Йоги йожат ежат

После утренней йоги Антон просто дожидается Арсения, наплевав на сомнения и страхи, как будто бы они каждый раз ходят на завтрак после практики вдвоем, несмотря на то, что Арсений на завтрак не ходит вообще. Краем глаза Антон наблюдает, как Мягкова, увидев, что до Арсения не добраться в очередной раз, уходит со своей свитой, поджав губы. Как жаль, что она надела новый топик, из которого на каждой Чатуранге вываливается грудь, на которую всем плевать. Ох, ах. Интересно, она успела сделать попытку подарить ему кулон? Антон включает телефон, когда они выходят на главную аллею, и он звенит входящим от Позова. Они как раз договаривались на сегодня, вроде бы. — Это Дима Позов, я включу видео? Антон косится на Арсения, шагающего рядом и, дождавшись кивка, просто жмет на прием, стараясь не показывать его в кадре. — Привет, Шаст, — Позов кутается в шарф, видимо, там у них похолодало. На заднем фоне детская площадка — наверное, гуляет с детьми в такую рань, — чего, как ты там? — Здарова, Позо-ов! — Влезает Арсений прямо перед камерой, отпихивая плечом не успевшего даже слово сказать Антона. Вот и сохранил человеку конфиденциальность. — О, ты с Арсом? — улыбается Дима. — С барсом! — хихикает Арсений, — Снежным барсом! Что он сказал? — спрашивает он уже у Антона, — Он сказал, что ты с самым восхитительным йогом современности? А то я не расслышал. Антон смеется, смотря, как Арсений показательно обижается. Если бы он не знал про его танцевальное прошлое, то точно бы подумал, что он актер. — Гуси, — ехидничает Позов. — Как дела, Поз? — Я-то хорошо, не успел вчера на сообщение ответить, вот звоню. Как самочувствие? — Ты как друг спрашиваешь, — Антон улыбается в кадр, — или как врач? — Или как душнила! — снова влезает Арсений, дергая на себя телефон, — Спроси лучше, какое тут мо-оре! — Короче, нормально нога, — возвращает Антон себе камеру, — я тут треню как не в себя и даже прыгаю, прикинь? — Прыгай да не допрыгайся, — строго говорит Позов, — Арс! — Ау! — опять вклинивается тот. — Арс, ты там его вразуми, чтобы не делал глупостей, — назидательно говорит Дима, но, видя хитрый прищур Арсения, бросившего лисий взгляд на Антона, добавляет, — хотя еще не ясно, кого из вас надо вразумлять. Арсений корчит ему рожи прямо в камеру, дразнит его плохим мотиватором и ёрничает беззлобно, но так живо, что Антон снова не понимает эту метаморфозу. Куда делся благородный эльф и что это за игривая чертяка. Они как раз прощаются с Позовым, когда их около кафешки-кухни нагоняет запыхавшийся Чебатков. — Антон, Арсений, гоу с нами в настолки играть? — торопливо говорит он, — Там, правда, ограничено людей, поэтому я бы не хотел, чтобы вы еще кого-то звали, — добавляет он уже тише. — Сейчас? — снова за двоих отвечает Арсений, и легкое дежавю прогулки по рынку греет внутри груди и мурчит, как кот. — Сразу после завтрака, — Чебатков машет рукой в сторону главного корпуса, — на веранде, где была Випассана, я узнал, она свободна. Мы нашли очень старый потрепанный «Элиас» в санаторской библиотеке, нам его дали всего на день, поэтому надо сейчас. Вечером уже устанем и будет совсем не время. Пойдемте? Ну, все ясно. Чебатков продолжает добиваться принцессы Нии и создает малую группу для ненавязчивого свидания. Малая группа — прекрасно работающий инструмент, Женя молодец. Когда Антон был в форме, он часто этим пользовался. Мысль прекрасная, потому что, затащи он туда Арсения, волшебная малая группа сможет сработать и для них двоих тоже. Ну, а вдруг? Выбор за ним, потому что Антон, ясное дело, согласен всеми руками и ногами, но вот их отстраненный учитель обычно всегда избегает таких тусовок. В свой взгляд Антон старается вложить всю мольбу, которую может, используя самый сильный приемчик. Ира всегда говорила, что его глазам кота из Шрека невозможно противостоять. Хоть бы и на Арсения подействовал этот гипноз. — Я чую здесь какой-то подвох, — Арсений переводит взгляд с Антона на Чебаткова