Fatum

      Я была страшно разочарована. Настолько сильно, что чуть не расплакалась. Это был понедельник. Я воодушевленная поехала в университет, до этого обрадовав Тачибану, что мы вновь будем видеться по время перерывов, ведь я пропустила много времени, как тут же меня сбросили с небес на землю. Материала для наверстывания упущенного было катастрофически много. Я поговорила с ректором, поговорила с остальной администрацией и в итоге покинула здание университета с неутешительным выводом: работу на Сано и одновременно учебу я точно не потяну. Это было очевидно. Майки знал, о чем говорит. В конце концов, переключившись на другие дела, а именно поехав в раменную, я все же смогла немного отвлечься. Хината написала мне, что ей ужасно жаль, но я сделала вид, что все в полном порядке и ничего страшного не произошло. Думаю, она все равно знала, как мне плохо. Все же я утешала себя тем, что заработаю денег и поживу в прекрасном месте. Вот только Ран и то, что между нами повисло это напряжение, было проблемой. Убравшись в раменной, я решила пока прикрыть и ее. Если буду хвататься за все и сразу, то в итоге не выйдет ничего. Поэтому когда возвращалась в резиденцию Сано, я уже стойко решила, что немедленно верну аванс. Оставив машину на парковочном месте под номером семь, я быстро побежала к крыльцу. Снова моросил дождь, хотя ветер был слабым. В холле меня на этот раз никто не встречал. Видимо, дворецкий решил, что теперь я, как работник Майки, могу и сама передвигаться по дому. — Госпожа, вас хочет видеть господин Сано, — окликнула меня Ди, когда я уже поднималась на второй этаж. Я оглянулась и улыбнулась ей. Девушка поклонилась, скрывая за этим свою смущенную улыбку. Между нами как-то сразу возникла симпатия. — Желаете чего-нибудь, госпожа? — уточнила девушка, выпрямившись. — Нет, спасибо, Ди. Господин в кабинете, в западном крыле? — Да, госпожа. Я была рада, что Майки позвал меня, потому что собиралась немедленно приступить к работе. Все воскресенье я распаковывала вещи, потом бродила по дому, а в итоге уснула в той самой оранжерее. Не уверена, что мне это не приснилось, но меня будто кто-то касался. Я так сладко спала на диване, зарывшись в подушки, что не хотела шевелиться. Даже если бы меня попытались там убить, думаю, я все равно продолжила спать. Давно я так не отдыхала, как в этом доме. Странно даже: особняк, полный оборотней, оказался местом моего покоя. Иллюзия рассеялась, когда я, наконец, открыла глаза, потому что на меня светила луна. Стеклянный потолок открывал полный обзор на небо, и я лежала на спине, будучи уверенной, что моих волос и щек кто-то касался. Касался губами. Я даже запах уловила. Но стоило проснуться, как это все рассеялось, и мне стало казаться, что это в самом деле был сон. Однако странное тепло согревало мое сердце, и это чувство сохранялось и сейчас. — Входи, — едва подняла я руку, чтобы постучать, как за дверью раздался голос Майки. Войдя в кабинет, я сразу увидела Виктора, который расплылся в улыбке и встал из кресла. — Я хотел узнать, решила ли ты вопрос с учебой? — пояснил Манджиро, тоже поднявшись, и отошел к высокому окну, чтобы прикурить сигарету. — Видел, как ты вернулась. — Да. Я все решила. — Виктор указал мне рукой на кресло, но я отрицательно качнула головой и прибавила: — Пока отложила. Ты был прав — не вытяну столько задач. И, кстати, об этом… Могу я вернуть аванс? Он мне не нужен. Раменную закрыла на месяц, а там посмотрю, что делать дальше. — А мне нравится ее деловая хватка, — прокомментировал Като, обойдя меня. — Рад, что ты позволил мне с ней работать… — Позволил? — вздрогнула я и уставилась на Виктора. Тот картинно спохватился, будто случайно сознался в этом, и, рассмеявшись, отвернулся. — Да, ты все правильно поняла, — повернулся ко мне Сано. — Виктор сам предложил себя в качестве помощника. — Он хотел сказать, надзирателя, верно? — Так