Esther/Эстер

Утро выдалось особенно громким и суетливым. Вчера Бёрк была настолько вымотанной, что рухнула спать прямо в одежде. Не удивительно, что проснувшись, она вылезла из-за своего бордового полога и явила себя соседкам по комнате во всей героическо-гриффиндорской красе. — Эстер, что с тобой?! — завопила Риона О’Нил, страшно выпучив глаза. Из своих постелей тут же выглянули Гермиона и Джинни. Пятна крови на рубашке засохли, приобретя ещё более тёмно-бордовый цвет. А кровь на руках, видимо, немного перепачкала ещё и лицо. Так что выглядела Бёрк теперь, как какой-нибудь вампир, пировавший ночью, перегрызая горло и высасывая кровь у очередного заплутавшего в коридорах школы студента. — Бу! — передразнила Эстер перепуганную Риону, так же выпучив глаза, подняв руки на уровне лица и растопырив перепачканные пальцы. Соседка по комнате замерла в немом ужасе. Джинни с Гермионой пока всё так же не проронили ни слова, молча наблюдая за происходящим. Развернувшись, захватив полотенце и сменную одежду, Эстер направилась в душ. Объясниться с соседками всё равно будет необходимо. Сплетни в любом случае разлетятся по факультету (а позже и по школе). Но сейчас в приоритете было смыть Нотта с себя. Как бы ужасно не звучало — выглядело это ещё хуже. Струи воды различных оттенков, от тёмно-бордового до прозрачного, весело и щекотно сбегали по телу девушки, растворяясь друг в друге и исчезая в сливном отверстии душевой кабинки. Становилось легче, вода смывала накопившуюся усталость в мышцах и очень бодрила. Когда стало нестерпимо обжигающе холодно, Бёрк запоздало поняла, что стоит уже под ледяным напором воды. Возникли какие-то проблемы с нагревающими котлами или девушка сама не поняла, как включила холодную воду… Как бы то ни было — уже следовало выдвигаться на завтрак и занятия. Кинув напоследок окровавленную рубашку в корзину для стирки и высушив свои слегка вьющиеся каштановые волосы заклинанием, Эстер попыталась улыбнуться отражению в зеркале, но попытка оказалась более чем жалкой. В комнате О’Нил уже не было. Значит Когтевран будет первым, после Гриффиндора, в курсе последних событий. Гермиона стояла полностью одетая в школьную форму, с учебной сумкой напервес. Но уходить не спешила. — Ничего не хочешь нам рассказать? — скрестив руки на груди, спросила Грейнджер. Бёрк на секунду задумалась, стоит ли рассказывать девчонкам абсолютно всё? Может Снейп как-то замнёт это дело и незачем кому-то знать кто на кого напал из слизеринцев? — Вчера помогала одному бедолаге, — отвела взгляд Эстер, — он был сильно ранен. Несчастный случай, полагаю. — Случай настолько несчастный, что ты спишь в кровавой одежде? — не унималась Грейнджер. — Да, я очень устала вчера и уснула как есть. Тащила его в больничное крыло, если тебе так интересно всё знать. Гермиона, как детектор лжи сканировала каждое слово девушки. И, видимо, убедившись в правдивости произошедшего, немного смягчилась. — А кто этот бедолага? — выглядывала из-за ажурной деревянной ширмы и натягивала юбку Джинни. Бёрк печально села на край своей кровати: — Я пока не могу вам этого сказать. Не знаю имею ли право. Девушки переглянулись. — Ладно, пойдёмте уже на завтрак, — как ни в чём не бывало сказала Гермиона. А Джинни, проходя мимо Эстер, подмигнула: — Пойдём, мисс Бёрк. Главное не гневись на нечистокровных студентов… — Джинни! — громко возмутилась Грейнджер. — Да шучу я! — Уизли виновато подняла руки в сдающемся жесте. Эстер только выдохнула и закатила глаза. В Большом зале было как обычно шумно. За столом Гриффиндора пока присутствовало совсем немного народу. Девушки расселись и молча принялись за еду, по очереди помахав одиноко сидящему в стороне Невиллу. Но когда резво подлетели и приземлились по обе стороны от гриффиндорок Гарри, Рон, Фред и Джордж стало гораздо ГОРАЗДО шумнее. И как бы не хотелось Эстер проглотить свой завтрак в относительном молчании, с парнями это было сделать нереально. — Доброе утро, прекрасные дамы! — от души улыбался Фред. — Отчего такие печальные лица? — добавил Джордж. — Вас двоих это точно не касается, — огрызнулась своим братьям Джинни. Близнецы немного наиграно приуныли. Фред, сидящий ближе всех к Эстер, приобнял подругу за плечи одной рукой: — Обаятельная, прелестная, моя нежная Эсси! Парень немного склонился к девушке, тихо вдыхая приятный аромат совсем недавно вымытых волос гриффиндорки. — Я скучал, — прошептал он ей на ухо. Бёрк лишь тяжело вздохнула, ковыряясь в своей тарелке. Она уже тысячу раз пожалела, что в конце прошлого учебного года перебрала на вечеринке, организованной близнецами, и позволила себе явно