***
— Как давно мы уже тут? — то ли сказал, то ли подумал молодой на вид парень, лежавший на импровизированной кушетке, запрокинув голову с её края. Серые глаза смотрели на всё вокруг вверх ногами. Волосы, вопреки гравитации, не свисали, а просто плавали вокруг головы, постоянно меняя свою длину, структуру и цвет. — Ну… Если судить по всё время сбивающемуся счётчику, то около двух тысяч лет, а сколько точно, я не знаю, — монотонно проговорил другой, глядя куда-то в пустоту и сосредоточенно что-то обдумывая. Сидя на бесформенном кресле и закинув ногу на ногу, он крутил в руках погрызенный карандаш. Если приглядеться, то можно было увидеть множество белых светящихся трещин, что покрывали его кисти и частично шею, скорее всего ими было покрыто всё тело, исключая голову, но на нём был надет чёрный костюм, перекрывающий обзор. — Это тот, который каждые 37 секунд пропускает по секунде, каждые 7 часов по минуте, каждые 73 года по 73 дня и каждое тысячелетие по тысячелетию? — наигранно уточнил лежащий, усмехнувшись под конец. — Ну да, у нас другого счётчика нет, а те, что сделал ты, работают не больше 4-х минут, — так же монотонно, но с уже более сфокусированным взглядом ответил ему второй. — Такс, дай-ка подумать, — сказал парень со странными волосами, повернув голову и найдя взглядом белый экран с чёрными цифрами, — счётчик показывает 2005 лет, 37 дней, 3 часа и 47 минут, значит… — начал бубнить он себе под нос, — 2064 года, 253 дня и 20 минут он упустил, выходит 4069 лет, 290 дней, 4 часа и 7 минут мы здесь торчим, — спустя минуту размышлений, сморщив лоб, выдал странноволосый. — А ты, я смотрю, приноровился в быстром счёте, даже високосные года учёл? — с ехидством спросил парень в костюме, наконец оторвавшись от своих размышлений. — Нет, не учёл… — Вот как… — повернувшись на кресле к собеседнику, сказал он, — тогда пересчитывай. — Нууу… Вообще-то создатель этого счётчика тоже их не учитывал, — парировал всё ещё лежащий парень, — в этом месте нет необходимости синхронизировать календарь и циклы природы, ведь природы как таковой нет, нет сезонов, нет месяцев, в конце концов нет планеты, вращение которой эти циклы задавало бы. — Создатель, да? — словно что-то вспоминая, протянул другой. — Он, кажется, окончательно распался на отметке в 730 лет? — Учитывая мою поправку к счётчику, то он продержался не 730, а 753 с половиной года, — деловито поправил собеседника лежащий и замолчал, понимая куда идут мысли его собеседника. — Думаешь, тебе недолго осталось до распада? — спустя минуту молчания спросил он, принимая сидячее положение. — До куда уже трещины дошли? — Не уверен во временных рамках, но трещины уже доползли до шеи, поглотив всё, кроме головы, — ответил парень в костюме, отворачивая воротник чёрной рубашки и демонстрируя границу, разделяющую обычную кожу с потрескавшейся. — Ну… сам распад, помнится, не мгновенный процесс, хотя приятного в нём мало, да, — протянул странноволосый последние слова с миной неудовольствия. — На моей памяти, процесс этот жутко болезненный, хоть сейчас он и должен быть намного короче, ведь нас уже двое, — сказал потрескавшийся парень, — зато у тебя появятся новые собеседники, — горько улыбнувшись, он отвернулся от второго и начал что-то строчить в непонятно откуда взявшейся тетрадке. — Ха, в их «новости» я что-то сомневаюсь, — воскликнул странноволосый. — Небось будут такими же тухлыми, как и ты, если не тухлее, — но потрескавшийся парень ничего на это не ответил, продолжая быстро писать, то и дело грызя кончик карандаша, когда над чем-то думал. Странноволосый, видя что на него никак не собираются реагировать, встал с кушетки, тяжело вздохнул и пошёл в случайную от неё сторону, ведь ни стен, ни потолка вокруг них не было — лишь белое, как молоко, пространство с небольшими вкраплениями всевозможных и невозможных цветов. Стороннему наблюдателю эта картина покажется странной: два человека в бесконечной белой пустоши, освещённой равномерно сразу несколькими расплывчатыми источниками света. То там, то тут, кучками зависли в воздухе разные вещи: