жизнь - дерьмо, но мы прорвёмся
Очередной день борьбы препарата с нагруженным графиком и идиотскими проблемами заканчивается ровно в десять вечера, и Кейдел, наконец-то выбравшись из офиса, решает домой вернуться пешком - и не важно, что путь займёт больше часа, и что уже темнеет, а скоро единственным источником света останутся фонари у дороги. Мужчина уже давно не находил время и желания для простой прогулки по городу, она, возможно, поможет расслабить не только мозг, но и тело. Раздражение пропадает только через четверть часа, небывало долгий промежуток времени, но и день выдался не из лёгких. Часть работников не пришло вовсе, вместо того решив уйти в отпуск, а это уже само по себе было плохо, ведь начальство доверило им справиться с большим проектом, дедлайн которого был явно слишком коротким. И, как назло, именно сегодня в системе случился один из тех единичных случаев сбоя, и множество уже отсортированных данных были попросту удалены. В итоге ему пришлось работать за четверых, к тому же, в спешку, ведь задержаться подольше он отказался. Итак слишком много нервных клеток погубил. Он слышит мелодичный звон, и достаёт из сумки телефон, одну из "старомодных" моделей, чтобы посмотреть уведомления. Пишет сестра, приглашая в гости на день рождение близняшек. Кейдел не видел своих племянниц уже почти год, но его это и не особо волнует. С сестрой они в не самых близких отношениях, живут в разных странах, и пишут друг другу только по острой необходимости, или из вежливости. Он знает, что женщина не горит желанием его встретить, и отвечает ей, что, к огромному сожалению, занят весь месяц. Это действительно правда, и избавляет его от чувства вины, а её - от необходимости терпеть присутствие брата. Засунув телефон обратно, он в очередной раз чувствует пустоту в голове. Он никогда не помнит, о чём думал перед такими моментами ничего, но их самих всегда запоминает. Каждый раз это будто дежавю. Такое не должно происходить, и это бесит - знать, что ты забыл что-то серьёзное, но не знать, что именно. Уже давно было бы пора сходить к врачу, но и для этого нет не времени, не желания. Он сворачивает в другую улицу, подальше от транспорта и людей, и продолжает путь в относительной тишине. Тут более тусклое освещение, и стены потрёпаные и облезлые - одно из тех мест, где с лёгкостью встретишь маньяка, но на это как-то плевать. "Мёртвым хотя бы работать не нужно" мысль всплывает в голове и тут же исчезает. Впереди появляется перекрёсток, и мужчина уже хочет свернуть налево, как замечает странное ощущение. Правой дороги будто не существует, она сливается со старыми домами. Кейдел смотрит прямо на неё, но взгляд сам переводится на здания и остальные пути. Неприметная, незаметная. Препарат её блокирует. Он и не собирался туда идти, но любопытство берёт верх, и, игнорируя все предупреждения препарата, странную тишину и непонятное чувство напряжения, сворачивает на право, и будто ступает в другой мир. Улица грязная, совсем пустая и какая-то мёртвая. "Препарат сдался" мужчина размышляет про себя. "Он и так слабее на меня действует, а теперь почти бессмысленнен." Это не может не удивлять, добавляя ещё одну нитку тревоги в огромном полотне, которое вот-вот накроет, но мужчина забивает на всё, ведь вместе с тревогой разгорается интерес. Медленно, внимательно смотря под ноги, он шагает дальше, по узкой, тёмной улочке. Через ещё несколько минут впереди слышен тихий, болезненный стон. Всё говорит о том, что лучше сейчас же уносить отсюда ноги, но Кейдел почему-то не соглашается. Он сжимает ремень сумки, глубоко вдыхает, и продолжает путь, не слушая мысленные крики. Некто в чёрном плаще почти беззвучно стонет ещё раз, делая шаг, опираясь о грязную стену. А на следующем шагу падает, и мужчина едва успевает его поймать, вызывая ещё один стон, погромче. Осторожно устраивая человека удобнее, он хватает край капюшона и начинает тянуть назад, чтобы увидеть лицо незнакомца, замечает светлые волосы, но тут ощущает странное тепло на левой руке, которой придерживает тело. Медленно освободив ладонь, он в полумраке замечает темную жидкость на дрожащих пальцах. Чужое тело расслабляется, воздух наполняется запахом крови, а разум - ужасающей тревогой.Два часа назад
