Algophobia

—Mom, am I still young..?

База ГИДРЫ в Сибири практически не изменилась, не считая полное отсутствие русских жутких ученых. Встретила меня как обычно: холодом, но будто ждала меня. Оно и понятно. Тут родилась Черный Генерал, тут и ее дом, вся информация о ней с самого рождения. Черный Генерал давно стала отдельной личностью в голове, будто это не я убивала мирных людей. Она холодна, безжалостна, резка и сосредоточена, вот только есть одно «но». Она это я. И мое прошлое—её прошлое. Фоном она иногда вставляла свои пять копеек в моих размышлениях. Всему виной ГИДРА… Они меня сделали такой, посадили на электрический стул, засунули в криокамеру на двадцать лет, подарили металлические конечности, сделали из меня супер-солдата и мутанта. Я была как на ладони, читалась как открытая книга и мялась, будто податливая глина, а код еще и держал меня крепко-крепко. Издевались надо мной знатно. Я была всего девчушкой, не достигшей и тридцати. Хоть три года на фронте и в плену закалили меня, в душе теплилась маленькая, прозрачная и светлая надежда: я вернусь домой с войны. Но с фронта так просто не отпускали, с плена сумасшедшинка ученых тоже, а с ГИДРЫ выбирались только мертвыми. Но убить меня не могли. Не из-за моей физической подготовки, а из-за ценности. В меня влили дохрена денег, усилий, техники и времени. Один только код чего стоил, я уже не говорю про зал и мутацию. Код. Он делался донельзя долго, параллельно с Джеймсом. Выбирали самые важные, яркие моменты памяти путем электрического разряда, потом проговаривали слова, синонимы. Смотрели, за что я цепляюсь. Будто подопытная мышь. Но, скорее всего, я ею и была, не смотря на «звание» Черного Генерала. Ну и фантазия. Десять слов. Сотни часов для этой десятки. Сотни! Промывание мозгов не спешили, тянули, что бы было качественно, без осечек. Что бы я работала исправно. Все по кругу. Код—криосон—электрический ток—код. И по кругу. И еще раз. Все не казалось реальным. Уже после третьего сеанса, который состоял из двадцати-тридцати минут на том жутком кресле под током я забыла собственное имя. Еще через несколько раз забыла имя брата, и что он вообще у меня был. А потом незаметно стерлось все. Вообще под ноль. Чистый лист, мягкая глина, пластилин. Послушная девочка, с которой можно делать все, что захочешь. Потом внушение, что ГИДРА—мой дом, что я никто без ГИДРЫ, а ГИДРА никто без меня. Что дяденьки в белых халатах и шприцами с черной и, как дрожжи, шевелящейся жидкостью не злые, а хотят мне добра. Хотят спасти. Спасти, спасти, спасти, От кого спасать? Мне ответили, от злого окружения. Все для счастливого будущего страны, планеты, что мои руки несут не кровь, а спасение. Потом ток. Потом меня уже не волновало, что я делаю. Отдали приказ—я исполняю. Код—зал—лаборатория—зал—ток—криосон. Юркая, незаметная. Моими спутниками были оружие и шуршание пластин, когда те изгибались, крутились, пока я была в движении. И советские звезды. Выбиты на руке и ноге как знак того, где я была создана. Где мой дом. Я была в Красной Комнате. Без Зимнего сначала, но потом уже с ним. Обучала бедных девочек а потом я вновь лежала на операционном столе. Не для очередной сыворотки. А для удаления яичников. Что бы не имела детей, не захотела, что бы не получилось. Это быстро забылось, благодаря току, а потому когда код понемногу спадал, молилась, что бы дети на базе не были моими. Я же не помнила, что я не могу их иметь. Давно, кажется в прошлой жизни, я хотела ребенка. Хотела семью, красивый дом и мужа, но это не стояло первостепенной задачей. А потому, вопреки матери, что хотела такую же домохозяйку, как она, я сначала выучилась на физику, потом активно помогала брату основать «Stark-Industries», после Щ.