То, что правильно

За кулисами шумно. Стафф суетится вокруг мемберов, снимая микрофоны и поправляя макияж. Почти все участники группы Stay Kids оживленно обсуждают выступление, довольные результатами проделанной работы. Сбитое после танцев и невероятно высоких для участников нот дыхание не мешает ребятам выкрикивать радостные возгласы и приветливо махать сонбенимам из BTOB, которые вышли, чтобы поздравить коллег с удачным выступлением. Чонин стоит чуть отдаленно, он не присоединяется к всеобщему веселью, позволяя молодой девушке из стаффа выполнить свою работу. В его голове крутились тысячи мыслей, но самая навязчивая из них засела на самой подкорке, каждый раз ударяя по самооценке. «Я всех подвел...» Младшему не удается сдержать судорожный вздох, губа начинает предательски дрожать и Айен закусывает ее, чтобы сдержать поток эмоций. Девушка, работающая с ним, поднимает на мембера удивленный взгляд, но деликатно молчит продолжая выполнять манипуляции с головным микрофоном. Чонину жутко хочется себя пожалеть. Он двадцатилетний парень, который не готов к таким потрясениям, не готов перепрыгнуть себе через голову и выжать из себя все возможности собственного голоса, спрятанные, видимо, так глубоко, что массы усилий, приложенных для воплощения желаний, просто не хватает, а может не хватает времени, а может… Кто-то из стаффа кладет руку ему на плечо, вырывая мембера из поглотивших его мыслей. Нужно записать бэкстейдж. Айена проводят в необходимую зону, усаживают на высокий стул и задают вопросы по выступлению. И он срывается. Корит себя за ошибки, рассказывает о том, как сильно он хотел преуспеть и ставит своей работе жалкие 40%, в душе желая поставить еще меньше. Пелена слез застилает его глаза. Желание жалеть себя пропадает, когда он смотрит на Сынмина и Джисона, ожидающих своей очереди на запись монолога. Вот кто работал на все 100% и великолепно показал себя на сцене. Они практически ровесники, но как будто разница в их талантах столь огромна, что макнэ никогда не достичь их высоты. Ему нужно меньше спать и больше времени проводить в репитиционной, чтобы подняться хоть чуть-чуть выше. Жалость можно оставить на потом, сейчас он должен лишь злиться на себя и чем сильнее, тем лучше. Чонин думает так, когда пытается сдержать слезы, видя обеспокоенность в глазах хенов, думает так, когда Бан Чан просит режиссеров прервать съемку, а потом берет макнэ за руку и уводит в комнату ожидания, заводя в самый угол, чтобы скрыть от посторонних глаз и камер. Эта мысль не покидает его голову и тогда, когда лидер пытается успокоить Яна, говоря, что тот хорошо потрудился. Младший лишь фыркает ему на эти слова, вновь обвиняя себя в провале выступления, и не сдерживает больше ни злости, ни слез. Шоу должно продолжаться, поэтому лидеру рано или поздно пришлось покинуть своего макнэ. Бан Чан был с ним до последнего, изредка огрызаясь на обеспокоенный стафф, заглядывающий в комнату и напоминающий про ограниченность времени для записи бэкстейджев. Айен заверяет Чана, что с ним все в порядке, и для успокоения лидера даже улыбается, видя брошенный в его сторону взгляд полный недоверия. Чан в последний раз проводит ладонями по плечам Чонина и покидает комнату, оставляя парня в одиночестве. Ян вновь тяжело вздыхает, а потом вздрагивает, когда только что закрытая за лидером дверь открывается вновь, и в комнату заваливается Сынмин. Их взгляды встречаются и парни смотрят друг другу в глаза на протяжении нескольких секунд, которые, как показалось Айену длились целую вечность. Макнэ не выдерживает первым, тихо вздыхает и опускает взгляд в пол, начиная рассматривать носки своих ботинок. В комнате все еще тихо, Ким молчит и не двигается с места, рассматривая младшего, а второй не спешит начинать разговор, потому что буквально минуту назад вывалил все недовольство своим выступлением на лидера группы. - Можно подойти? - Ким, наконец-то решается нарушить тишину и, не дождавшись ответа от Чонина, подходит к парню, опираясь спиной на стену возле него. - Хочешь поговорить? - Не сейчас, хен… - Айен чувствует, как предательские слезы, которых, казалось, уже не осталось, вновь наполняют его глаза влагой. - А лучше вообще не поднимать эту тему, мы с Чанни-хеном уже все обсудили. Парни снова замолкают и тишина давит на расшатанные нервы Чонина, поэтому он не сдерживает прерывистого вздоха, чувствуя, как слезы вновь текут по его щекам. У Сынмина щемит в груди. Он, как и все мемберы души не чает в своем макнэ, готов защитить его от всех неприятностей, которые могут свалиться на его голову, но сейчас, оставшись