В самой тёмной части города - в прямом и переносном смысле - переговоры конкретно идут на перекосяк. Встреча Сакайской АНГ и компании, что скрытно торгует веществами посерьёзнее, уже изначально была плохой идеей, но совет почти единогласно решил, что стоит попробовать, даже не смотря на полное отсутствие логики. А Рейн, будучи лидером, попросту не мог игнорировать слова своих приближенных. Несмотря на бессмысленность переговоров, о безопасности обе стороны всё равно позаботились на славу, но это не помешало людям компании начать открытую перестрелку прямо посреди обсуждения какого-то контракта - он даже не пытался запомнить, с какой целью. Не смотря на взрывной характер, Белый дух всегда славился продуманностью, и сейчас мгновенно кинулся под стол, через устройство в кармане дав сигнал своим людям, находящимся в других комнатах особняка. Пользуясь временным замешательством противника, он находит укрытие за старым комодом. Оружие было запрещено брать по правилам сделки, но и в рукопашную ему мало равных. Услышав тихие шаги сбоку, мужчина резко наклоняется вперёд, и удар какого-то маскированого качка проходит над его головой. Вскачив на ноги, Рейн опирается об комод, и с размаха бьёт ногой по виску. Громила, не ожидавший такой мощи гораздо меньшего по размерам противника, удивлённо делает шаг назад, позволяя вырубить ещё одним ударом. Следующего он выносит ребром ладони в шею, потом другого - коленом в пах и острым локтем в солнечное сплетение. Мимо свистят пули и звучат крики - умелые стрелки АНГ делают своё дело. Отбирая боеприпасы у павших и раненых, они быстро разчищают комнату, и разбегаются в разные стороны лабиринта коридоров. Так, действуя осторожно и продуманно, будто по прежде обсуждённому плану, группировка продвигается к выходу из обширного жилого корпуса, который вмещает несколько зданий и пристроек, по пути расправляясь со всеми встречными. Следуя карте, запомнить которую было обязанным пунктом для всех пришедших на встречу (в основном тайком), они идут группами, постоянно отделяясь от одной и прибиваясь к другой. Они не медлят с убийствами, не останавливаются на сожаления. Люди Снежного духа уже давно привыкли отнимать жизни не задумываясь о морали. Монтгомери уворачивается от пули, и рядом идущий мужчина, второй из членов совета, тут же метко пристреливает нападавшего. Они синхронно пробегают ещё один коридор, по пути спокойно обговаривая ситуацию. В карих глазах Хаято играют смешинки, кажется, что он вот-вот улыбнётся. Иногда кажется, что должен случится конец света для того, чтобы этот человек стал серьёзным, но, несмотря на это, мужчина бесстрашный, и за друзей порвёт любого. За свою привязанность он и получил кличку "Пёс", и явно ей рад. Пихая ногой ещё живую женщину, вооруженную массивными метательными топорами, Пёс окидывает взглядом бетонный пол, загрязненный кровью и трупами, которые оставили шедшие впереди, и заключает: –Ну, как минимум избавимся от части этих убьюдков. Рейн кивает, и в развилке оба расходится в разные стороны, ставя цель убить как можно больше участников компании. Мужчина серьёзно принимается за эту задачу, используя длинное, тонкое лезвие, позаимствованное у какого-то мертвеца - ему оно всё равно не нужно. Оружие состоит из множества маленьких кусков металла, и развивается словно хвост скорпиона, в честь которого оно и названо. Наточеный метал ударами режет кожу и кости, из-за чего его многие считают идеальным в сражениях, и Дух не исключение. Оно требует долгих лет тренировок, и любая ошибка может повернуть его силу против владельца, но не одно холодное оружие по силе даже на половину этого не доходит. Найти подобное на импровизированном поле боя было очень удачно, ведь оно не подпускает противника ближе чем на два метра, и с редкими обладателями пистолетов он справляется благодаря тонкой броне, скрытой под рубашкой, брюками и чёрным плащом, изогнутые пластины юне пропускают обычные пули и другое оружие среднего уровня. В момент, когда до выхода из здания остаётся один поворот, Рейну уже становится скучно. Все встреченные противники будто поддавались специально, и это могло бы знатно напрягать, но в то же время ему вообще не хочется тратить силы на таких слабаков. Они все были гораздо медленнее, стреляли заметно криво, и половина из них была безо всякой защиты. Можно было бы поразмышлять над глупостью компании, если бы не постоянно возрастающее раздражение. Когда из поворота выпрыгивают около десяти человек в чёрном, мужчина даже не удивляется, и первому из них одним размашистым движением отрезает голову. Он тратит слишком много энергии, и сам это понимает, но глаза застилает уже знакомая пелена злости. Его пытались загнать в ловушку, не придумав логичной причины встречи, солгали, устроили открытое нападение, и даже не додумались найти для этого способных бойцов? Направили на печально знаменитого Снежного духа каких-то сопляков, которые с ним ни в какое сравнение не годится, лишь потратив его время? Рейн чувствует, как всё больше распыляется. Его следующий удар режет пополам сразу двух, и, с трудом сдерживая гнев, он буквально вырубает себе дорогу до двери. Пули отбиваються от жилета, разрывая одежду, не нанося никакого урона - он и не возможен, единственные слабые места там, где соединяются пластины, и они слишком маленькие. Мимоходом, даже не смотря, мужчина грубо ударяет последнего из препятствий, и второй рукой уже тянется к ручке двери, которую умелые хакеры АНГ разблокировали минут пятнадцать назад, как слышит что-то, рассекающее воздух