Можно поделиться

Вергилий не был сентиментальным. В его словах, взгляде и характере никогда не было потайного смысла, который мог бы заставить ломать голову Неро, как это нередко происходило с темпераментным и хитрым Данте. Молодой охотник думал, что эта черта прямоты в его отце просто незаменимая и неотъемлемая часть его холодной, безэмоциональной личности. Но когда младший из близнецов украдкой оповестил его о просьбе скрасить вечер старшего брата, то на лице Неро возникло неподдельная ошарашенность и удивление. Вергилий хотел его внимания? Он нуждался в нем? Почему он просто не взял свое, как делал это обычно? Отец никогда не колебался с ним, не пускал лишних слов. Если ему хотелось заняться сексом или просто снять напряжение, хватало одного взгляда, чтобы Неро понял все без слов. Ему не нравилось подчиняться, его внутренние принципы вопили о неправильности происходящего. Будто бы что-то могло случиться, если в один момент он возразит.. Нет, Неро не возразит, потому что всегда хотел этого и без стеснения уединялся с каждым братом в любой части агенства. Он любил их одинаково сильно; любил страстную грубость, игривость Данте и любил нежную хладность и сложенность Вергилия. Но умение отца оказывать на него влияние глазами, отдавать безмолвные команды раздражало до пены во рту. А еще до одурения Неро ненавидел себя за то, что выполнял их без единого исключения. … Еще один шаг и Неро бы обязательно поцеловался лицом с дверью спальни отца, если бы не понял, что нужно что-то сказать, прежде чем войти. Какого он черта стоял и топтал порог, если мог спокойно войти, ведь знал, что Вергилий точно находится там? Но как это будет выглядеть? «Хэй, пап, Данте попросил меня побыть с тобой, ты ведь не против?» или «Ты хочешь заняться со мной сексом или просто о чем-то попросить?». Впрочем, оба варианта он точно не озвучит из-за их тупости. Ситуация была критична, отец наверняка видел из-за ущелья его ноги, да и точно почувствовал его приближение – родной отпрыск ведь.. Поэтому Неро нервно застучал в деревянную поверхность, прождал несколько секунд и приоткрыл дверь с осторожно выглянув из-за нее. Вергилий сразу впился в него своими блеклыми, почти мертвыми глазами. Его лицо в темноте комнаты казалось отвратительно мрачным, словно моргнет – и оно тут же исказится в самом страшном представлении уродства, которое только было способно появиться в человеческом разуме. — Мне можно войти? Мужчина промолчал, отвернулся. Неро счел это разрешением, шагнул за порог и тут же закрыл дверь, стараясь привыкнуть к темноте спальник после светлого коридора. В комнате отца было неуютно прохладно, легкое удушье от ситуации заставляло сердце быстро дергаться в груди. Но при всем этом, если бы между ними отношения были куда теплее, чем в настоящий момент, то Неро бы несомненно привык к этому мраку, который сейчас так четко выводил образ старшего сына Спарды возле окна. Крепко сложенная фигура стояла со сложенными руками на груди, устремив слишком злой и убийственный взгляд куда-то за пределы стекла. Попасть под такое внимание было страшно, поэтому приблизиться Неро не решился. Он с оседающим любопытством покосился на кровать, на правой которой лежал Ямато. Вергилий выделил половину своей постели своему оружию? Даже Данте так не любил своего Мятежника.. — Зачем ты пришел? — хриплый голос старшего близнеца вспорол тишину комнаты. Он медленно повернул голову к сыну, выпрямился и прищурил глаза. — Тебя послал Данте? — Нет. Данте тут не при чем.. Я думал, что имею право побыть с тобой, если захочу. Разве нет? Неро странно улыбнулся и подошел ближе, хотя ответа так и не услышал. Встав позади плеча отца, он облокотился на него головой, уктнувшись ею в него же. Твердо, но надежно. За его плечи было удобно