—Клинок в моих руках холоден и крепок, как обещание. (Жестокий принц)
Двадцать три года спустя.
Зимние солдаты. Они считались детскими легендами и страшилками, но на самом деле все лежит намного глубже. Зимних солдат всего двое: остальные взбунтовались и не прошли проверок. Но даже двух солдат было достаточно, что бы держать людей в страхе только при одном сочетании этих слов. Почему солдаты зимние? Вопрос обычный, но ответа никто не находил. Помимо эмоционального холода, солдаты и сами по себе казались холодными, неживыми. Кожа холодная, лишена всякого румянца, а железные конечности у двоих так же не отличались теплом. А еще есть одно «но». Спали солдаты в криогенной капсуле. Лишены сновидений и эмоций, они были холоднее льда. Зимние солдаты были всего призраками, никто и никогда их не видел, не замечал. Когда-то они были обычными людьми, с желанием жить и нести что-то невероятное светлое. Личность их навсегда канула в лету в следствии экспериментов,тренировок, которые стерли все эмоции и почистили сознание. Под ноль. Я все так же молода, будто в самом рассвете сил. И даже не скажешь, что мне перевалило за девяносто шесть. С новым «званием», силами, внешностью но всё так же пустым разумом. После эксперимента двадцатилетней давности я несколько изменилась. Как только я пришла в сознание, и после того, как утихомирили кодом, заметили некую аномалию. Глаза стали бордовыми, а чем больше я пользовалась приобретенной магией, тем чернее становились вены на руках. После длительного отдыха от симбиота весь ужас сходил, но эффект был всё равно долгим. Сейчас я в паре со своим напарником, имени которого я снова не могу вспомнить. Да и не нужно ему имя, так же, как и мне:его величали Зимним солдатом, а я звалась Сет, более известная как Черный генерал. К слову, генералом я и вовсе не являлась, но мне же нужно было имечко, что вселяет самый холодный и острый страх? В прочем, никого это не волновало. В скором времени мне предстоит возглавить армию таких, как я: супер-солдат, мутантов и прочих «сверх-людей». В трезвом уме я бы сбежала от сюда как только появилась такая возможность. Но есть одно жирное и большое «но». Меня держал код. Совсем не отдавая отчет своим действиям, я убивала, руки были по локоть в крови невинных. Код произносился перед каждой новой миссией, и не редко разными людьми, которые и отдавали мне указания. На грудь вешали маленькую, едва заметную камеру, что бы видеть происходящее, а в наушнике диктовали все последующие действия, исходя из увиденного. Моя память уходила каждый новый месяц, теряясь на задворках больной психики. Кто я, что я, как зовут и сколько лет, всё было неважно. Куда интереснее была папка с бумагами в руках мужчины, который назвался Александром Пирсом. —Ваша цель,—передал папку мне,—Николас Фьюри. Директор Щ.И.Т.а. Впрочем, вся нужная информация там написана.Через час выдвигаетесь. Я уставилась на фото темнокожего мужчину с повязкой. Пробежалась по написанному мелким шрифтом тексту и отдала папку напарнику. Ожидая экипировку, я окинула взглядом комнату. Капсулы для криогенного сна, электроударный аппарат и, в целом, больше ничего. Блеклая старая лампочка на потолке плохо освещала небольшое пространство, не давая хорошо развидеть даже собеседника, приходилось до боли напрягать зрение. В комнату зашел парень, неся в руках стопку новой черной одежды. И еще один, уже со всем оружием, мелкими гранатами и бронежилетом. Совсем друг друга не стесняясь, будто в комнате никого больше и нету, солдат и я начали переодеваться. Экипировка новая, с дорогих плотных тканей, кожаными ремешками, ремнями с петлями, и удобными карманами. Армейские черные штаны, вероятно мужские, но все же сели на меня идеально: среди женщин я выделялась ростом и телосложением. Тяжелый кожаный ремень, явно рассчитаный для цепляний бомбочек и гранат. Черный топ, который вскоре перекрыл легкий бронежилет (вряд-ли кто-то рассчитывал на то, что я позволю стрелять в себя) и кожаная кобура