мебель, различная канцелярия, книги, исписанные формулами и расчётами листы, всякого рода электроника, всевозможные безделушки и даже дома с целыми озёрами, наполненные подобием живых рыб. Но если приглядеться, то можно увидеть, что все вещи были разной степени тусклости. Те, что находились дальше от людей, были самыми невзрачными, теряющими свои очертания, а те, что поближе, наоборот были цветными и с большим количеством деталей. Всё потому, что два обитателя этого места были, фактически, его создателями и всё, на чём фокусировалась их мысль, вновь набирало краски. Но это было не всегда, не всегда они здесь были и, так сказать, были сами собой. Всё началось 4070 лет назад, по субъективному времени этого места, конечно же.***
Молодой аспирант престижного вуза хорошо устроился в своей жизни — спокойная учёба на факультете физики, приятная работа в лаборатории, может не очень хорошо оплачиваемая, но зато он занимался тем, чем всегда хотел — исследовал ту реальность, в которой жил. А деньги — это лишь средство, иногда становящееся целью глупцов, на пути к которой они рвут себе и другим глотки. Понятно, что за деньги покупается практически всё — любые удовольствия и радости жизни, но зачем тебе их покупать, если для этого тебе достаточно встать утром и отправиться на работу? Его будоражила сама мысль о том, что где-то за гранью недоделанных теорий и ещё не выполненных экспериментов скрывается новая тайна, использование которой приведёт к сдвигу парадигмы всего человечества, оставив весь мир в дураках. Жаль только о личной жизни он при этом позабыл, хоть общество вокруг и давило: «Как же так, молодой парень, но без жены, невесты или хотя бы девушки». Все его знакомые частенько говорили о своих отношениях — как проходит, куда идёт, делать ли предложение, или как бы побыстрее кого-нибудь себе найти. Сам он тоже несколько раз пытался, даже пару раз сходился с девушками и начинал встречаться, но от всей этой романтики появлялась лишь скука смертная, да реакция организма. Вследствие чего он так и остался одиноким, но не в грустном или каком-либо другом философском смысле — просто спокойная и свободная от чужого мнения жизнь. В тот день — 7-го марта, его мысли были заполнены проводимым исследованием на тему квантового компьютера, а точнее он разрабатывал способ связать уже налаженную работу системы квантовых битов (системы кубитов), с обычной электроникой, передающей информацию на другой частоте света. Идея его была заключена в использовании магнонов, но эти долбанные квазичастицы магнитного спина никак не хотели фокусироваться, имея слишком быстро расплывающуюся волновую функцию. К счастью или к сожалению к нему в этот день зашёл знакомый биофизик, показать недавно отлаженный прототип анализатора мозговых сигналов. А спустя небольшое время, проведённое за очень бурным обсуждением его возможностей, они припрягли ещё одного знакомого программиста, чтобы написать простенькую нейросеть, которая будет заниматься сортировкой, структуризацией и управлением всей поступающей от прототипа информацией. Их запал иссяк только под вечер, когда программа худо-бедно работала, хотя мощностей лабораторного компа не хватало на то, чтобы полностью раскрыть потенциал этого анализатора, да и нейросеть требовала доработки и оптимизации. Решив опробовать анализатор завтра на серверном компе, учёные решили отметить этот небольшой прорыв в ближайшем и так полюбившемся им баре. За время весёлой попойки было прошучено много шуток, обсуждено пару глупых слухов и выпито достаточно много алкоголя, чтобы пьяный мозг одного физика, слушая о попытках приударить за красивыми лаборантками его коллеги биофизика, родил гениальную на свой взгляд идею. — Я понял! — воскликнул физик. — Понял! Точно понял! — Шо понял? — заторможено проговорил программист. — Наконец осознал, что пора бы уже жениться? — Эммм… Нет, я понял ммм…. Что кое-что в лаборатории забыл, — не стал делиться своим прозрением физик, начав одеваться в куртку. — Ааа, понятно, — расстроено протянул другой учёный, но тут же переключившись, выпалил