглядываясь в тёмные ветви и гадая, за какой из них находятся покои Хранительницы. Но гадать не пришлось. Мерриль, да и Кэра знали этот лагерь, словно свои пять пальцев. Даже при том, что каждый миллиметр зеленых угодий был совершенно похож на иной. Спустя пару метров, Мерриль остановилась напротив одной из импровизированных дверей. Они состояли лишь из лозы и веток раскидистого дуба. На душе эльфийки будто лежал огромный валун, похожий на который они видели у подножия горы. Она долго не могла собраться с мыслями, терзаемая сомнениями насчет встречи с Хранительницей. Кэра подошла к ней, кладя руки на плечи и подталкивая ко входу в хижину. «Ты сможешь» — тихо шепнула сестре девушка и отошла назад, явно надеясь, что Мэр зайдет одна. Эльфийка обернулась, робко кивая, и тихо зашла в хижину, отодвигая шуршащую преграду. — Ты не пойдешь? — интересуется Хоук, приподняв тонкую бровь. Кэра сперва пожимает плечами, не зная, что ответить. — Она должна сама зайти туда, — добавляет русая, увидев, что Хоук до сих пор ждет ответа. — Она избегала любой встречи или разговора с Хранительницей. Но она должна понять, что Маретари любит ее такой, какая она есть. Нутро Хоук противоречит разуму. Разум твердит, что Мерриль не может быть хорошей, она ведь малефикар, да и к тому же собирается восстановить треклятое зеркало. Но сердце говорит, что она — тоже существо, личность, и хоть она и совершила много дерьма, но это просто крохотная частица, в сравнении с героическими поступками. — Ты чем-то похожа на мою сестру, — тихо проговаривает Хоук, опуская глаза к полу. Кэра щурится, потирая костяшки пальцев. — У тебя есть сестра? — Была, — почти что шепчет Хоук, но русая слышит это. — Ради Создателя, прости, я не знала, — приложив ладонь к губам, извиняется она. — Наверняка, она была очень хорошим человеком и погибла геройски. И Кэра не понимает, насколько точно попала в цель своими собственными догадками. Хоук меняется в лице, какая-то пелена тоски и ужаса на секунду предстает перед ней, заставляя прокручивать воспоминания в голове. Анжелика кивает, чувствуя, как горло начинает спирать, а глаза — жечь. Нет, она не должна плакать. Только не сейчас. Прошло три года, но женщина до сих пор видит младшую сестренку, из груди которой торчит огромное копье, в самых страшных кошмарах. — Приветствую вас, гости, — доносится из-за угла, и из лачужки выходит Хранительница Маретари. Сероватое лицо покрылось мимическими морщинами, ставшими намного глубже, чем пару лет назад. Виски побелели от седины, но в глазах остался прежний огонек, из-за которого старуха выглядит моложе. — Здравствуй, Нарлиэнн. — О, Ужасный Волк, — шепчет Кэра, прикрывая глаза ладонью. Старая эльфийка добродушно улыбается, глядя на дитя, но затем переводит взгляд на Защитницу. — Госпожа Хоук, — почтительно произносит она, чуть кланяясь. Хоук и компаньоны повторяют жест, синхронно склоняя головы. — Мерриль сделала правильно, что привела вас сюда. Нам просто необходима ваша помощь. — Хранительница, я не приводила Хоук и ее друзей сюда. Благодари Кэру, — кивнув сестре, отнекивается Мерриль. — Благодарю, Кэра, — остановившись перед произнесением имени, благодарно выносит старуха. Кэра пожимает плечами, отвечая: «Вместе веселее». — И так, нам нужна ваша помощь. — Вы уже сказали, — нудно произносит Андерс, награждаясь строгими взглядами Хоук и Маретари. — Помолчи, юнец. Андерс поднимает брови, показывая пальцем на себя, задавая немой вопрос: «Я? Юнец?». Кэра хихикает, глядя на недоуменное лицо новоиспеченного друга, за что ее также попрекают шипением. — В пещере на горе, где раньше проживал Вартеррал, сейчас поселилось древнее существо, по силе сравнимое лишь с демоном гордыни. Наверняка, оно да и охраняет что-то интересное. Наши охотники ходили с разведкой, но возвращались, искаженные ужасом, — округлив глаза рассказывает Маретари. — Мы не смогли справиться с ужасом, но вы сможете. Взамен на безопасность моего племени — можете забрать реликвию себе. Мерриль тормошит перьевую накидку на хрупких плечах старухи, заставляя ее опомниться и продолжить. — Мерриль, также, поведала мне, что вы хотите забрать Нарлиэнн, мою Первую, — с упреком глядя на Кэру, произносит она. — Нарли мне, как дочь, поэтому я очень ей дорожу. Она пойдет с вами, ее магия пригодится вам, но по возвращению, я не смогу разрешить вам взять ее в свое путешествие. — Что? — в один голос произносят Андерс и Кэра, за чем следует непонимающее переглядывание. — Я уже отдала одну