и обратно. С его точки зрения, должно быть, они заманивают его в непонятную авантюру. — Никакого подвоха, хэй, — выставляет руки вперед Чебатков, — я правда зову вас играть в настолки, что такое? Арсений прищуривается и, кажется, не собирается соглашаться, пока не поймет, в чем дело. Нужно делать ход. — Арсений, «роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет», — медленно цитирует Антон, глядя ему прямо в глаза и надеясь, что не переборщил со степенью вуалирования. Ну давай же, улови! — М-м,— тянет тот, задумываясь. — Вы о чем, гайз? — начинает нервничать Чебатков. — А-а, нужно помочь? — спустя секунду догадывается Арсений, поняв отсылку к Шекспиру. — Синьор Чебаткетти, мы к вашим услугам, — кивая тихо хихикающему Арсению, кланяется Антон. — Значит, договорились? — улыбается Чебатков, странно поглядывая на заговорщиков, и ничего все еще не понимая. — Так вы придете или нет? *** Они сидят на веранде, где была Випассана — Арсений, Чебатков с Нией и Егор с Элей-Кислотой. Антон бы подумал, что у этих двоих тоже есть какие-то мутки, если бы не знал наверняка, что у Егора есть любимый. Эти двое смешно пререкаются и строят коварные планы в начале каждого круга, собираясь всех победить, но им почему-то страшно не везет. «Ромео с Джульеттой», виновники тусовки, сидят рядом, трогательно соприкасаясь коленками. Похоже, это смущает их обоих так сильно, что даже на обгоревшем лице Чебаткова и на темном оттенке кожи Нии проступает румянец, хотя его не должно бы быть видно. Но видно. Игра предполагает битву пара на пару, так что они тоже пытаются придумать победную стратегию, чтобы вынести всех. Только у них ничего не получается. Потому что внезапно Антон с Арсением оказываются обладателями одного безумного мозга на двоих. Они сидят далеко друг от друга, буквально напротив, но Антону кажется, что они на самом деле — одно существо, инопланетянин с рентгеновским зрением. Иначе как еще объяснить, что они видят все карточки насквозь. — Балалайка, но круглая, три струны, дети играют на конкурсах, — четко и быстро тараторит Арсений. — Домра! — кричит Антон. — Спасибо, — Арсений кивает и тут же читает вторую карточку, держа ее наготове в другой руке, — кислая ягода в полоску, как микро-арбуз, зеленая? — Крыжовник! — Спасибо. Мы строим из говна и…? — Палок! — Одна? — Палка! Кон за коном, карточка за карточкой, и вот их отрыв уже в разы превышает нормальный. Он сам не понимает, как так получается, но Арсений умеет составлять слова ровно в те логические цепочки, которыми обычно думает Антон. А он в ответ старается назвать слово так, как о нем подумал бы Арсений с его невероятными ассоциациями. И у них получается так круто, будто бы это — решенное дело, привычная «катка», обычный четверг, в который они, не напрягаясь, побеждают всех. Будто бы это не первый раз, когда Антон вообще играет в такую игру. Через партию Ния не выдерживает: — Да как вы это делаете? — обижается она. — Что это такое? Вы жульничаете. — Арс, ты че, играешь в эту штуку теперь вместо танцев? — поддерживает Егор, — Ты где так наблатыкался? — Это все «миндальная связь», — шутит Арсений, двигая к Ние поближе орешки из упаковки, те же самые, что он таскал Антону на пляж. — Нет, серьезно, — не унимается Ния, но орешки берет, — я не понимаю, как они это делают. Жень, надо выигрывать. — Я придушу его ночью подушкой, — смеется он, шутливо грозясь Антону. — Но-но, — парирует Арсений, — только не в мою смену! Это тоже цитата, Антон прекрасно понимает, но сейчас эта фраза звучит снова так двойственно, что сердце волнительно бьется в груди. За общим смехом и перешучиваниями легко скрыть настоящие эмоции, и Антон надеется, что его смятение никому не заметно. И что, благодаря игре, можно безнаказанно смотреть в красивущие синие глаза целую минуту подряд. — Нет, это невозможно, — Эля-Кислота складывает карточки, — давайте сменим игру? Как насчет Дурака? — Если только валять, — шутит Арсений, и Антон с