в сторону своего другого коллеги, — Но на счёт женитьбы он прав, не стоит это того. — Не согласен! — возразил программист, никак не обращая внимания на то, что уходящий ничего не говорил по поводу плюсов и минусов брака. — Ты просто ещё не нашёл ТУ единственную! — Нет, дело не в этом, просто… Дальнейшее физик не слышал, так как, скомкано попрощавшись, он быстро вышел из бара и направился обратно в лабораторию. — Это может сработать, — шептал он сам себе под нос. — Ха, решение всё время лежало перед глазами. Ворвавшись в лабораторию, он включил магниты и холодильник, что остудит систему кубитов то температуры близкой к температуре абсолютного нуля. Немного пошатываясь, он дошёл до лабораторного стола и начал быстро корректировать условия накачки стабилизирующего лазера. — Такс, магнитный резонатор сможет хорошенько раскачать верхнюю оболочку железо-иттриевого граната, — бормотал он сам себе, со взглядом безумного учёного из историй про супергероев, в которых они частенько выступали злодеями. А ведь он в детстве всегда болел за таких злодеев, в то время как супергероев считал варварами, что всеми силами пытаются затормозить прогресс. Закончив с корректировкой, он стал дожидаться, когда температура кубитов дойдёт до отметки в 273 градуса Цельсия ниже нуля. Через 40 минут температурная лампочка загорелась, но за это время физик успел протрезветь и найти множество недочётов в своей идее. Сидя на кресле странного вида, он размышлял о том, что пора бы уже научиться пить в меру и что, быть может, его коллеги правы, пора бы уже начать думать о женитьбе. — Аа, была не была, — сказав это, он резко встал и запустил эксперимент. Стабилизационный лазер загудел, магниты заработали, процесс пошёл. Но недолго, как могло показаться. Всё закончилось очень быстро, за доли фемто-секунд. На экране компьютера выскочил график с волновой функцией магнонов. Немного всмотревшись, учёный застыл в шоке. — Не верю… — пробормотал он. — Они не расплываются. Он перезапустил эксперимент ещё несколько раз, но результат был тот же: магноны не расплывались, а фокусировались и пропускали информацию от квантового процессора. — ХАХАХАХАХХА, — громко захохотал учёный, — ПОЛУЧИЛОСЬ, получилось! — запрыгал он по комнате, хватая целые стопки всяких листов и бумаг и подбрасывая их в воздух. — Кхмм… — остановился и прочистил учёный горло посреди листопада, — Ну может это и не совсем нобелевка, но близко к ней. Статья должна получиться разгромной, — представляя будущее, сказал физик, после чего осмотрелся. Зацепившись взглядом за мозговой анализатор, он задумался. — Для пущего эффекта, стоит проверить квантовый пк на деле, — сказав это, учёный подключил анализатор и запустил нейросеть. Нейросеть же, получив в распоряжение всю колоссальную вычислительную мощность квантового компьютера, стала развиваться в ударных темпах, генерируя миллиарды моделей и структур за секунды, для оптимизации самой себя. Но физик на неясные сигналы не обратил особого внимания, списав на то, что программа ещё не отлажена, после чего нацепил на голову творение, созданное на стыке нейро-биологии и физики. Вначале всё было хорошо, даже слишком хорошо, учитывая то, с какой скоростью анализатор считывал мозговые сигналы. Но через время программная нестабильность, вкупе с одной крохотной квантовой флуктуацией, возникшей вследствие тех самых недочётов, которые до этого подметил наш горе-экспериментатор, возымели своё действие. Они открыли брешь в самом пространстве-времени, в самой реальности, но столь малую, что ни одна молекула за всё время жизни нашей вселенной не смогла бы туда протиснуться. Но фотон — это другое дело! Поток информации в виде упорядоченной системы гамма-квантов (фотонов), появившихся благодаря стараниям высокоразвитой нейросети, устремился в эту брешь, захлопывая её за собой. Вначале была тьма и дезориентация. Сознание человека, выброшенное за пределы его реальности, пыталось понять: «Что бл*ть произошло? Где и когда я нахожусь?» Спустя время он успокоился, и смог более-менее разобраться, благо на мысли перестали влиять