И.Т., а потом и вовсе отправилась на войну. Сто седьмой полк. Долгое ожидание «годна», странное и непривычное сердцу прощание с братом. А потом и в порте познакомилась с Джеймсом. А где он кстати? База в Сибири. Дом для нее. Но не для меня. Но мы же один человек? Дом. Черный Генерал дома. Я дома? Возвращение на родину. На базе темно. Лампы до нельзя тусклые, почти ничего не освещают, а вход сразу привел к «главному» залу. Залу с Зимними Солдатами. Прошлые мужчины и пара женщин все так же были заморожены. Криокапсулы даже спустя столько времени работали исправно и светились желтоватым теплым светом. Внутри, сквозь холодную белую дымку были видны застывшие силуэты. Холодные, потерянные и забытые. Их ничего не стоить сейчас разморозить и отправить жить, но… Они же Зимние солдаты. Изначально работали без кода, и этим все сказано. Не знаешь, чего от них ожидать, стоит только открыть дверь. Я прошла вслед за Земо. Невзначай потерла руку от холода, но тут же сложила их по швам. Металл не согреет. Я окинула взглядом огромное помещение. Это сложно назвать домом. Мне внушали, что мой дом это база, криокапсула и стул с током. Мужчина последовал почти в самый конец, прямиком к тому жуткому креслу. Он рукой погладил большие железные «щупальца», что в активном состоянии проводят ток. Гордость Арнима Золы, так же как и я с солдатом. Его творения, его гордость. Конечности—его работа, код, криосон и ток—его идеи. Земо обернулся на меня. От вида машины я поежилась, бездумно обняла плечи руками. По спине прошел холодок, волоски стали дыбом. Не понятно, то ли от холода на базе, то ли страха боли. Страх. Боли. Даже смотреть и дышать в сторону жуткого аппарата не хотелось. Страх, что вновь туда посадят, дадут капу в рот и привяжут руки и ноги, пустят ток. Страх, что я снова забуду себя. Гельмут пошел в сторону пыльных папок с делом. С моим делом. Мужчина изучал все донельзя тщательно, запоминал, что-то отмечал про себя. Я не могла понять, что твориться у него в голове, чего он добивается и что хочет от меня. Дело мое состояло из нескольких толстых папок, которые от времени пожелтели и запылились. Тут давно никого не было, ГИДРА скрывалась далеко от этого места. Одна из активных баз в Днепропетровске, вторая в Берлине и в Альпах. Это все, что я помню. Или знаю. Он выгрузил папки на пыльный деревянный стол и начал листать. Я подошла сзади. Имя, фамилия, дата и место рождения, кровные узы, детство, школа и учеба, Вторая Мировая война—тут было все. Чертежи руки и ноги, все данные и мерки, каким оружием лучше всего пользовалась, изменение после многочисленных сывороток. Что люблю, что не люблю, запахи, вкусы, даже цвета. ГИДРЕ нужно было все. Последняя папка, совсем тонкая о последней сыворотке. Но, как оказалось, написано было куда больше, чем то, что я умела. Я подалась вперед, заинтересованная. Ранее думала, что моя мутация не могла иметь ничего существенного, не считая последнего случая в Германии. Не знала, чем я руководствовалась и каким образом в руке появился клинок. Острый, настоящий! —«Мутация зависит от определенных движений, в основном резкие и активные». Дальше тут список приемов. Прочитал Земо. Он подал мне папку и пошел рыться в огромном ящике с записями с камер. Два пальца