Сжигая две тонны сожалений

Воздух был наполнен сладковатым ароматом уходящего лета. Для Саши им навсегда остался запах печеных яблок, десерта, который подавали в конце смены. А еще - аромат цветков сирени, чьи пышные кусты окружали лагерный парк. Цветам пора бы уже потерять свой нежный фиолетовый оттенок, побелеть и засохнуть, усыпав дорожки мёртвыми лепестками. Но здесь, в “Цапле”, из-за климатических особенностей сирень зацветала позже. И Сашу это безмерно радовало. Совсем скоро, всего лишь через неделю, в середине августа, его смена закончится и он вернется к череде серых и таких невыносимо одиноких дней. Прохладный, заставляющий поежиться ветерок проникал через приоткрытое окно в домик вожатых. Так осень напоминала о себе, заставляя больше прежнего ценить уходящие дни, но солнце светило еще по-летнему ярко и тепло. Оно пускало солнечных зайчиков сквозь стекло и скользило по подоконнику, заваленному книгами. На стенах висели плакаты с улыбающимися пионерами и комсомольцами. Золотистая бахрома вымпелов с серпом и молотом подрагивала от дуновений ветра. Было позднее утро, домик пустовал, остальные вожатые разошлись по делам. Саша остался сопеть в подушку один. Причиной стал уж слишком сердобольный Шурик, под конец смены окончательно сдавшись и решив до обеда забрать себе на попечение группу Саши. Пусть это было не по уставу, но остальные вожатые поддержали решение Шурика - оставлять детей на витающего в творческих облаках Александра было опрометчиво. А каковы же были причины таких душевных мечтаний? Все оказалось просто. Весь лагерь знал, что Александр занимался таким непростым делом, как писательство. И сегодня он вновь засиделся до самого утра, при свете фонарика орудуя перьевой ручкой над многострадальной тетрадью. Саша с детства был творческим, но лишь повзрослел, он решился попробовать свои силы в прозе. Уже несколько лет в молодежных газетах печатали его маленькие рассказы, которые сразу же нашли как преданную публику, так и жесткую критику. И последней было, как ни странно, больше. Засиживаясь допоздна в тенистых аллеях под домом, Саша откидывался на спинку скамейки и вслушивался в бархатистый голос, льющийся из динамика радио. Этот отливающий стальным блеском приемник вручил ему отец в честь семнадцатилетия. Однако радость от подарка схлынула спустя пару месяцев, когда Саша поймал волну неизвестной радиопередачи, что начиналась по выходным всегда в одно и то же время. “Всем здравствуйте, ребята! В эфире снова я, Энтони Юлай, это очередная передача на волне 96.6. И - да, что у нас сегодня? Правильно! Очередной по-тря-сающий эфир на тему обсуждения недавно опубликованного рассказа от горе-писателя Александра Полярного…” У Саши не выходило воспринимать эти эфиры, как должное. Слишком больно осознавать, что его тонкие метафоричные творения не считают за достойную публикации прозу. Но больше всего выводил Александра из себя этот неизвестный, невероятно сладкоголосый ведущий передачи, что с такой филигранной точностью бил по его самым больным точкам. Его душа клокотала от гнева. Что за чушь?! Ведь он живет в Советах и, как советский гражданин, имеет право на свободу самовыражения! Разве он пишет что-то, неугодное партии? Отнюдь. Его рассказы полны обездоленных людей, несчастных сирот и мальчиков с особым, светлым взглядом на мир. Его рассказы не просто сказки, это поучающие притчи. За такое литературное мастерство нужно давать медаль, как минимум. Вскоре, отбросив прослушивание злосчастных радиопередач, Александр принялся за свой новый рассказ. Он, в отличие от прочих, должен был стать не просто хорошим, а совершенным. Саша хотел доказать этому надменному критику, что он, Александр Полярный, сделан не из простого теста, и с самого начала смены писал почти каждую ночь, отчего стал выглядеть бледно и немного болезненно. Но это было неважно. Главное - добиться цели. Сейчас Саша видел тот же сон, что и за пару ночей до этого. Он сидел на скамейке у своего дома, под памятником Бонч-Бруевичу, который