Платите даже за улыбку.

"Разве приятно то, что люди, которые вырастили, оценивали тебя как товар?" Эти слова врезались в голову не хуже удара бутылкой по голове. Не ему было судить. Пускай сейчас он был обижен и зол на владелицу дома, но он также и понимал, что это не будет продолжаться вечно. Что он всё ещё видит в ней несколько даже близкого человека. Да, она относилась к нему как к своему товару с самого начала, но если бы не она, Мирах бы уже был мёртв, потому что именно карга содержала парня — далеко не родившая его. Та женщина как проститутка удалась гораздо лучше, чем мать. Так уж вышло, что карга и его мать были близки, из-за чего он и остался под её присмотром, а не был вышвырнут на улицу ещё совсем ребёнком. Пускай должен он публичному дому ничего не был, тогда парень посчитал нужным начать работать именно в той стезе, в которой работал. Раньше он старался об этом не думать, и так уж вышло, что спустя время он понял — ему уже стало плевать. Он сам преподносит свое тело как товар, его этому учили чуть ли не с младенчества, потому что воспитывали именно для продажи. Если он видит в себе предмет продажи, значит ничего такого, что и другие так считают. Однако то, с какой интонацией были произнесены эти слова, отдались в сердце уколом. Этот вельможа не имел права оценивать его жизнь и осуждать людей из неё. И плевать было на идеалы аристократишки, их условия были разными. Он наверняка прожил всю свою жизнь с золотой ложкой во рту, в другой обстановке и другой семье, с двумя родителями, которые наверняка его хотели, ждали а главное — любили. Парню не понравилось то, как простая просьба о помощи привела к обсуждению его жизни. — Извини, я не хотел задевать твои чувства. Однако после столь же искренних извинений, его гнев почему-то слегка унялся, несмотря на осадок. — Да бросьте. Не господину беспокоиться о мыслях прислуги. Сейчас у Вас и без того много вещей, которыми можно забить голову, так что не добавляйте себе лишних дум, они отягощают. Мне рассказать об остальных? — Да, продолжай. — Немногим раньше Литаны, в дом пришёл Альферац Андро, ему восемнадцать, грамоте не обучен, уроков никаких не получал, принят был по рекомендации публичного дома "Ромео".... Что-нибудь ещё о нём? — Знаешь об увлечениях тех двоих, о которых ты рассказывал? Черты характера тоже было бы неплохо узнать? — Насчёт первого я никогда не думал, а вот о характере спрашивать у меня будет несколько неуместно? ... Вы уверены в этом? Я с ними не в ладах. Улыбка, вновь появившаяся на его устах, не понравилась юноше, ему сразу стало неспокойно. — Ты со всеми не в ладах. И именно поэтому хочу услышать и твоё мнение. В этом он был прав. — Ну, Литана склочная, однако после драки с одной проституткой они стали лучшими подругами, так что, такую конфликтность можно назвать проверочным туром для общения. После начала работы здесь, её пылкость заметно угасла. Альферац довольно... Ну, как бы так сказать... Жёсткий? Ветреный? В общем, довольно самонадеян, но в основном объективен, однако других судит по обложке. — А из-за чего у тебя с ними не выстроилось отношений? И опять он подвёл к нему. Отвечать нисколько не хотелось, ему уже как-то хватило. — А из-за того, что у меня характер дрянной. Мне продолжать? Остальные работали в борделе уже как минимум год к моменту выкупа, стоит ли их учитывать? — Думаю, нет. Однако мне всё же хочется узнать, по каким причинам ты не ладишь с этими людьми. — Зачем? — Любопытно, сможешь ли втереться в доверие и узнать побольше? — Нет. — Почему? — Потому что они ненавидят меня. Я, конечно, сам довёл что одного, что другую, но если изменю своё отношение к ним сейчас, они быстрее изобьют меня метлой и погонят ссанными тряпками, чем доверят хотя бы металлический шар. — Как я могу знать, не преувеличиваешь ли ты мелкую ссору? — Спросите у них. Они в подробностях Вам всё объяснят. — Что между вами случилось? Устав от такой настырности, парень вздохнул и прекратил отпираться. — С Альферацом беда потому что я стряс с него денег за ночь вместе, а на Литану я написал рекомендацию в публичный дом, из-за чего её вообще взяли. В общем, с ней всё сложно. — А что такого в рекомендательном письме? Мирах рассмеялся. — Не каждый хочет коротать дни своей бренной жизни от клиента до клиента. Когда я написал рекомендацию, и она устроилась к нам, она автоматически стала должна борделю, за время, потраченное на её обучение, когда она могла уже работать. Таким образом, когда ситуация, из-за которой она подалась в проститутки, уладилась, уйти она уже не смогла, потому что на долг начали капать пенни и она не успевала их погасить, из-за чего долг всё рос и рос, пока Вы её не выкупили. —... Ты заманивал людей в проституцию? — Можно сказать и так. Я предлагал, а соглашаться или нет — выбор был за ними. — Но зачем? — Ну знаете, мало на свете людей, что сами додумаются до этого. Зачастую они быстрее устроятся на шахты, вот меня и попросили предложить это дело нескольким знакомым, из-за сильного недобора. — То есть, ты был знаком с ней раньше? — До того как она стала работать со мной, наши отношения были тёплыми. — С каждой своей фразой ты поражаешь меня всё больше....