к плечу по диагонали—вниз—нож. Две руки—два пальца к плечу по диагонали—вниз—два ножа. Два кулака на груди накрест—вниз—сферы. Я отошла от стола, скрестила руки с кулаками на груди и резко скинула. В руках две темно-красные сферы. Я оглянулась, в поисках ненужной вещи. Не глаза попался старый, пустой ящик. Хотела попробовать передвинуть. Я сосредоточилась на нем, направила руки. Двинула влево. Сферы рассеялись и поспешили к тому самому ящику, дымкой его окружили. Он с скрежетом сместился влево. Гельмут обернулся на шум, окинул взглядом ситуацию. —Забери папку с собой. И отвернулся в поисках нужной кассеты. Возле ящика с ними был маленький экран для воспроизведения. —Мы надолго?—я задала вопрос. На базе холодно, да и еды с собой не так уж и много. Если для двух обычных людей хватит дня на два, то со мной едва на половину суток. Опять же, сыворотка требует очень много еды. Очень. Тем супом на самолете я едва перекусила и уже чувствовала себя голодной. —Не знаю. Мне нужно спуститься вниз, тут довольно холодно. Да и еды мало, учитывая твои… кхм твою форму. Я понятливо качнула головой. Что я здесь делаю, почему так спокойна с человеком, который проговорил код? Может из-за того, что Гельмут ничего то и не сделал? Я не убила, не покалечила, да и вел себя он вел куда человечнее, чем прошлые мои «руководители» Все складывалось очень даже странно. Он не чувствовал от меня опасности, а если и было что-то такое, быстренько прочитал бы код. Гельмут спрятал кассету в сумку и направился в сторону самолета. Меня брать смысла не было, я бы в ту же минуту была арестована и отправлена обратно в Германию. Теперь я один на один со своим домом. Домом? С личным адом. База тут огромная, спрятанная в горах. На улице завывал ледяной ветер. Снег был по колено и продолжал активно заметать следы. Я пошла в знакомый тренажерный зал, в котором, кажется, проводила больше всего времени. Старые груши для битья скинуты в одну кучу, гантели и штанги—в другую. На полке эластичные бинты для перевязки рук, что бы не искалечить их в месиво. Зеркало, пару полотенец на лавке. С полки взяла бинт, перемотала правую руку. Пальцы помнят и я на автомате перевязала кисть. Сжала в кулак. Грушу закинула на плечо и потащила в сторону крепления. На лавочку скинула куртку и кофту, сразу же продрогла от стоящего морозного холода. База же, понятное дело, не отапливалась. Удар, стойка, удар ногой, стояка. И по кругу. И еще раз. Пот выступил на лице, я раздраженно поправила мешающие выбившиеся пряди с лица. Песок на пол. Новая груша, и еще раз. В зале незаметно стало жарко, а не холодно. Глянула мельком в мутное зеркало. Как девушка, любившая платья, каблуки, красную помаду и красивую укладку превратилась вот в… в это? Наверное тогда, когда я отплыла в Англию. В сто седьмом я уже отказалась от всех принципов, откинула всю женственность. А в ГИДРЕ я уже кажись сама потеряла понятие, мужчина я или женщина. Тело, оно больше и вправду походило на мужское. И не знала я, хорошо это или плохо на данный момент, но… я бы хотела быть женщиной. Со всеми своими руками и ногами, хотела бы себе квартирку, уютную и тихую и собаку. Вот что я хочу. Но, видимо, не в этой жизни, не сейчас. Лучше сказать «никогда». Я уже не для этого, руки стали слишком грубые, жужжание пластин бионики пугало всех вокруг. Рука чернеет каждый раз, как только я пользуюсь… магией? Можно это так назвать? Я отпустила битье груши и подошла ближе к зеркалу, оглянула тело. Майка и штаны ничего