для пистолета и тройки ножей разных размеров, но с жутко удобной прорезиненной рукояткой. Плотно прилегающий рукав на здоровую левую руку, всё так же кожаные митенки без пальцем и черные берцы. Новая экипировка не вызывала никаких эмоций, но я по инерции сжала и разжала правую руку, и покрутила щиколоткой железной ногой, привыкая к тяжести на неживой ноге. Привычка появилась сразу после обретения бионических конечностей. Как бы проверяла, точно ли мне подвластно мое тело. Ходить в обуви на железной ноге было невероятно неудобно, ведь ощущение, что ботинок попросту болтался на холодной стопе. Что поделаешь, идти без ботинка было бы по-детски нелепо. Наколенники и налокотник были застёгнуты ремешками плотно, что так просто и не снимешь. Финальный элемент. Маска на лицо. Из под сурьмы глаза будто горели алым. Снайперская винтовка за спину, пистолет и ножи в кобуру. Навороченные бомбы на пояс. Можно выдвигаться. В самом деле я могла обойтись и без огнестрельного оружия, ведь главный козырь это механизированные части тела, что работали на «ура» и не давали осечек. Но все таки я была шикарным стрелком из снайперской винтовки. Все точно в цель,ни миллиметра в сторону, ни лишнего вдоха. Я любила винтовки наверное еще давно. Садилась подальше, ставила её на штатив и не спеша целилась. Ждала, пока цель появиться и оп! Выстрел. Цель падала замертво от пули в черепе. Ехать решили как обычно, на байках. Подкрепление да и в принципе «отвлекающий маневр» ехал первым. Я и солдат не ехали друг за другом, это было бы слишком заметно. А потому, солдат ехал одними закоулками, а я другими, не пересекаясь с напарником. Добралась быстро, как и нужно было. По пожарной лестнице залезла на крышу какого-то жилого дома и спряталась за барьером. Немного выглянула так, что было видно только алые глаза. Оглянула оживленную дорогу. Ехала желанная черная машина. Я быстро перебежала через несколько крыш, перепрыгивая через небольшие пропасти и перелезала через барьеры.Машина оказалась в пробке. Идеально. Снизу меня не было видно, а потому не переживая, я быстро отцепила от крепления снайперскую винтовку и прицелилась в окно черной дорогой машины. Нашла висок мужчины и выстрелила. Пуля должна была пролететь через стекло и вырезаться мужчине в висок, но стекла оказались бронированными. Я мгновенно скинула оружие на пол крыши и приложила палец к микро-наушнику. Сама тоже спряталась. Приложила палец к микро-наушнику, нажала мелкую кнопочку. —Стекла бронированные. Пули не пропускает. Заметил, что стреляла. Реплика осталась без ответной реакции, и это было понятно. Сейчас начнется основная часть. Через пять минут беготни по крышам за машиной, показались агенты Гидры. Их было много, даже очень. И все под прикрытием американских полицейских. Как только Николоса остановили, тот не долго обдумывал и просёк, что «копы» ни разу и не копы. С далека я подстреливала колеса и пускала трещины по лобовому стеклу. Приказа подходить ближе не было, я всегда билась из тени. В случае чего прикрывала солдату спину, подкидывала оружие, магазины и патроны. В прикрытии то напарник и не нуждался. Двое были доведены до идеала, обладая множеством техник боя. Но на миссии нас не часто отправляли вдвоем.Только на важные. Меня начали отпускать на задания самую первую, параллельно переживала эксперименты. Когда второго Зимнего солдата довели до пика, на некоторые миссии я ходила с ним. Но он быстро перестал в этом нуждаться и отправляли нас по раздельности, но его куда чаще, чем меня. В итоге, я всегда была экспериментом, частью чьего-то плана, подопытной мышью и грушей для битья, но за стенами Гидры униженная я становилась «Черным Генералом» или простой «Сет». За стенами базы я могла нести только смерть. Не было дано чего-либо иного, только смерть, травмы, кровь, страх. Агенты устроили огромный переполох, разнесли половину района. В конечном результате Фьюри удалось избежать смерти от рук агентов, но как я поняла по состоянию автомобиля, сам