***

В итоге, почти за весь день они ни к чему не пришли. Он покинул кабинет благородного только вечером, когда солнце уже зашло за горизонт. Юноша лишь понял, что этот аристократ действительно раздражающе дотошен. Он не казался плохим человеком, но вопросами своими бесил знатно. То одно, то другое и всё сводится к нему. Думать о других, рассуждать над их нелогичными или глупыми действиями было легко, а вот когда затрагивали его жизнь, это вызывало чувство диссонанса, ведь нередко его поступки противоречили принципам, а слова — чувствам. Он всегда старался мыслить объективно, но думать о себе как-то не очень хорошо получалось, ведь ему, вроде как не должно быть дела до того, что уже ушло. Сейчас его прошлые дела, прошлая работа теперь казались какими-то далёким, хотя не прошло и двух месяцев. Парень уже понял, что совершал не самые чистые поступки, однако в то же время и понимал, что не исполняй он их, полетел бы с борделя как миленький, не успев даже начать работать. Хозяйка дома не могла не быть строгой, ей было необходимо держать в узде горздь наглых, вороватых и жадных до денег, грубых и зачастую необразованных проституток, что не могло не сказаться на характере. «И зачем я её оправдываю..? Бордельская тиранша она и всё тут... Нечего тогда было оставлять меня, раз приносил проблемы...» Дойдя до своей комнаты во флигеле, он её запер, прежде чем заниматься остальными делами. Переодеваясь, парень попал в объектив настольного зеркала. Оно было поставлено так неудобно, что он видел в нем свое отражение, в каком углу помещения бы не находился. Стесанная до почерневших синяков спина, в купе с уродливым, тёмным и шероховатым шрамом теперь смотрелась просто отвратительно и до омерзения жалко. Синяки на руках от захвата уже начали цвести, что, однако увеличило их в площади и теперь они выглядывали из-за манжетов рубахи. Колени содрались и теперь поверх еле заметного шрама на том же месте вальяжно расположились огрызки верхнего слоя кожи, что привело к контрасту цветов его кожи и содранного места. Под глазами появились мешки, что лицу красок никак не добавляли, а под губой теперь ещё и остался красный след от того, что он её щипал, который медленно темнел. Кто бы сейчас на него посмотрел, никогда бы не подумал, что он получил всё это, помогая вельможе. Этот вид его удручал, создавал впечатление нищей шлюхи с улицы, которая стала жертвой собственного клиента. Будто он работал от заката до восхода чисто чтобы не сдохнуть. Ещё и сегодняшний инцидент вывел его из колеи. Раньше ему было плевать на своего молодого господина, но тогда, когда тот встал прямо перед ним, его одолел страх. Как и ожидалось, испуг так быстро не уйдёт... Он не хотел бояться чего-то подобного, и уж тем более от того аристократишки, что казалось, даже перед мухой извинится за неучтивость, прежде чем попросит не жужжать. Однако этот же аристократ убил на его глазах человека. Да, он его спас, за что Мирах был искренне благодарен, однако эта картина всё ещё никак не покидала его памяти. Наблюдать, как свет жизни медленно меркнет в глазах живого существа было для него настоящим потрясением. Раз человек способен на убийство, что тогда вообще удержит его от изнасилования? Но несмотря на все это, Мирах был доволен его шокированным выражением лица. Парню понравилось выбивать вечно улыбающегося, галантного и осмотрительного господина из оптимального состояния. Лицо его казалось симпатичнее, когда он не притворялся счастливым.... Как бы печально сейчас это ни звучало, парень в нем счастья никакого не видел. Но и чего-то другого — тоже. Так что, скорее всего, в этого человека залезть просто не получалось. Однако, парень ловил себя на мысли, что несмотря на эту раздражающую улыбку, молодой человек все же больше нравился ему, чем нет. Тогда, если именно Рийл захочет его, будет не так больно и не так страшно? Вряд ли будет менее страшно. Однако кто-то вроде него лучше кого-нибудь другого. Кого-то, кого он не знает. Кто не спасал его, кто не извинялся перед ним, если ненароком задел, кто не спрашивал его мнения... Но даже так, это всё равно было бы не по его воле, и плевать с кем, как и почему... Всё равно будет также страшно и больно. В последнее время парень начал примечать в своих мыслях странные эмоциональные качели. Как и последние несколько дней, парень уснул ещё в полете к подушке. Мозговая активность утомляла его куда больше физической работы.