Бессилие

Катя, протиснувшись через потных и озлобленных жарой людей, сжимая еще крепче сумку с овощами с огорода в одной руке и коробку с швейной машинкой во второй руке, буквально вываливается на остановку из душного автобуса. Бабушка любила Катю, поэтому наскребла из того что было посылку и, перекрестив, отправила в город. Лаврова понимала — только с божьей помощью она сможет дотащить все эти вещи до общежития, поэтому тяжело вздохнув и одернув юбку, она схватила сумки и двинулась по трассе в сторону «дома». Казань утопала в осеннем золоте. Сентябрь выдался очень душным и безветренным. Девушка, обливаясь потом, уверенно шагала вдоль пыльной дороги, периодически хныкая от боли в ступнях, которые практически стерлись до крови. «Вот не надо было надевать новые туфли!» — ругала себя Катя. Наступив на очередной камень, Лаврова подворачивает ногу и падает на щебень. Проклиная всех и вся, девушка от бессилия бросает на землю картофель и, шипя несвойственные женским устам слова, садится на коробку от швейной машинки. Лаврову откровенно доконало каждый раз ходить по несколько километров до общежития, ведь чертовы автобусы от этой остановки не ходят в нужную ей часть города, доконала эта жара, что каплями пота стекает по пояснице, пыль, которая застилает накрашенные тушью глаза, доконали эти туфли, что краснотой отражают солнечные лучи. Вытянут ноги и скинув эту ужасную по мнению Кати обувь, Лаврова облегчено вздохнула, испытав истинное удовольствие. Закрыв от блаженства глаза и подставив солнцу бледное личико, Екатерина решает перевести дух и успокоить свои нервы. — Идти еще час, не меньше, — вслух размышляет девушка и начинает злиться от бессилия. Каждый раз она говорит себе, что больше одной авоськи не возьмет, как бы Антонина Никитична её не заставляла, но снова и снова, возвращаясь в свою маленькую двухместную комнатку общежития, руки потрясывает от тяжести напиханных до верха сумок. Сегодня все как обычно. Сквозь пелену мыслей Катя слышит звуки подъезжающего автомобиля и, буквально, через секунд пятнадцать заглушающийся мотор автомобиля. Лениво приоткрыв сначала один глаз, а потом другой, девушка видит перед собой морковного цвета грязный ИЖ, а в нем на месте водителя ухмыляющегося мужчину. — Красавица, ты свою туфельку обронила, — смеется так лучезарно, зажимая сигарету в зубах. Сил отвечать на шутки подобного рода у Кати нет, поэтому она снова закрывает глаза и демонстративно отворачивает голову в сторону. Слышит скрежет закрывающейся двери и тихое шебуршание щебня под мужскими туфлями. — Ну че, родная, молчишь? Язык проглотила что ли? — выдыхая сигаретный дым, нервно постукивает в ожидании ответа по капоту автомобиля. — А что мне Вам ответить? — недоуменно спрашивает Екатерина, окидывая взглядом мужчину — сверкает своей щербатой улыбкой на ярком солнце, одной рукой каштановые кудри приглаживая, другой — сигарету терпкую держит, бедром о пыльный капот прислоняется. И глазами своими блуждает по голым коленкам Кати, на что та в свою очередь смущается и юбку джинсовую одергивает, чем смех у мужчины вызывает. — Ну как же? — делая затяг, подходит еще ближе. — Помощь может тебе какая нужна, а? — переводит как-то резко тему, стоящий перед Лавровой человек. И у Кати сразу же шестеренки в голове крутиться с бешеной скоростью начинают: «Ну чего ему от меня надо? Утащит сейчас в лес, и ищи-свищи потом тебя, Катенька!». Мысли нехорошие в голове начинают скрести, а на подкорке слизкий страх зарождаться начинает. Сглатывает вязкую слюну и осторожно так взгляд на мужчину переводит, улыбается несмело, чтобы ситуацию сгладить и шепчет: — Спасибо, Вам, но не надо, я сама как-нибудь, — врать Екатерина не умела, а поэтому в голове даже идеи сочинить про мужа выдуманного или родителей, которые забрать ее должны были, не возникло. — Сама ты себе только грыжу на хребте заработаешь, — а мужчина уже хватает сумку с овощами и на заднее сидение кидает. Девушка опомниться не смогла, как вещи свои уже в автомобиле видит. И не знает она совсем, что в ситуации подобной делать. Первый раз такое происходит — на дороге помощь свою насильно навязывают. — Ну че ты встала, как истукан, — хватает за локоть и подталкивает в сторону