то особо и не скрывали. Уродливые шрамы на стыке металла и кожи—результат неаккуратной ампутации оставшейся настоящей руки. И вроде все же просто, отрезал и все, но нет. На едва зажившее плечо нацепили магнитное основание для конечности и теперь её не оторвать, не отцепить. Глаза красные, как кровь. Раньше были карие, я любила свой цвет. На меня платье то и не наденешь, сразу будет видно все. И большие для женщины мышцы, и широкую спину, и руку с ногой, которую я вообще прячу даже тогда, когда я одна. Талия, да, осталась но… Меня уже не вернешь. Шайни, Шайи уже нету. Погибли на кресле под током, а место их заняла генерал. «Генералом» я так и не стала. Мутантов было еще маловато и все они были детьми, не считая тех близнецов. Их заперли в клетках после экспериментов, я их так хорошо помнила. С пустыми глазами, их накачали какими-то препаратами. Они, как и я, верили что ГИДРА несет в мир только лучшее, только спасение. Потом они сбежали. А я сбежать не могла. Если бы не Стив, я бы все еще была в ГИДРЕ, мучалась бы под током и не сказал бы, кто я. Я со злости ударила зеркало рукой. Осколки рассыпались по полу зала. Отошла к двери, разбитое зеркало под ногами захрустело. Я ушла в основной зал. По моим меркам прошло еще часа два прежде чем Земо вернулся обратно. Я сидела за столом подле одной из капсул и листала собственное дело от скуки. Делать все равно нечего. На стол упал пакет с чем то вкусно пахнущим и еще один сверток. —Я тебе поесть принес, надеюсь наешься. Я красными от холода руками достала из пакета еще теплые пластиковые тарелки с едой. Отцепила от скотча ложку и вилку и оглядела принесенное. Два куска мяса, рис и салат. В стаканчике было около половины литра горячего чая. Уголки губ приподнялись, я улыбнулась. —Спасибо. —Пожалуйста. Мужчина уселся за другой стол, что стоял аккурат напротив и принялся за свою порцию, которая была вдвое меньше. Видимо еда не успела остыть в жарком самолете, так как микроволновку я там не увидела. Со своей порцией управилась в пятнадцать минут, оттягивая вкус еды. Она действительно была вкусной, или просто я была голодной. Запила чаем. Мусор скинула в пакет и поставила его на пол, рот вытерла салфеткой. Заинтересованно потянулась к лежащему свертку и открыла его. Внутри лежала черный кожезаменитель и я полностью достала ткань. Оказался костюм. Внутри была теплая подкладка да и сама одежда была выполнена качественно. Я посмотрела на русого с немым вопросом подняла бровь. —Одень, тебе это скоро пригодиться. Всякий раз удобнее,—он обвел пальцем мою одежду,—этого. Я переоделась за столом. Земо показательно заинтересованно рассматривал свою порцию еды, ел с опущенной головой. В ГИДРЕ не было понятие стыда. И я от этого как-то отвыкла, привыкшая переодеваться перед толпой. Костюм сел как влитой. Я быстро обула свои берцы, пока нога не успела замерзнуть. Ткань села как вторая кожа, плотно облегала каждый участок тела. Много карманов, пояс и кобура для ножей. Я двигалась спокойно, ничего не мешало и было даже почти не холодно. Наколенники, налокотник (вторая рука была открыта) тугой пояс и ремешки на животе. И где он только достал такое? Я свободно подвигала бионической ногой: её тоже ничего не сковывало, теперь алая советская звезда блистала не только на середине плеча, а и по середине бедра, Я так увлеклась обзором нового костюма, подмечая новые и новые вещички, что не услышала голос сзади. —Нравится? —Да, только заче… —Желание. Сорок пять. Двадцать