Николас тоже был хорошо подбит. Стекла были выбиты, машина ехала очень медленно. Со всех сторон было видно следы от пуль, ударов. Где то остались острые куски окон, покрытые трещинами. Я следила со всем с высоты крыш зданий, преследуя одну и ту же черную машину. Фьюри избавился от всех агентов,оторвался, а значит время переходить к десерту. Снова приложила палец к уху и дала «приказ» напарнику. —Солдат, твой черед. Ровно через минуту, как по расписанию, на проезжей части прямо перед несущейся машиной директора показался Зимний солдат. Я мгновенно спрыгнула с пятиэтажного здания, перекатываясь и сразу становясь на ноги. Уверенно пошла за автомобилем, как бы окружая его. Машина замедлилась. Брюнет пустил магнитную бомбу с оружия прям под машину, и как только та прицепилась, автомобиль мгновенно взорвался, оснащая дымом и огнем половину проезжей части. Машина перевернулась, продолжила ехать на солдата и тот не спеша отошёл в сторону. Она проехала еще метров пятьдесят, и, как только остановилась, к автомобилю направилось двое людей в черном. Я направилась к машине, попутно достала пистолет. Директор оказался на редкость живучим и развел до ужаса много шума. Я оторвала дверь железной рукой и наклонилась. Ледяным взглядом посмотрела на солдата снизу-вверх. —Задание ещё не окончено. Внутри машины никого не было. Через пару минут странные мужчина и женщины скрылись, будто никогда их и не существовало.
***
На базах Гидры всегда было темно, до жути не комфортно, а свет приглушенно бил из грязных стекол советских лампочек. Стены были выкрашены либо в темно-серый, либо в грязный зеленый везде, кроме лабораторий. Они всегда были идеально-белыми, со всем самым новым оборудованием, стерильными иглами и халатами, чистыми кушетками и горой транквилизаторов. На стенах висели старые пожелтевшие вырезки из газет, торчали грязные провода. Некоторые часы висели просто как украшения, прекратив свой ход лет десять назад. На календарях отмеченные разные даты, неаккуратным кругом красного маркера. На старых книжных полках можно было найти только научную литературу, но иногда и потрепанные книги Ремарка и Черчилля, да даже эксклюзивная «Mein Kampf» авторства самого Гитлера. Свист пуль и холод земли преследовал Шайен в редких снах на кафельном полу подле скрипучей узкой кровати, на которой женщина едва умещалась. И преследовал противный запах больниц, которые она, наверное, никогда не любила. Оно и понятно, медицина раньше оставляла желать лучшего. Тир, тренировочный зал со старыми грушами для битья и матами, коридоры и спальни—все было жутким. А самым жутким был зал с криогенными капсулами и электроударной машиной. От вида огромного аппарата всегда бросало в холод, кожа невольно покрывалась мурашками не просто от сквозняка, а от мнимых ощущений тока, который как зараза растекается по венам и мышцам, как зубы стискивают прорезиненную капу,руки до дрожи напрягаются, сжимаются в кулаки. Голову охота покрутить, избежать унизительных и насмешливых взглядов. Потом тебя передергивает, наваждение спадает само собой, но к аппарату тебя ведут еще строже, чем было до этого. Во время сильнейших ударов током всегда забывается всё, включая собственное имя. Но это ведь было лишь жалким обманом. Потом слышаться самые холодными страшные слова в жизни всех, кто причастен к программе «Зимний солдат».Код к сознанию мужчин и пары женщин, а потом с ними можно было творить что-угодно. Я не знала, что я делала под кодом. Убивать-да, но могли ли меня использовать для собственных утех, каких-то мелочей и так далее? Может быть. На базе было несколько детей. И мне оставалось лишь отчаянно молится в моменты победы над кодом, всем богам, что бы это были не мои дети. Потом меня уводили, обнуляли и заново говорили ужасающие слова. Код. Потом я убивала,хладнокровно, безжалостно. Потом спала на холодном полу своей комнаты, прижавшись к ножкам дешевой и старой пружинистой кровати. Потом я становилась ледяной статуей в