пассажирского сиденья, — доставлю куда надо в целости и сохранности! — весело говорит мужчина и усаживает вперед девушку, хлопая дверью, перекрывая с концами все пути отхода. У Лавровой почти истерика начинается, не знает она как поступить в такой ситуации. Мать и отец не учили никогда, как нужно разговаривать с подобными мужчинами. Да с любыми мужчинами вообще, не до этого было. Горло перехватывает от страха, вымолвить хоть слово сил не хватает. Жутко становится от того, что никогда бы не подумала, что с ней может произойти такого рода случай. Мимо Лавровой все это прошло, Казань криминальная никак ее не коснулась. И хочется верить в благодетельность сидящего рядом, но наколка, что на оголенном участке коже виднеется, взгляд приковывает, еще сильнее пугает девушку. И любая надежда покидает Екатерину, как только она видит руки, которые ключом зажигания заводят автомобиль. Сердце, глухо стучащее, готов вот-вот выпрыгнуть из груди. В висках давит осознание, что неизвестный мужчина увозит её куда-то, и руки начинает трясти уже не от тяжести, а от испуга. Колени саднит от полученных царапин, а красные лаковые туфли, что на обочине остались, маняще сверкают в зеркале заднего виде, прощаясь навсегда с Екатериной. — Не трясись ты так, милая, — весело обрывает тишину водитель и окидывает взглядом сидящую в оцепенении Катю. Красивая, это точно. Локоны белоснежные отливают золотом. Коленки так и манят опустить крепкую ладонь и сжать, обводя пальцами синеву выступающих венок. Черт его знает, зачем Кащей остановился там на дороге, видит же, что барышня то боится его, молниями из глаз изредка сверкает. Но увидев издалека туфли красные и ноги длинные, что из-под юбки торчали, думать уже здраво мужчина перестал. Повелся на красоту женскую. Настроение сразу же улучшилось, как только личико прекрасное увидел, нос курносый и губы пухлые. Решение остановиться уже не казалось таким глупым. Лаврова медленно поворачивает голову в сторону говорящего, дергает заусеницу на пальце, чтобы нервы свои успокоить, и видит кровь, выступающую от резкого движения, губы поджимает от досады. Пальцем начинает растирать, но выходит плохо, поэтому быстро отворачивается и слизывает, чтобы одежду не запачкать или салон автомобильный. Мало ли. Доверия не внушает внутреннее пространство, и без нее оно грязное — бычки сигаретные, пепел и бумажки. Хозяин машины чистоплотностью не отличался особо, хоть и выглядел презентабельно, подметила девушка. — Ну что куда тебя подбросить? — уточняет мужчина, разрывая молчание, уверено крутя руль автомобиля, объезжая колеи и ямы на дороге. — На Тинчурина высадите, пожалуйста, на остановке, — начала объяснять девушка, — там еще парк рядом… — Не гунди, красавица, знаю я, — оборвал рядом сидящий мужчина, — студентка значит или работаешь уже? — подмечает сразу же, вырисовывая в голове схемы, что и где находится рядом с местом, куда блондинка высадить попросила. Улица принадлежала Тукаевским, а рядом Ново-Татарские асфальт делят. С обеими группировками проблем возникнуть не должно, поэтому Кащей был уверен, что довезет пассажирку без проблем. — Студентка, — немногословно ответила на вопрос Катя, устремив взгляд в окно, провожая взором мелькающие деревья. Стирает пальчиком пыль с окна, готова все сделать лишь бы на взгляд внимательный не наткнуться снова. Страшно было до ужаса, доверия водитель не внушал, а лишь наоборот тревогу в сердце еще сильнее своими вопросами зарождал. — И какой же ты гранит науки грызешь, а? — не отстает с вопросами Кащей. Интересно ему, как девушка живет, чем занимается. Почву подготавливает для себя, планы выстраивая на вторую встречу. Такой мадам сумки довезти можно и не один раз. Мужчина, конечно, женским вниманием не обделен, казалось бы, ну зачем ему эта молчунья, сдалась она ему. Проехал бы мимо, но нет, зацепила, да так что благородство, не свойственное ему, проявить захотелось. Захотелось, чтобы заметила его, объятиями крепкими отблагодарила. — На конструктора – инженера одежды учусь, последний курс, — разговорчивей Лаврова становится, — вот швейную машинку везу от бабушки, выпускная работа впереди. Задевает её тема эта: нравилось всегда шить, мечтала известным модельером