что это его выбор. — Зачем? — не поняла я. Като пожал плечами, вернулся к столу и присел на его край. — Просто скучно было. Решил развлечься. — Помнится, именно вы, господин Като, всем видом подчеркнули, что со мной дел иметь не хотите, — поддела я его, однако он закатил глаза и, обернувшись к Майки, спросил: — У тебя больше нет вопросов? Мы уходим в библиотеку. — Господин Като, — возмутилась я, но он поднял руку и попросил: — Виктор. Забыла мое имя? Я Виктор. Будь любезна, привыкни. — Жду результатов, — кивнул Майки, бесстрастно за нами наблюдавший, — а насчет аванса: пусть будет твоей подстраховкой. Като подтолкнул меня к двери. В коридоре я от него отмахнулась и попросила: — Не могли бы вы… Не мог бы ты… Вы… — «Ты». Договорились? — Не трогай меня. Мне не нравятся прикосновения обор… Не трогай. — Оборотней. Стесняешься, что ли, вслух произнести? — подначивал меня блондин, пока мы шли через все западное крыло в сторону библиотеки. Вообще, я видела ее вчера. Место было… грандиозным. Это были не просто полочки и стеллажи в несколько рядов. Это была большая библиотека с винтовой лестницей в центре, которая вела на второй и третий ярусы. Здесь было столько шедевров мировой классики, столько переводов, что я была просто шокирована. Будто в свой рай попала. Все, что оставила на столе вчера, и сегодня лежало в том же положении. Мой закрытый ноутбук, блокнот, пенал с ручками, карандашами, прочей канцелярией. А так же стоял поднос с чайным набором, и из чайника, через носик, шел пар. Кто-то уже позаботился о нас, принеся это сюда. Я немного проголодалась, пока ездила по делам, а до обеда было еще два часа, поэтому очень обрадовалась очередным вкусностям от повара господина Сано. — Вот ведь забавно, — вдруг сказал Виктор, наполняя наши чашки горячим напитком, тем временем я приводила бумаги на столе в порядок. — Ты сказала, не любишь прикосновения оборотней, но Хайтани это позволяешь. А он ведь чистокровный. Как же так? Я сглотнула. Като подловил меня. — Ты сам знаешь, что в прошлом мы с ним были знакомы, — пробормотала я, не желая продолжать эту тему. — Да. Знаю. Так же знаю, что он твой первый парень. Я все разузнал. Тяжело вздохнув, я отложила блокнот и села в кресло, спиной к французскому окну. Виктор подал мне чашку на блюдце, взял свою и сел напротив. Его холодные синие глаза сейчас слегка мерцали, будто ему было в самом деле любопытно. — Тебе не кажется, что это не твое дело. Незачем копать под меня. — Так уж и незачем, — усмехнулся он, а я насторожилась, — твои родители погибли из-за таких, как я. Уверен, ты горишь жаждой мести. Может, поэтому ты здесь, Кэтти? — Я ведь просила — Кэтсуми. Не зови меня «Кэтти»… — Да-да, привилегия Хайтани, я помню. — А насчет мести и прочего — ты говоришь глупости. Только безрассудный человек попытается пойти против оборотней. Так что давай закроем тему и хорошенько поработаем. — Ладно, — быстро согласился он, но я понимала, он еще вернется к этому разговору. Дальше мы просто пили чай в молчании, а после я пошла гулять между полками в поисках нужного мне материала. Като таскался следом, и когда я все никак не могла найти то, что мне нужно, спросил: — Так чем я могу тебе помочь, Кэтсуми? — Не знаю даже. Может, подскажешь, где найти историю становления иерархического строя, который действует и поныне? — задумчиво пробормотала я, таращась по сторонам, когда Виктор лишь протянул руку и взял одну из книг прямо над моей головой. — Ты шла в правильном направлении, — улыбнулся он, отдавая книгу мне, и я вновь почувствовала нашу связь. Это была мимолетная искра. Она вспыхнула, потому что мы стояли близко друг к другу, и то, что зародилось на долю секунды, было мгновенно прервано мной — я отшатнулась и врезалась в стеллаж. Като засмеялся, никак это не прокомментировал и вернулся к столу. Я еще несколько минут приходила в себя, прежде чем продолжить работу.

