***
– Нет, мне кажется ты не понимаешь всю серьезность ситуации, – произносит Минхо, лихорадочно расхаживая взад-вперед по своей кухне. – У нас с ним есть История. – Странный эвфемизм для брака, но допустим, – произносит Хенджин, действительно не понимая всей серьезности ситуации. – Слушай, я уже отправил приглашения, я ничего не могу сделать. – Ну так отмени отправку, – огрызается Минхо, и Хенджин вздыхает. – Я не могу, – капризно стонет он. – Да и не хочу! Я не видел его несколько лет и хочу, чтобы он был на моей свадьбе! Минхо останавливается посреди кухни и, прищурившись, впивается взглядом в хромированную отделку своего холодильника. – То есть, ты пытаешься сказать, что не хочешь, чтобы на твоей свадьбе был я? – Нет! Послушай, это… господи, – Хенджин делает глубокий вдох, выдыхая с шумным «ху-у-у», будто делая дыхательные упражнения, прописанные ему Сынмином на тот случай, если придется иметь дело с Минхо. – Я хочу, чтобы вы оба были на моей свадьбе. Вы оба наши друзья… Минхо фыркает и снова принимается вышагивать по кухне. Какая-то часть его мозга понимает, что он ведет себя как полный придурок. Но другая, более крупная часть, часть профессионального мудака, требует заставить Хенджина подчиниться его прихотям. В конце концов, звонок именно ему был стратегическим ходом. – Тебе не придется сидеть рядом с ним, – умоляет Хенджин. – Ну же, хен, это же моя свадьба. Прошу, можешь ты быть помягче? Черт бы его побрал. Минхо закрывает глаза и глубоко вздыхает, пока Хенджин терпеливо ждет. – Ты сможешь, – продолжает уговаривать он. – Давай же. Минхо побежденно выдыхает. – Прости, я веду себя как придурок. – Ну вот! – вскрикивает Хенджин, и Минхо слышит, как тот хлопает в ладоши. – Я верил в тебя! – Завались, ладно? Рассади нас как можно дальше, ты меня понял? – Минхо садится на кухонный стул и снова вздыхает. – Поздравляю, я очень рад за вас. – Спасибо, хен, – мягко отвечает Хенджин. Минхо кусает губу и раздумывает, стоит ли ему просто задать вопрос и покончить наконец с этим. Он вполне мог надеяться, что Хенджин правильно поймет его слова. – Слушай, ты уверен? Далее следует долгая пауза. Минхо начинает ковырять кутикулы на пальцах, размышляя не зашел ли слишком далеко. Когда Хенджин начинает говорить, его голос тверд. – Я уверен. Ты бы знал это, будь ты здесь, – он снова замолкает. – Но тебя здесь нет. – Ты понимаешь, о чем я, – тихо произносит Минхо. – Понимаю, – легко отвечает Хенджин. – И будь я менее хорошим человеком, я бы сказал тебе прекратить проецировать свои отношения на мои. Минхо с трудом сглатывает сквозь сухость в горле и утыкается взглядом в стену напротив. – Справедливо. – В любом случае, у тебя есть еще несколько месяцев, чтобы подготовиться, – продолжает Хенджин уже мягче. Минхо слышит улыбку в его голосе. – Позвони, когда забронируешь рейс, ладно? Сынмин тебя встретит в аэропорту. Все напряжение рассеивается, и Минхо широко улыбается. – Ой, как мило, песик все еще выполняет твои поручения? – Ему долго придется этим заниматься, – гордо произносит Хенджин. – Правда, малыш? Раздается приглушенный ответ, подозрительно похожий на прохладное ругательство, и Хенджин смеется. Минхо чувствует, что постепенно расслабляется. Все будет в порядке. Все, что ему нужно было сделать – это приехать на свадьбу, воссоединиться со старыми друзьями, с которыми они потеряли контакт, и держаться настолько далеко от бывшего мужа, насколько это вообще физически возможно. Как два пальца.***