лишнего в отношении с Фредом Уизли. И что бы она потом ему не говорила, даже в нецензурной форме, парень всё ещё держал оборону, надеясь на продолжение отношений и внезапных приятных бонусов. Фред всегда был симпатичен Эстер. Наверное с самого первого её курса. Обаятельная светлая улыбка, веснушки, весёлый нрав. Он как солнце согревал своим обществом убежавшую хоть ненадолго от своей одержимой семейки, одинокую и всегда печальную девочку. Бёрк тяжело сходилась с людьми. Видимо сказалось воспитание в семье. Вместо друзей у неё были заклинания и артефакты. И те, и другие, в основном, конечно же, запрещённые. Семья Уизли тоже была чистокровной. Но почему-то они не вели себя как отбитые наглухо маглоненавистники. Это было странно и удивительно. Эстер очень хотелось познакомиться с этой семьёй поближе, узнать какой интересной, радостной и насыщенной взаимной любовью может быть жизнь чистокровных волшебников. Так отчего же девушка теперь так боялась Фреда? Она и сама не могла себе ответить на этот вопрос. Может быть причиной был просто страх отношений, взращенный так же в семье Бёрков, где на первый взгляд никто никого не любил. И на второй взгляд тоже. А может дело было в Алисии Спиннет, с которой Фред слишком мило общался почти что сразу же после их с Эстер близости. К счастью, на сцену выплыл Дамблдор с каким-то ерундовым объявлением о необходимости вытирать ноги по возвращении с улицы и перетянул всё внимание учеников на себя. Пользуясь случаем, Эстер выскользнула из объятий Фреда и быстрым шагом направилась к выходу из зала. Немного переводя дыхание, Бёрк остановилась по ту сторону дверей Большого зала. Девушка вдруг вспомнила, что сегодня у неё оказалось свободное утро, как и всегда по четвергам. — О, чёрт! — выругалась она сама себе под нос. Ведь можно было подольше спать и вылезти из своего кроватного убежища когда все соседки уже уйдут… Никто бы ничего не заметил. Ещё раз чертыхнувшись про себя, Эстер недолго думая, направилась в больничное крыло. Шла она туда исключительно в наблюдательно-ознакомительных целях, чувствуя как уже раскручиваются очередные ненужные ей сплетни за спиной. Светлое помещение школьного лазарета сегодня было тихим, просторным и солнечным. На крайней постели за ширмой лежал пока что единственный пациент, окружённый Малфоем и его свитой. Драко сверкнул холодными глазами в сторону Бёрк, отчего той стало не по себе. Девушка сразу же стала искать взглядом мадам Помфри. Обнаружив ту в перевязочном кабинете, очень обрадовалась и рванула к ней, всем своим видом не выдавая спешки, разумеется. — Доброе утро, мадам Помфри! — Здравствуй, Эстер, — отвлеклась от пересчёта каких-то бинтов целительница. — Я хотела узнать, как там Нотт… — О, милая! Гораздо лучше! Организм хорошо откликается на лечение. Впрочем, можешь спросить его сама, — она указала на дверь, куда-то в сторону постели слизеринца. — Да. — замялась Эстер, — У него там пока достаточно посетителей. Я подожду. Мадам Помфри подняла глаза и внимательно посмотрела на девушку. — Я не очень хорошо общаюсь с друзьями Нотта, — озадаченно чесала свой затылок гриффиндорка, уводя взгляд в сторону. — И ещё хотела у вас спросить, что сказал профессор Снейп? В смысле, эта вся ситуация не является тайной из Отдела Тайн? Если вдруг ещё кто-то в школе узнает.. Девушка окончательно отчего-то раскраснелась и замолчала. — Профессор Снейп приходил ещё вчера, сразу после вашего ухода. Тайной это не является, конечно, но рассказывать такое всем подряд не стоит. Эстер почувствовала хоть какое-то облегчение: — Спасибо! — и медленно попятилась назад, — Пожалуй, пойду посмотрю, не ушли ли посетители. Мадам Помфри слабо улыбнулась и едва заметно кивнула, возвращаясь к своим бинтам. Малфоевской свиты уже нигде не было видно. Подходя к ширме, Бёрк явно занервничала. Что она скажет Нотту? Это всё как-то глупо. Никогда не общались, а тут на тебе — проведать и самочувствием поинтересоваться… М-да уж. — Пэнс, это ты? Твою ж мать — выругалась про себя девушка. — Нет, — Эстер вышла из-за ширмы к постели парня. — Привет? — удивлённо поднял тёмные брови Нотт и обольстительно улыбнулся. — Смотрю, ты сегодня гораздо лучше выглядишь. Уже не отбивная, а вполне себе целый человек, — девушка тоже улыбнулась, грациозно продвинулась к соседней кушетке и, сев на неё, сцепила свои руки в замок, чтоб не выдать волнения. — Мерлин! Бёрк, это же ты меня вчера, считай, спасла... — теперь парень внимательно изучал лицо Эстер. — Ты чертовски тяжёлый. — А ты обворожительно прекрасна. — Думаю, состояние отбивной всё же сказалось на твоём психическом здоровье, — гриффиндорка