***

      Ужасная усталость придавила меня к месту. Я сидела за тем же столом в библиотеке, вяло читала и делала кое-какие пометки в блокнот. Решила, что перенесу это все в ноутбук завтра. Сегодня уже не смогла бы. Времени было — почти десять. Виктор, несмотря на то, что я думала — он будет дышать мне в затылок весь день, уехал в восемь. Сразу после ужина. Тогда я, наконец, расслабилась и смогла поработать более сосредоточенно. Я как раз возвращала одну из книг на полку, когда услышала, как открылась дверь, затем закрылась, и снова все стихло. Затаившись между рядов, я уставилась в том направлении в просветы между полками. Но никого не увидела. Вздохнула, собравшись было выйти, как сразу вросла в пол. Это был он. Во рту пересохло. — Что ты здесь делаешь? — спросила я тихо и провела кончиками пальцев по корешкам книг. Ран стоял за моей спиной. Близко. Он теперь всегда так делал. — Как прошел первый рабочий день? — поинтересовался Хайтани. Я так любила его голос. Он умиротворял меня. Однако от этого голоса и мурашки по коже бежали. Потому что меня тянуло к этому мужчине, и сделать с этим хоть что-то было крайне тяжело. Но я делала — сопротивлялась. — Прекрасно, — безэмоционально ответила я и хотела повернуться к Рану, но он внезапно положил руки на мои плечи и не дал этого сделать. Я запаниковала. — Что такое? — снова попыталась обернуться. — Ран? — Ничего. Стой так. Давай не будем сейчас смотреть друг на друга. От страха у меня похолодели конечности. Показалось даже, я уловила запах крови. — Ран? — болезненным, немного срывающимся голосом повторила я. — Что случилось? Дай мне взглянуть на тебя. — Нет. — Холод. — Не надо. Я плохо себя чувствую. Пришел… просто хотел увидеть тебя… Мое сердце билось, как сумасшедшее. Я не понимала, что с ним творится, но потом припомнила кое-что. — Луна. Так ведь? Скоро полнолуние. Поэтому? — Да. — Что я могу сделать для тебя? — вырвалось у меня, но я немедленно спохватилась и столкнула его руки с себя. Не оглянулась, как он и просил, просто добавила более сурово: — Я могу попросить кого-нибудь помочь тебе. Почему-то Хайтани рассмеялся. Хриплый, низкий голос, зазвучавший сейчас ближе всего к звериному — он будто рычал — напугал меня. — Глупышка, — шепнул Ран, положив голову мне на плечо. Я застыла. — Мне нужна только ТВОЯ помощь. Ничья больше. То, что он был сам на себя не похож — факт. Его мелко трясло, и я в самом деле уловила запах железа. Стало неприятно. Но в то же время любопытство почти разорвало меня на части. Так что воспользовавшись слабостью Хайтани, я быстро шагнула в сторону и оглянулась… И все внутри меня словно рухнуло вниз. Ран злобно рыкнул и молниеносно скрылся за стеллажами. Ошарашенная, наполненная диким ужасом, я стояла на месте и смотрела в одну точку. Никогда прежде я не видела оборотня в период, приближенный к полнолунию. Впрочем, впереди была еще почти целая неделя до него, но, судя по всему, чистокровного оборотня этот период начинал менять. Я не задумывалась об этом, так как владела только теорией, не знала, что в реальности они могут выглядеть так страшно. До сих пор образ Рана словно висел передо мной в воздухе: кроваво-красные глаза и ярко выраженные клыки — его челюсти немного деформировались. Нижние веки Хайтани были почерневшими, и эти «синяки» расползались до самых скул. Кроме этого он стал выше ростом. Чудовищный монстр с широченными плечами. Я все стояла и не могла шелохнуться, когда вдруг услышала, наполненное горечью: — Говорил ведь, не смотри… От этого голоса я мгновенно пришла в