семь. Бьюкенен. Граната. Зеркало. Подорванный. Сон. Товарный вагон. Двое. Я успела только головой дернуть, как он прочитал код. Конечно все не просто так! Его доброта стоит поступков. Выгодных ему поступков. —Генерал? —Ich warte auf Befehle. Взгляд холодный, лицо без эмоций. Опять, снова. —Возьми три ножа и пистолет в оружейной и приходи сюда для указаний. Я пошла в оружейную. ГИДРА оставила тут все, как было, за исключением блокнота. Выхватила с крепления три привычных ножа, засунула в кобуру. Пистолет на пояс, перед этим проверила магазин. Один запасной еще положила в набедренный карман. Ушла обратно. Земо обернулся, окинул меня взглядом и кивнул. Полез в карман за телефоном и показал две фотографии. —Бери самолет, лети в Германию. На навигаторе адрес уже есть, приземлишься без проблем. Приведи Джеймса Барнса и Стива Роджерса сюда, любой ценой. Никого не убивать, только в случае опасности. Приказ принят? —Приказ принят,—прохрипела я. Направилась к выходу. Самолет выглядел по другому и меньше. Как он его выменял, черт возьми? Села за кресло пилота, провернула ключ, завела двигатели. Взлетела. На навигаторе действительно сияла красная точка, место прибытия. Лететь было бы дольше на прошлом самолете, этот же был в разы быстрее. Три часа с лишним и я там. Все прошло, как в тумане. Так бывает под действием кода, точнее не бывает, а так всегда. Тело двигаться само собой, в голове только голос приказывающего. Ничего более. Отдаленно понимаешь, что происходит, но действовать своими мозгами не можешь. Я сделала посадку на взлетной полосе, заехала в ангар. Отключала двигатели и вышла из самолета. На улице, на той самой площадке стояло две линии. У мстителей случился раскол. И, похоже, разделил их не только Заковианский договор, который половина подписать просто не захотела. Капитан Америка и Тони Старк. Стив со своим излюбленным щитом будет драться против сына того, кто этот щит ему и сделал. В горле, где-то под кодом, зарычала острая несправедливость, но я направилась в бойню. Нужно привести Кепа и солдата. У меня не было стороны, даже без кода я бы не смогла выбрать, племянник или друг с фронта, второе имя которого записано в блокноте как кодовое слово. У меня нет стороны. Я спасаю. Спасти. Но сама я никогда спасена не буду. Со стороны Старка из более опасных—Вижен. Тони точно не отпустит тех двоих, а Вижен и сам Тони могут противостоять этому. Оба сильных соперника. Ну, другие просто летать не могут. Со стороны Капитана—Ванда. Соперницей она мне не была только из-за того, что была на стороне Кепа, а так она бы доставила мне проблем. А где её брат? Я поднялась в небо, что бы прикинуть следующие действия. Ванда глянула на взлетевших. Против Вилена ей отчаянно биться не хотелось, я увидела по лицу. Она перевела взгляд на меня. Глаза расширились. Она меня помнила, конечно. А по моему лицу наверняка поняла, что я не в себе. Что я исполняю приказ. А это что за парень в сине-красном трико? Стреляет паутиной, стоит дальше всех. Значит не мститель, дополнительная сила. Паутиной перехватил щит Кепа и уже намеревался кинуть тому в лицо. Я мгновенно оказалась подле них. Рука накрест на груди, резко в низ. В почерневшей руке дымчатый клинок. Обычные ножи на крайний случай. Я кинула клинок в сторону толстой нити из эластичной паутины и, пока он не растворился, образовала сферу, что бы удержать его осязаемость и остроту. Острие перерезало нити и я подхватила щит, скинула его Кепу. Хорошо, меня заметили четверо. Вижен, гимнаст, Ванда