скрестила руки на груди и нахмурилась. — Спасибо тебе, — не переставал улыбаться помятый Нотт. — Не за что. Обращайся. Мы же Гриффиндор, — Бёрк горделиво продемонстрировала свои якобы мышцы, согнув левую руку в локте. Нотт чихнул и засмеялся, иногда хмурясь, охая и хватаясь за область рёбер. — Слушай, это, конечно, не моё дело, но кто тебя так… — замялась девушка, — Тот, кто это сделал должен понести серьёзное наказание. — Да, — печально посмотрел перед собой Нотт, — Ты права. Это не твоё дело. Эстер ожидала подобного ответа и даже была готова его молча принять, но всё же слизеринская часть её души взбунтовала: — В следующий раз, когда надумаешь подыхать, выбери себе место по-безлюднее! Лодочный сарай там, или Запретный лес, например! ЧТОБ УЖ НАВЕРНЯКА! Девушка вскочила с кушетки, задевая стоящий на тумбочке поднос с разноцветными флаконами и склянками, которые, падая на пол с оглушительным звоном разбились, окропив пол и ноги Эстер мелкой стеклянной крошкой и брызгами смешанных лекарств неопределенного цвета и запаха. — Твою мать! — гриффиндорка яростно пнула уцелевший флакон и он улетел куда-то под кровать Нотта. На долю секунды их взгляды снова пересеклись: в её ярко-голубых глазах, почти небесного цвета, полыхало пламя лютой злобы, а в его глубоких карих, почти чёрных, глазах читалось явное недоумение, переходящее то ли в восхищение, то ли в безумие. Шумно выдохнув и крепко сжав кулаки, Бёрк широкими шагами шла или даже уже бежала куда-нибудь подальше: из лазарета, от Нотта и от какой-то глупой, почти детской обиды. В классе Прорицаний было всё для приятного сна: полумрак, мягкие кресла с подушками различных цветов, форм и размеров, обволакивающий уже при входе, дым от каких-то успокаивающих или скорее вводящих в трансовое состояние благовоний. Эстер выбрала в этом году Прорицания наверное только потому, что здесь можно было легально отдохнуть от всей этой вечной борьбы за первенство, честь и хвалу, и суеты насчёт предстоящих выпускных экзаменов. Ну ещё здесь был безграничный доступ к горькому мерзкому кофе. Кофе был очень мерзкий, но доступ-то безграничный. К тому же, всё-таки, интересно было иногда отключить мозги и поразглядывать кофейную гущу в поисках очередного зловещего знака судьбы. Это здорово расслабляло. Пока большинство студентов самозабвенно готовилось стать мракоборцами и сражаться с Воландемортом, Эстер стремилась к покою и умиротворению. Ей хватало залихватской тёмномагической жести дома. Разумеется, она была во многом не согласна с родителями и примыкать к Пожирателям смерти как-то тоже не планировала. Видимо, шляпа разглядела эту важную крупицу в душе девушки и отправила ту на Гриффиндор — развивать такие важные геройские черты характера. На занятии было мало студентов. Ярые фанатки Прорицаний — Парвати и Лаванда просто обожали предмет. Они всегда самзабвенно слушали Трелони, растворялись без остатка во всех этих гадальных картах, костях, кристаллах и ажурных чашках с кофейной гущей. Гарри и Рон выбрали предмет только для мракоборческого аттестата. Прорицания входили в министерский минимум для желающих беспрепятственно стажироваться с именитыми профессионалами после окончания школы. Поэтому парни здесь просто высиживали время, подпирая свои головы руками и изо всех сил пытаясь не уснуть на мягких подушках в дыму благовоний. Остальная часть студентов была, в основном, пуффендуйцами. Свободное место обнаружилось только рядом с Падмой Патил. Она была единственной когтевранкой на этом занятии. — Привет. Я присяду? — негромко спросила Эстер. Падма радушно улыбнулась: — Да, конечно, садись. Привет! Конечно же О’Нил ей уже наверняка всё рассказала о странной кровавой гриффиндорке. Девушки очень дружили между собой, делились самым сокровенным и свежими сплетнями. Патил неловко покосилась на Эстер, явно собираясь что-то спросить. Но её прервала профессор Трелони, начиная урок. — Сегодня мы с вами выйдем за пределы разума с помощью величайшего инструмента всех времён и народов - карт таро мистера Уэйта! — увеличенные за стёклами огромных очков глаза Трелони расширились ещё больше. Профессор размашисто жестикулировала, рассказывая историю возникновения мистической колоды карт. Эстер очень хотелось спать. И даже когда она вытянула из старинной колоды весьма живописную карту Смерти, то нисколько не взбодрилась. Падма, сидящая рядом в ужасе отшатнулась, увидев карту гриффиндорки. Сама она вытянула карту Верховной Жрицы. — Эстер, твоя карта… Это плохой знак, — сверяясь с описанием в учебнике, сообщила когтевранка. — Ой, да брось. У Смерти не самое плохое значение, — со