Esther/Эстер

Сентябрьский вечер тянул сырой прохладой осени и дул сквозняками каменных коридоров старого замка. Девушка шла вдоль Центрального двора Хогвартса. Трансфигурация давно закончилась, но одинокая гриффиндорка задержалась в классе, отрабатывая за своё недвусмысленное поведение на уроке. Такой абсурд! Шестой курс, все взрослые, всё понимают. Где-то там без конца возрождается Тёмный Лорд… А преподаватели старательно делают вид, что всё хорошо (Учитесь, детки. Не произносите его имени, детки. Хогвартс самое безопасное место в мире, детки..) Ну и кто бы здесь не вспылил? Гарри Поттера Макгонагал не оставит на отработку за любые его высказывания. А вот студентку с плохой семейной репутацией — запросто. Судьба будто бы усмехалась над Эстер Бёрк. Девушка родилась в чистокровной семье, знаменитой своей трепетной любовью к тёмным искусствам, зловещим артефактам и слепой преданностью к магическим маньякам-убийцам с манией величия. Еще будучи малышкой, Эстер не разделяла семейных ценностей, за что постоянно получала наказания, часто очень жёсткие, запомнившиеся на всю оставшуюся жизнь. Усмешка судьбы продолжалась и в Хогвартс, где распределяющая шляпа отправила испуганную девочку со взглядом повидавшего виды мракоборца, не на «факультет тёмных волшебников», а туда, где когда-то сам Сириус Блэк позорил честь своей такой же чистокровной семьи, на «факультет героических героев» — Гриффиндор. Приятные сумерки ложились на шпили и стены замка, на пустынный двор Трансфигурации. В окнах башен то и дело загорался уютный тёплый свет. Но на душе у девушки уюта не отмечалось. На ужин она уже опоздала — чтож, не в первый раз такое. При мысли о возвращении в гриффиндорскую гостиную стало совсем не по себе. Предвкушая расспросы и шутки однокурсников, Эстер поёжилась, придумывая правдоподобный план своего долгого невозвращения в башню. Уже близился отбой, но это не пугало девушку так, как возможные допросы с пристрастием от Грейнджер и ненужные нескладные советы от Уизли. Звук шагов Эстер эхом отражался от стен и потолка красивого готического каменного перехода с витиеватыми колоннами. Осенние сумерки были и без того слишком коротки, а теперь ещё более сгущались в полноценную тьму, добавляя мрачных фантазий для не менее мрачных размышлений. Немного помедлив, рассматривая в оконном проёме первую появившуюся звезду на чернеющем небе, девушка почти наступила на что-то большое и непонятно-тёмное, лежащее на полу. Светильников здесь почти не было. Но даже при тусклом свете очертания распластавшегося «нечто» всё равно ни на что не походили. Эстер, будучи девушкой совсем не трусливой, ткнула «нечто» носком своей туфли — оно оказалось мягким и издало сдавленный стон. На полу лежал человек. Достав свою палочку, гриффиндорка ловким люмосом выхватывала из темноты силуэт парня в слизеринской форме. Волнистые тёмные волосы, видимо, когда-то аккуратно уложенные, теперь торчали в разные стороны. Отчётливо сломанный нос, опухший и искривленный вправо, истекал кровью. Глаза были закрыты, тёмные густые брови нахмурены. Всё лицо было в многочисленных ссадинах и кровоподтёках. Возможно досталось не только голове, но и телу, которое было закрыто одеждой и, местами разорванной, мантией. Без сомнений, Эстер узнала парня. Хоть они и не общались близко, слизеринец явно нуждался в помощи. — Нотт, ты живой? Парень что-то промычал в ответ. — Пойдём, дотащу тебя до больничного крыла, — сдувая прядь волос со своего лба, пропыхтела девушка, поднимая кряхтящего и периодически шипящего от боли Нотта. С трудом поднявшись, парень снова угрожающе пошатнулся, но был пойман в крепкие объятия обманчиво хрупкой гриффиндорки. — Выглядишь