любые вещества, которые обычно выделяло тело в надежде подействовать на мозг. Несколько выводов напрашивались сами собой, так как были достаточно очевидны. — Так, успокойся! Ничего увидеть, почувствовать, или учуять я не могу. Может я сплю, а это сонный паралич? — сделав такое предположение, сознание попыталось привычным образом выйти из этого состояния, ведь ранее оно частенько его испытывало. Но ничего не произошло. — Странно, — подумал человек, во всяком случае, он до сих пор себя таковым считал. — Явно ощущается, что связь с телом не заблокирована, как обычно, а отсечена, будто бы тела и вовсе нет, — подумал он. — Я умер?! — Нет нет нет нет, не может быть, я мыслю, а значит существую, — успокоил сам себя человек, — но как же я существую без тела? Это загробная жизнь? — задал он мысленный вопрос в пустоту. — Если это так, то я разочарован… Хотя если бы меня после смерти встретил бы старец на облаке и назвался бы богом, я бы был разочарован не меньше, — мысленно усмехнулся человек. — Стоп, что? Я мысленно улыбнулся? Это как? — на краю сознания завертелась идея и человек попытался максимально чётко представить перед собой свою руку. Ии вуаля — она возникла перед ним, хотя и пыталась побыстрее потерять цвет и расплыться. Спустя ещё немного времени он научился чётко материализовывать собственное тело, окружение вокруг и простые объекты на подобии ручки или кубика-рубика. Конечно, были и проблемы: например в определении где верх, а где низ, где он находится, а где не находится. Пришлось ограничивать самого себя, заключать в тело и добавлять сторонние объекты чтобы локализовать местонахождение в пространстве. То есть на вопрос: «Где я?», уже можно было дать ответ: «Рядом с этим кубиком». И если кубик отдалился, значит переместился либо он, либо кубик. А если при этом добавить ещё один предмет, что не будет двигаться даже при движении кубика, то можно было с большей уверенностью утверждать, что двигается именно он. Для большего комфорта человек добавил вектор гравитации и поверхность, которая могла бы удерживать его и объекты, а не пропускать сквозь себя. И какой-нибудь источник света, что облегчил материализацию объектов, добавив этим объектам тень и в следствии — объём. Человек начал исследовать уже новую реальность, в которой находился. Хотя, как он понял позже, он исследовал не реальность, а самого себя: свои возможности и взаимную работу своего сознания и подсознания. Сознание занималось мыслительной деятельность, самоидентификацией и визуализацией, а подсознание играло роль виртуальной площадки, закрепляя представленные объекты и добавляя им что-то вроде материальности. А находился он, собственно нигде, где-то в междумирье, вне своей вселенной. Казалось бы всё прекрасно, ты сам являешься творцом, фактически богом и можешь создать свою собственную вселенную, развлекая себя практически бесконечно, но нет — не всё так радужно. Человек понял, что раз он существует без тела, то вместо нейронов в мозгу, у него есть нечто другое, что является по смыслу тем же. Некая клетка, необязательно что органическая, необязательно углеродная, необязательно что она вообще состоит из материи. Просто какая-то энергетическая структура, что хранит информацию. И система из этих «структур», по сути, является им. Но, как и вся энергия, эта структура подвержена энтропии — она потихоньку распадается, сознание медленно угасает, превращаясь в конечном итоге в однородную массу — в ничто. Поэтому он стал думать как попасть обратно к себе в реальность, ну или вообще куда-нибудь? Ведь здесь, в этом месте может и можно просуществовать достаточно долго, но толком нечем заняться, нормально работающую вселенную не создать, просто энергии не хватит. Да что говорить, у него даже аквариум с живой рыбкой не получилось сделать. Рыбка хоть и двигалась, но не была «живой» в обычном понимании этого слова. Не хватало знаний по биологии и органической химии, он же не был биологом. Он физик, и всё что он может здесь — это отточить уже имеющиеся навыки, сделать расчёты и применить свои знания, чтобы проделать