скучающим видом Бёрк снова тасовала колоду, чтоб вытащить следующую карту. Всего требовалось вытянуть три карты и предсказать по ним свою дальнейшую судьбу. — Самая ужасная карта, на сколько я помню, это Дьявол, — гриффиндорка о чём-то задумалась и быстро вытянула вторую карту, — А вот, кстати, и она… Рогатый красный повелитель ада грозно смотрел на девушек, сидя на своём троне, нервно цокая копытами и размахивая хвостом-пикой. Недолго думая, Эстер достала третью карту. Это была, разумеется, Башня. — Если доживешь до следующего занятия, считай тебе очень повезло, — из-за плеча Бёрк выглядывал Поттер, с сочувствием разглядывая разложенные на столике карты девушки. — Благодарю, Гарри. Было бы странно, если б мне досталась какая-нибудь карта Солнца или Колесо Фортуны… Падма скромно прикрыла свои карты. Да, по странной закономерности когтевранка вытянула именно Солнце и Колесо Фортуны. Эстер сделала вид, что ничего не заметила. — А что у тебя? — обратилась Бёрк к Поттеру. — Колесница, Паж Кубков и Смерть. — Клаа-асс. Приедет твой любимый с цветами и подарочками и всё у вас логически завершится смертью и твоим перерождением, — улыбнулась Бёрк, — Познакомишь нас со своим Пажом? Гарри смутился и вежливо улыбнулся подруге. Единственный Паж, стремящийся к встрече с Поттером был мёртв, но теперь воскрес и очень жаждет смертей тех, кто его якобы предал. И как тут не верить в Прорицания? — Так-с, что у вас мисс? — Сивилла Трелони подошла к Эстер и едва не упала, споткнувшись о столик, на котором лежали нехорошие карты, — О, Великий Мерлин! — Если не ошибаюсь, здесь у меня разрушениe планов, вероятность обманa, токсичные отношения, возможная смерть, внутреннее напряжение, необходимость освобождения от тёмных и деструктивных сил в своей жизни… Ну, это, если кратко, — спокойно ответила Бёрк. — Бедная девочка, — Трелони погладила Эстер по полечу, — Вам выпал тяжёлый путь… Но помните, что карты, как и ваша судьба очень переменчивы! — Помним, профессор, — закашлялся Гарри, который вдохнул слишком много дыма. Одна из палочек благовоний располагалась очень близко к их с Роном столику. А сам Рон уже тихо спал на мягких подушках, сильно расслабившись от магических запахов. — Чтож, на этом наше занятие можно считать завершенным, — печально сообщила Трелони, — Желающие могут сделать расклад судьбы с помощью учебника на странице 666 и принести мне свои результаты. Подумаем вместе, как решаются ваши удивительные судьбы… Обед был вкусным. И, разумеется, тоже шумным. Эстер спешила попасть в Большой зал раньше всех, чтоб успеть нормально поесть без лишних вопросов. И ей это даже почти удалось. Рядом болтали лишь Гермиона, Рон и Гарри. Они обсуждали нелепость значений карт таро и легальность трав в благовониях Трелони. К жующей Бёрк подсела Джинни. — Ты знаешь, Фред себе места не находит.. — начала младшая Уизли. Эстер остановила девушку поднятым вверх указательным пальцем около лица Джинни: — Ничего не хочу слышать. — Но почему?... Не думай, мне абсолютно всё равно на личную жизнь братьев. У меня их шесть! За всеми не уследить даже при большом желании, — усмехнулась Джинни, — Но вы с Фредом. Вы же абсолютно точно нравитесь друг другу. Это заметно даже флоббер-червю. — Тебе об этом червь и рассказал? Уизли закатила глаза. — Джинни, прошу.. — прикрыла глаза Эстер. — Ой, да ну вас! — девушка стала остервенело резать стейк. Чуть позже, прямо напротив за стол сели Симус, Невилл и близнецы. Парни сразу же стали активно обсуждать с Гарри и Роном надвигающийся квиддичный матч. Эстер задумчиво и неосознанно смотрела на рыжеволосых братьев. Будучи близнецами, Фред и Джордж были совершенно разными. Ну, то есть, Бёрк их различала практически с первых дней знакомства и удивлялась, что Молли, их собственная мать, путает своих детей до сих пор. Джордж — более спокойный, мягкий, тёплый, как солнечный зайчик, крадущийся от окна по стене к твоей постели, чтоб ласково разбудить, пощекотав твой нос. Фред — активнее, громче, жарче, он как огонь, горящая комета. Чуть зазеваешься и сгоришь в нём без остатка. Наверное это и зацепило Эстер. Ей не хватало огня. Но к пожару она оказалась не готова. Парни заметили смотрящую на них девушку. — Как считаешь, Эсси, есть у Маклагена шансы на успешную карьеру охотником в нашей команде? — Фред поставил локоть на стол и подпёр кулаком подбородок, безотрывно и многообещающе глядя на растерявшуюся Бёрк. — Я думаю, если он не Уизли, то не выдержит вашей конкуренции. Джордж громко засмеялся. — Ну серьёзно. Вас четверо в команде из семи человек, — пожала плечами Эстер, крутя в руках зубочистку, — это