Семейное торжество в Перте в последнюю минуту сорвало планы Чана, так что в итоге он пропустил свой рейс до Сиднея. Оглядываясь назад, можно сказать, что откровенно непомерная плата за обмен билета в сочетании с общим раздражением по поводу отклонений в графике, на самом деле, должны были послужить звоночком о том, чем обернется вся эта свадебная неделя. Так что, если Чан и не заметил над своей головой целое облако из предзнаменований размером с самолет, то винить тут кроме него самого было больше некого. Несмотря на все это, он ноет и жалуется на жизнь своей совершенно незаинтересованной сестре, извиняется за неудобства перед очень милой девушкой из Эмирейтс и приезжает в аэропорт с гнетущим чувством внутри и примерно пятью тысячами подарков от всей его родни молодоженам. В запасе остается еще больше часа. Закинувшись парой чашек кофе, он зависает в Gibson+Giles и уверяет Хенджина, что приедет ровно к предсвадебной вечеринке, которая, как Чан полагает, призвана стать воссоединяющей тренировкой их дружеской компании перед реальной церемонией. И нервничает он не только из-за предстоящей встречи с Минхо. Чан не видел остальных парней уже года четыре и чувствует себя выбитым из колеи даже от мысли об этом. Любит ли Джисон все еще кофе «Полной городской» прожарки? Освоил ли Феликс наконец идеальный макияж cut-crease? По-прежнему ли Чанбин считает «Горечь и сладость» величайшим Корейским фильмом всех времен? Учится ли до сих пор Чонин играть на аджэне или уже потерял интерес? Редкие видео-звонки время от времени и случайные сообщения в суховатый по большей части групповой чат едва ли давали какое-то представление об их жизнях. Желание отхлестать себя по лицу за потерю связи с друзьями очень сильнó, особенно сейчас, поздним вечером в чистой зоне аэропорта Перта. Снаружи кофейни расположилась целая очередь из людей, спящих рядом со своими чемоданами. Какой-то ребенок возится возле горшка с растением, пока сонная мать вполголоса все пытается подозвать его к себе. Раздается отдаленный звук объявления, и по скрипучему полу проносится мужчина в рубашке с ярко-фиолетовым портфелем. Чан тяжело вздыхает, прислоняясь к стене, когда на экране появляется очередное сообщение от Хенджина. иду спать увидимся скоро <3 будь помягче с минхо хеном! Он чуть сдвигает свой стул и начинает отсчитывать минуты до рейса. Ничего страшного, правда. Чан прекрасно умеет притворяться, что все идет нормально, когда это вовсе не так. Он не будет беспокоиться о Минхо, или о том факте, что Хенджин и Сынмин решили пожениться в таком юном возрасте, или о том, как эта пестрая парочка утят-первокурсников, которую он поневоле обрел, ассистируя на первом курсе английского в колледже, очевидно, не научилась на его примере тому, что случается, если ты вдруг решаешь, что встречаться с лучшим другом – это следующий логический шаг в ваших отношениях, вслед за которым тут же идет и свадьба. Ни о чем из этого он думать не собирается. Он просто будет радоваться за своих друзей, восстановит утраченные контакты и увезет с собой назад в Сидней приятные воспоминания и новое намерение чаще поддерживать связь. В конце концов, если Чан достаточно сконцентрируется, то сможет и вовсе полностью игнорировать Минхо. Видит Бог, он и так провел весь последний год брака только этим и занимаясь, причем с упорством, удивившим даже его самого. Все будет просто прекрасно.***