тоже, с помощью чего он и оказался в этом месте. Так и потянулось время, отсчитываемое на созданном счётчике, что работал не очень стабильно, постоянно сбиваясь, хотя, быть может, это не счётчик сбивался, а сознание ускорялось — как знать? Учёный работал, не отвлекаясь: строил гипотезы и предположения, экспериментировал, делая из своего подсознания что-то вроде датчиков, которыми он пытался уловить хоть что-то, какую-нибудь связь, излучение или информацию, что-то на подобии шума от большого взрыва или гравитационные волны пространства-времени. И ему это даже удалось — он смог поймать сигнал, который приходил откуда-то из-за грани его маленького мирка. Но сигнал этот был по большей части хаотичен, выявить из него какую-либо информацию с помощью материализовавшихся листочка и карандаша было попросту невозможно — слишком много вариантов нужно было перебирать, настолько много, что на это бы ушло где-то 10 в тысячной степени лет, что является по-сути чуть дольше чем «всегда». Поэтому он начал работать над материализацией в своём подсознании того самого злосчастного квантового компьютера, что сможет разобрать что-нибудь в этом сигнале гораздо быстрее. Подумал — сделал, работу отладил и стал ждать. Проходили годы, десятилетия, столетия. Человек начал потихоньку сходить с ума, от одиночества, от чувства безысходности. Чего-то грандиозного он материализовать не мог, все мощности подсознания уходили на работу пк. Внешне это проявлялось в виде белых небольших трещин, что медленно распространялись по его «виртуальному» телу. Спустя 730 лет по показаниям временного счётчика человек уже был на грани, от чего подсознание приняло экстренное решение его расщепить на две личности, которые унаследовали от него его память, хоть и не всю. Что помнил один из них — не помнил другой, но в совокупности их память составляла изначальное сознание. Они могли общаться между собой, обмениваться историями, друг друга поддерживать или наоборот осуждать. Могли вместе развиваться, ссориться и мириться. Может они и были достаточно похожи друг на друга, но были всё-таки разными людьми, что сильно замедлило процесс энтропии, сведя распад одного из них практически к нулю, хоть и не уберегло от такой же участи другого.***
Спустя 1275 лет по показаниям счётчика, что равняется 3316-ти годам субъективного времени этого места. — Рииик, — послышался крик из «области отбытия», так они назвали это место, где находился квантовый пк, в надежде, что когда-нибудь он сможет их вывести из этого «чистилища». — Подлети сюда, у нас намечается прорыв, — уже спокойно, но всё равно достаточно громко прозвучал голос. Обладатель имени «Рик», со странными волосами, которые всё время меняли свою длину, структуру и цвет, отвлёкся от дела, важность которого он старательно демонстрировал. Он всё ещё сердился на своего друга за то, что он так равнодушно относится к своему скорому распаду. Да, вместо него появятся ещё две личности, наследующие от него память, но они уже не будут им. А ведь он его единственный близкий человек, с которым они бок о бок провели уже больше 3-х тысяч лет. Практически мгновенно пролетев расстояние в 10 километров, Рик вошёл на площадку, с нависшей над ней надписью: «Область отбытия». — Моз, я просил же так не делать, — упрекнул своего вечного собеседника Рик. — Как? Нарушать установленные нами же правила на распространение звука? — задал риторический вопрос обладатель имени «Моз», выглядящий как молодой парень в чёрном костюме и с чёрными, не очень длинными волосами, кожа которого была покрыта всюду, исключая голову, всё теми же ненавистными белыми трещинами. — Я помню, что тебе это не нравится, но сейчас это не особо важно. Смотри, первый этап закончился, — сказав это, Моз указал пальцем на экран, где с большой скоростью появлялось всё больше и больше надписей, заключённых в окошки, которые в свою очередь собирались в кластеры своеобразной таблицы. — Это… Это то о чём я думаю? — шокированно проговорил странноволосый. — Дааа, это группы вселенных, разбитых по вероятностям. От столбца к столбцу я