себя. Больно защемило в груди. Мне стало жаль, что Ран чувствовал себя так. Я осязала его душевные муки. Но все же ответила прохладно: — Ничего. Просто увидеть это вживую было неожиданно. Довольно пугающее зрелище. — Мы помолчали. — Скажи, — вымолвила я чуть позже, — ты себя чувствуешь так из-за меня? — Да. Я по закону… Он точно хотел сказать, «по закону природы», но знал, что меня это злит, поэтому перефразировал: — Я ведь должен быть с той, кого выбрал. Поэтому… Я понимала, что его состояние сейчас крайне уязвимое, а еще он переполнен агрессией, которую усиленно подавляет. Я вздохнула, вышла к столу и, складывая свои записи, произнесла как можно жестче: — Тогда не приходи больше. Не будешь страдать. Мы с Виктором… — Вы с Виктором? — прохрипел Ран, и я услышала шаги. — Вы с ним что? Нужно быть храброй, чтобы вновь взглянуть на такого, каким Хайтани был сейчас, но мной руководила вовсе не храбрость. Я обернулась, содрогаясь, но только потому, что бросала вызов чудовищу. Я хотела показать, что не боюсь любой его ипостаси. Встретившись со мной взглядом, Ран, однако, и сам не отвернулся больше. Он сверлил меня нечеловеческими глазами. Дышал тяжело. Рубашка на его груди была расстегнута, да и весь он был каким-то… растрепанным, потным, перевозбужденным. Он смотрел на меня плотоядно. — Мы сработались. Тебе не о чем волноваться. Поэтому просто перестань приходить сюда. — Я работаю с Майки. — Да, но ищешь встречи со мной. — Китти… — Ран, уходи, — выпалила я раздраженно. Он молчал. Мне было так плохо, я гнала его, знала, это правильно, но мне было невыносимо плохо. — Ты точно этого хочешь? — пятясь, спросил Хайтани, на что я кивнула, тогда он врезался спиной в дверь и снова замер, пожирая меня глазами. — Не могу, Кэт. Прости. Я приду. Все время буду приходить, пока ты не сдашься. Я отвернулась. Понимала, что такой Ран будет мне сниться еще долго. Но когда хлопнула дверь, вздрогнула, потому что думала, он останется. Однако Хайтани ушел. В груди сразу стало чуть легче. Наша с ним связь уничтожала меня. Это было так больно и странно, что я не знала, как от этого защититься. Просто будто плыла по течению, а течение это оказалось смертельно опасным.

***

      Понятия не имею, чем руководствовалась, но в один из дней, выехав по делам в торговый центр, я купила лунный календарь. Поставила его на прикроватную тумбочку и отслеживала приближение полнолуния. Поэтому в день, когда оно наступило, я была не на шутку встревожена. Подавляя эти неприятные чувства, я привела себя в порядок и покинула спальню. Наконец, сезон дождей закончился, и погода наладилась. Было жарко и солнечно. Идя по мозаичному полу, я намеренно не торопилась. В лучах солнца, что косо падали на стены и пол, а по листьям цветов плясали зайчики, это место казалось волшебным. Словно я попала в восточную сказку. Дойдя до кухни, я сразу сунулась внутрь. Шеф-повар и их помощники колдовали над завтраком, и никто из них не заметил меня. Тогда я тихонько проскользнула мимо этой активной команды и увидела служанку Ди. — Ох, госпожа, вы сегодня рано, — спохватилась она, взяла две тарелки с нарезками и направилась к двери. Я за ней. — Могу ли я попросить тебя чуть позже подать кофе и легкий завтрак в сад? — спросила я девушку, семеня рядом. — Сегодня у меня много работы. — Завтракать с господином не будете? — удивилась девушка так, словно это было немыслимо. За эту неделю с лишним, проведенную в резиденции Сано я ни разу не отлынивала от совместных завтраков, обедов и ужинов с ним. Но сегодня мне совсем не