же большинство. А Маклаген по мне так очень мерзкий тип. Хотя, возможно, хороший игрок. Вам решать. — Мне он тоже не нравится, — отозвалась Джинни, расправившаяся со стейком, — Давайте лучше, вон, например …Эстер возьмём? Бёрк подавилась тыквенным соком. — Ну, а почему бы и нет? — подхватил Гарри, — ты прекрасно летаешь на метле и с квоффлом тоже, думаю, управишься. — Да, Эстер! Давай к нам, в семью, — протянул через стол руки для объятий Джордж. Фред лишь загадочно улыбнулся, не сводя глаз со смущенно краснеющей, такой желанной им девушки. Семья — как много в этом слове... Любящая семья — для Эстер Бёрк это было что-то на-сказочном. У неё, конечно, были и мама, и папа, и дядя, и даже старший брат, но все они были холодны друг к другу. Просто соседи, проживающие в одном доме, которых объединяла любовь к тёмным искусствам и не более. Семейные праздники у них тоже существовали, но больше это был фарс, дань чистокровным традициям, демонстрация власти и влияния на волшебный мир. Ну и тренировка непростительных заклинаний для подрастающего поколения. Однажды, Арманд Бёрк, попросил свою шестилетнюю дочь принести ему бутыль вина из погреба. Маленькая Эсти была в восторге от поручения отца — она очень хотела обрадовать его и заслужить такую редкую похвалу от родителя. В погребе было темно, но девочка была решительна. Она быстро нашла нужное вино, вытерла пыль с бутыли, которая была старше самой Эстер, наверное, раза в четыре или пять. Дочь выполняла поручение прилежно, не спеша, с точностью выполняя каждое своё действие. Шестилетний ребёнок был умён не по годам. Эстер проанализировала и предусмотрела абсолютно всё…кроме внезапно развязавшегося шнурка на её ботинке. Уже поднявшись из погреба и триумфально подходя к отцу, девочка наступила на свой злосчастный шнурок и упала к ногам родителя вдребезги разбив драгоценную бутыль. Осознание произошедшего дошло до Эстер не сразу. Подняв голову она увидела явное разочарование и красноречивое отвращение, читающееся на лице отца. Он, коротко махнув рукой, приказал дочери убрать осколки её невежества. Эсти, сдерживая горячие слёзы, стала собирать разбившуюся бутыль, но внезапно одернула руку: на маленькой ладошке красовался большой кровоточащий порез от стекла. Девочка замерла на пару секунд, хотя казалось, прошла целая вечность. Арманд не терпел, когда его приказы не выполняют, поэтому нахмурился, достал свою палочку и направил на без того перепуганного ребёнка. — Империо! Отец применил к дочери непростительное заклятие для того, чтоб та усвоила урок. Чтобы провинившаяся Эсти самозабвенно убирала все осколки бутыли, истекая кровью и совершенно не обращая на это внимания, пока не уберёт абсолютно все следы своего позора перед главой благородной и чистокровной семьи Бёрк. Прошло уже десять лет, но глубокие порезы на худых ладонях девушки будто бы так до конца и не зажили. Они постоянно напоминали о себе, если не фантомными болями, то обезображенным внешним видом множественных рубцов и шрамов, от которых не было лекарств. Арманд хотел, чтоб дочь всегда помнила свою ошибку и закрепил раны одним из своих любимых родовых проклятий. С силой сжав кулаки так, чтоб ногти ощутимо вонзились в нежную кожу ладоней, Бёрк с трудом вынырнула из своих воспоминаний. Не удивительно, что её так тянуло к Уизли. Это был пример идеальной семьи, которой так не хватало девушке. Эстер тут же с трепетом вспомнила момент, когда Джинни в первый раз пригласила её к ним домой на Рождество. Бёрки долго были против и не пускали дочь к «неправильным» волшебникам. Но потом всё же снизошли до одобрения. Подумали, что пусть лучше их нерадивая дочь общается хоть с какими, но зато чистокровными семьями, чем с маглами якшается. За последнее, кстати, могли легко использовать на собственном ребёнке даже Аваду — и глазом не моргнули бы. Девушка помнила, что лучшее Рождество в её жизни было на третьем курсе. Хоть это и был год, когда заключённый впервые смог сбежать из Азкабана и оказаться крёстным отцом Гарри, а по совместительству ещё и Сириусом Блэком, в целом год был очень приятным. Оказавшись в Норе (так Уизли называют свой дом) Эстер была в восторге абсолютно от всего вокруг. Казалось, даже обычный снег возле дома здесь был невероятно волшебным. Сам дом выглядел бедно и странно, но от него веяло какой-то особой магией. Наверное магия любви тоже способна скрепить между собой многочисленные этажи и комнаты дома, которые по всем законам физики и магии должны были рассыпаться при первом же сильном ветре. Девушка неподвижно стояла во дворе, подняв голову вверх и выпуская облачко пара изо рта. Пар