стеклянной криокапсуле. Эксперименты проводились часто. Над «главным» Зимним солдатом поиздевались еще в пятидесятых, и, добившись идеального результата марионетки, благополучно в лабораторию больше не водили. А я была замечательной подопытной мышью. Различные виды сывороток мне, как оказалось ставили еще в плену сорок пятого года, но не добились нужного результата, принялись за Джеймса Барнса. Тот в итоге и стал успешным результатом. После подрыва товарного вагона, из которого я убежать не успела, внизу, а метрах ста пятидесяти меня нашли без сознания и без двух конечностей. Посчитав за знак то, что лежала я не далеко от будущего Зимнего солдата, отволокли на базу. Только широкая дорога крови напоминала о нас. Но и ту скоро замело белёсым снегом. На старой кушетке где-то в пределах СССР я получила новые конечности, ровно как и Джеймс. Это и вправду стало прорывом военной техники. Я тогда только открыла глаза после марафона наркозов и операций и подняла руки. Одну я тогда совсем не чувствовала, а вторая была живее всех живых. Перед глазами я сжала руки в кулаки, а потом села.Покрутила такой же металической щиколоткой в разные стороны и провела здоровой рукой по холодному бедру. Холод металла обжег горячую ладонь. Подошел ученый. Следуя мнимому неизведанному порыву я тогда схватила мужчину бионической рукой за шею. Шприц с транквилизаторами в тот же час оказался в здоровой ноге. Через минуту я упала без сознания. Эти сны вправду были ужасными. Тогда, семьдесят лет назад я ничего не помнила от сильнейшего удара, потеряла конечности. У меня ведь могла бы быть семья, мать, отец, а они совсем не знали где находиться дочь. А дочь знала, что её семья сейчас уже могла не жить. А значит, я осталась совсем одна. Без поддержки, потерянная и забытая. Искалеченная учеными, стала профессиональной убийцей. Эти осознания не длились долго. Ученый, другой солдат или командующие сразу замечали перемены в лице Зимних солдат.На то они и зимние: первых двоих нашли в снегу, замораживали их после каждой миссии, а код в голове не давал лишнего повода для эмоций. Будь то убийство незнакомых людей или выпил собственного брата или друга.
***
Ночной вид Вашингтона завораживал. Яркие огни фонарей, мимо проезжающих машин и окошек квартир ярко контрастировали с почти черной синевой хмурого вечера, и это придавало миру какой-то загадочности, но в тоже время по настоящему домашнего уюта: ведь в каждом таком горящем окошке развивалась чья-то история, хорошая или плохая, не важно. Я, вооруженный наемник, скрылась на крыше дома. Напарник стоял на возвышенности возле одного из сотни окон. Моя цель была подстраховка, ведь квартира была Капитана Америки, а он не пустит все на самотек. В крайнем случае защита напарника (хотя никто не сомневался, что солдат управиться и сам, но «зимние» начали давать все больше и больше осечек)и боевые действия. Мою готовность выдавал заряженный автомат, что я обменяла у одного агента, отдав ему снайперскую винтовку. Она больше не понадобиться. Я присела на одно колено, что неприятно отдавало вибрацией от случайного движения тяжелого наколенника об асфальт, а на бортике держала тот же автомат, схватившись холодным пальцем за курок, но так и не нажимая. В квартире загорелся свет: это выдал упавший прямоугольник желтоватого света на напарника. Через мгновенье яркий свет люстры сменил приглушенный. Солдат прицелился. Через разбитое пулями окно мужчина попал точно в цель и это сулило то, что послышался негромкий крик Капитана Америка, так же известного как Стив Роджерс. Все же это была его квартира, и, как-никак его босс. Солдат начал спешно скрываться в непроглядной темноте крыш, а я осталась на месте. Ночью, на возвышенности, меня совсем не было видно, а Зимнему нужно было ровно три минуты, что бы потеряться из виду. За этот навык его и нарекли «призраком» и «местной легендой». Он всегда оставался незамеченным и его никто и никогда не видел, кроме убитых. Но, видимо, теперь это тот