Хуже просто и быть не могло. Минхо заранее освободил свое расписание на ноябрь, чтобы спокойно и без лишних нервов прилететь в Чеджу. Он отпросился с работы, запланировал с учениками еженедельные проверки их прогресса и договорился с коллегой о подмене на занятиях в его отсутствие. Так что он был вполне доволен тем, как все устроил, и тем, что студия может полностью функционировать без него целую неделю. Новый набор учеников начнется не раньше декабря, а к тому времени все уже вернется на круги своя. Но, конечно же, никакое количество предварительной подготовки не способно справиться с тем, что уже грозит обернуться самым проклятым временем его жизни. Момо слегла с гастроэнтеритом за пару дней до того, как команда их компании должна была отправиться на танцевальный фестиваль в Берлин. Следом заболевает Сана, и теперь все, кто с ними пересекался в последние несколько недель, начинают опасаться за свою жизнь. Так что Минхо оказывается перед дилеммой. Билеты забронированы, отели оплачены, а Феликсу нужно уехать пораньше, чтобы помочь Хенджину с последними приготовлениями. – Я заберу с собой твои вещи, – произносит Феликс, пока они тащат багаж Минхо по полу аэропорта, радость его ничуть не омрачается всеми этими печальными обстоятельствами. – Это сэкономит тебе время. Он прислоняет чемодан к лавочке и берет Минхо за плечи, со всей серьезностью глядя ему в глаза. – Не переживай. У тебя все получится. Минхо только улыбается в ответ, в тайне надеясь, что ничего у него не получится, потому что он правда, искренне хочет пропустить предсвадебную вечеринку. А лучше вообще оба дня перед церемонией, но он знает, что не настолько удачлив. Но кто-то сверху видимо все-таки слушает его, потому что на Берлин с непредсказуемостью старых богов обрушилась непогода и задержала его обратный рейс на пять часов. Минхо радостно направляется в зал ожидания аэропорта Инчхона и проверяет расписание паромов, прежде чем достать телефон и набрать Феликсу. – О нет, – голос Феликса полон скорби. – Ты точно уверен? Минхо пытается звучать отчаянно. – На ближайшие рейсы до Чеджу совсем нет мест, – драматически вздыхает он. – Кажется, мне придется плыть на пароме. – Это займет несколько часов, – взволнованно произносит Феликс. – Есть риск не успеть на вечеринку. – Я понимаю, это разбивает мне сердце, – Минхо снова тоскливо вздыхает. – Но мне придется смириться с этим. Феликс снова выражает сочувствие и предлагает подготовить для Минхо одежду и украшения в их общем гостиничном номере, после чего вешает трубку. Словив такси, Минхо теперь уже с новыми силами направляется к автобусному терминалу.***
Чан прибывает в аэропорт Инчхона, и тут же, как ушат холодной воды, на него сваливается новость, что билетов на ближайшие рейсы до Чеджу нет, и никакие мольбы перед кассиром не способны это исправить. – Боже мой, все наперекосяк, все идет наперекосяк. И ему явно не стоило сообщать об этом Хенджину. Чан вздыхает, когда тот начинает паниковать на другом конце телефона. – Я должен был это предвидеть, – стонет Хенджин. – Предсказатель говорил мне, что если кто-то из гостей откажется от приглашения, мой союз с Сынмином будет проклят, и я никогда не буду счастлив! – Я не отказываюсь от приглашения, – в очередной китайский раз повторяет Чан. – Билетов на рейс нет… Но Хенджин не слушает его, и Чан, кажется, слышит на фоне тяжелый голос Феликса, пытающегося его утихомирить. Однако это не срабатывает. – Проклят, проклят, проклят, – заунывно тянет Хенджин. – Сначала Минхо-хен, теперь ты… Чан хмурится. – Подожди-ка, Минхо не приедет? Хенджин издает скорбный вопль, но прежде чем он успевает снова начать оплакивать свою судьбу, телефон забирает Феликс. – А ну иди подыши свежим воздухом, брысь. Я разберусь. Какой-то грохот, очередной протяжный вопль, и Феликс наконец возвращается к телефону. – Привет, Крис. – Привет, Феликс. Как… – Послушай меня, – торопливо обрывает его Феликс, переходя на английский. – Минхо не отказывался, он просто тоже не смог найти билет на самолет. Так что он приедет на пароме, но опоздает. Чан слышит в трубке