облюбовала семейка весело чирикающих воробьев, и держал в руках радиоприемник. Из динамика лился тихий бархатный голос - именно тот, который он так часто слышал по выходным дням, переключившись на волну 96.6. Только вот голос говорил совсем не о книгах, не о его рассказах. Он шептал нежные, томные слова, от которых Саше становилось неловко, а в области таза принимался туго стягиваться горячий узел…и совсем не макраме. Перед глазами возникали образы. Неприличные, неправильные, противоестественные, но столь притягательные, что волны возбуждения захлестнули Сашин разум, накрыв с головой. Внезапный стук в дверь заставил Александра, вздрогнув, проснуться и со стоном натянуть на голову одеяло. Солнце, будто в отместку за его продолжительное нахождение в царстве Морфея, решило ударить ярким лучом прямо в глаза. Стук повторился, и более настойчивый. - Эй, тут кто-нибудь есть? - раздался мелодичный голос. Кого это принесла нелегкая? Свои всегда входили без стука, плюя на принципы и личное пространство. Может, кто из группы? Нет, не похоже, голос слишком взрослый и… Саша мотнул головой, прогоняя странные мысли. Он просто не до конца еще проснулся, вот и слышится тут всякое. - Сейчас, подождите минуту. Саша нехотя поднялся. Но сделав это, он в отчаянии застонал, взглянув вниз - крепкое мужское естество бессовестно стояло, натягивая до предела ткань пижамных штанов. Вот черт! Во всем виноват этот дурацкий и совершенно неправильный сон с голосом неугомонного критика, Энтони Юлая. - Пару минут, дайте пару минут! Саша рвано выдохнул, прогоняя остатки развратного сна. Дыхательные упражнения и концентрация на чем-то бесконечно скучном, вроде учебников по русскому языку, книг Шкловского по писательскому мастерству или фразеологических словарей, обычно помогали Александру избавиться от эрекции. Он вдыхал и выдыхал, закрыв глаза, вспоминая бесполезные определения, вроде метафор и гипербол. Наконец бугорок на штанах разгладился. Ну и ну, а если бы кто-то из девчонок зашел? Вот стыдоба. Шлепая босыми ногами по полу, Саша затянул покрепче шнурок на поясе пижамных штанов и подошел к двери. Распахнув её, он замер и невольно прищурился, ослепленный светом. Ветерок трепал красивые вьющиеся волосы парня, стоящего на ступенях перед домиком и глядящего куда-то вдаль. Но когда Саша появился на пороге, незнакомец обратил на него взор ярких, отливающих холодной сталью глаз. Его взгляд превратился из задумчивого в заинтересованный, оценивающий, отчего у Саши странно засосало под ложечкой. Так засосало, что он невольно сглотнул. - Приветствую, - лучезарно улыбнулся привлекательный незнакомец, сверкая стеклами круглых очков. На вид парень казался явно не из бедной семьи, в стильной красной олимпийке и обтягивающих джинсах. На одном бедре болталась толстая металлическая цепочка. Кроссовки тоже явно импортные и сияющие белизной, не чета Сашиным потертым кедам “Два мяча”. "Ну вырядился…как на дискотеку!" невольно подумал Александр и кивнул в ответ, чувствуя что если откроет рот, то из него вырвется лишь бессвязный хрип. Под прицелом внимательных глаз вмиг стало жарко. Саша спешно опустил глаза, чувствуя что наверняка сейчас покраснеет. Черт, он же вышел в одних только пижамных штанах, и без майки. Но почему, с другой стороны, его вдруг начало это смущать? Они ведь оба мужчины. Мысли вновь вернулись к недавнему бугорку на штанах и Саша еще пуще залился краской. - Ты один тут, что ли? - вновь послышался голос незнакомца. Он пытливо глядел на него поверх очков, с явным интересом. Нет, подумал Саша, он не просто “глядел”, а “разглядывал”. - Ага. Александр всегда был худощав, но вместе с тем имел некоторый рельеф тела, который неизменно привлекал внимание девчонок-вожатых во время походов на лагерный пляж. Сам Саша относился к этому безразлично. Но почему же теперь он будто плавился от взгляда этого парня? - То-то я и думаю… Проспал, что ли? - В глазах незнакомца плясали смешливые искорки. - Вроде того. Извини, но ты что-то