хотелось терять время. Полнолуние пугало меня, и я хотела как-нибудь осторожно выведать о старшем Хайтани. Все ли с ним в порядке? Пусть это было не мое дело, но я ведь не бессердечная тварь. — Передайте ему мои извинения… — За что извиняешься, Кэтсуми? — вдруг услышали мы голос самого хозяина особняка, который как раз направлялся в столовую. Ди поклонилась и молча пошла дальше, а я, обернувшись к Сано, кивнула ему. — Доброе утро, — сказала ему с легкой улыбкой. — Могу я получить разрешение поработать сегодня на свежем воздухе? — Конечно. Только книгам солнечный свет на пользу не пойдет. Ничего не выноси из библиотеки, договорились? — Да. Спасибо. Майки был в простой черной футболке и свободных домашних штанах. На ногах его я увидела обычные шлепанцы. Этот домашний образ делал его куда моложе. Словно передо мной стоял не опасный зверь и глава целого клана, феномен среди мира оборотней, а просто молодой мужчина — заспанный и милый. — В чем дело, Кэт? — заметив мое выражение лица, усмехнулся Сано, а я смущенно отвела глаза. — Ничего. Приятного аппетита. Мне пора. Я уже отошла к лестнице, чтобы подняться наверх, когда Майки вспомнил о Викторе. — Кстати говоря, Като сегодня немного… задержится. — Эта пауза напрягла меня по непонятной причине. — Возможно, вообще не придет. Брат Рана попросил его помощи в одном деле. Так что можешь спокойно работать в одиночестве. — А ты? — вырвалось у меня, и Майки оглянулся. — Ты не реагируешь на Полнолуние? Темно-карие глаза Сано смотрели на меня пристально. Он даже не моргнул, когда ответил вопросом на вопрос: — Почему ты говоришь о Полнолунии, Кэтсуми? Разве я упоминал об этом? Мурашки поползли по коже от стали, зазвучавшей в его голосе. — Ран как-то около недели назад пришел в библиотеку в нелучшем состоянии. Он сказал, что чувствует себя плохо из-за меня. Виктор и Риндо с ним, не так ли? Они помогают ему? Что они делают? Держат Рана на цепи или вводят ему какие-то препараты? — нервничая, я несла это все почти скороговоркой. — Поэтому и не понимаю, как ты с этим справляешься? Неужели причина только в женщине, которую вы помечаете? — Да, Кэт, причина в женщине. Мы должны продолжать род, и даже если для вас, людей, это слишком по-звериному, мы ничего не можем с этим поделать. Можно ухаживать, любить, боготворить, но в период Полнолуния все сводится к животному инстинкту. Я, Риндо или кто-то еще из нас — мы не проживаем эту ночь так, как предстоит пережить ее Рану. Да, встревоженные, да, агрессивные, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что сегодня произойдет со старшим Хайтани. Теперь я хорошо понимала, о чем он. Оборотень в этот опасный для него период обращался. Также я слышала еще от папы, что многие из них могут и за всю свою длинную жизнь ни разу не обратиться в зверя. Вероятнее всего, Майки имел в виду как раз полную трансформацию Хайтани в эту ночь. Мне стало до того страшно, что на спине проступил пот. Кивнув Майки, я отвернулась и пошла наверх. Теперь все мысли были только о будущей ночи. Разумеется, работать в этот день я толком не могла. А к вечеру и вовсе почти спятила от болезненных ощущений в области сердца. Дело, очевидно, было в нашей с Хайтани связи. Он звал меня, я чувствовала это, и до того «громко» звал, что примерно к десяти часам вечера, вернувшись в комнату, я с трудом себя контролировала. Названивая Виктору, который ранее дал мне свой номер, я ходила по спальне, прикусывала большой палец, и вся тряслась. Не знала, зачем звоню и что могу сделать для Рана, но все равно упрямо слушала