превращался в микроскопические кристалики, таинственно мерцающие на фоне нереально ярких звёзд. Они недавно трансгрессировали с мистером Уизли, Фредом, Джорджем и Джинни с помощью старой невзрачной калоши, оказавшейся порталом. И теперь Эстер не могла отвести взгляда от огромного завораживающего неба. Артур Уизли оставил всех новоприбывших перед домом, а сам трансгрессировал обратно на вокзал Кингс-Кросс за остальными детьми. — Потрясающе, — шептала Бёрк, у которой так и не получалось оторвать глаз от бесконечного неба. Нора находилась на открытой местности, считай на ладони. Поэтому вокруг был простор и много, очень много прозрачного искристого от снега воздуха. — Чтож, добро пожаловать к нам в Нору! — улыбнулся Фред, мягко касаясь рукой плеча девушки. — Ну вы там долго ещё? — Джинни уже стояла на крыльце дома, держа одной рукой ручку двери, а другой огромный чемодан. Джордж стоял рядом с сестрой, хитро глядя на Эстер и Фреда и явно придумывая очередную каверзную шутку в их адрес. Когда Бёрк в сопровождении троих Уизли уже была у входной двери, за их спинами с хлопком появились отец рыжеволосого семейства с ещё двумя сыновьями — Роном и Перси, а так же Гарри и Гермионой. Так что в дом они ввалились большой весёлой толпой с не менее огромными чемоданами и безмерно-праздничным настроением. — Ох, я уже стала волноваться, Артур! — всплеснула руками миссис Уизли. — Да, сегодня мы немного задержались, дорогая, — сняв куртку, шарф и шапку, мистер Уизли стремительно приближался к супруге, чтоб её поцеловать. — Снова они это делают при детях… — отворачиваясь от родителей пробухтел недовольный Рон. — Тебе тоже когда-то предстоит жениться, — хихикнула Джинни, — Бедная твоя жена, будет грустная и нецелованная! — Ты разве уже доросла до таких разговоров? — поднял рыжие брови Рон, выражение его лица было таким, будто он проглотил лимон. — Хватит говорить глупости! Раздевайтесь, мойте руки и садитесь ужинать, пока всё совсем не остыло, — донесся голос Молли, которая уже хлопотала на кухне, протирая передником какой-то фигурный стакан. Внутри дом Уизли был ещё более сказочный, чем снаружи. По сравнению с холодным и почти безжизненным поместьем Бёрков, в неказистой Норе чувствовалась душа, атмосфера любви и заботы. Эстер, прикрыв глаза, была готова раствориться в этих прекрасных тёплых ощущениях навечно. Посреди уютной гостиной красовалась огромная рождественская ель. Дерево было украшено как магловскими неподвижными игрушками, так и магическими, которые то и дело перемещались с ветки на ветку по своим делам. Разноцветные мигающие огоньки гирлянды вводили Бёрк в блаженное трансовое состояние не хуже благовоний Трелони. — Эстер! Так и будешь здесь стоять? — младшая Уизли очень стала похожа на свою мать, приняв соответствующую позу строгости «руки в боки» — Да, иду, — засобиралась Эстер, поспешно стягивая с себя гриффиндорский шарф. — Так дети! — снова подал голос Артур, вставая на середину комнаты и подзывая всех к себе, — Сегодня нам нужно расположиться максимально комфортно для наших гостей. Джордж, Фред, вы уступите девочкам свою комнату. Близнецы хором недовольно скривились: — За что? — Ваша комната больше комнаты Джинни, так что девочки у вас удобно разместяться. — А нам куда податься? В этот пыльный угол с куклами, который наша сестрица называет своей комнатой? — фыркнул Джордж. — Именно туда, — спокойно ответил невозмутимый глава семьи. Джинни показала язык братьям. — И не вздумайте трогать моих кукол! У девушки была огромная коллекция различных кукол от простых тряпичных, глиняных, пластиковых и резиновых до самых редких фарфоровых. Коллекция занимала бОльшую часть комнаты и являлась особой гордостью для Джинни. — Ты уже большая, сестрёнка. Зачем они тебе? — хитро прищурился Фред, — Но они могут помочь нам с одним экспериментом… — Мааааам! — Да ладно-ладно, мы же шутим, — перепуганно зашептал Джордж немного поменявшись в лице. После того, как все разбрелись по комнатам и привели себя в порядок, семья и гости уже потихоньку собирались за большим деревянным столом, который бы с лёгкостью потягался в разнообразии и красоте блюд с факультетскими столами Большого зала в Хогвартс. Семейные застолья у Уизли Эстер потом ещё долго вспоминала с теплотой. И будет вспоминать всегда. Подколы и нескончаемые шутки от близнецов, смех Джинни и Гермионы, недовольный бухтёж всё равно довольного Рона, светящиеся глаза Гарри. Да, Гарри, как и Эстер было в диковинку такое единение с семьёй. И он так же был безмерно рад присутствовать здесь. Так что с Бёрк у них было больше общего, чем казалось. Эстер даже в