на большой скорости. Он быстро отодвигается, но не успевает. Противник оказывается быстрее. Сквозь ярость прорывается громкий хруст, и Рейн чувствует, как трескаються кости ладони. "Скорпион" выпадает из бессильных пальцев, развиваясь в воздухе и громко звенит на полу. От боли мутнится зрение, и всем весом наваливаясь на дверь, мужчина впервые за многие годы ощущает страх смерти. Правая рука не реагирует совсем, он не осмеливается проверить, на месте ли она вообще. Ещё один шаг... А потом тело внезапно немеет. Переривистое дыхание срывается, Рейн захлёбывается кровью, но избитая гордость не позволяет показывать слабость. Он всегда и для всех привык быть сильным, но сейчас готов отдать всё, что имеет, для того, чтобы выбраться от сюда живым. Узкое лезвие выскальзывает из щели под нагрудником, заставляя тёплой крови потечь по спине. Высокая фигура оборачивает оружие вокруг своего запястья, и тяжёлым сапогом толкает вперёд. Замершее тело, открывая дверь до конца, выпадает наружу, и тяжело валится на бог. Сломанные кости двигаются, соприкасаясь, и мужчина беззвучно воет, трепетно обхватывая ладонь пальцами второй руки. Приглушённый звук отдаляющих шагов почти не слышен из-за гулкого сердцебиения. Рейн замирает в одном положении на неопределенное количество времени, пытаясь выровнять дыхание, а затем прижимает ладонь к груди, и медленно, постепенно поднимает себя с земли, несколько раз падая на колени, разбивая их в кровь, но это не больно, боли он почти не чувствует. Болевой шок - это плохо, очень, но думать не выходит, мысли путаются, жизнь разтекается по тёмной улице вместе с непрекращающимся потоком крови. Когда он наконец стоит на ногах, сотрясаясь от истощения, лучше не становиться. Рана не смертельная, даже не особо глубокая, но он в скором времени скончается от потери крови. Того человека нигде не видно, или, может, он сам уже ничего не замечает, но ощущение тревоги продолжает нарастать. Где-то из глубин здания доносится крик, и мужчина вдруг понимает, что понятие не имеет, скольких людей там оставил. Бросил, видимо, на убой появившимся из неоткуда убийцам. Чувство вины, всегда такое далекое и не важное, теперь появляется вместе со злостью на себя и на тех семерых членов совета, которые решили, что эта сделка ничего опасного не принесёт. Против были только Хаято и Сумико, и он бы с радостью наплевал на остальных, если бы мог. А теперь их решение лишило группировки немалого количества лучших бойцов - если не всех. Ещё один крик, ближе, и Рейн уже бежит. Живот, по ощущениям, буквально разрывается, кровь течёт безостановочно, капая на тёмную поверхность дороги, каждый шаг отзывается не болью, а новой волной ужаса, каждый вдох колит в лёгких. Но он не останавливается, ведь где-то в далеке слышит очевидные звуки погони. Не зная, кто именно за ним гонится, не возможно понять, как от этого спастись, но он рискует, сворачивая в более приличную часть города, выискивает там самые тихие места. Укрытия там не будет, для него оно и не может существовать, но Монтгомери не способен думать о чем-либо кроме примитивного желания сбежать. Его самого это удивляет. Уже раньше попадались ситуации с почти смертельными ранениями и огромными потерями, так почему в этот раз ему так страшно? Наверное, дело в том, что он впервые спустя полжизни оказался в состоянии полной безысходности, без надежды на спасение. Он недооценил противника, разозлился как ребёнок, и теперь находиться в неизвестном месте, на грани жизни и смерти. Почему-то боль начинает возвращается, и любое движение осложняется. Ноги подкашиваются, всё тело бьёт в судороге, но он продолжает путь, держась за стену какого-то здания. Разум мутнеет всё больше, и даже страх начинает бледнеть, а он делает шаг за шагом, приказывает себе продолжать движение. Свободной рукой кутается в плащ, пытаясь спрятаться от внезапного озноба. Отчаянно хватаясь за остатки сознания, мужчина концентрируется на мыслях о своих людях, ведёт примерные подсчёты раненых и выживших, пусть и не знает многих деталей. О прибывших убийцах не известно ничего, но они явно не из людей той компании - они намного сильнее. У Снежного духа нет, и никогда не было такого оптимизма, как у Пса, и прогнозы выходят плачевными. Семеро из девяти членов совета проголосовали за переговоры. Четверо из девяти в них присутствовали, и участвовали в драках - дружелюбный Хаято, огненная Сумико, величественный Тай, и хитрая Касуми. Люди, с которыми Монтгомери знаком уже лет пять минимум, люди, которые всегда были готовы отправится за ним хоть на край света. Если хоть один из них не вернётся с этого инцидента... Мужчина никогда себе этого не простит. И всю вину повесит на себя. Реальность ускользает куда-то прочь, оставляя лишь тени и боль, но со временем второе пропадает, превращаясь в холодное ничего, и Рейн окончательно теряется в темноте, теряя последние связи с миром.