длинные гудки, пока, наконец, Като не отозвался. — Кэт, в чем дело? — слегка раздраженно произнес мужчина, и я, приложив ладонь к подозрительно горячему лбу, проговорила: — Виктор… Ему плохо, да? Ты с ним? — С кем? — не понял Като. — Я дома и у меня тут… кхм… я занят. Сообразив, что помешала ему развлекаться, я тяжело вздохнула и быстро созналась: — Думала, помогаешь Рану. Майки сказал, что… — Тебе больно? — перебил меня Виктор. — Да. — Могу приехать и утешить, — хмыкнул он, говоря эти неоднозначные вещи, а потом добавил чуть серьезнее: — Тебе плохо, потому что он сейчас нуждается в тебе. Это нормально. Всего одна ночь. Переживи это и, Кэтсуми, не суйся к нему, поняла? Не вздумай. Да я и не решилась бы. Хватило одного раза увидеть «такого» Рана, чтобы теперь трястись в ужасе. — Ладно. Но можешь дать мне номер его брата? Като недовольно цокнул, а спустя несколько секунд сказал: — Сбросил сообщением. Я быстро проверила, открыла было рот, чтобы поблагодарить Виктора, но он сказал: — Не могу тебя понять. Сама же посылаешь его. Почему тогда волнуешься? Сиди себе тихо и не отсвечивай, — и добавив: «Завтра увидимся», сбросил вызов. — Сама не понимаю… — тихо буркнула я в пустоту, набирая номер младшего Хайтани, и когда тот ответил почти сразу, даже немного испугалась. — Риндо? Это… Это Тайри Кэтсуми. Извини, ты не мог бы… — С ним все в порядке, — резанул брат Рана. — Он дома. Сегодня не придет, не бойся. — Но я ведь не о себе беспокоюсь! — отчего-то я сорвалась на крик и умолкла, тут же этого устыдившись. Риндо немного помолчал, потом вымолвил спокойным тоном: — Я знаю, ты чувствуешь часть его боли. Самую малость. Но постарайся остаться дома. Мой брат сможет справиться сам. — Я молчала. — Кэт? — Да… да, я поняла. Буду дома. Спасибо, Рин-кун. — Я передам ему, что ты о нем волновалась. — Не нужно. — Он все равно чувствует твое участие. Отдохни, Кэтсуми, и не тревожься лишний раз — ты усугубляешь. Если бы все было настолько просто. Мелкая дрожь то и дело пробегала по моей коже, сгустком животного желания сбиваясь между ног, и я решила расслабиться в ванне. Оставив одежду в комнате, обнаженной прошла в ванную, открыла воду, а сама вернулась к раковине и начала умываться холодной водой. У меня точно повысилась температура. Это ощущалось отчетливо. Лихорадка, потоотделение — то в жар, то в холод. Словно чего-то не хватало, какой-то особой «пилюли». Однако даже теплая вода с душистой пеной не привела меня в чувство. Я все равно была напугана и расстроена. Так и легла спать. Но воздуха не хватало, казалось, что в спальне на меня давит каждый предмет, и тогда я, как в тумане, встала и распахнула настежь окно. Ночной бриз окутал мое тело и пустил новую волну мурашек. Тонкая бретелька короткой ночной сорочки сползла с плеча, словно ее стянули чьи-то нежные пальцы. Я закрыла глаза, глубоко вдыхая свежий воздух. Подставила лицо холодному лунному свету, и это стало наполнять меня жизнью, какой-то странной таинственной силой, будто и я была не человеком, а одной из них… Эта ночь была другой. Полный диск луны деловито полз по небу. Я то ли спала, то ли поверхностно дремала, но металась в постели, сминая под собой простынь. Вся она промокла от пота, как и моя сорочка и, в конце концов, я, не пробуждаясь до конца, села, сняла ее и бросила на пол. Ненадолго, но мне полегчало, а после все стало критически опасно. На грани срыва. Веки словно кто-то держал, хотя это было не так. Однако я действительно не могла открыть глаза. Тяжелое горячее дыхание обожгло мой живот. Я