стать, красивые вещи выкраивать и строчить. В детстве всегда из мамкиной одежды себе что-нибудь шила и хвасталась перед девчонками. Льстило ей, что из старья может красоту такую сделать. Денег на новые вещи всегда не хватало, Катя выход такой нашла. — А зовут то тебя как, милая? А то почти уже приехали, а имени твоего так и не знаю, — заговорщически подмигивает Кащей, стучит ладошкой по радиоприемнику, на что тот сначала выдает хрипы, а потом уже музыку какую-то неизвестную. Крутит переключатель, настраивая на нужную радиостанцию. Делает вид деятельности бурной, словно и не заинтересован в имени новой знакомой. — Екатерина, — открывается девушка, правду говорит, так как лгать не умела. Надеется, что встреча последняя и то, что имя она свое сказала, ни к чему плохому не приведет. — А Вас? — Павел, — Кащей именем своим представляется, не прозвищем криминальным. Не зачем ей знать, что к миру группировок принадлежит. Да и слухи вдруг какие распускать начнет, ему это не нужно. Опасается все-таки, что и ментам сдать сможет, что в голове этой прекрасной творится пока что не знает он. Катя подмечает, что практически на месте нужном уже, быстро они доехали. Если бы пешком шла, то еще час топала по дороге, изнашивая туфли новые. И вспоминает, что обувь одиноко на трассе стоять осталась, босую потащил в машину к себе. Чертыхается, но вида огорченного не подает. Не знает, что и лучше — босиком вернуться или же в новых туфельках, но в кровь истоптанными ногами. Поджимает под себя ноги, чтобы рядом сидящий мужчина ничего не заметил. Но от Кащея действие это неловкое не скрывается, он взглядом своим хитрым все подмечает. Подшутить над девушкой так и подмывает, но сдерживает себя, чтобы ситуацию не усугубить. Она только-только на контакт пошла. — Ну что, Катенька, как и обещал, доставил тебя в целости и сохранности, — резко тормозит на остановке, заглушая мотор автомобиля. Девушка как-то не ожидала, что так быстро поездка закончится, морально подготовиться к прощанию не успела. А мужчина выходит их машины, хлопая дверью, параллельно сигарету зажигая, и направляется в её сторону. Как джентльмен, дверь открыть хочет, благородным поступком встречу завершить желает. Подходит, взгляд свой опуская на личико, веснушками покрытое, и подмигивает. Катя улыбку сдержать не может. Не смотря на весь пережитый страх, Лаврова подмечает про себя, что мужчина то красивый — кудри его мягкими кажутся и улыбка располагает, прищур хитрый манит взглянуть еще раз. Поплыла. Выходит, взгляд смущенно опускает на действие Кащея, который дверь галантно открыл. — Спасибо, Павел, — Катя в ответ на поступок благодарит и к заднем сиденью подходит, чтобы вещи свои забрать. Мужчина ухмыляется, в губах сигарету зажимает, и окидывает взглядом пристально, но помощь свою не предлагает. Знает, что навязываться себе дороже, испугается еще сильнее настойчивости его. Кащей решает действовать неспешно, выстраивая кирпичик за кирпичиком отношения их. Он для себя решил сразу, что с ним ходить она будет. Пацанам своим потом покажет красавицу эту. — Может картошки отсыпать, — Лаврова хоть как-то признательность свою выразить хочет, пусть и таким глупым способом. Чего-то другого она предложить не может. Переживает, что потребует с нее большего чем слова, поэтому овощами откупиться решила. Мужчина заливается смехом таким хриплым. На что Катя еще сильнее смущается, чувствует, что глупость сморозила. Ну какой картофель, дура! Таким мужчинам явно не еда нужна. Кащей не отвечает на её предложение, продолжает смеяться. В машину свою садиться и с водительского сиденья в окно открытое тихо говорит, вынуждая девушку склонится ближе к автомобилю: — До встречи, Катерина, — подмигивает и резко уезжает, оставляя после себя пыль и сигаретный дым. На бледном лице девушки румянец проглядывается от стыда. Ну чего она такого сказала, что даже покраснеть заставил. «И какая еще может быть встреча», — в недоумении анализировала слова брошенный в след. Точно ничего не будет, такие мужчины могут быть только на расстоянии вытянутой руки, понимает же, что опасно с ним общаться. Да и вообще, такое с Катей было в первый и последний раз. Картошку теперь на рынке будет покупать.