держаться во время секса – добротная крепкость радовала скромные ладони младшего, который не всегда находил смелость изучить тело Вергилия. Тот не запрещал, но и разрешения не давал. — Тебе нравится проводить время с Данте. Он ушел на новый заказ полчаса назад, почему ты не пошел с ним? — Не захотел. Вергилий дернул головой и с недоверием посмотрел на сына, который волком глядел на него из-за спины. Слышать от него такие слова было жутко необычно. Чтобы Неро пропустил возможность порубить отродье нужен был особенный повод. Здесь кроился подвох, который четко давал о себе знать. — Я хотел провести с тобой этот вечер. Подумал, что мы можем сделать вид, что мы.. — в горле заострил ком и Неро замолчал. Он не мог сказать «обычная семья», потому что трахаться с отцом и дядей – явно не норма. Для людского рода это есть самый из омерзительных видов проявления нездоровой любви, но с Вергилием и Данте было так хорошо, что он никогда не задумывался о том, что это все не должно быть именно так. По-крайней мере Неро быстро понял, что родители из близнецов просто никакие, а любовники – превосходные. И второму он отдался с головой. — Ты знаешь, что это не так, Неро. — Ты все еще думаешь о том, как мы любим друг друга? — Я думаю о том, что поступаю плохо. Ты мой сын, а я.. — Нет, — парень резко вырос прямо напротив лица другого, упираясь улыбчивыми глазами в чужие, — Мне все равно на это, ясно? — Это должно вызывать омерзение. — Но я ведь не вызываю его у тебя. И ты у меня тоже. Мышцы на лице Вергилия дернулись. Глаза прошлись по лицу Неро. Совсем взрослого Неро, который вырос совершенно без него, а сейчас делил с ним постель, прогибался всякий раз, как только в этом появлялась надобность. Он не мог не думать об этом, потому что человеческая половина в нем держалась за моральные принципы, которые считали подобные отношения проявлением высшей мерзости. В этом плане он мог тихо позавидовать Данте. Отец не должен любить своего сына так и он не должен заниматься с ним тем, чем не положено. Но Вергилию сложно было разглядеть в этом весомую причину, которая смогла бы заставить его отказаться. А еще сложнее было перебороть свою больную любовь к Неро. Голова мужчины опустилась. Внимание скользнуло по телу сына, после чего широкая ладонь коснулась его талии, грубо смяв ткань футболки. Сразу же почувствовались образовавшиеся мурашки, в жилах младшего забурлила кровь, но он уперто ждал, не собираясь отступать от своего мнения. Вергилий сделал шаг, оказался ближе и наклонился к шее сына, коснулся ее сухими губами. Неро податливо отвернулся, обхватывая руками плечи полудемона и громко вздохнул, когда ощутил его вторую руку, пролезшую под его одежду. Неприятный холод сразу обжег теплую кожу, заставив напрячь все тело в сладкой судороге и выгнуться навстречу животом. У Неро тоже были мысли о неправильности выражения любви так. Но когда он чувствовал подобное, то переставал думать, отдаваясь ощущением. Вергилий умел трогать его так, как не умел Данте. С необъяснимой нежностью для такой черствой, бестактной и бесцеремонной личности, но его, впрочем, все очень устраивало.. — Ты все еще можешь отказаться, — старший отлип от кожи сына, снова выпрямляясь над ним. — К черту. Неро жарко вгрызся в губы мужчины, схватывая крепкой хваткой одной руки его плечи, а другой взъерошившая платиновые волосы, идеально уложенные назад, чтобы иметь отличимые черты от младшего брата. Но спутать их с друг другом, различных в корне, просто неповторимых в своем поведении молодой охотник считал настоящим идиотизмом. Он знал их обоих насквозь и даже когда кто-то из близнецов сверлил его спину взглядом, Неро запросто мог определить, кем являлся полудемон за полем его зрения. Руки потянулись к жилетке отца, плотно сжимающей