удовольствием отмечает, что он уже несколько дней подряд не надевал маску отстраненного эльфа. Такой живой и веселый. Э-э-эх. — Отличный выбор, — соглашается Антон, — в Дурака я, лично, ужасно играю и все время туплю. Пока раздаются карты, Арсений подозрительно на него смотрит, прощупывая взглядом и недоверчиво улыбаясь. Антон думает, что их миндальная связь, если она есть, играет сейчас злую шутку. Потому что, если Арсений видит его насквозь, то он сто процентов понимает, что Антон лжет. Хорошо быть девопсом — это развивает мозг так сильно, что, при желании, навыки можно применять необычными способами. И хорошо быть математиком-задротом, который с детства тренирует устный счет и мнемонику, расширяя возможности памяти. Антон действительно лжет — он никогда не тупит в карточного Дурака, более того, всегда выигрывает, потому что умеет считать вышедшие карты. И вероятности. Другое дело, что ему и правда неловко за такой неожиданный выигрыш в первую игру, так что сейчас он планирует прикинуться настоящим дурачком и дать Чебаткову хорошо показать себя перед Нией. Хотя, кажется, никаких усилий ему уже не требуется, потому что она и так по всем признакам в него влюблена. Арсений смотрит на него подозрительно весь первый кон, а потом второй, а потом третий, и Антон не знает, что и думать, списывая все на предположение, что тот хочет уличить его в мухлеже. Антон честно промахивается, совершая неправильные ходы и набирая себе целую колоду на руку. Они болтают о чем-то, периодически ржут над Егором, разговаривающем с карточными дамами вслух и слушают Женины байки про подпольное американское казино. Антону легко и весело, и он пропускает момент, когда ему почему-то начинает жутко везти. Обычно для выигрыша в картах, особенно в покере, ему нужно напрягаться сильнее, чем на вступительных в универ, а здесь удача сама плывет к нему в руки, хотя и не должна. Тем более, что Антон все делает, чтобы проигрывать. Но он побеждает. Удивляясь такому странному стечению обстоятельств, он радуется так искренне, как можно радоваться только от чистой случайности, которую фортуна дарит ему раз за разом, как будто он выпил Феликс Фелицис или проглотил какой-нибудь волшебный боб. Только вот Арсений тоже почему-то радуется, счастливо блестит глазами, хотя сам все время проигрывает. Хорошая память Антона пробегается по фактам, и он понимает, что Арсений проигрывает чаще всех, а это уже выбивается из нормального вероятностного распределения. Что-то здесь не так. Слишком уж Антону везет. Вот теперь он начинает считать карты, чтобы разобраться, что здесь происходит. Либо это феноменальная удача, либо просто несмешанные карты. Или кто-то здесь играет в разы лучше него, но это вряд ли. «Дама вышла, два старших козыря вышли, десяток осталось три», — бормочет он у себя в голове, чертя мнемоническую карту. Мозг, натренированный рабочими задачами, справляется с этим очень легко. Только что-то не сходится все равно. «У кого тогда валет? — недоумевает Антон, — Эля-Кислота всегда кроет старшей, если он не у нее, то где?» Несостыковки горят на воображаемой карте красными точками, и все линии от них ведут к затихшему напротив Арсению. «Ах ты лис!» — вспышкой звенит у него в голове, когда Арсений снова подставляет Антона под выход первым. Вряд ли Арсений тоже умеет так считать карты, но он запросто может иметь в виду стиль игры соперников, и под него подстраиваться. — Какая блестящая партия, — хвалит он Антона, когда тот сосредоточенно пытается понять, как так вышло, что йог вокруг пальца обвел математика. Скорее всего, Арсений просто поддавался, оставляя у себя самые неправильные карты и допуская тактические ошибки чаще, чем сам Антон. Но зачем ему это? Ответа он не получает, потому что Арсений технично сливается раньше всех, ссылаясь на рабочие дела и смешливо подмигивает Антону на прощание. «Он ведь понял, что я его раскусил, — думает Антон, — и решил показать мне это. Чтобы я понял, что он понял». Господи, этот