скверно, — продолжала свой монолог Эстер скорее для того, чтобы разрядить обстановку, самой не запаниковать и не растеряться. — Натурально человеческая отбивная. Кто тебя так? Нотт пытался отрицательно помотать головой. Видимо это движение принесло новую волну боли, поэтому парень снова нахмурился и издал тихий стон. Медлить было нельзя. Закинув руку слизеринца себе на плечи и аккуратно поддерживая его за торс (пара рёбер, видимо, тоже были сломаны, а прикосновения ощутимо болезненны), Эстер и Нотт поплелись в сторону больничного крыла. Мадам Помфри уже готовилась ко сну, когда двое студентов с грохотом ввалились в школьный лазарет. — Во имя Мерлина, что случилось?! — обеспокоенная целительница кинулась к студентам в одном халате, в спешке натянутом на пижаму. — Я в порядке, мадам Помфри, — запинаясь от сбившегося дыхания начала Эстер, — А вот Нотту нужна помощь. Нашла его лежащим без сознания в Центральном дворе школы, в районе кабинета Трансфигурации. — Немыслимо! — вскинула руки к своему лицу мадам Помфри, — Давай-ка переложим его сюда, — указала она на ближайшую постель. Перемещение снова в горизонтальное положение для слизеринца оказалось очень болезненным. Нотт отчаянно зашипел, с силой сжимая сбитые в кровь кулаки. — Т-щщ, милый. Потерпи немного, — целительница уже вливала темно-красное обезболивающее зелье парню в рот, одновременно наколдовывая светящийся купол вокруг, теперь уже своего, пациента — диагностические чары. Эстер устало села на соседнюю постель, сгорбившись и уткнувшись лицом в свои ладони. Сердце стучало в ушах, спина болела, а руки и ноги всё ещё мелко дрожали от недавней внезапной и довольно долгой нагрузки. Тащить на себе крепко сложенного, высокого 17-летнего парня через половину школы, включая подъем по крутым лестницам — такое выбьет из сил кого угодно, тем более девушку. Руки и рубашка Эстер теперь тоже были перепачканы кровью. К своему удивлению она отметила, что чужеродные красные пятна странно, но очень гармонично сочетались с гриффиндорским галстуком. — Девочка моя, ты точно в порядке? — озабочено посмотрела на Бёрк мадам Помфри, заканчивая магическую диагностику Нотта. — Да. Просто немного устала, — девушка взглянула на мирно спящего, но по-прежнему скверно выглядещего, парня. — Что с ним? Вы справитесь? Или нужен перевод в Мунго? Отчего было столько беспокойства с её стороны насчёт обычного слизеринца Эстер не могла понять. Наверное героический факультет всё же делал своё доблестное дело. — О, не беспокойся, милая. С Теодором всё будет хорошо, — спокойно ответила целительница, присаживаясь на кушетку рядом с девушкой, — Правда, пройди ещё больше времени — и осложнений было бы куда больше. Ему очень повезло, что ты его обнаружила и доставила ко мне. Мадам Помфри прикрыла глаза и вздохнула: — А вот кто это с ним сделал ещё предстоит выяснить. Я уже отправила патронуса профессору Снейпу — как декан их факультета, он должен разобраться во всём этом и принять меры… Эстер, — снова взглянула на девушку целительница, — ты можешь идти. Уже довольно поздно. Тебе нужен отдых, не меньше, чем Нотту. Если встретишь по пути Филча или ещё кого, ссылайся на меня. — Хорошо. Спасибо, — гриффиндорка поднялась с кушетки и направилась к выходу, — Доброй ночи, мадам Помфри, — кивнула она целительнице. Мельком переведя взгляд на избитого слизеринца, так же про себя отметила, — Не вздумай помирать, Нотт. Добравшись в полнейшем одиночестве до гостиной Гриффиндора, Эстер облегчённо вздохнула, наслаждаясь безлюдной тишиной, прерывающейся лишь негромким потрескиванием поленьев в камине. Как говорится, заснула она сразу же, как голова коснулась подушки.