Первую, но власть над племенем должна перейти к Нарлиэнн, — невозмутимо проговаривает Хранительница, почему-то гневно глядя именно на мага. — Дитя мое, неужели ты правда так хочешь путешествовать с этой женщиной? — Хочу. Потому что у меня есть право выбора, оно есть у каждого, — Кэра сохраняет равнодушный взгляд, но горло немного щипает от подступающей обиды. Только-только появилась надежда, и ее просто развевают, словно пыль. Девушка щурит глаза, отворачиваясь и направляясь к горам. Но ей приходится развернуться. — Берегите ее и себя. Нарлиэнн, обещай вернуться, — наставляет Маретари, кидая взгляд на девчонку. Кэра опускает голову, произнося тихое: «Обещаю», и Хранительница возвращается в лачужку. Мерриль громко сглатывает, держа в руке второй посох, и смотрит то на Андерса, то на Фенриса и Хоук. — Почему мы стоим? — спрашивает Хоук и рукой показывает следовать за ней. Маг хмурит брови, вглядываясь в отдаляющийся силуэт девушки, но не предпринимает ничего, решая не мешать ей пока. Всего за пару секунд на ее надеждах поставили большой крест, перечеркнув любой путь к свободе. «Она пришла сюда, чтобы спрятаться от Круга и жить спокойно. Но как можно жить, если тебя заставляют сидеть на главном посту, не занимаясь совершенно ничем,» — подумал блондин и крепче завязал короткий хвостик на макушке. Сейчас он чувствовал, что обязан помочь девушке, иначе никак. Часть команды воссоединилась только у входа в пещеру чудовищного монстра. Кэра сидела прямо на прохладной земле, поджав под себя ноги, и рассматривала кинжал, убирая с него запекшуюся кровь. Ее эмоции нельзя было прочесть: лицо сохраняло легкую улыбку, но ситуация совершенно не приятная. Андерс первый подошел к девушке, присаживаясь рядом с ней. — Ты как? — чуть сощурив янтарные глаза, с беспокойством произнес он. Кэра пожала плечами, засовывая нож обратно за пояс. — Порядок, — бесцветно ответила она, поднимая глаза к небу. — Какая-то часть сознания понимала, что мне все равно не отвертеться. Поэтому, буду наслаждаться, наверное, последним путешествием в своей жизни. Андерс поднялся с земли, не отводя взгляда от магессы. — Это не жизнь, — возмущенно выпаливает блондин. — То же самое, что и Круг, только не запрещают использовать магию. Кэра хмыкает, мотая головой и подкидывая уже поднятый с земли камешек руке. — Я не знаю, какого в Круге, — начинает русая и, согнув ноги в коленях, опирает подбородок о них. — Но эти постоянные запреты уже надоели. Мне постоянно говорят, что нужно делать, а чего нельзя. В детстве нельзя было играть с другими детьми, потому что я со своими способностями была… Опасной. Когда погибли родители мне тоже пришлось скрываться. — Ужасно поступать так с ребенком, — произносит маг. — Обещаю, мы что-нибудь придумаем. Не справедливо заставлять человека делать что-то только из-за своих личных прихотей. Маретари может назначить кого-то другого своим Первым, но она выбирает тебя потому, что когда-то спасла. — В каком-то смысле, — усмехается магесса. — Я ей задолжала. — Ты сама говорила, что она любит вас с Мерриль, — Андерс шагает вперед-назад, но не перестает немного хмуро смотреть на магессу. — Тогда почему она поступает против воли любимых? Кэра лишь глубоко вздыхает, беспомощно роняя голову на колени. Андерс беспокойно оглядывает девушку, но потом отворачивается, задумавшись. — Мы думали, вы свернули, — отдышавшись, Хоук взбирается на площадку перед пещерой, смотря на двух магов. — Поэтому так задержались. — Не люблю так говорить, но нужно устроить отдых, — серьезно предлагает Фенрис, откидываясь о ствол сосны. — На пару минут, всхождение на гору требует усилий. — Пожалуй, — бесцветно бросает маг, вновь отворачиваясь к открытому пространству. — Эй, Андерс, почему ты такой злой? — передразнивает его беловласый эльф, на что маг поворачивает голову и дает понять, что он закатил глаза. — Я не злой, просто кое-кого шантажируют ранними поступками, — поясняет он, отходя назад. — Шантаж — не то слово, — грустно исправляет его девушка, видя как маг в ответ пожимает плечами. — Словно меня взяли, как дополнительную запчасть, а теперь первая сломалась и я должна встать на ее место. Но в любом случае, я не хочу тратить время на грустные рассуждения, — вдруг меняется в настроении магесса, вставая с земли. — Нам нужно идти. — Ты права, — кивает Хоук, вновь выходя вперед и возглавляя шествие. Фенрис вздыхает, возмущаясь насчет скоротечности его отдыха, но отходит от места, покорно следуя за Защитницей по пятам.