его тела. Первая петля слезла совершенно неуверенно, парень даже смутился от своей смелости, но Вергилий поощерил такое его действие и нежно смял нижнюю губу – дал понять, что все так, как нужно, от чего Неро сразу же принялся за продолжением. За полминуты мужчина оказался перед ним с обнаженным верхом. Казалось, что его тело – сплошные мышцы, облепленные невероятно бледной кожей. Сердце заливает неприкрытый восторг и парень, разрывая глубокий поцелуй, дает рукам порывисто спуститься на плечи, предплечья и дойти до кистей рук. Оточенное тело отца одним видом заставляло его смяться под судорогой наслаждения и возбуждения. У дяди тоже было красивое тело и оно было красиво по-своему, как и у Вергилия. Старший близнец напористо цепляется губами в косую мышцу, заставляет отвернуть голову и застонать Неро так громко, что ему начинает казаться, что стены агентства просто не способны больше выдерживать их страсти и любви. Он медленно склоняет младшего к постели, до тех пор пока тот не осел на нее, а после и не облокотился всей спиной, с ожиданием чего-то невероятного раздвигая перед ним ноги, позволяя прижаться теснее, лучше, даже если пока что сквозь ткань штанов. Не по-отцовски было растлевать собственного отпрыска, но Неро был невообразимо очарователен, несмотря на своей примерзкий характер, который ему достался от Данте, и сквернословие, вызывающее у Вергилия частое возмущение. Он каким-то удивительным образом сочетал в себе обманчивую хрупкость, смертельную опасность, холодную рассудительность(подарок от отца?), юношеский пыл и лихорадочность, невероятную находчивость и просто какое-то необъяснимое словами чудо. Вергилию все еще сложно было поверить, что он мог создать что-то настолько прекрасное с помощью своего тела и обычной человеческой женщины. Ему было необходимо в действительности этого любым способом. И хотя Неро был против звериных терзаний своей одежды, он и возразить не смог, когда отец разорвал на нем джинсы, заставив парня с мысленной печалью проститься с ними и раздраженно всхлипнуть, чувствуя сухость губ на своем животе. Вергилий был единичен в умении владеть холодной страстью. — Стой.. — хотелось отозвать его по имени, но охотник воздержался. Колени поджались, крепкий живот напрягся. Он с терзаниями мыслей поднял голову, встречаясь уже с вопросительным и не совсем довольным вниманием мужчины, оторвавшегося от своего занятия. — Я давно не чувствовал тебя там.. Можно я сделаю все сам? — Если у тебя хватит смелости, — полудемон вроде как почти улыбнулся, но это мгновение растворилось во мраке комнаты. Он поднялся над телом сына. — Ты хочешь использовать тот латекс, который купил Данте? — Презервативы? — Неро даже усмехнулся, несмотря на неподходящее время. — Можно попробовать.. Роли быстро сменились и лежачим на постели оказался Вергилий. Неро же пришлось пошастать до спальни младшего близнеца, чтобы забрать оттуда почти использованный тюбик смазки и почти истраченную пачку презервативов – всего две штуки. Этого даже на завтрак не хватит. Но пришлось поторопиться, потому что заставлять себя не хотелось, в пути избавляясь от футболки, чтобы и она не пострадала от лап отца. Он, к слову, невероятно соблазнительно лежал на середине постели, раздвинув ноги в сторону с уложенными на свои бедра и живот руками, как бы приглашая Неро выбрать место, где ему будет удобнее. Во рту странно пересохло и парень почти сразу же напал на Вергилия, оседая на его пахе с новым поцелуем. Упаковка презерватива зашелестела в руках; край оторвался и латекс, насквозь пропитанный сладко пахнущий смазкой, стал робко растягиваться по твердому члену, пока не достиг основания. Затем уже щелкнула крышка тюбика смазки и прохладные, густые капли оказались на пальцах, которые в последствие