наедине с другом, который не может сдержать слезы разочарования, Ким теряется, не зная как утешить его. Сынмин отрывается от стены, кладет руку на плечо Чонина, слегка поглаживая и массируя, пытаясь показать, что он рядом и готов поддержать, но, кажется, что этого не достаточно. Рука Сынмина медленно спускается к запястью Яна, сжимает его и слегка тянет вперед, осторожно, стараясь не напугать макнэ. Младший не сопротивляется, послушно делает несколько шагов вперед, а потом оказывается в плену теплых объятий. Ким отпускает запястье Чонина и кладет одну руку на талию парню, а вторую запускает в темные волосы, слегка надавливая на затылок, заставляя младшего уткнуться носом ему в плечо. Когда и в этот раз со стороны младшего не последовало сопротивления, Сынмин медленно выдыхает и сам чуть подается вперед, окончательно прижимая их тела друг к другу. Айен на секунду перестает дышать, а потом расслабляется и позволяет себе утонуть в этих объятьях. Они снова стоят в тишине, Чонин продолжает беззвучно плакать, Ким осторожно поглаживает его спину, прижимаясь щекой к виску друга, стараясь вложить в это простое действие как можно больше заботы. Сынмин никогда не был особо контактным, но сейчас, в эти непродолжительные минуты, объятья с Чонином казались ему самыми правильными на свете. Через какое-то время макнэ успокаивается. Тишина теперь не давит на него, а стоять в объятьях такого близкого, иногда раздражающего, но такого нужного сейчас хена оказывается на удивление приятно. Айен слегка приподнимает голову, проводя носом по шее Сынмина, вдыхая аромат его парфюма и тихо выдыхая от внезапно упавшего с плеч напряжения. Он не хотел принизить достоинство Бан Чана или кого-либо другого из мемберов, они всегда были как одна большая семья, всегда готовы поддержать и успокоить друг друга, но почему-то именно с Кимом, который хоть и был его хеном, но никогда не делал различия между ними и общался на равных, вот так находится вдвоем в углу тихой комнаты, спрятанными от любопытных глаз, было проще всего, уютнее всего и правильнее всего. - Не знаю, как на тебя сейчас подействуют мои слова, - наконец подает голос Сынмин. - Я не хочу, чтобы ты подумал, что я принижаю твои достоинства или что-то еще, но я не думаю, что одна ошибка должна тебя сломать. От того, что твой голос дрогнул, не должна содрогнуться и твоя уверенность в себе. - Младший усмехнулся в шею Кима, от чего у последнего по телу прошелся табун мурашек. - Что смешного? Куда внезапно делась вся твоя грусть, Йенни? Чонин оторвал свое лицо от чужой шеи, позволяю другу рассмотреть себя. На его губах теперь вновь играла очаровательная улыбка, превратившая его глаза в щелочки. - Ты звучал так серьезно, совсем по взрослому. - Макнэ слегка наклоняет голову, продолжая улыбаться. - Тебе не подходит, где мой взбалмошный щеночек? Сынмин на это заявление лишь приподнимает уголки губ в легкой улыбке, а потом поднимает руку, стирая пальцами подсохшие дорожки слез со щек младшего. - Я уже как-то говорил тебе, что твои глаза делают меня счастливым, но с твоей улыбкой ничто не сравниться. Такая внезапная нежность еще больше выбивает Чонина из колеи, заставляя краснеть кончики ушей, и он спешит разрядить обстановку. - Прекращай, это странно, - Айен чуть отстранился, легонько ударяя Кима по плечу. - Возвращай моего шабутного и странного хена. Просто сделай что-нибудь… Не знаю, что-нибудь… И в эту же секунду их положение меняется и Айен оказывается прижат спиной к стене, и Сынмин блокирует ему путь к отступлению, опираясь обеими руками в стену возле головы друга и с нахальной улыбочкой заглядывая ему в глаза. - Достаточно странно? Чонин буквально несколько секунд удивленно пялился на Кима, пытаясь переварить произошедшее, а потом на его лице вновь заиграла хитрая улыбка. - Придумай что-нибудь по оригинальнее, ты повторяешься. Сынмин на несколько секунд задумывается, продолжая рассматривать лицо друга напротив, а потом без лишних слов просто резко наклоняется вперед и прижимается губами к губам Чонина и с характерным чмоком тут же отстраняется. На лице Яна шок, на лице Сынмина довольная улыбка победителя. Парень делать шаг назад и тихо хихикает, рассматривая растерянное лицо макне. - Теперь достаточно? - Ты в своем уме? - Айен понизил голос до шепота, хватая Сынмина за рубашку и притягивая его обратно к себе. - Тут камеры везде понатыканы! - Мы в слепой зоне, Чан-хен не даром тебя сюда притащил. - Ким продолжает улыбаться, но как и его оппонент переходит на шепот. - Они звук тоже записывают, тупица! - Не так уж громко я это сделал. Боже! - Сынмин