* * *
По дороге домой я размышляла о том, что произошло за весь этот длинный день. Сейчас я со стопроцентной уверенностью могу сказать, что экстрасенсы — и участники, и члены жюри — определённо обладают сверхестественными способностями. Им удалось увидеть то, о чем не мог знать вообще никто! Зайдя в квартиру, я остановилась перед зеркалом, глядя на своё отражение. И зачем мне говорят, что я красивая? И худая? Я же вижу, что это не так! Только посмотрите на мои ноги! Они же такие толстые! А лицо! Что в нём может быть красивым? Потрескавшиеся губы? Синяки под глазами? Эти огромные щеки? Фу! Я прошла в спальню, по дороге бросив одежду прямо на пол. Ко мне всё равно никто не зайдёт, так зачем пытаться поддерживать порядок? Усевшись на кровать, я взяла блокнот, который уже давно стал для меня самым близким другом, которому можно было доверить абсолютно всё. Листая его, я наткнулась на запись, оставленную несколько лет назад, когда я ещё жила с мамой:«Мы с мамой снова поругались. Как всегда из-за какой-то фигни. Я наговорила ей много того, чего, наверное, говорить не стоило. Но ведь и она не молчала!
* * *
Сейчас я взяла канцелярский нож и достала из него лезвие. Провела по руке.
* * *
Порез получился глубже, чем обычно. Кровь не останавливается уже минут 15»
Порывшись в рюкзаке, я нашла нож. Тот самый. Я забрала его с собой, когда уходила из дома. Не знаю, зачем. Просто за много лет он стал таким родным, привычным! Вот и сейчас я снова беру его в правую руку. Провожу лезвием по левой, оставляя красную полосу. Затем ещё одну. И ещё. Зачем? — Не знаю. Смотрю, как кровь, медленно стекая по руке, капает на кровать. Я её не вытираю. А зачем? Сейчас можно смело резать запястья, не боясь, что кто-то заметит. Сейчас совершенно никому до этого нет дела. Сейчас я совсем одна... "Кровь стекает на кровать, и я сижу совсем одна..." — шепчу я, глядя на красные пятна на простыне. Поднимаю упавший на пол нож и снова провожу им по руке, но порез получается совсем маленький, будто лезвие уже успело затупиться. Тогда я откладываю нож, беру ручку и, отыскав в блокноте пустую страницу, пишу:«Кровь стекает на кровать, и
Я сижу совсем одна...
Я не знаю, что же дальше,
Дальше только пустота...
Руки режу, только ножик
Заступился как всегда.
Я встаю на подоконник,
Подо мною пустота.
Смерть кружится надо мною
Только страх пока сильней.
Вспоминаю всё плохое,
И становится больней.
Вспоминаю, будто снова
Мне всего двенадцать лет,
Под ногами подоконник,
Тот же самый нож в руке...
Я мечтаю об одном лишь:
Сделать шаг вперёд, к земле.
Но этаж всего четвёртый -
Страх, что выживу сильней...
Вспомню мать: она не знает,
Как сейчас мне тяжело.
Кровь стекает на кровать, и
Кажется, с ней всё ушло...»
Смотрю на только что записанные строки и понимаю: так действительно было всегда. Так было в десять лет, в пятнадцать, в двадцать... Так было всегда. Все эти годы я не хотела жить. Всю сознательную жизнь я мечтала лишь об одном. Даже будучи совсем ребёнком, мечтала о смерти. Однако меня всегда что-то останавливало. Но что? Страх? Боль..? Чего я боялась? Сейчас я боюсь жизни. Боюсь того, что будет завтра. Боюсь неизвестности. Как и все. Или нет..? Но так ли она страшна?Неизвестность? И есть ли она вообще? Я ведь знаю, что лучше не будет. Знаю, что моя жизнь никогда не наладится. Знаю, потому что совершенно ничего для этого не делаю. Я вновь открываю блокнот, перечеркиваю третью строчку и пишу поверх:«Знаю я, что будет дальше:
Дальше только пустота...»
Что меня сейчас останавливает? Что заставляет жить дальше? Есть ли в этой жизни хоть что-то, чего я боюсь лишиться? Нет. Мне нечего терять. И нечего искать. Так зачем? Для чего все эти мучения? Я устала. Причём уже давно. И я сдалась. Тоже давно. Снова беру нож. На этот раз кухонный. Он больше. И острее. Прикладываю его к руке и давлю так сильно, как только могу. Давлю до тех пор, пока не чувствую, что лезвие уперлось в кость. Тогда я провожу им по руке, перерезая все вены. Из глубокого пореза тут же начинает ручьём течь кровь. Её настолько много, что она кажется не ярко-красной, а совсем чёрной. Но меня это не пугает. Страха вообще больше нет. "Вот так просто? Так легко всё закончить? — мне становится смешно от собственных мыслей, — Интересно, когда найдут моё тело? И кто? Вряд ли про меня вспомнит хоть кто-то. Разве что хозяйка арендованной квартиры, когда оплата за проживание не придёт вовремя... Это произойдёт только недели через две, а до тех пор, выходит, я буду гнить на этой кровати. На простыне, залитой кровью. Вот такой грандиозный финал меня ожидает..." Но страха нет. Как нет и боли. Как и грусти, отчаяния, ненависти... Больше нет чувств. Никаких. Теперь осталось лишь спокойствие. Вечный покой. Тишина. Темнота...