каком-то смысле завидовала Поттеру. По её мнению уж лучше быть сиротой, чем иметь такую семью, как у неё. Уже завтра наступал рождественский сочельник. Поэтому на утро было запланировано много дел. Но перед этим всем нужно было хорошенько выспаться. В комнате близнецов располагалась большая двухъярусная кровать и небольшой диванчик, на котором разместилась Гермиона. Джинни заняла нижнюю кровать, предварительно проверив с помощью Ревелио всё вокруг на наличие нежелательных приколов и вредилок своих братьев. Эстер достался верхний ярус. Почистив зубы и переодевшись ко сну Бёрк залезла на свою высокую кровать. Без сомнений, это спальное место принадлежало Фреду. На стене над кроватью висели флаги Гриффиндора, плакаты знаменитых квиддичных игроков, в частности ирландцев и конечно же Виктора Крама. А чуть ниже, в совсем незаметном месте, всегда закрытом подушками, была колдография какой-то полуголой ведьмы, то и дело недвусмысленно крутящейся на метле и посылающей в кадр воздушные поцелуи. Это была вырезка из какого-то журнала. У Эстер загорелись щёки и уши. Она и не задумывалась о существовании подобной печатной продукции в мире волшебников. Отвернувшись от развратной ведьмы, девушка ещё долго не могла заснуть, переваривая и запоминая события этого прекрасного вечера. Именно такие воспоминания обычно нужны для вызова телесного патронуса. Утро рождественского сочельника озарило мягким светом, комнату со спящими девушками. За окнами большими хлопьями медленно и бесшумно падал снег. Бёрк перевернулась на спину и от души потянулась лёжа в постели: так сладко, как сегодня ночью, она ещё никогда не спала. Тихо скрипнула дверь в комнату. В узкую приоткрытую щель вползла странная механическая змея, негромко полязгивая своими механизмами. Гермиона и Джинни ещё крепко спали, а Эстер только протирала глаза, не до конца понимая, проснулась она или ещё нет. Змея угрожающе запишела оказавшись на середине комнаты, подняла свою голову и плюнула высоко вверх чем-то, отдалённо похожим на небольшие снаряды. Снаряды с громкими хлопками стали взрываться в воздухе, выпуская из себя огромное количество розового дыма, оседавшего на все поверхности вокруг (чего греха таить) весьма живописной розовой пылью. Повизгивая и отряхиваясь от внезапной и довольно симпатичной пыли, девушки резко повскакивали с постелей. Эстер даже чуть не свалилась со своего второго яруса, активно вытряхивая одеяло. За дверью был слышен заливистый смех близнецов. Уже за завтраком миссис Уизли громко отчитывала сыновей за неподобающее поведение. Рядом за столом сидели грустные Гермиона, Джинни и Эстер. У всех троих волосы были одинакового насыщенного розового цвета. — Как вам такое вообще в голову могло прийти? — вскидывая то и дело руки, Молли нервно расхаживала вдоль стола. — Нууу, это прототип… — начал оправдываться Фред. — И он очень нуждался в испытаниях, — ехидно улыбнулся Джордж, — Чтобы было понятно над чем надо ещё поработать. — Вы оба будете работать вычищая золу из камина без помощи магии! И дров сами наколете, — придумывала наказания миссис Уизли, — Хотя, топор вам страшно доверить! Кто знает, на что вы ещё способны ради собственного веселья?! Братья немного поникли. — Миссис Уизли, — подала голос Эстер, — Что бы вы ни говорили, а цвет волос, по-моему, вышел очень красивым. Бёрк широко улыбнулась, крутя между пальцами прядь своих слегка волнистых розовых волос. Джинни тоже улыбнулась: — А могли бы вообще без волос остаться. Зато теперь мы прям как сёстры… Эстер и Джинни засмеялись и размашисто обнялись. Гермиона только закатила глаза и тяжело вздохнула. — Фред и Джордж уже наказали себя тем, что отныне вынуждены будут жить в полностью розовой комнате, — заявила Грейнджер. Близнецы переглянулись. Этот факт почему-то они не учли. В остальном, подготовка к празднику проходила относительно спокойно. Ближе к вечеру все вновь собирались теперь уже за праздничным столом. Розововолосые девушки вовсю помогали миссис Уизли в готовке блюд. Было и в этом что-то магическое для Эстер. Не просто чистка картофеля — а целая медитация, не будничная варка пунша — а приготовление зелья покруче Амортенции... За столом Молли раздала всем свои нехитрые, но очень душевные подарки. В основном это были традиционные свитера с заглавными буквами имени того, кому предназначен подарок. Так, снова перепутав близнецов, Джорджу был вручён жёлтый свитер с красной буквой «Ф», а Фреду красный свитер с жёлтой «Д» — Это для того, чтобы ты не забыл, что тебя зовут Фордж, — поддел брата Фред. — Дред, ты ли это? — ответил Джордж, беззлобно ткнув Фреда локтем в бок. Эстер