и Кеп. Двое не принесут вреда, уверенные, что я с ними. Гимнаст не помеха, его близко не подпускают, а Вижен… Во лбу у него желтый камушек, который похоже и дает ему силу. Внизу активно прыгала Черная Пантера. Оригинально. Черная Пантера. Черная Вдова. Черный Генерал. Гимнаст поспешил в сторону здания, запрыгивая через открытое окно. Кепу, думаю, ничего не грозило, а Джеймса нигде не было. Значит он в здании, раз паучок поспешил туда. Я залетела за ним. Он стоял противоположно Джеймсу и Сему, готовил руки. —Железная рука? Как круто!—стоп. Он же совсем мальчишка! Голос даже не сломался, похоже еще школьник. Детей бить не хотелось, отобьюсь мягко. Он развернулся в мою сторону. —О… Где вас таких делают? Тони, тут женщина… ммм с железной рукой и ногой. Он сразу сообщил Старку. Мальчишка не предпринимал никаких действий, ждал указаний от железного человека. —В каком смысле спросить «как зовут»? Мне знакомиться с ней чт… Ладно-ладно! Эй,—он обратился ко мне,—как Вас зовут? Я подошла к нему, надо обезвредить, но мягко. Мягко обезвредить. Как это вообще? —Еще раз спросить? Хорошо, как Вас зовут? —Черный Генерал. Я исполняю приказ. Как меня зовут? —Она сказа… а, Вы слышали. Что делать!? Уходить немедленно?—смешной. Переспрашивал Старка раз по десять,—Но я не могу… Все, хорошо, я понял! Кхм, мне сказали уходить, извините, компанию не составлю. И полетел в окно. Я спрыгнула на нижний этаж. Сем и Джеймс паутиной прикованы к земле. Из чего она сделана, что они выбраться не могут? Я пошла к ним. Как я поняла, обычные ножи не берут. Либо Ванда, которая явно была занята, либо Вижен, который освобождать этих двоих даже не собирался, либо я. Рука к плечу, дымчатый клинок. Я резанула по толстому слою паутины. Двое мужчин выбрались. Я схватила Барнса за плечо и твердо сказала: —В ангар, живо. Один есть, дальше Капитан Америка. Я едва глянула в сторону Сокола и вышла из здания. Вот только Кеп справлялся уже сам, спешил в сторону самолетов. Я мигом очутилась рядом, хлопнула по спине. —Быстрее, к самолету. Я поведу. Вижен обрушил стену. Ванда сдержала обломки, но было ясно: такую массу долго не продержишь. Из под разрушенной стены проскочила Наташа. Пока двое грузились в самолет, на который я указала, я пошла в сторону Романофф. Вытащила нож из кобуры. —Эй, подруга, я не драться пришла. Сделать вид, что пыталась остановить. Мне и прошлого раза от тебя хватило,—она окинула взглядом мое лицо и небольшой вырез на костюме, из под которого был виден шрам,—Тебе, думаю, тоже. Рыжая оставила три шрама. На ключицах, на щеке, переходящий на линию челюсти и на животе. Покромсала знатно. Я спрятала острие обратно и направилась к самолету. Приказ почти выполнен, только доставить. Взлету ничего не помешало, летели спокойно. —От куда ты знаешь куда нам лететь?—Кеп глянул в навигатор,—Эй, ты слышишь?—потрепал за плече. Я обернулась, окинула их пустым взглядом. Барнс сглотнул. —Она под кодом. Я повернула голову обратно. Старые друзья начали шептаться, что-то обговаривать. Впрочем, долетели спокойно. База в Сибири. Генерал снова дома, прибыла с выполненным заданием. Мы прошли в зал. В конце сидел Земо, а эти двое достали оружие. —Миссия выполнена. Земо вышел из тени, осматривая нас троих. Он поманил меня рукой к себе и я послушно подошла. Подталкивая повел к креслу. Тому креслу. С током и жуткой машиной. Усадил и засунул капу. Руки на подлокотниках, ноги впритык к ножкам. Я нервно сглотнула. Что он собирается делать? Через несколько