стали размазываться между ягодиц с едва ощутимым проникновением в самого себя. Обычно, если секс происходил с младшим братом, то он сам заботился о таких мелочах, устраивал все так, чтобы было удобно, оставляя Неро в задачах лишь не сгореть от стеснения и страшного оргазма.. А с Вергилием самостоятельность брала вверх, хотя под его бдительностью она была не совсем уверенной. Твердая головка быстро примостилась между влажных ягодиц, первые секунды дразняще скользя между ними, оказывая едва ощутимое давление на промежность. Мужчина по-демонически зарычал, сильные руки крепко схватились за бедра парня и вынудили прекратить раздражающую ласку, наконец делая одолжение и принимая отца внутрь. Неро дернулся: горячие стенки его нутра развелись под яро ощутимым давлением, под которым же и он сам оседал все ниже на бедра Вергилий. Резко сбоку появилось слабое свечение. В голове парня успело пробежать только удолетворенное «Снова он», после чего он почувствовал хвост с бритвенными чешуйками и хитиновой броней, так чувственно и нежно обвивающий его за ляжку – одна из привычек старшего близнеца, которая казалась его до отвратимости вредной. Но ему, такому грубому, безразличному и сильному было просто необходимо прижать к себе отпрыска как можно лучше в момент близости, без разницы для чего — просто так было проще, а Неро не был против, хотя иногда отец начинал ему казаться слишком сентиментальным во время секса. — Вы спите с Данте вместе, — Вергилий лениво поднял голову, опираясь глазами сначала в чужой подбородок, а только потом уже и в глаза сына. — Вы часто занимаетесь сексом утром? — Да. По-несколько раз за утро.. Иногда я делаю ему минет. Ты ревнуешь? — Нет. — Ты слишком много спрашиваешь о Данте, пока я с тобой. Это похоже на страх того, что я забуду о тебе и выберу между вами двоими его. — Глупость. Я не боюсь этого и приму любой твой выбор, Неро, каким бы он не был и буду уважать его.. Я просто хотел узнать, представлял ли ты меня на его месте. Я имею право знать, не так ли? На лице парня вылезла гадкая улыбка. Он засмеялся и причмокивающе коснулся губ отца, в следующий момент уже перекатываясь и утягивая его за собой так, чтобы оказаться под ним с широко разведенными ногами, любуясь напряженной грудью и плечами. — Представлял. Много раз. Тебя действительно мало по сравнению с ним. Вергилий неоднозначно нахмурился от таких слов, но вместо ответа дал начало новому поцелую, который отдался первым толчком, вынудившим Неро приятным спазмом выгнуться в пояснице и в предвкушении вдохнуть побольше воздуха в свои легкие. Вергилий значительно отличался от своего близнеца в сексе. Тот брал Неро в своем неповторимом грубом стиле, нагиная бедного племянника на любом возможном углу, как только чувствовал нужду спустить стресс; отбойно драл его, выбивая стоны до такой степени, что после у младшего голос хрипел, а ягодицы горели страшным огнем. В погоне за своим удовольствием Данте был совершенно беспощаден, он не стеснялся использовать молодое тело для удовлетворения собственных потребностей и часто говорил Неро о том, что будь он проститукой, то стал бы его постоянным клиентом. А по утрам в нем часто оживал нежный зверь и тогда секс был совсем отличительным; непривычно молчаливый Данте с ленью мял его в своих руках, крайне медленно до скрупулезности толкаясь в разгоряченного и особенно мокрого после сна парня, но слишком часто поддавался собственной страсти и переходил на грубость, нашептывая разные грязности на пару с просьбами быть тише, заставляя Неро краснеть от уха до уха. И очень часто за свою такую силу он получал выговор от старшего близнеца, в корне отличавшегося от него. Вергилий не мог поменять принципов своей человеческой натуры, которая считала неправильным раствлять