достался белый свитер с фиолетовой «Э». Девушка не могла поверить, что этот подарок был связан лично для неё. Слезы радости уже прокладывали себе путь откуда-то прямиком от сердца, но Бёрк их не выпустила, глубоко вздохнув и быстро проморгавшись. — Благодарю вас, миссис Уизли, — выдавила из себя девушка, снова стараясь не расплакаться, — за чудесный подарок! — О, родная, что ты! — скромно отмахивалась Молли, — Было бы за что благодарить… А благодарить было за что. Эстер переполняли чувства счастья, радости, любви и особой нежности. Но что с ними делать она не знала, не умела и просто не понимала. В перерывах между радушным застольем подростки дурачились, смеялись рассказывали друг другу рождественские истории, кто какие знал или только что придумал — и, о боги, они даже пели! Сочельник был насквозь пропитан чудесными моментами. Эстер хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался. Но, к сожалению, конец рано или поздно приходит ко всему. Встретив Рождество, все стали потихоньку разбредаться по своим спальням. Бёрк уже шла спать, как вдруг отвлеклась на крик Рона откуда-то из-за рождественской ели. На этот же крик спустились со своего этажа и близнецы. Рон будто бы уже заходился в истерике. Джинни, видимо, решив пойти по стопам братьев, подарила Рону черного пушистого игрушечного паука с голубыми глазами и рыжим волосами на голове. Рональд подарка совсем не оценил. Более того, он на него случайно сел, ощутив всю пушистость паука своей пятой точкой. Рядом смеялись Гарри и Гермиона. А Джинни удивлённо смотрела на всё происходящее, не зная как ей реагировать. Эстер улыбнулась и пересеклась взглядом с рядом стоящим Фредом. — Эй, ребята! Да вы под омелой стоите, — весело сообщил Гарри. Парочка одновременно подняла головы наверх, созерцая пучок веток с небольшими зелёными листочками и крупными белыми ягодами. У Бёрк сердце упало куда-то в пятки. — Ну, не будем мешать молодым, — собирал по гостиной оставшихся ребят Джордж, выпроваживая тех спать. Джинни, проходя мимо, многозначительно улыбнулась Эстер, прикрывая рот рукой и каверзно закатив глаза. Это было странно. Оставшись вдвоём в комнате с парнем, да ещё и под омелой, мысли покинули голову мнгновенно. Эстер тогда было 13 лет, Фреду через 4 месяца уже 15. Много ли это? Джульетте у Шекспира было неполных 14… Фред, решив прервать неловкость момента, протянул девушке руку, чтоб пожать ту, да разойтись с миром, унимая каждый свою внутреннюю дрожь. Но чем руководствовалась Эстер Бёрк, выбирая дальнейшие действия, так и осталось для неё загадкой. Девушка встала на носочки, с трудом дотягиваясь до лица парня, и кротко поцеловала его в правую щёку. Да, определённо, в правую.. Всё произошло очень быстро, как лёгкое дуновение ветерка. — С Рождеством, Фредди, — негромко сказала она, отвернувшись и пряча улыбку за копной розовых волос, — Это только из-за традиций… — Определённо, из-за них, — ошарашенный Уизли не переставал смотреть на Эстер не мигая, — ..и тебя с Рождеством... Эсси.. Он продолжал стоять в дверном пролёте под пучком омелы даже когда девушка уже скрылась в темноте лестниц. — И каков будет твой ответ, Эсси? — это был голос Фреда уже из настоящего. Бёрк вдруг осознала, что всё ещё сидит в Большом зале, окруженная друзьями, ожидающими её решение. — Я… — волна приятных и уже немного позабытых воспоминаний всколыхнула в сердце девушки что-то проникновенно-ошеломительное, — Я подумаю. Когда тренировка? — Серьёзно? — удивился даже Рон беспрестанно что-то жующий за столом. — Завтра с утра, — сообщил Гарри, который явно был рад тому, что третий охотник нашёлся. — Не опаздывай, — подмигнул Джордж. Когда гриффиндорцы ушли, Эстер ещё оставалась за столом. Теперь её взору открывался вид на слизеринский стол. Среди малфоевской свиты Нотта всё ещё не наблюдалось. Хотя откуда ему там взяться? Травмы были серьёзные, одним днём в больничном крыле не отделаешься. Драко сверлил Бёрк своим ледяным взглядом. По спине девушки побежали мурашки: он всё знает.. Но сама Эстер не знала ничего, кроме как, что тащила избитого Нотта в лазарет. Да и, честно говоря, уже и не вспоминала о том инциденте с тех пор как разбились все эти флаконы с тумбочки из-за выходки одного неблагодарного слизеринца. Если в основе этой истории с Ноттом лежит что-то серьёзнее юношеского максимализма, то Бёрк оказывалась под угрозой. Как лишний свидетель например. От этой мысли стало ещё хуже. Девушка прервала неприятный зрительный контакт, собрала свои вещи и пошла в библиотеку готовить эссе по Травологии, искренне веря, что Тибетский Турнепс спасёт её от нагрянувшей хандры.