хотел? - пробормотал Саша, наконец справившись с комом в горле. Странно. Почему голос этого парня кажется ему знакомым? Ведь они, похоже, ни разу не встречались. Он бы точно запомнил. - Как что, я вожатый следующей смены, в этом домике жить буду. А вы тут, ребята, все такие рассеянные? - незнакомец сделал пару шагов к Саше и заглянул ему за плечо. Мигом в нос ударил ласковый вихрь ароматов, таких простых и одновременно волшебных, заставляющих сердце биться чаще. От незнакомца пахло кофе и мятой. Подняв глаза на него, Саша невольно приоткрыл рот. “Этот парень так… красив”, мелькнула обжигающая мысль в голове Александра. - Что? - Эй, вы даже еще не собрались! Ну растяпы, - присвистнул незнакомец. - Лучше не затягивать, автобус в обед уже будет здесь. - Автобус? - Ну не Волга же, - засмеялся парень. Саша моргнул, осознавая что и вправду не понимает. - В конце смены к нам, говорят, Гагарин приедет… - мечтательно пропел незнакомец. - Небось, жалеешь что так рано уезжать? - Какой уезжать?.. И какой Гагарин, это все сказки! Мы что, разве похожи на Артек? - сердито воскликнул Саша. Похоже, незнакомец не шибко знал, куда попал, ведь их лагерь был намного скромнее известных по всему Союзу. Но, тем не менее, Саше здесь неимоверно нравилось. - И не сбивай меня с толку, никуда я не уезжаю! Видно это ты не знаешь что конец прошлой смены продлили до конца недели. Теперь настала очередь парня замереть в смятении. - Продлили? Вот это новость! - Ну и кому теперь уезжать? - не удержался от язвительного комментария Саша. Однако, увидев искреннее замешательство в лучистых глазах парня, он смягчился. - Справедливости ради, об этом только дней пять назад объявили. Так ты и правда не знал? - Нет, конечно, зачем мне обманывать? - незнакомец отступил и закусил губу, нахмурившись. - Ну и дела… Видно разминулся я с этой новостью. Саша, потоптавшись на месте, сделал пригласительный жест внутрь домика. - Заходи, чего стоять на пороге-то. Вечером с глав-вожатой переговоришь, разберешься. - Один момент, я вещи заберу. - И с этими словами парень, сбежав по лестнице, свернул за угол, откуда вернулся с большой спортивной сумкой. Войдя внутрь домика, незнакомец огляделся. - Ого! Не дом, а прямо дворец какой-то! Отдельные шкафы, кровати на пружинах. Красота! С этими словами он прошёлся по домику и, недолго думая, швырнул сумку на свободную койку, что стояла рядом с постелью Саши. - В прошлом лагере, где я работал, обстановка более спартанская, - парень проверил, как пружинит кровать и улыбнулся, - Хоть спина болеть не будет после смены! Здорово! - Ага, - Саша сглотнул, наблюдая за тем, как парень садится на кровать и неспешно расстегивает олимпийку. А что, если под ней у него голая кожа, твердый упругий торс, к которому так и хочется… Саша тряхнул головой, отгоняя странные мысли, дурманящие разум. Что за нелепость? Он ведь никогда не хотел… то есть, не думал… то есть… - Эй, ты чего? - незнакомец уставился на него вопросительно, вешая олимпийку на край изголовья кровати. На парне была облегающая синяя футболка с белыми полосами на рукавах. - Я? - Саша забыл как дышать. По его лицу ведь нельзя прочесть, о чем он думает? С другой стороны, некоторые околонаучные журналы твердят о наличии телепатических способностей у особо одаренных людей. Незнакомец обезоруживающе улыбнулся. Кажется, будто все в нем было безупречно: его внешность, одежда, запах, улыбка, голос. Саша вновь задумался о том, где мог его слышать, но мозг напрочь отказывался работать, подсовывая лишь вариант случайного пересечения в центре подготовки вожатых. - Брось ты, не стесняйся меня, - голос парня звучал мягко и добродушно. - Мы тут все свои, одним делом занимаемся. К концу недели станем товарищами не разлей вода. Меня зовут Антон, а тебя? - Александр. Антон протянул ему свою широкую сильную ладонь и Саша застенчиво вложил в нее свою, обменявшись рукопожатием, что продолжалось немного дольше, чем обычно. Незнакомец, между тем, совсем не был этому против. - Будем знакомы!