чуть повысил голос и скорчил недовольное лицо, Чонин поспешил тут же зажать ему рот ладонью, теперь его голос, вновь опустившийся до шепота, было еле слышно. - Мы тут все постоянно пытаемся чмокнуть друг друга, Джисон, когда в настроении, вообще готов облизать все, что движется. Не паникуй. - Если кто-то узнает, я тебя убью… - Ян немного расслабился, убирая свои руки от лица друга и опуская их вдоль тела. - Других претензий нет? -Ким тоже опускает руки, аккуратно берет чужие ладони, переплетая пальцы, и внимательно заглядывает в глаза напротив. «Как щенок» - первое, что приносится в голове у Чонина, когда он рассматривает парня перед собой. До него самого только что дошло, что больше всего в сложившейся ситуации, его напугал не сам мимолетный поцелуй, а именно то, что кто-то этот самый поцелуй мог увидеть или услышать. Ни отвращения, ни паники, ни какой-либо неловкости, Ян, к своему удивлению не почувствовал. Это не был его первый поцелуй, притворятся барышней, лишенной невинности, Ян не собирался, да и может Сынмин был прав, может они все действительно стали настолько близки друг другу, что такие незначительные вещи, как легкие поцелуи, стали для них чем-то само собой разумеющимся, но что-то внутри подсказывало, что не только в этом дело. - Есть еще одна, - запоздало ответил макнэ на вопрос своего хена, а потом резко притянул его на себя и развернул, меняя их местами. Теперь уже Чонин прижимал своего друга к стене, продолжая удерживать их ладони сцепленными в замок, и отмечая, как от такого внезапного напора в глазах Кима появляется легкая паника. Голос опять опустился до легкого шепота. - Целуешься ты как детсадовец… И не давая другу и секунды на то, чтобы ответить Чонин сократил последние сантиметры между ними и вновь припал к губам Сынмина. И это все было правильно, так как нужно, с толикой смущения, заставляющего покраснеть кончики ушей, но без пошлости, отвращения, угрызений совести и чего бы то ни было еще, что могло возникнуть, когда ты сминаешь губы человека одного с тобой пола, твоего друга, мембера твоей группы, знаменитого уже к-поп артиста, от которого фанатеют тысячи или даже миллионы Стей. И также правильно то, что на поцелуй отвечают также искренне, с такими же красными кончиками ушей и совершенно очаровательными слегка подрагивающими пальцами, которые освободились от захвата и легли на тонкую шею, притягивая еще чуть ближе, а потом скользнули вверх, задевая ухо и зарываясь в темные волосы. И когда дыхание сбивается, они прекращают поцелуй, но не отстраняются друг от друга, соприкасаясь кончиками носов, глотая прерывистые выдохи друг друга, пытаясь заглянуть расфокусированным взглядом друг другу в глаза и улыбаясь. - Нашего макнэ внезапно перестали пугать публичные поцелуи? - спросил Сынмин, не повышая голоса, легко поглаживая волосы Айена, спускаясь пальцами к его лицу и задевая ямочку, появившуюся на его щеке. - Нужно было кое-кому преподать урок, а то он слишком невинен, - Чонин запечатывает на губах друга еще один целомудренный поцелуй и слегка отстраняется. - Этот щеночек так жалко выглядел, когда я не оценил его поцелуй, что я решил… - Лишить его той самой невинности? Парни на секунду замирают, а потом разрываются громких хохотом, уже не заботясь, ни о камерах, ни о стаффе, которые могут быть за стенкой. Вдоволь насмеявшись, они выходят из своего укрытия и падают рядом на один из белых диванов, подготовленных для их группы в комнате ожидания. Айен откидывает голову на спинку дивана, Ким, сидящий рядом с ним, начинает что-то печатать в своем телефоне. - Чан просил сообщить, когда ты успокоишься. - отвечает Сынчин на молчаливый вопрос в глазах макнэ, откладывает телефон и тоже откидывается на спинку, заглядывая во внимательные глаза напротив. - Не пялься, - одними губами произносит Айен, а потом чуть громче, но все еще так, чтобы мог услышать только его оппонент, с улыбкой добавляет. - Я все еще не расправился с твоей невинностью, могу не сдержаться. - Тогда могу я попялиться на тебя в более подходящем месте? Этот вопрос заставляет Чонина на пару секунд задержать дыхание, а потом он на выдохе тихо произносит: «Хорошо» и вздрагивает, когда дверь в их комнату резко открывается, впуская ураган других участников. Никто из них больше не обсуждает то, что произошло с Яном после выступления, и макнэ благодарен им за это. Он просто растворяется в гомоне и шуме, который принесли с собой мемберы, чувствует, теплое плечо, прижимающееся к нему, и понимает, что несмотря на неудачу на сцене, сегодняшний день может стать одним из самых лучших в его жизни.