собственное дитя, но демонической части было на это плевать и он продолжал, несмотря ни на что, заниматься с сыном сексом. В отличии от Данте, в его взгляде не было вечного призыва «а слабо», он смотрел на Неро открыто и прямо, без попытки утаить то, что в нем порождалось ненасытным отвращением – желанием снова заставить Неро понять и убедиться самому в том, что между ними куда больше, чем простое «отец и сын». Что они больше, чем любовники, а их тела больше, чем плоть, которой необходимо то, что просто дано природой. И каждый раз, следуя этому Кредо, Вергилий жадно требовал, чтобы сын был к нему как можно ближе, обходясь с ним так нежно и трепетно, как только умел. Ему не нравилось, как Данте обращался с его телом, поэтому он старательно компенсировал это своим вниманием и мог чувствовать себя полностью удовлетворенным лишь в тот момент, когда видел, как вечно напряженное от боев тело Неро расправляется под его гнетом в его руках, а на его животе растекается сперма, грязно пачкая кожу. Но в нем и правда иногда просыпалась ревность. Разве сын не должен любить отца все же больше? — Тебе не надо задумываться о том, как мы с Данте занимаемся сексом.. — жарко выдохнув Вергилию в губы, парень еще раз поцеловал их уголок, сползая ладонями с его плеч и обхватывая ими худые скулы. На напряженной ляжки от чужого хвоста стали появляться неприятные, хлесткие, горячие следы. — Тебе стоит просто быстрее.. Принять это.. И быть больше со мной… — Я постараюсь.. Для тебя. Неторопливые, размеренные и глубокие толчки вызывали сладкую судорогу во всем тел. Мрачная спальня заливалась совсем тихими вздохами и совсем редкими стонами. Руки Неро, пользуясь непривычной откровенностью отца, шастали по его телу, изучали, пробовали понять, где ему нравится больше, пока тот размеренно примыкал к нему своими бедрами, растаскивая всю смазку. Ощущение мокроты разрослось чрезвычайно быстро, а простынь под телом смялась в некрасивые линии, на которых ерзал парень, пока и вовсе не потерпела на себе мокрое, густое пятно спермы Неро, удачно перевернутого отцом набок. Использованный презерватив удачно оказался где-то за полем видимости, сменившись новым — Вергилий, порой, и сам был голоден до такого, — поэтому следующий раз настал без как такового промежутка с прелюдиями, уже куда более грубым образом. От такого парень обмяк еще быстрее, чем прежде, не без помощи в виде широкой ладони отца на своем члене, но в последствие все равно оказавшись сверху, самостоятельно производя плавные и ритмичные толчки. В братьях все же имелась еще одна общая черта, помимо безмерной любви к Неро — они оба нуждались в его внимании и рано или поздно, но припадали к нему самыми нежными зверями в поисках лакомого куска после всех терзаний тела. Поэтому когда отец полез под его руки, парень сразу принял его, торопливо притягивая к себе для поцелуя, а затем укрывая его одеялом, небрежно откинутым назад на время утех. Полудемон удобно лег поверх отпрыска, прижавшись щекой к его ключицам, пока худые ладони стали шастать по его спине. — Ты часто задумываешься о таком? — О чем? — О мне и Данте. Это похоже на то, что тебе не нравится, что я с ним. — Я не могу быть против, Неро. Данте мой брат, а ты мой сын. Я люблю вас обоих. — Но это не помешало тебе когда-то оторвать мне руку, а затем попытаться убить его.. — Неро посмеялся, однако почувствовав, как резко стала подниматься спина от напряжения, затих, огладив ее пальцами. — Все хорошо, не волнуйся. Но каждое твое слово о нас с ним звучит так, будто бы ты был не против отобрать меня у него при возможности. — Возможно и отобрал бы. Но это Данте позволил нам быть вместе, поэтому я не в праве лишать его тебя. И тебя его тоже. — Я принадлежу вам обоим. И люблю вас одинаково сильно.