минут появился Тони. Озадаченно оглянул большой зал. Я сижу на кресле с сомнительной аппаратурой, Джеймс и Стив беседуют с Земо. Он снял маску, подошел к этим троим. Русый достал кассету с делом, загрузил. На экранчике появилась старая, плохого качества запись, а в верхнем углу «16.12.1991» Тони сглотнул, пошел ближе. —Генерал, смотри на экран. Ослушаться приказа не могу, повернула голову. Смотрю в экран. Глаза в ужасе распахнулись, во голове одно «нет». Нет. Нет. Нет. Черно белая картинка. Вот я подстреливаю колеса машины, вот достаю своего брата. Избиваю до смерти. Вот, Зимний солдат душит Марию Старк. Я сажу брата обратно за руль, подхожу к багажнику, достаю кейс с сыворотками. Барнс уничтожает камеру. Я замазала головой, на глазах стояли слезы. Я не хотела, нет. Я не хотела! Это же мой брат. Мой брат, с которым мы основали Щ.И.Т., его любимое «Stark-Industries». Мой брат, с которым я проводила последнюю выставку перед отбытием на фронт. Мой брат, с которым делили печенье по половине. Мой брат-близнец. Я не могла пошевелиться. В груди грохочет сердце, пульс слышно в ушах. Я все так же кручу в головой со стороны в сторону. Барнс хотел накинуться на Земо, но тот быстро увернулся. И все бы хорошо, но русый напоролся на панель с кнопками. С кнопками к электроударной машине. Послышался гул. Щупальца обвили мою голову. Пошел ток. По каждому капилляру, каждой вене, мышце пошел ток. Зубы стиснули капу. Зачем он все это сделал? Это же было только припугнуть, верно? Верно. Это я поняла по его ошарашенному лицу и крику. —Как это выключить? Барнс! Крик. Мой. Приглушенный. Мне очень больно. Больно. Страх. Страх боли. Мужчины стояли за спиной Джеймса, пока тот нажимал нужные кнопки для отключения машины. Закончилось. Тело содрогалось в судорогах. Кто-то усадил меня на обычный стул, достал капу. Я была слаба. Мне было все еще больно. Тяжело дышала, здоровая рука сильно тряслась. Лицо покрылось испариной, глаза слезились. Ко рту приставили бутылку с водой и я жадно выпила всю. —Что это, черт возьми?—Старк имел ввиду это кресло. —Для стирания памяти,—переводя дыхание, ответила я. Я снова была собой. Тело не слушалось, однако. Тони воспользовался моментом, накинулся на Барнса. —Ты убил мою маму. —Это был не он!—Кеп пытался остановить его, но тот был охвачен чувством ненависти. И мести. Око за око. Те скрылись, прежде чем я начала контролировать тело. Земо ушел, я осталась одна. Тони запросто мог убить или покалечить Баки и Стива, как и те его. Этого допустить нельзя. Я вскочила с дряхлого стула, отчего тот предупредительно проскрипел и поспешила в сторону исходящих звуков драки. Здоровая нога все еще дрожала, но мне нужно успеть. Успеть, успеть, успеть! Лицо Тони в крови. Стив прижал его к стене, наносил удары. Баки не было видно, очевидно, скрылся. Я не знала, что делать. С одной стороны дорогой друг, с другой—племянник, к которому теплых чувств хоть и нету, но совесть не позволяла даже пальцем его тронуть. С Старков достаточно. Тони откинул Кепа в противоположную сторону, полетел вверх. Нужно обдумать план, срочно. Никто говорить не хотел, было желание если не убить, так наказать, избить, покалечить. Баки—из защиты, Тони—из мести и злости, Кеп—из защиты друга и злости на Тони. Что делать? Спустить всех вниз? Стив полез следом за ними, я тоже поспешила. Плана нету, чистая импровизация. Не успела я ничего сделать, как Старк сам спустил Барнса обратно. В снег. Холодно и больно. Но я же дома. Я отцепила Тони от Джеймса, но было поздно. Тот откинул кибернетическую руку в сторону, а самого Баки швырнул к стене. Кеп и Старк были заняты избиением друг друга, я мигом оказалась у лежащего Барнса. —Баки, Баки…—я перевернула его на спину, оглянула лицо, которое было все в крови. Разбитая бровь, нос, волосы тоже пропитались кровью. —Шайя, все хорошо. Шайя,—он посмотрел мне за спину,—Шайя, прости. Я прижата твердыми руками к холодной спине, приподнята за шею. —Я помог тебе, дал сбежать, дал денег. И вот, как ты мне оплатила?