задрожала еще сильнее. Дышать стала отрывисто и напряженно, как будто ждала чего-то большего. Матрац прогнулся под чьим-то весом. «Для меня окно открыла?», — прозвучало в моей голове, но я не ответила на это, боясь, что сон прервется, а потом и вовсе содрогнулась, невольно разводя колени в стороны. Горячее, буквально раскаленное тело опустилось на меня сверху. На щеку капнула слюна, но следом по этому же месту прошелся влажный язык, пробуждая во мне ураган чувств. Я хотела вцепиться в его плечи, но и руки не поднимались. Только и смогла стиснуть простыню. Поцелуй за поцелуем он оставлял на моем теле, спускаясь все ниже, пока я не взвыла, дернувшись в экстазе — настойчивый язык скользнул по внутренней стороне бедра, а потом толкнулся в меня. Горло свело спазмом, я не могла издать ни звука. Только выкручивалась и металась по подушке, путая волосы, а цепкие руки, приподняв меня, сжимали ягодицы. Я чувствовала, луна наблюдает за нами, она насыщается и насыщает нас своей магией, передает нам свою власть, позволяет делать все, что угодно. Но что бы ни делали эти руки, губы, язык, мне было мало. Я подавалась навстречу, но он словно нарочно ускользал от меня. Я тонула в запахе его тела с легкими оттенками крови; мысленно молила взять меня или убить; напрягала связки, чтобы закричать. И в момент, когда его пальцы задели самое чувствительное место, обрела голос. Закричав и вывернувшись из его рук, я услышала, как у самого моего горла клацнули клыки. Резко открыла глаза, села, чтобы схватить его за плечи… И поймала воздух. Вверх взмыл тонкий тюль, скрыв от меня выпрыгнувшую в окно черную тень, затем вдруг распахнулась дверь, и невероятно сильный сквозняк едва не сорвал даже шторы. И тут мне пришлось зажмуриться от яркого света. — Бог мой! Госпожа! — взволнованно всплеснула руками служанка Ди, на которой был скромный пеньюар поверх сорочки, и подбежала ко мне. — Вам нехорошо? — прижала она руку к моему лбу, после чего закрыла окно, но почему-то не отошла от него — куда-то уставилась, произнося наигранно беззаботно: — Ничего. Обычная простуда. Сейчас я помогу вам. Я плохо соображала. Мое сердце выпрыгивало наружу, а тело все еще пылало, и отголоски полученного оргазма давали о себе знать влажными бедрами и пульсацией между ног. В панике размышляя над тем, что произошло, я поддалась Ди, которая, укутав меня в одеяло, повела в ванную. Там она набрала для меня воду, а сама побежала менять постельное белье. Но уже минут через десять я не выдержала: встала и снова вышла в спальню. Голая, без стыда и вообще какой-либо логики в действиях, я вновь широко открыла окно и позвала хриплым голосом: — Ран… Где ты? Ран. — Госпожа, — вцепилась в мои плечи Ди, вернувшись в комнату, — это опасно. Идемте, — потянула она меня к кровати. — Вот, госпожа, наденьте это, — девушка протянула мне чистую ночную рубашку. — Ран, — все еще бормотала я в полубессознательном состоянии, и служанка, видимо, понимая, что мне плевать на ее слова, молча потянулась захлопнуть окно вновь, однако я, стоя за ее спиной, увидела в тени деревьев два сверкнувших красных глаза. — Ран… — Его здесь нет, — отрезала Ди, внезапно став суровой и, прибавила, прежде чем закрыть, наконец, это чертово окно: — Господин благоразумен, и он не станет вас мучить, не так ли? Это было страшно, неоднозначно, болезненно, но хорошо, так хорошо, что я забылась беспокойным сном, и всю ночь мне снился Ран с красными глазами, с которым мы, путаясь в простынях, отдавались друг другу. Самая опасная ночь в моей жизни. Самая желанная ночь.