страдальческое «Я понимаю все, что ты говоришь, сученок» поверх торопливых шагов Феликса, покидающего зону слышимости Хенджина. – Тебе тоже надо сесть на паром, – продолжает он, – и как можно скорее, иначе ты опоздаешь на вечеринку – и Хенджин или схватит аневризму, или отменит свадьбу, тогда Сынмин пристрелит несчастного предсказателя – и невиновный человек умрет! Чан медленно достает телефон. – Ладно, я проверю расписание… – Минхо сейчас направляется к терминалу, просто согласуй все с ним. Я скину тебе контакт, набери ему, хорошо? Пока. – Нет, Феликс, стой! Чан низко стонет и убирает телефон от уха, проводя рукой по лицу. Последнее, чего он хочет после двенадцатичасового перелета, – это видеть стервозное лицо Минхо и слышать его стервозный голос, стервозно болтающий о какой-нибудь фигне. Он снимает блокировку с телефона, чтобы написать Феликсу, что просто подождет пару часов на случай, если кто-то не явится на один из рейсов, и он сможет занять их место. Но едва он открывает мессенджер, как в верхней части экрана всплывает уведомление. феееееееееееликс позвони ему он не любит чаты минхо хен 🐈 – Звонки он тоже не особо любит, – горько бормочет сам себе Чан, прежде чем направиться к выходу из терминала.***
Минхо вылазит из такси у автобусного терминала, когда получает Звонок. Настроение у него вполне хорошее. По его расчетам, он доберется до Чеджу около десяти вечера, вечеринка к тому времени уже начнет закругляться, если только на Сынмина можно положиться, и ему до сих пор не открыли форточку, закрытую еще на первом курсе колледжа. Минхо приготовил бутылку ячменного чая на четырехчасовую поездку в автобусе, длинный плейлист, который можно будет полистать, и книгу, которую как раз собирался закончить. Он доберется до Чеджу, притворится уставшим, чтобы удалиться к себе в номер, и будет разбираться со всем остальным уже завтра. Так что, получив Звонок, он не может не выйти из себя. Минхо ждет пока вызов прекратится, затем открывает уведомления, которых ранее не видел. енБОК прошу потерпи и помоги ему ладно плзплзплз с меня все что захочешь Так значит, эти двое в сговоре. Минхо впивается взглядом в телефон, размышляя, хочет он прикончить Феликса ничего не подозревающим или предпочтет отправить сообщение, чтобы тот в ужасе готовился к тому, что его прикончат позже, когда Минхо приедет. Но в этот момент телефон снова начинает звонить, и Минхо корит себя за то, что удалил контакт Чана, но ограничился только именем, потому что он и так мгновенно может сказать, от кого идет звонок. – Чего тебе надо? Давай быстро. Что ж, упрямо размышляет Минхо, может, Чану стоило обзавестись новым номером. Для того, кто так рьяно ратует за новые начинания, он слишком зациклен на прошлом. Чан долго измученно вздыхает, прежде чем ответить. – Ты в автобусном терминале? – А что? – требовательно спрашивает Минхо, уже чувствуя, как вся душа уходит в пятки. Он точно убьет Феликса. – Я почти на месте, – жестко отвечает Чан. – Можем поехать вместе. – Я уже в автобусе, – огрызается Минхо, крепко сжимая телефон. – Езжай на следующем, или как хочешь. Еще один вздох. – Я вижу тебя у лавочек, Минхо, – Минхо в панике начинает вертеть головой. – Да и следующий автобус только через двадцать минут. Он замолкает, и Минхо слышит в трубке стук колесиков чемодана по дороге. Проклятье, он все еще нигде не видит Чана. – Жди там, – через пару секунд произносит Чан. – Я возьму билеты. Он вешает трубку, и Минхо остается молча стоять, пялясь на расписание автобусов. Он бросает кошелек на лавочку и сам падает следом, проклиная себе под нос Хенджина, Сынмина, а также весь их род, затем открывает свой ячменный чай.