случай, когда Зимний солдат оказался замеченным. Из окна выпрыгнул блондин с сине-красным крепким щитом, и побежал со всей скоростью длинных и сильных ног за преступником. Я не теряла ни мгновенья,прицелилась и начала стрелять в Роджерса. Тот оказался до смешного юрким. Как только услышал автоматную очередь,нырнул в сторону и прикрылся щитом. При виде щита меня от чего то дернуло. В голове всплыл образ того самого щита, только светло-серого, но палить по Кепу я не перестала. Поняла, что стрелять видимо бессмысленно, я скинула оружие в ближайшую подворотню, не заботясь о скором нахождении. Что в наушнике звучало, то я и выполняла. Гибким прыжком я, облаченная в маску оказалась на «основной» крыше и продолжила процессию бегущих последней. Из нагрудной кобуры, в которой было три кармана для боевых ножей, выхватила самый крупный. Побежала быстрее. Двое мужчин добежали до края, когда капитан запустил щит в наемника. Я остановила бег, стараясь теперь идти тихо, будто кошка. Черная, гибкая и незаметная кошка на крыше. Только вот не каждая кошка почти шесть футов ростом и весом восемьдесят килограмм. Груда не таких ярких, как у мужчин мышц все таки требовала много веса и питания. А потому движение за спиной Кеп не оставил незамеченным, хоть было уже поздно. Стив успел только головой дернуть в противоположную сторону, прежде чем улететь, сложившись по полам от своего же щита назад. Полетел «символ»прямиком на меня, отчего я, зацепившись за блондина, проволочилась по асфальту за ним. Нож из бионической руки давно выпал, но похожих осталось еще два. Кеп весил не мало, да и шире он был кажется в два раза. Я против воли закряхтела, напрягая пресс и руки. Захотелось скинуть тяжелое тело с себя и я приподняла таз и выползла из под тела. Встала, хотела уйти. Миссия завершена, Зимний солдат успешно скрыл. А значит и мне пора возвращаться на базу. Но вот незадача: Роджерс был живее всех живых и схватил меня за левую щиколотку. Видимо не рассчитав, что та тоже оказалась протезом, не приложил должной силы. Все таки женщина, и в понятии Стива бить женщин низко, даже если эти самые женщины убийцы и холодные наемники с механическими протезами. Я резко двинула ногой и прописала лежащему Кепу знатный пинок в ребра, от чего блондин поморщился и схватился за больное место. Я ударила не слабо. Стив повернул голову в мою сторону, не намереваясь заканчивать бой. Но, увидев мое лицо, теперь уже не скрытой маски, (которая, к слову, слетела еще на начале мини-полета) в легком шоке приоткрыл рот. —Ты?—я лишь приподняла брови в немом вопросе. Голос мужчины слегка осип, но сказанное все таки дошло до меня. Не выражая ни единой эмоции, которые просто не могла выдать под кодом, подняла упавшую маску с прорезями и закрепила на остром подбородке. Я не увидела никаких препятствий и без проблем скрылась. Послышался громкий звук мотора байка. Дом Александра Пирса был следующей целью. Там нам должны будут доложить о следующих действиях, а потому сейчас я ехала за солдатом на байке. Такие выдавали всегда, что бы не привлекать много внимания. Я на самом деле сомневалась, опять же, в минуты осознанности, что умею его водить по правде. Мне говорили, какие рычажки крутить, куда нажать, что бы поехать без проблем. Но не важно, моменты своих мыслей у меня сочтены в секундах. Дальше код и удары током. В доме вручили две папки с новыми целями: Наташа Романофф и Стив Роджерс. Дальше была только родная база, от упоминания которой против воли пробежали мурашки по спине, обдавая легким неприятным холодком. Снова тот же кошмарный зал с машиной, стирающей память. Снова темное забвение, пустое сознание и сильнейшие удары током. Теперь совесть не грызла, не грызло сомнение. Все ушло на второй план и я готова была исполнять приказы. Четко,без запинок и ошибок. И холод. Пронизывал до костей, замораживая все процессы организма. Только что бы Зимние солдаты не выходили из строя. Устрашающие статуи из живых людей, это ли не ночной кошмар?