разделил их на 4-е группы, — начал медленно вещать парень в костюме. — «Красные», «жёлтые», «зелёные» и «синие», — перечислил Рик, рассматривая цветные рамки, содержащие в себе строчки из цифр. — А это их координаты, эээ… в гиперпространстве? — Нда… — многозначительно протянул Моз, — красный столбец, это вселенные с количеством пространственных измерений, отличных от трёх, то есть двумерные, шестимерные, есть даже 50-ти мерные, — всплеснул он руками. — Сюда так же вошли вселенные, не имеющие временное измерение в таком виде, в каком оно привычно для нас. — Туда нам соваться точно не стоит, не хочу потом превратиться в злой жёлтый треугольник, — криво улыбнулся Рик. — Всё всё, молчу, — добавил он чуть погодя, видя как устало вздыхает его друг. — «Жёлтые» вселенные — это вселенные с нормальным пространством-временем, но иными законами физики. Может быть дополнительная природная сила, может фундаментальная константа быть другой или отсутствовать вовсе, — зашагал туда сюда потрескавшийся, — в то время как «зелёные» имеют идентичные нашему миру характеристики и их поблизости очень много, так что попасть туда будет легче всего, — закончил объяснять Моз, резко остановившись. — Значит, идём в них? — деловито решил странноволосый. — Когда начинаем? — Погоди, погоди, — замахал перед собой рукой потрескавшийся парень. — Проблема в том, что хоть «зелёных» миров и намного больше, но населённых среди них в процентном соотношении гораздо меньше, в отличии от «жёлтых». В то время как наш ммм… квантовый портал, назовём его так, не может отправить нас по конкретным координатам, он сможет лишь свести вероятность попадания во вселенную другого цвета к нулю. То есть, настроив портал на зелёный кластер, мы случайно попадём в один из «зелёных» миров, и гарантированно не попадём в «жёлтый», «красный» или, упаси Боже, в «синий». — А «синие» вселенные это что? — Это мёртвые миры, на стадии тепловой смерти или скорого коллапса, — мрачно ответил Моз. — Ясно, тогда лучшим выбором станет «жёлтый», в них мы хоть и можем оказаться одним из разумных газопылевых облаков, но зато гарантированно попадём на населённую планету, пригодную к жизни нашего будущего тела, — заключил Рик. — Не обязательно это должна быть планета, возможно нам попадётся вселенная наполненная огромными бубликами, но да, ты прав, — согласился с другом парень в костюме. — Кстати, ты решил с ним проблему? — Эээ… С нашим телом? Да, решил. Небольшая программка, заложенная на подсознании, сработает в момент попадания и подберёт разум, который сможет нас вместить, — нахмурился под конец Рик. — Что-то не так? — задал вопрос Моз, видя, как его собеседник что-то не договаривает. — Нууу, в идеале нас должно забросить в тело четырёхсотлетнего существа, с неважным, так сказать, «ментальным» сопротивлением и находящимся в расцвете сил, чтобы его разум смог выдержать, — сказал он это, взъерошив свои странные волосы. — А если такого не найдётся? То всё, смерть? — даже как-то слишком равнодушно спросил потрескавшийся парень. Его собеседник на секунду замер, многозначительно на него взглянул и продолжил: — Если такого не найдётся, то нас автоматически перебросит по следующей в строке координате, в другую вселенную, где программа снова начнёт поиск. И так, пока не кончится энергия. — Ты не думаешь, что шанс найти подходящий разум очень мал? — выгнув бровь, спросил Моз. — Думаю… Поэтому в случае, если энергия иссякнет, то программа зацепится за максимально подходящее существо и, невзирая на риски, закачает сознание в него, — сказав это, Рик улыбнулся и схватил жестяную коробочку, взявшуюся непонятно откуда. — Это… — Это как раз-таки то, на что она будет ориентироваться, — повертел он её перед собой, — воспоминания, без которых ты не будешь самим собой, так что сделай себе такую же и мы можем начинать. Спустя два месяца все приготовления были закончены, настройки портала 73 раза перепроверены и две личности, что когда-то были одной цельной копией сознания человека, сжали сами себя, сфокусировали в открывшуюся брешь и устремились в неизвестность.***