—Тони схватил рукой за ногу. За здоровую ногу,—Ты и он,—он кивнул в сторону солдата—пара убийц, не заслужившие ничего. Вы и есть ничего. Боль в правой ноге, пока что не сильная, просто от сжатия. Я схватила племянника за плечи, пыталась оттолкнуть. Я хотела что-то сказать, хотя бы что-нибудь, но буквально железная хватка на шее мешала даже дыхнуть. —Ты убила собственного брата. Он всегда о тебе говорил. Шайя то, Шайя се. «Шайя пошла воевать, я говорил не идти»; «Шайя лишилась руки и ноги, я не знаю где она»; «Шайя была бы отличной тетей, Тони, многому бы научила». Те редкие моменты, когда он со мной по-настоящему разговаривал, он говорил о тебе,—боль сильнее, я опустила глаза на свою ногу. Голубое свечение,—А ты ничего не стоишь. Страх боли. Боль стала нестерпимой, я пыталась выхватить ногу, но крепкая хватка стальных пальцев не позволяла. Глаза заслезились. Себя не жалко. Никогда жалко не было. Я заслужила. Заслужила. —Это не та нога, Тони,—прохрипел Баки, когда ему удалось перевернуться на бок, в нашу сторону. —Что?—поздно. Крик, мой собственный. Больно, очень больно. Такая боль, как обычно у людей, которые теряют живые конечности живьем. Старк опустил глаза. —Нет. Нет-нет-нет, я не этого хотел, Господи… Тони откинут Стивом. Теперь на снегу, недалеко от друга кровью истекала уже я. —Как в сорок пятом, Бак?—я закашлялась. Боли не чувствовала, уже только шок. Болевой. Страх боли. Дальше как в тумане. Железный человек повержен, пластом лежал на холодной земле. Я подползла к племяннику, проверила арк-реактор. Цел. Улететь сможет. А я останусь тут, дома. Стив уходил под руку с Баки, за спиной щит. Щит моего брата. —Стив,—прохрипела я. Блондин обернулся, глаза расширились. Наверняка думал, что я просто отдохнуть прилегла,—Это не твой щит. Мы его делали для тебя, Роджерс. Кеп усмехнулся, подошел, снял щит. Вставил прямиком Старку в арк-реактор. —Ты—сука, Кеп,—ответа не последовало. Я умру дома. Дома у меня нет родителей, дом—ГИДРА. ГИДРА—мать. Мам, я все еще молода? Могу ли я помечтать еще немного? Мам, я так устала. Могу ли я поспать сегодня у тебя дома? Черный генерал дома. Я не генерал. Точнее, не стараюсь ею быть. Но она—это я, а я—это она. Баки ушел. Ушел из дома, меня не забрал. Когда я прощалась с Говардом на порту, Бак пообещал ему, что со мной все будет хорошо, я вернусь целой, принесу победу и радость. Потом он пообещал мне, что будет со мной всегда. Так почему он в который раз уходил от меня? Почему у меня железное тело, почему? Моя мама умерла от туберкулеза. Моего папу убили. Моего брата убила я сама. Но Тони останется жив. И не важно, останусь живой ли я. —Господи… Что вы натворили?—послышался чужой и незнакомый мне голос с акцентом. Я оказалась на чьих-то крепких руках. Мамочка, я все еще молода? Моей мамой была Берта. Яркая, нежная. А я Шайен. Папа выбрал мне это имя. Милосердная и благородная. Мам, я могу переночевать у тебя сегодня? Я закрыла глаза. Сознание убежало от меня.