человек полон загадок. *** На вечерней спикерской Антону прямо искренне хорошо. Сумасшедший вчерашний день сменяется таким нежным ощущением сегодняшнего, что он сидит на коврике, пританцовывая плечами под несуществующий ритм у себя в голове. Пальцы рассеянно поглаживают можжевеловые иголочки, ветер колышит верхушки деревьев, и Антону кажется, что этот ветер особенный, что он живой. Что этот ветер — житель Ветреной страны, куда никого не пускают просто так, но у Антона где-то был пропуск. Завалился куда-то между книжных страниц, и ему бы выбросить весь хлам из дома, перетряхнуть все, чтобы заветная бумажка легла на раскрытую ладонь. И он бы птицей улетел куда-то туда, прямо в сказку. У Арсения на этом ветру развевается просторная белоснежная футболка, как и всегда, а Антону лезут в лицо отросшие уже волосы. И это будто не спикерская в можжевеловой роще, а собрание на палубе того самого парусного корабля, несущегося куда-то вдаль по бескрайней морской синеве. Из транса Антона выдергивает дошедшая до него очередь. — Хм-хм, — прокашливается он, — с чего бы начать. Арсений выгибает бровь, не веря, видимо, что Антон что-то скажет. — Я ёжик, — начинает он, — и я упал в просто охренеть какую реку. Ребята, как же мне здесь хорошо. Он обводит взглядом группу, ловит теплую улыбку той девчонки в панамке, что подарила ему браслет. — Что я даже говорить сегодня могу. И вообще я, кажется, все могу, — раскручивает Антона водоворот искренности, — и я даже могу ходить тут без кожи. Просто могу ее снять, понимаете? Быть собой, таким, как есть, без брони. Не боясь, что меня кто-то ударит. Арсений улыбается одними глазами, безмолвно Антона поддерживая. — Это для меня странное ощущение, и, в целом, я немного в афиге, так что сравнения у меня странные. Ну что это такое — снять кожу, придумал тоже, — сам над собой иронизирует Антон, — чертовщина, впору экзорциста вызывать. — Это мы можем, — серьезно говорит Арсений, но глаза его хитро щурятся. — Святой отец, я согрешил, — мгновенно реагирует Антон, запоздало вспоминая, что на спикерской нет места диалогам, — ну короче. Со мной происходит какая-то магия. Я понял, что можно быть счастливым — просто так, понимаете? Он снова смотрит на группу, удивляясь, что его бред вообще кто-то слушает. — Вот просто быть счастливым безо всяких причин. И собой тоже быть — можно. Я вообще, кажется, только сейчас открываю, кто такой я. И что это нормально — быть мной. Задротом, айтишником, Антоном. — Великим математиком Антоном, — перебивает его Арсений, тоже, похоже, забывая, что спикерская — это не диалог. — Я даже музыку слушать начал, а для меня это очень непросто. Правда, мой сосед не очень любит рэпчик, так что приходится ходить в наушниках. Арсений внезапно фыркает, весело покачиваясь в своей позе по-турецки. — Ой, да репчик. У них из домика целыми днями только Анечка Асти и играет, — говорит он, и вся группа хихикает, — а такие два брутальных мужика, куда деваться. — Ну и что! — парирует Антон, сам трескаясь от этой милой дразнилки и не отрицая ничего, потому что это чистая правда. — А вы не завидуйте, господин учитель! Градус беседы выплывает куда-то в позитивное русло, и, несмотря на нарушение правил, за которое Арсений, кстати, извиняется, оставшаяся часть круга проходит очень легко. — До встречи на вечерней практике, — завершает спикерскую Арсений, — и рекомендую вам успеть сделать все дела до ужина, типа поездок в город и купаний, — его взгляд задерживается на Антоне, и тот понимает, что сегодня ночью они никуда не пойдут, — потому что после вечерней практики вам бы лечь спать пораньше. — Почему? — интересуется Егор. — Завтра утром у нас будет необычная йога, — загадочно говорит Арсений, — будем делать сто восемь кругов Приветствия Солнцу. Выспитесь хорошенько. Этот сюрприз Антону не нравится, но Арсений так спокоен и умиротворен, а Антон ловит это по их странной «миндальной» связи, что он решает дать завтрашнему утру шанс.